| Однако они имеют историческое значение, и можно дать им объяснение. Они указывают на предшествовавшие разыскания Агапия, и в таком случае косвенно, но недвусмысленно заявляется, что «греческий текст» правил в «Пидалионе» приводится по «Собранию» Агапия, т. е. «Пидалион», так сказать, воспроизводит «Собрание» Агапия в этом отношении 45 . Конечно, составители «Пидалиона» (в первую очередь прп. Никодим) имели возможность пользоваться и другими изданиями священных правил, главным образом рукописными кодексами, находившимися в богатых афонских библиотеках. С их помощью составители могли делать критический анализ текста, устраняя повреждения, которые были допущены вследствие невнимательности и невежества переписчиков. Подтверждением тому служат упоминания о таком анализе в примечаниях к правилам. Например, в примечании к 4-му правилу Кирилла Александр, говорится о том, что слов «стал ли воздерживаться» нет ни в «Пандектах» (т. е. в «Синодиконе» Беверегия), ни во 2-м т. «Синодикона» (т. е. «Соборных деяниях» иеромонаха Спиридона Милиаса, изданных в Венеции в 1762 г.), ни в толковании правил Вальсамона (т. е. в издании, вышедшем в Париже в 1620 г.), но они присутствуют только в древних рукописных кодексах 46 . Аналогичное примечание сделано и к заглавию канонического послания Геннадия Константинопольского , которое исследовалось по «древним рукописным кодексам» и по «изданным типографским способом книгам» 47 . Свой принцип критического подхода к источникам прп. Никодим раскрывает уже в одном из первых своих писем к рецензенту «Пидалиона» Дорофею Вулисме 48 (8 мая 1792 г.), давая объяснения в ответ на замечания касательно содержания книги. Эти замечания были изложены в докладной записке, которую рецензент подал в Патриарший Синод в сентябре 1791 г., о чем и сообщил автору новой книги. Прп. Никодим пишет: «Что касается правил Карфагенского собора, то я припадаю к твоим священным стопам и горячо прошу согласиться с тем, как мы, насколько было в наших силах, разделили эти правила, и большего не требовать. |
| Однако, одно это не может решить тех внутренних проблем, о которых пишет о.Алипий в статье. Интересно с т.зр. гендерной ориентации, видимо, проблемы созависимого поведения более остро видны именно в женских монастырях, хотя, думаю, и в мужских их предостаточно, хоть и выражаются они чаще несколько по-другому. иеромонах N 28 апреля 2015г. 18:46 Прекрасная статья! Благодарю о.Агапия и выражаю поддержку. Кстати, программа ВДА реально помогает мне становиться лучше и бороться со страстями. монах N, Minsk 28 апреля 2015г. 19:55 По поводу св. отцов... На «Правмире», где так же разместили данную статью, многие комментаторы ополчились на иером. Агапия – мол, соблазн. Мол, мы и не знали, что всё так плохо… А как же св. отцы? Неужели недостаточно св. отцов? Этот вопрос и меня мучил и мучает постоянно: почему " не работают " св. отцы? Преступление иером. Агапия в том, что он посмел посягнуть на красивую картинку, которая формируется в сознании наших мирян с помощью сусальных буклетов и фильмов. И только монах монаха поймет, насколько эта картинка далека от реальности... Итак, как же быть со св. отцами? Поделюсь своими мыслями на этот счет... Святые отцы не писали научные труды. Их творения для монашествующих рождались из опыта их жизни и были предназначены для тех, кому они этот опыт передавали. Аскетические творения святых отцов – это дополнения к их устному руководству, это своеобразные шпаргалки, при помощи которых св. отцы оставляли зарубки, памятки для своих духовных чад. Иначе сказать – аскетические отворения св. отцов были предназначены конкретным людям, жившим в конкретных обстоятельствах – эти обстоятельства мы сейчас и называем традицией. Традиция – это та среда, в которые святоотеческие творения оживают – превращаются из сухого трактата во вполне очевидное и понятное руководство к действию: памятку. Вне традиции – святоотеческие аскетические труды могут профанироваться, неправильно пониматься, извращаться… Многочисленные результаты таких извращений мы наблюдали в русских монастырях 1990-х годов. Боюсь, что до сих пор эта тема актуальна. Просто сейчас стало меньше людей, которые позволяют над собой так (как в 90-е) экспериментировать. Современные молодые люди прагматичны: если они видят, придя в монастырь, что это непрофессиональное несерьезное объединение, они сразу уходят оттуда (и подчас и из Церкви вообще). Остаются только душевно больные, закомплексованные, неспособные устроить свою жизнь в миру, люди. |
| Святитель Феофан Затворник только направил схимонаха Агапия на правильный путь, а преумножил и возрастил бесценный дар молитвы он путем самоотверженного подвига и послушания, с которого начал свои наставления Вышенский затворник. Учение схимонаха Агапия об умной молитве Основным источником, по которому мы можем судить о понимании старцем молитвенного подвига, являются его письма к духовнику Зосимовой пустыни схиигумену Герману и его келейные личные записи. В письме о. Герману схимонах Агапий пишет: «При устной и гласной молитве всевозможно старайтесь держать внимание, а ум заключайте в разумение молитвенных слов, также и при умной молитве, а при сердечной немного повыше левого сосца и отнюдь не опускать ум, где-нибудь быть около сердца ли снизу или со стороны. Это очень опасно, а если внимание не сосредоточивается в верхней части сердца, то гораздо безопаснее упражняться молитвою устною...» А в другом письме он учит: «Вы пишете насчет грудной тесноты и боли. Вы на сие обратите внимание всестороннее, нет ли у Вас неумеренной ревности и разгорячения – поскорее развить умно-сердечную молитву? Это, батюшка, очень вредно, а должно во время молитвы в первоначальных ее степенях соединять ум с сердцем посредством внимания и молитвы без собственного разгорячения, с тихостию и спокойствием духа, без особенного плотского и кровяного напряжения. Насильственным душевным и телесным чувством истинно духовной молитвы приобрести невозможно. Она даруется Богом в свое время не за нашу плотскую ревность, а за духовное чувство смирения и всегдашнее покаяние и посильное усердное упражнение, а от неумеренности и кровяного разгорячения многие повредились и вредятся». «Во время умной чистой молитвы, а особенно когда сподобится ум непарительности и вниманием прилепится в молитве к сердцу неисходным пребыванием, тогда в очищенной памяти, чуждой всякого мечтания и разнообразных вещественных предметов, вот чем бывает память занята: 1) своим пред Богом ничтожеством и зрением непрестанной своей греховности, в чувстве непрестанного покаяния и во всегдашнем ожидании смерти, по смерти строгого испытания от лукавых бесов и неизвестного определения в вечности, Второго Христова и страшного Пришествия и окончательного, неумытного и вечного от Бога определения всякому разумному существу; 2) памятью о пречистых Христовых страданиях и всей Его земной жизни и о Его Божественном изречении, в Ветхом и Новом Завете написанном, св. апостолами и св. отцами изъясненном, что к нашему спасению относительно и о Его |
| 1 . «Теперь же, когда при содействии известного вам иеродидаскала господина Агапия, нашего общего друга, и в результате служения моего ничтожества „благоволил Бог“ ( 1Кор 1:21; 10:5 ), чтобы ради общей пользы братьев божественные и священные правила были изложены более простым языком и чтобы затем Церковь возложила этот труд для рассмотрения на весы вашего рассудительнейшего разума...». 2 . «Пощади труды, понесенные мною здесь, и поты, которые я проливал, работая над этой книгой до изнеможения. Пощади и труды, понесенные на стороне иеродидаскалом господином Агапием, пощади его издержки и те опасности, которым он подвергался, не жалея часто самой жизни и пренебрегая собственной душой ради любви к этой книге». В первом фрагменте примечательны слова «содействие» и «служение», а во втором – выражения «труды, понесенные мною здесь» и «труды [Агапия], понесенные на стороне». Оба фрагмента говорят в пользу того, что прп. Никодим сотрудничал с иеромонахом Агапием, но судя по всему это сотрудничество касалось главным образом вопросов периферийных: на Агапии, как говорит жизнеописатель прп. Никодима, лежала забота о поиске книг и о пропитании. Из источников можно сделать вывод о том, что именно он побудил Никодима составить полный канонический сборник, предоставил ему хорошее издание текста священных правил, а именно свое «Собрание», равно как и другие издания, например Беверегия 80 , и помог ускорить окончательное исправление книги на основе замечаний Вулисмы. «Вот поэтому, – говорит Никодим в своем письме Вулисме, – через общего друга и возлюбленного учителя господина Агапия я посылаю священную книгу скорее, чем я думал, благодаря его помощи; насколько возможно, она исправлена согласно твоей рецензии, и переписывать ее, или делать добавления, или что-либо исключать из нее нет необходимости». Агапий также послужил прп. Никодиму тем, что взялся решить вопросы, связанные с утверждением книги в Патриаршем Синоде. Из писем Никодима Дорофею Вулисме мы знаем, что Агапий по меньшей мере три раза ездил в Константинополь 81 , пытаясь добиться соответствующей синодальной резолюции 82 . Но составителем книги был прп. Никодим, который вкладывал в нее столько трудов и проливал над нею столько потов, что доходил до изнеможения. Итак, автором толкований, согласований и парафраза древнего текста священных правил был прп. Никодим. |
| Этот потусторонний мир в «Хождении» – особое пространство, определяемое странами света, по которому проходит Богородица со своим провожатым, сопровождаемая сонмом ангелов, херувимов и серафимов. Апокриф издавался неоднократно. В настоящем издании перевод «Хождения Богородицы по мукам» печатается по списку нач. XVII в., опубликованному А. Н. Пыпиным в «Памятниках старинной русской литературы», вып. 3. СПб., 1862. С. 118–124, так как древнейший список (РГБ, ф. 304, собр. Троице – Серг. лавры 12), к сожалению, дефектен: в нем отсутствует начало и есть пропуски в тексте. Список в издании А. Н. Пыпина сохранил полный текст апокрифа. Он сопоставлен (и выполнен в отсутствующих фрагментах) с древнейшим списком. В поисках Рая Житие и подвиги преподобного отца нашего Агапия чудотворца Хорошо известный средневековой русской литературе греческий рассказ о путешествии старца Агапия «во плоти» в рай дошел до нас в многочисленных списках, начиная со списка рубежа XII-XIII вв., в составе Успенского сборника. Благочестивый старец однажды задался вопросом, зачем люди оставляют свои дома, имущество, семью и следуют за Богом. Что это значит – идти Божьим путем? Ответ на этот вопрос дается неизвестным византийским автором в виде развернутого повествования о том, как старец Агапий, чья молитва была услышана господом, преодолевает различные препятствия: достигает ворот райского сада, причем рай описывается таким, каким он был знаком древнерусским книжникам по Библии: в виде прекрасного Эдема, полного цветущих и благоухающих деревьев, изобилующего плодами, звенящего от пения ангельских птиц. Вместе с тем рай – это сказочный город, окруженный сиянием солнечных лучей, построенный из драгоценных камней. Очень многое в «Житии и подвигах... отца нашего Агапия», несмотря на явно агиографическое оформление текста, напоминает сказочный сюжет. Текст в целом построен по сказочной модели: здесь и непреодолимые на первый взгляд преграды, исчезающие по молитве старца, и волшебные помощники, и неожиданные чудеса. Впрочем, чудо – это уже из области житийной топики. По-видимому, именно обилие «сказочных» деталей и слишком «реалистическое» изображение земного рая заставило наиболее строгих книжников отнести этот текст к разряду апокрифических. |
| Старица часто вспоминала о своём чудесном избавлении, чтила день памяти Апостолов Петра и Павла, часто молилась у иконы Апостолов... Во время войны Агапия попала на принудительные работы в Германию... Из воспоминаний Марфы: – Рассказала мне Матушка, что когда она была на работах в Германии, то по ночам читала Псалтирь за женщин, у которых дома остались дети или больные старики и выводила их за колючую проволоку и они благополучно уходили домой. Ушла и сама Матушка еще до окончания войны, перебралась через линию фронта и пешком пошла в Киев... Однажды нагнали ее на дороге несколько человек мужчин... Стала усердно молить Матерь Божию защитить ее. Невдалеке увидела стог соломы и побежала к нему, чтобы укрыться от бандитов... Добежала до стога, спиной к нему прижалась, и Матерь Божию со слезами и просила не оставлять ее. Бандиты вокруг стога бегали, ругались: «Да где же она делась, ей же и укрыться негде!» Постояли и ушли, а Матушка посмотрела на себя и увидела, что она вся светлая, вся одежда на ней белая, руки белые... Матерь Божия защитила, скрыла от бандитов, небесным светом одела, потому они ее и не увидели. Матушка была грамотная, хорошо читала и писала, всю Псалтирь знала на память. Спросила меня как-то: «Ты, какого года рождения?» – 1916 – ответила я. – А я на 6 лет тебя старше. По промыслу Божиему Христа ради юродивая Агапия была принята в Киево-Печерскую Лавру, где прожила до самого её закрытия. Архимандрит Кронид при постриге в монашество дал Агапии новое имя – Алипия, благословил на подвиг столпничества. Три года подвижница провела в дупле старого дерева. «Когда было очень холодно, я заходил в коридор к монахам погреться. Иной пройдет, даст хлеба, а другой прогонит... Но я на них не обижался», – вспоминала впоследствии блаженная старица. Добровольно неся крест юродства Христа ради, покорно принимая унижения и оскорбления, мужественно перенося лишения, подвижница стяжала смирение и кротость, за это и удостоилась великих даров от Господа: прозорливости и дара исцеления по молитве. |
| Сказание отца нашего Агапия Подготовка текста, перевод и комментарии М. В. Рождественской Этот апокриф интересен тем, что сохранил одно из ранних в древнерусской литературе описаний рая. Сохранилась обширная греческая рукописная традиция «Сказания». Русский перевод с греческого известен по списку XII–XIII вв. в составе Успенского сборника. Более краткий вариант этого «Сказания» с XIII в. вошел в древнерусские Прологи. Рай представлялся средневековым читателям реально существующим пространством, где-то «на востоц», прекрасным садом, огражденным высокими стенами (оградой), полным необыкновенных плодов и цветов, звенящим от пения неземных птиц. В богословских спорах середины XIV в. о том, существует ли действительно «рай земной», или только «рай мысленный», новгородский архиепископ Василий Калика в «Послании епископу Феодору о земном рае» в подтверждение существования последнего сослался на старца Агапия как на очевидца рая (ПСРЛ, т. VI. СПб., 1853. С. 87–89). «Сказание» своим описанием рая представляет как бы своеобразный антипод «Хождению Богородицы по мукам»; оно входит в группу эсхатологических апокрифов, хорошо известных славяно-русской книжной традиции (Павлово Видение, Видение пророка Исайи, Видение пророка Даниила, Откровение Иоанну Богослову на горе Фаворской, Сказание Макария Римского о рае (Житие Макария Римского) и др.). «Если “Хождение Богородицы по мукам” рассказывало читателям об адских мучениях, ожидающих грешника после смерти, то “Сказание отца нашего Агапия” главным образом показывает трудность, необычность проникновения в рай и гораздо меньше места уделяет описанию жизни в самом раю» (О. А. Белоброва, О. В. Творогов. Переводная беллетристика XI–XIII вв.//Истоки русской беллетристики. Л., 1970. С. 151). Это последовательный рассказ о том, как по повелению Божьему инок Агапий уходит из монастыря (в ряде более поздних списков он назван игуменом монастыря). Он прощается с братией и назначает нового игумена, словно перед смертью, а затем отправляется в путь, который оказывается не только реальным путем через непроходимые леса и море в конкретное место – райский сад, к Христу, одновременно это путь духовный, путь «после смерти», путь познания ответа на вопрос, для чего люди оставляют своих близких и следуют «за Господом». |
| За всю жизнь у нее ни разу не было пролежней, так ее Господь оберегал. Перед смертью она нам с мужем жаловалась, что уже ничего не соображает, а к ней люди приезжают целыми автобусами: «А я им ничего и сказать-то не могу». …Мы ездили к ней на могилку в монастырь. На могилке стоит простой деревянный крест. На нем написано «Потапова Мария» и годы жизни. По окружности могилка обложена белым кирпичом. Мы пришли ночью, потрогали земельку на могилке, а она оказалась теплая. Мы еще специально проверили в других местах: везде холодная, а на ее могилке теплая, даже рукам жарко. Как раньше она всех согревала своим немощным телом и пламенной молитвой, так и сейчас всех исцеляет и спасает. Упокой ее Господи!» Блаженная Алипия (1910–1988 гг.) Родилась блаженная Алипия (Агапия Тихоновна Авдеева) предположительно в 1910 году в Пензенской области в благочестивой семье Тихона и Вассы Авдеевых. Блаженная старица рассказывала, что отец был строгий, а мама очень добрая, большая труженица и очень аккуратная. Бывало, положит в передничек всяких угощений и велит ей разнести бедным в их селе, особенно много гостинцев раздавала мама в праздники. Когда пришло время учиться, Агапию отдали в школу. Сообразительная девочка всем подсказывала, её перевели в другой класс, и среди детей старше её на год Агапия отличалась умом и сообразительностью. В 1918 году родителей Агапии расстреляли. Всю ночь восьмилетняя девочка сама читала Псалтырь по умершим. Некоторое время Агапия жила у дяди, проучившись в школе только два года, отправилась «странствовать» по святым местам… В годы безверия – 10 лет провела в тюрьме, несмотря на тяжёлые условия содержания, старалась соблюдать пост, непрестанно молилась. Из воспоминаний Марии: – Много пережила Матушка в период гонений на православных: её арестовали и посадили в общую камеру… В тюрьме, где она содержалась, было много священников. Каждую ночь 5–6 человек уводили безвозвратно. Наконец, в камере осталось только трое: один священник, его сын и Матушка. Священник сказал сыну: «Давай отслужим по себе панихиду, сегодня нас к рассвету заберут»… А Матушке сказал: «А ты сегодня выйдешь отсюда живая». Отслужили панихиду, отпели себя отец и сын и ночью их увели навсегда. Матушка осталась одна: в камере неслышно отворилась дверь, вошел Апостол Петр и через черный ход вывел Матушку к морю. Шла она без пищи и воды 11 суток. Лезла по отвесным скалам, обрывалась, падала, поднималась, снова ползла, раздирая до костей локти. Но Господь сохранил ее. На руках у нее остались глубокие шрамы, которые она мне показывала. Возможно, тогда Матушка посетила Великого иерусалимского старца иеросхимонаха Феодосия 71 , который жил под Новороссийском в поселке Горный (бывшая станица Крымская). Об этом сама Матушка сказала «Я у Феодосия был, я Феодосия видел, я Феодосия знаю». Возможно, что старец благословил Матушку на великий подвиг юродства… |
| прп. Никодим пишет: «...несчастного дидаскала господина Агапия, который крайне скорбит из-за того, что он два раза ездил и ничего не смог сделать, поскольку заботу о книге ваше преподобие приняло на себя». Первая поездка иеромонаха Агапия в Константинополь состоялась в конце 1790 г., когда он представил «Пидалион» Вселенскому патриарху Неофиту VII в первое его патриаршество (1789–1794) «с тем, чтобы после рассмотрения и проверки он [«Пидалион»] был издан типографским способом на общую пользу православных» (см. в настоящем издании: т. 1, с. 147). Вторая поездка состоялась весной 1791 г., судя по письму Дорофея Вулисмы от 16 октября 1791 г.: «...весной, когда брат вновь приехал к нам в надежде, как можно было предположить, получить книгу обратно не только исправленной, но и переписанной». См. об этом: Παλος (Μενεβσογλου), μητρ. ιερομναχος γπιος Λεονρδος. Σ. 32. В письме прп. Никодима Вулисме от 30 ноября 1793 г. говорится о третьей поездке, которая скорее всего состоялась около Рождества 1793 г. На этот раз Агапий привез в Константинополь окончательный текст «Пидалиона». Во время этой поездки он задержался в Константинополе, судя по всему, на несколько месяцев, добиваясь утверждения книги. В неизданном письме Афанасия Паросского Никодиму (от 3 августа 1794 г.) упоминается о встрече Агапия с патриархом Герасимом III. Жизнеописатель прп. Никодима говорит о том, что Агапий оставался в Константинополе целый год, но увидев, что его старания получить разрешение на издание книги безрезультатны, разочарованный, вернулся к себе на родину (Βος κα πολιτεα... Νικοδμου μονχο... Σ. 25). 82 Свидетельство тому находим в письмах прп. Никодима: «Бедный дидаскал господин Агапий написал мне из Димицаны, чтобы я поклонился вам от него и попросил вас ускорить издание книги, дабы не лишить братьев пользы». 83 Например, Никодим писал: «Да и к чему много говорить? Если будешь расходовать слова в защиту издания книги, то за это и весь народ, и прежде всего мы оба [Никодим и Агапий] всю жизнь вновь и вновь будем выражать тебе свою признательность...». |
| Видя своего ученика преуспевающем в духовной жизни и добром иноческом житии, преподобный Антипа решился, несмотря на сравнительную молодость отца Агапия, облечь его в великую схиму, что и было исполнено келейным образом. По свидетельству одного близкого друга отца Агапия, схимонаха Никиты, тот проводил жизнь в постоянном слушании чтений из Священного Писания, творений святых отцов Церкви и подвижников благочестия, житий святых; в размышлениях о прочитанном и в непрестанной Иисусовой молитве с определенным количеством поясных и земных поклонов. Также слепой подвижник усердно старался не пропускать ни одной церковной службы. Свою телесную немощь – слепоту, отец Агапий в течение 23-х лет переносил с изумительным терпением и кротостью. Он непрестанно благодарил Бога, ниспославшего ему такое тяжкое испытание, для очищения грехов и душевного спасения. Очень часто приступал подвижник ко Святому Причащению и говорил, что «большая помощь и великая польза мне от частого причащения Святых Таин». (1, с. 351) Отец Агапий, прилежа всем сердцем Священному Писанию и святоотеческим творениям, и свою жизнь устроил руководствуясь ими. В начале 1881 года скончался приснопамятный валаамский настоятель, игумен Дамаскин. Его преемник, игумен Ионафан, видя блачестивую и подвижническую жизнь схимонаха Агапия, решил возложить на него послушание – старчество. Тот по своему смирению, считая себя ниже всех, человеком самым грешным и недостойным, пробовал отказываться от сего ответственнейшего делания, но настоятель был непреклонен. Блаженному иноку оставалось только подчиниться. Бог разрешил недоумения через святителя Феофана Затворника Вышенской Пустыни, к которому обратился валаамский подвижник по поводу своего старчествования. «Никакое доброе дело, – отвечал святитель Феофан, – не может быть помехой молитве. Добрые дела и молитва – родные сестры, одна другой руку подает. Старчество, по самому свойству своему затруднительно, но ему всегда присуща помощь свыше и эту помощь необходимо призывать. Никакое слово не останется бесплодно, только плод не тотчас появляется. Если будете говорить приходящим к вам братьям с любовью все должное, то вы свое дело сделаете. Трудитесь, ибо труд, с Божией помощью, все преодолевает. Молитесь о всех вам врученных со слезами, каждому испрашивая благопотребное, а себе вразумления». (1, с. 353) |
|
|
