| Знаменно-нотолинейные Д. являются памятниками переходной эпохи, когда древнерус. певч. традиция, фиксируемая крюковыми нотациями, уступала свои позиции шедшей с Запада через укр. и белорус. земли новой гомофонно-гармонической стилистике. Последняя начала проникать в Московскую Русь еще в сер. XVII в., благодаря деятельности патриарха Никона и при поддержке царя Алексея Михайловича . Новая стилистика несла с собой и новые средства записи, недостаточность которых для передачи древнерус. мелоса осознавалась мн. распевщиками и певцами. Перед певцами встала проблема быстрейшего изучения новой системы записи, что и вызвало появление певч. азбук, в к-рых столповое знамя сопоставлялось с нотным. И если в Д. 1-й группы менее известная знаковая система объяснялась посредством общеупотребительной столповой нотации, то назначение Д. 2-й группы состояло в разъяснении тогда еще мало распространенной нотной записи посредством привычной и общеупотребительной столповой нотации. Высказанное наблюдение подтверждает мнение М. В. Бражникова , что «двознаменные азбуки и двознаменники практического назначения явились сильным средством пропаганды новой музыкальной системы и воздействия на музыкальное мышление русских певцов» ( Бражников. С. 286). Вполне очевидно, что написание Д. 2-й группы могли осуществлять только рус. мастера, освоившие нотную грамоту и в совершенстве знавшие крюковую нотопись. Выходцами с Украины крюковая нотация в XVII в. была уже забыта, поскольку с кон. XVI в. они использовали для записи 5-линейное письмо. На них возлагалась задача введения в церковнопевч. культуру многоголосного гармонического пения, к-рое могло быть записано только посредством нотной системы. 2-я группа Д. складывалась из певч. руководств (азбук) и певч. богослужебных книг. Наибольшую известность среди двознаменных азбук имеет «Ключ разумения» мон. Тихона Макариевского (2-я пол. XVII в.), представляющий собой весьма полное изложение крюковой системы с ее переводом в нотную систему записи. В «Ключе» находятся сведения обо всех структурных единицах знаменного распева - знаменах, лицах и фитах - и их нотные толкования. Сопоставляя в «Ключе» крюковую запись с нотной, мон. Тихон стремился облегчить понимание и усвоение нотной записи. В наст. время это руководство используется для изучения крюковой нотописи на первых этапах ее освоения. Более глубокое и разностороннее исследование знаменной нотации осуществляется на базе двознаменных певч. рукописей. |
| «Спутника псаломщика» (М.: [Синодальная типогр.], 1916); эта же книга стала первым в России переизданием книги с К. н. по окончании советского периода (Спутник псаломщика. М.: [Учебный комитет Московского Патриархата], 1999). С целью лучшего усвоения правил записи «киевским знаменем» его элементы (ноты, длительности, ключи, названия сольмизационных ступеней) были воспроизведены и разъяснены российскими певчими в музыкально-теоретических трактатах разных видов. Пик их создания пришелся в Московии на 80-90-е гг. XVII в. Важно, что с линейными нотами или названиями ступеней сопоставлялись разные компоненты знаменной нотации - крюки или/и пометы, так что бóльшая часть азбук XVII в. имеет черты двознаменников, сводящих воедино элементы разных нотных систем. Высотные параметры пения отражены в нотных «горках», в к-рых звукоряд из 12 ступеней (4 трихордов (по терминологии архим. Тихона Макариевского - «триестествогласий»), см.: Шабалин. 2003. С. 315, 319) соотнесен и с сольмизационными названиями ступеней, и с 12 киноварными пометами (напр., «Извещение о согласнейших пометах, снесенных с нотами органопартесными», 90-е гг. XVII в.; см.: Там же. С. 192, 339). Иногда амбитус нотированного звукоряда сокращен до 9-11 ступеней, первый комплекс высотных помет включал 7 позиций (шайдуровы пометы). В коротких вариантах азбук составители обошлись без нотной строки и ограничились сопоставлением помет и сольмизационных слогов (Там же. С. 243), помет, слогов и крюковых знаков (Там же. С. 246, 261), всех тех же с добавлением лат. названий нот (Там же. С. 254, 255, 257 и др.). В одном из видов азбук, где параллельно изложены ноты, пометы и названия сольмизационных ступеней, была попытка показать с помощью разных графических средств запись мутаций (напр., в «Указании о странных согласных и о простых пометах», посл. четв. XVII в.; см.: Там же. С. 233, 251 и др.). Ирмологий русской традиции. XVIII в. (ХНБ. 816631. Л. 121) Ирмологий русской традиции. XVIII в. (ХНБ. 816631. Л. 121) Наиболее наглядно знаменный распев и его отдельные элементы зафиксированы в двознаменных азбуках, где ряд крюков пометной нотации размещался над расшифровывающей их нотолинейной строкой. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КИРИЛЛИЦА одна из двух (см. Глаголица ) слав. азбук. Термин «кириллица», очевидно имеющий значение «азбука, изобретенная Кириллом», восходит к имени равноап. Кирилла (Константина) , который, вероятно, в сотрудничестве с братом архиеп. равноап. Мефодием не позднее весны 863 г. создал древнейший слав. алфавит - глаголицу. Изначально именно глаголица носила название «кириллица» («коуриловица») (форма зафиксирована в послесловии Упиря Лихого к списку Толковых Пророков 1047 г., сохранившемся в ряде копий XV-XVI вв.), лишь позднее это название было перенесено на К. Степень древности термина «кириллица» неизвестна. Вопрос об обстоятельствах появления в слав. письменности 2 азбук, об их сравнительной древности и составителях долгое время оставался в палеославистике одним из наиболее спорных и обсуждаемых. Полемика о соотношении 2 азбук, начавшаяся в XVIII в. и продолжавшаяся на протяжении всего XIX в., завершилась в основном в 1-й четв. XX в. В наст. время первичность глаголицы по отношению к К. является общепризнанной. В кон. 885 г. учениками равноапостольных Кирилла и Мефодия глаголица была принесена в Болгарию, где ее распространению препятствовала существовавшая традиц. практика записи протоболг. и слав. текстов греч. буквами. О широком распространении греч. письма среди образованной части болг. общества и об особом престиже, к-рый имело это письмо, ярко свидетельствуют находки надписей X в. Для образованных представителей болг. знати и болг. духовенства «было самоочевидным, что славянский язык вполне может быть языком богослужения и письменности, но они возражали против того способа записи, который предлагали нашедшие приют в Болгарии ученики Константина и Мефодия» ( Флоря. 2000. С. 114-115). Одна из причин недовольства глаголицей, как указывают исследователи, состояла в том, что ряд букв этой азбуки, принесенной из Моравии, соответствовал фонетическим особенностям моравских говоров и не был нужен для передачи звуков древнеболг. |
| 3) Долговременное и непосредственное обращение с славянскими рукописями разных редакции, основательное знакомство с юго-славянскою историей, учено-литературные отношения с русскими славистами, особенно с О. М. Бодянским, автором изследования „О времени и происхождении славянских письмен“. (М. 1855), превосходный разбор теории Шафарика о происхождении и родине глаголицы, представленный А. Е. Викторовым , все это, естественно, останавливало любознательность архим. Леонида на весьма важном принципиальном вопросе славянской науки о начале и характере славянской письменности, о происхождении и взаимном отношении двух славянских азбук – кирилловской и глаголической. Плодом долговременных и усидчивых изысканий явился предсмертный труд о. Леонида: „О родине и происхождении глаголицы и об её отношении к кириллице. Историко-литературное изследование“ (Спб. 1891, издание Императорской Академии наук). Труд этот посвящен памяти О. М. Бодянского и И. И. Срезневского . В эпиграфе поставлены слова Шафарика: „подлинно, следовало бы опасаться за человеческий ум, если бы невозможно было раскрыть удовлетворительным образом происхождение обеих славянских азбук в том столетии, которое так ясно в историческом отношении, и так богато в литературном“ (II. Шафарик в его соч. о Глаголице, рус. перев. в „Чтен.“ I 860, IV, отд. III, стр. 2). Мы знаем, как трудно этот вопрос поддается разрешению, знаем, что и доселе стоят во всеоружии друг против друга две противоположные теории, из которых одна усвояет св. Кириллу нашу кириллицу, а другая ему же глаголицу. С своей стороны я полагаю, что названный труд архим. Леонида уже потому не может быть „последним“ словом науки в данном вопросе, что он представляет только „историко-литературное“ изследование, не затрогивающее самых важных сторон вопроса: палеографической и вообще филологической. Но за всем тем, изследование архим. Леонида представляет интерес с двух сторон, в 1-х с субъективной, как окончательное решение автором этого вопроса для себя. На моих глазах писан о. |
| 3) О способе учения в древних школах известий в летописях не сохранилось. Дело это представлялось, вероятно, летописцам слишком известным и не настолько важным, чтобы о нём говорить подробно. В наказании м. Михаила рекомендуется «Частое послушивание», то есть, повторение изученного, говорится о соответствии урока силам каждого ученика. Отсюда видно, что в школах были многие ученики, разных способностей, и уроки задавались им не одинаковые; значит, обучение было не общее, а одиночное. Это весьма вероятно, потому что так дело велось и в школах церковных недавнего прошлого. Зависело это от того, что книги не у всех были одинаковые. При этом в древних школах едва ли было правильное разделение учащихся на группы, на классы, а учились в одной избе вместе и слабые и успевающие, и вновь поступившие, и начавшие учение раньше. И это бывало в наших школах грамоты, по старине. Делу при этом помогала любовь к делу учителя и усердие учеников, а также семейный характер школы. Печатных книг тогда не было, следовательно, не было и печатных азбук, – те и другие писались. Есть повод думать, что обучение чтению соединялось с письмом. Об этом есть позднейшее свидетельство Степенной книги, где говорится, что м. Пётр в детстве «елика написоваше ему учитель, малым проучением изучеваше» 77 , то есть, учитель прописывал буквы, а может быть, слоги и слова, а ученик «проучивал», прочитывал, списывал и усваивал, затверживал изучаемое. Приём этот исчез с появлением печатных азбук, но он годится и для нашего времени 78 . Всё изучаемое изъяснялось и толковалось, то есть, учители заботились, чтобы чтение учащихся было не механическое, а разумное. Об этом есть свидетельство в разных источниках. Так в «Изборнике Святослава» (1076 г.) о чтении говорится:? «Егда чтеши книгы, не тштися борзо иштисти до другыя главизны, не поразумеи, что глаголют книгы и словеса та, и тришьды обраштяяся о единой главизне». Иначе и чтение было бы бесполезно и не могло служить средством просвещения. «То мы, братия, поразумеим и послушаим разумныма ушима и поразумеим силу и поучение святых книг», говорится далее. Об этом характере учения говорят и позднейшие свидетельства. Так Геннадий, арх. Новгородский, возвращаясь к старине и желая возрождения школ его времени, говорит, как надо «учить во училище»: «первое – азбука граница истолкована совсем, да и подтительные слова, да псалтыря с следованием накрепко» и т.д. И Стоглав заповедует учить учеников «и грамоте, и писати, и пети, и чести со всяким духовным наказанием» (наставлением); чтобы священники «учили грамоте, сколько сами умеют, и силы бы писания им (ученикам), сказывали». Разумность обучения вытекала из высокого взгляда наших предков на грамотность, как увидим это далее. |
| В последующие десятилетия велась работа по уточнению места и времени появления этих памятников, их истории и взаимного влияния. За истекшие десятилетия опубликовано несколько сводов источников о Кирилле и Мефодии. Важнейшие из них принадлежат П. А. Лаврову, А. Теодорову-Боляну, Ф. Гривечу . Издавна было известно, что существует две славянские азбуки — кириллица и глаголица, и совершенно естественно вставал вопрос, какую из них создали равноапостольные братья, каково взаимоотношение азбук между собой, к какой из них применимо название кириллица, а к какой — глаголица. С этими вопросами связан и другой — какую из азбук имеет в виду Черноризец Храбр в сочинении «О письменах» . По мнению Б. Н. Флори, вопрос этот в настоящее время решен окончательно в пользу глаголицы. «Константин-Кирилл создал именно глаголическую азбуку... на основе говоров славянского населения района Солуни» . Та азбука, которая сегодня известна как кириллица, «формировалась на территории Первого Болгарского царства как результат синтеза издавна распространенного здесь греческого письма и тех элементов глаголической азбуки, которые наилучшим образом могли передавать особенности языка древнегреческого населения» . Соглашаясь в принципе с приведенной мыслью, заметим, что ее необходимо принимать с некоторой долей осмотрительности по следующим причинам: во-первых, есть исследователи, которые такое утверждение не разделяют по существу, во-вторых, в науке часто не бывает окончательного решения вопросов. Говоря о жизни и трудах равноапостольных Кирилла и Мефодия, следует отметить их деятельность в пределах нашего отечества, результаты которой имели важное значение для всего славянства. Среди нескольких миссионерских путешествий, которые предприняли равноапостольные братья по поручению Константинопольского патриарха и византийского императора, особое место занимает Хазарская миссия в ставку хазарского Кагана, находившуюся в предкавказских степях. Миссия длилась около полутора лет — 860–861 гг. Путь лежал через Херсонес, где братья пробыли довольно долго — и по дороге в Хазарию, и на обратном пути. |
| - Что мы видим в современном русском языке от церковнославянского языка? - В современном русском языке мы видим очень много от церковнославянского языка. Многие слова русского языка напрямую заимствованы из церковнославянского. Немало слов создано по церковнославянским моделям: " произведение " , " личность " , " прекраснодушие " . Последнее слово, например, представляет собой немецкого " Schlonseeligkeit " - термина философии Гегеля, но кальку, построенную на материале церковнославянского происхождения; слово " прекраснодушие " введено в русский литературный обиход М. А. Эти слова - русские, но сделаны из элементов церковнославянского происхождения, уже усвоенных в XIX веке русским языком. И таких слов в современном русском языке много, они составляют значительную часть нашей книжной лексики, той лексики, которая связана с интеллектуальной деятельностью. Так что церковнославянский язык не просто " оказал влияние " на русский язык - можно говорить о глубоком проникновении церковнославянских форм и значений слов, церковнославянского языкового мышления в стихию русского языка. Язык, непосредственно созданный свв. Кириллом и Мефодием в IX в. для перевода Библии с греческого языка на язык славян в современных научных кругах называется старославянским; этот язык изначально был только письменным и никогда не использовался для общения в быту. Под влиянием живой речи он видоизменялся, в разных регионах складывались свои разновидности (изводы) литературного языка, который с момента возникновения этих региональных расхождений называется уже не старославянским, а церковнославянским языком. Транскрипция - (от лат. transcriptio - переписывание), письменное воспроизведение слов и текстов с учётом их произношения средствами определённой графической системы (БСЭ). Древних славянских азбук, созданных свв. Кириллом и Мефодием и их учениками, две: кириллица и глаголица. Происхождение последней до сих пор является предметом спора (глаголица, подобно грузинскому и армянскому письму, не основывается ни на одной из известных письменных систем - ее первая буква имеет форму креста), как и то, какая из азбук является древнейшей, хотя большинство ученых все же считает, что на самом деле св. Кирилл создал глаголицу, а кириллица имеет более позднее происхождение. К глаголическим памятникам письменности относятся " Киевские листки " (X в.), Зографское, Мариинское и Ассеманиевое евангелие, Сборник Клоца, Синайская псалтырь, Синайский требник, Зографский и Боянский полимпсесты, Рыльские и Охридские листки (все - XI в.). За исключением " Киевских " и " Рыльских листков " , все остальные памятники написаны на юго-западе Болгарского царства. |
| На основании обширного материала, сообщенного академиком Ягичем, можно видеть, что вопрос о взаимном отношении кириллицы и глаголицы стал занимать славистов со времени появления славяноведения в первой половине XIX в., и притом как с филологической, так и с палеографической точки зрения. Шафарик, хотя робко и с оговорками, выразил мнение, что глаголица не только старше кириллицы, но даже прямо дело славянских апостолов. За ним постепенно стали разделять это мнение другие слависты (Рачки, Срезневский). Филологические и палеографические наблюдения, начинаясь из сравнения той и другой азбуки с современным греческим и латинским письмом, постепенно раздвигались привнесением новых материалов из восточных алфавитов и подбором самых тонких особенностей написания букв, который приводил к заключениям о сходстве или несходстве разных букв глаголицы с сравниваемым рисунком той или иной буквы в греческом, латинском, финикийском или другом восточном алфавите. В конце прошедшего столетия Гейтлер 320 показал всю несостоятельность подобного метода, в котором слишком много места предоставлено субъективному вкусу и предрасположению автора. Но и выставленная им теория о роли албанского письма в составе славянских азбук не может претендовать на точность и не имела приверженцев. Не принимая на себя задачи подробного указания разнообразных мнений о глаголице, ограничимся заключением, что большинство исследователей производит глаголический алфавит из греческого курсивного письма. Что касается сравнительного старшинства азбук, то, по-видимому, в последнее время пускает корни убеждение, что глаголица представляет старший слой церковнославянской письменности, следы которого сквозят также чрез большое число памятников древнейшей кирилловской письменности то в виде отдельных букв, слов или целых строк, то в виде особого подбора орфографических особенностей, грамматических форм или характерных оборотов. Таково заключение академика Ягича. Но что это мнение не может быть признано окончательным и разрешающим сомнения, можно видеть как из сурового приговора проф. Грунского: «теория происхождения глаголицы из греческого курсивного письма должна быть признана совершенно несостоятельной», так и из того обстоятельства, что «консервативно-отрицательное направление по вопросу об отношении глаголического письма к кирилловскому – далеко не прекращается» 321 . |
| Похваляся бусурман и горд пошел Пленить землю Русскую, Разорить веру крестьянскую, Разрушить место церкви Божии, Осквернити место чудотворное. О, царице Богородице! По грехом есми запросто выехал, Саадака и сабли нет на мне, Никакого ратного оружия. Только у меня сыр-зелен падубок, И того мне очистить нечем». Учал богатырь плакати И горячи слезы ронить. Загаркал, напустил на ни х Свищет падубок в руке богатырской, Ломаются древа копейные, Шепляются щиты татарские, Валяются шоломы их С головами татарскими. И учали татаровя острог ставить, Одернулися 546 телегами ординскими. А говорит С ухан Дамантьевич «Которые татаровя на Руси не бывали, Те про С ухана не ведают, И оне у товарищей своих слыхали в ордах смолода. А ныне, а ныне со мною Они без городу 547 не умеют битися!» Кольнул С ухан под собою коня Острогами булатными, Конь его скочил через телеги ордынские, Стали середи острогу татарского. И С ухан бьет татар падубком На все четыре стороны. Куды Сухан ни оборотится, Тут татар костры лежат, Тех татар всех побил. Да едет С ухан ко быстру Неп p у Слаутичу на берег, Да вопит громко голосом «Царь Азбук Товруевич! Вели меня подождати малехонко, Аз тебе из Киева вывезу поминки многия От царя и великого князя Владимира, И всем твоим князьям, и татаровям, И мурзам, и улановям без выбору. По грехом есми запросто выехал У падубка коренье обломалося, Одно лишь осталось обломчишко». Да молвил слово, поплыл за быстрой Непр. Царь Азбук, видя свою неминучую, Убить богатыря нечем, Велелъ зарядить три порока, А в пороке по рогатине. И скоро мечются к оврагу глубокому, И зарядили борзо три порока, А в пороке по рогатине. И Сухан переплыл через быстрой Непр, Не переехал скоро с обломчишком на берег. И татаровя из порока стрелили да грешили 548 , Из другого стрелили – грешили, Из третьего стрелили – убили богатыря Против сердца богатырского, Отрезали коренье сердечное. И богатырь забыл рану смертную, Загаркал, напустил, да и тех побил всех татар. И богатырь узнал рану смертную, Учал борзо спешить ко граду |
| Были сочувственные заявления митрополиту и со стороны частных лиц и обществ. Сотрудники газеты «Русский мир» 3 февраля 1861 года прислали ему 250 азбук для раздачи, по его усмотрению, в те сельские училища в помещичьих имениях, которые наиболее нуждаются в таком пособии, и в письме своем выразили свое полнейшее и глубокое уважение к особе его высокопреосвященства за попечения его о возможном умственном развитии массы народа, оставшейся до сего времени почти непричастной просвещению, и в особенности за энергические меры к распространению грамотности между крестьянами в имениях помещичьих, кои, по словам их, не могут не возбуждать постоянного и живейшего участия каждого, кому дорого преуспеяние людей русских. Подобное сочувствие заявлено было правлением товарищества «Общественная Польза», занимающегося изданием книг по разным отраслям наук и для народных и воскресных школ. В письме к митрополиту от 17 марта 1861 года оно изъяснило, что, узнав из газет об истинно-христианской заботливости его высокопреосвященства относительно распространения грамотности в русском народе и желая, сколько возможно, принять участие в таком великом деле, оно осмеливается препроводить к его высокопреосвященству 300 азбук, 100 прописей, 10 таблиц для дальнейшего обучения чтению и письму с руководствами и приложениями, 10 бесед о телах небесных и 10 басен Хемницера и Крылова с изъяснением их смысла и зоологическими примечаниями, предназначая эти сочинения для бесплатной раздачи училищам духовного ведомства». При этом правление выразило готовность, в случае требования этих книг церковноприходскими училищами, делать уступку двух процентов против объявленных цен. Как ни замечательна была деятельность киевского духовенства и его архипастыря на пользу народного обучения, она вызывала различные толки. В журналах и газетах, на ряду с похвальными отзывами о ней, заявлялись суждения отрицательного свойства. Одни (напр. Сын Отечества) высказывали сомнения в верности той численности училищ и учащихся, какая показывалась в печатаемых ведомостях, и утверждали, что школы существуют только на бумаге. |
|
|
