| Блаженство ... I 52 Блестит луна, недвижно море cnum ... II 313 Блеща средь полей широких (Дoh) ... III 122 Близ мест, где царствует Венеция златая ... III 22 Бова (отрывок из поэмы) ... I 60 Бова (план и набросок поэмы) ... IV 401 Богами вам еще даны (Друзьям) ... I 216 Бог веселый винограда ... III 244 Бог весть, за что философы, пииты (Твой и мой) ... I 292 Бог помочь вам, друзья мои (19 октября 1827) ... III 34 Богородицыны дочки ... VIII 92 Больны вы, дядюшка? Нет мочи ... I 282 Большой грузинский нос ... VIII 7 Бонапарт и черногорцы ... III 304 Борис Годунов ... V 217 Бородинская годовщина ... III 224 Брадатый староста Авдей ... III 97 Бранись, ворчи, болван болванов (На Ланова) ... II 130 Браните мужчин вообще ... VII 65 Брат милый, отроком расстался ты со мной (Л. Пушкину) ... II 162 Братья разбойники ... IV 163 Брови царь нахмуря ... II 319 Брожу ли я вдоль улиц шумных ... III 133 Будри, профессор французской словесности ... VIII 104 Будрыс и его сыновья ... III 256 Будучи русским писателем, я всегда почитал долгом ... VII 166 Будь подобен полной чаше ... II 353 Буквы, составляющие славенскую азбуку ... VII 523 Булгарина (На) (Не то беда, Авдей Флюгарин) ... III 193 Булгарина (На) (Не то беда, что ты поляк) ... III 168 Бунтовщики 1771 года посажены были (Оренбургские записи) ... VIII 363 Буря мглою небо кроет (Зимний вечер) ... II 291 Буря (Ты видел деву на скале) ... II 295 Бывало в сладком ослепленье ... II 165 Бывало, прежних лет герой (На Рыбушкина) ... I 74 Была пора: наш праздник молодой ... III 381 Был и я среди донцов ... III 149 Быть может, уж недолго мне (П. А. ... II 254 Вадим (Свод неба мраком oблoжuлcя) ... IV 155 Вадим (Ты видел Hobropoд) ... V 489 В Альбом кж. А. Д. Aбaмeлek (Korдa-mo) ... III 237 В Альбом (А. Н. Зубову) (Когда погаснут дни мeчmahья) ... I 252 В альбом (Гонимый рока caмobлacmьeм) ... III 241 В альбом (Долго сих листов зabemhыx) ... III 245 В Альбом Илличевскому (Мой друг! неславный я noэm) ... I 253 В Альбом Пущину (Взглянув когда-нибудь на тайный сей лucmok) ... I 258 |
| — Авдей Кондратьевич! Авдей Кондратьевич!.. — Да отвяжись ты! Я скажу! Я все скажу! — уже переходя на крик, от которого всем было не по себе, гремел командир полка. — Вот вы на лодке приплыли, на порожней… — Нет, три ящика гранат, патроны… — Гранаты! Патроны! А бинты? А хлеб? А табак? Забыли, что здесь есть еще живые люди… Ххудожники! — Щусь догадался сунуть в горсть полковника табаку, комполка, изнемогший без курева, начал сразу же черпать табак трубкою с дрожащей ладони. Авиационный представитель зажег ему трубку самодельной фасонистой зажигалкой, полковник, закашлявшись от жадной затяжки, все пытался выговорить: — Я этого… я этого… я этого так не оставлю! — курнув во всю грудь, мрачно и церемонно поклонился в сторону “своих” офицеров. — Извините, товарищи! — но начальника штаба презрел. Начальник штаба, опустив хмурое лицо, поставил задачу на завтра: во что бы то ни стало удержать высоту Сто и во все последующие дни всячески проявлять активность, отвлекая на себя внимание и силы противника. — Обстановка скоро изменится. Резко изменится. Я понимаю — тяжело, все понимаю, но надо потерпеть. Щусь, оттеснив своего командира полка, опять же откуда-то из потемок заявил, что, если сегодня за ночь не переправят боеприпасов, не пополнят его батальон людьми — высоту не удержать — нечем. — Мы и без того воюем наполовину трофейным оружием. Что же нам, как ополчению под Москвой — тем бедолагамакадемикам и артистам, брать палки, лопаты и снова идти на врага — добывать оружие?.. “Сейчас приезжий чин начнет спрашивать фамилию у этого дерзкого офицера”, — но в это время с берега подошли люди с носилками, и, воспользовавшись замешательством, начальник штаба поскорее попрощался со всеми не за руку — за руку поостерегся, командир полка Бескапустин не подаст ему руку. — Хоть плащ-палатку-то оставьте — у нас раненых нечем накрывать, — пробурчали из темноты, — и табак. Путаясь в шнурке, затягивая удушливую петлю на шее, начальник штаба заторопился выполнить просьбу, догадался, наконец, сдернул плащ-палатку через голову, свернул ее на берегу, сверху положил початую пачку папирос и, ощупывая себя, шаря по карманам, расстроенно твердил: |
| и, призрачно прожестикулировав громадной рукой по потолку, задувает свечку, темнеет и пропадает в дальнем углу буфета. Мне жутко, затылок горит и сердце сжимает отчаянный страх: — а что если и совсем не приедет? До курьерского остается всего только полчаса. Выходит какой-то человек и отпускает лампы в буфете и на длинных столах. В маленькие дверцы за буфетом два поваренка на полотенцах вносят громадный, медный в клубящемся паре самовар... Я решительно задыхаюсь от волнения и уже не отрываю глаз от часов. Недолитые стаканы черного кофе и стопочка плюшек уже разнесены по столам. Давно проснувшийся Авдей Иванович наняв носильщика выносит наши короба на платформу, а мамы все нет и нет! Вдруг откуда-то издали на бьющееся мое сердце отчаянно налетает заунывный, точно о чем-то предупреждающий свист. Секунда — и мелькая красными пятнами по занавешенным окнам в вокзал с грохотом врывается курьерский... Первый звонок!!! За окном, спуская пар тяжелыми толчками, могуче дышит уставший паровоз, и от его дыхания на моем столе нежно позванивают хрустальные подвески канделябра (я сейчас слегка дотронулся до них, Наташа. Они не обманули: с абсолютною точностью воспроизвели памятный сердцу звук). Авдей Иванович вернулся, уговаривает сесть в вагон: «может мамаша прямо на платформу пройдут — оно на людях можно проглядеть. А в вагоне непременно встретимся — потому первого класса всего два вагона и все вагоны гармонией», но я отказываюсь наотрез. Умираю от волнения и двинуться от того стола, у которого сговорились встретиться, никуда не могу. Но вот наконец, наконец-то, за секунду до второго звонки, появляется мама. Взволновано оглядываясь по сторонам, сна почти бежит ко мне между двумя столами. Я со всех ног бросаюсь к ней навстречу. Она приподнимает меня. Мы крепко обнимаем друг друга. В её волосах и вуали так свеж ночной осенний воздух, на горячих щеках соленый вкус слез! Несколько секунд длится вечность совершенно непередаваемого счастья! Но вот над самым моим ухом внезапно раздается чужой, самоуверенный и недовольный голос: «ну довольно, Маруся, довольно; надо торопиться в вагон. Кончится тем, что Вы в конце концов опоздаете!». Я подымаю голову и вижу, что за маминой спиной стоит высокий, гладко бритый, слегка седеющий мужчина, ловко одетый в синюю поддевку, туго перетянутую узким ремнем. У него наглые, темные, словно наступающие глаза и громадные белые красивые руки, в которых он держит свежие офицерские перчатки и желтый шикарный стэк. Не говоря худого |
| Незнакомец, с ужасными проклятиями отослав спать старосту Трифона и земского Авдея, отложил чтение письма до завтрашнего дня и пошел в приказную избу, куда жид понес за ним и его маленький чемодан. Горюхинцы с безмолвным изумлением смотрели на сие необыкновенное происшествие, но вскоре бричка, жид и незнакомец были забыты. День кончился шумно и весело, и Горюхино заснуло, не предвидя, что ожидало его. С восходом утреннего солнца жители были пробуждены стуком в окошки и призыванием на мирскую сходку. Граждане один за другим явились на двор приказной избы, служивший вечевою площадию. Глаза их были мутны и красны, лица опухлы; они, зевая и почесываясь, смотрели на человека в картузе, в старом голубом кафтане, важно стоявшего на крыльце приказной избы, и старались припомнить себе черты его, когда-то ими виденные. Староста Трифон и земский Авдей стояли подле него без шапки с видом подобострастия и глубокой горести. «Все ли здесь?» – спросил незнакомец. «Все ли-ста здесь?» – повторил староста. «Все-ста», – отвечали граждане. Тогда староста объявил, что от барина получена грамота, и приказал земскому прочесть ее во услышание мира. Авдей выступил и громогласно прочел следующее. ( NB. «Грамоту грозновещую сию списах я у Трифона-старосты, у него же хранилася она в кивоте вместе с другими памятниками владычества его над Горюхином». Я не мог отыскать сего любопытного письма.) Трифон Иванов! Вручитель письма сего, поверенный мой едет в отчину мою село Горюхино для поступления в управление оного. Немедленно по его прибытию собрать мужиков и объявить им мою барскую волю, а именно: Приказаний поверенного моего им, мужикам, слушаться, как моих собственных. А всё, чего он ни потребует, исполнять беспрекословно, в противном случае имеет он поступать с ними со всевозможною строгостию. К сему понудило меня их бессовестное непослушание и твое, Трифон Иванов, плутовское потворство. Подписано NN. Трифон Иванов! Вручитель письма сего, поверенный мой едет в отчину мою село Горюхино для поступления в управление оного. Немедленно по его прибытию собрать мужиков и объявить им мою барскую волю, а именно: Приказаний поверенного моего им, мужикам, слушаться, как моих собственных. А всё, чего он ни потребует, исполнять беспрекословно, в противном случае имеет он поступать с ними со всевозможною строгостию. К сему понудило меня их бессовестное непослушание и твое, Трифон Иванов, плутовское потворство. |
| Председателем, который не играет в нем никакой роли, избран участник Отечественной войны, член общины. В период пребывания в этой общине я убедился в следующем: принятие устава сельхозартели общиной явно фиктивное, и это подтверждается следующими обстоятельствами. Начисление трудодней и распределение по ним доходов артели сводится в к тому, что все якобы начисленное на трудодни ссыпается в общий склад и расходуется по усмотрению общины. Питаются все в общей трапезной, одежду покупают по решению общины или, как выражаются члены общины между собою, “как решит семья”. Скот формально разделен на общественный и индивидуальный, но настолько фиктивно, что, как выразился священник Авдей, никто из членов отдельного двора не знает, какой масти корова принадлежащая этому двору. Да и сами “дворы” фикция, потому что созданы сверху по несколько человек, а не по принципу крестьянской семьи. В этой “артели” есть несколько старожилов, в прошлом имевших семьи и сохранивших остатки этих семей. Все остальные члены ее несемейные и браков нет. В обычное богослужение, на котором я присутствовал, причащалось после исповеди свыше 90 чел., т.е. почти все взрослое население этой сельскохозяйственной артели. Священник Авдей в беседе со мной сказал, что исповеди и причастие у них частое явление, и для него это утомительно. Заметив, что это на меня произвело впечатление, он добавил, что “нельзя же отказать в этом старушкам, которые стремятся к частым исповедям”. В действительности на исповеди и причастиях участвует поголовно вся молодежь, которая является членами этой общины» 244 . Религиозная жизнь в советском колхозе стояла костью в горле властей. Формальных оснований для закрытия передовой артели не было, однако тот факт, что это был единственный в Советском Союзе колхоз без парторганизации, в котором жили активной религиозной жизнью, конечно, не мог остаться незамеченным. Феномен религиозного колхоза был известен члену ЦК КПСС Суслову 245 . Уполномоченные задавали центру недоуменные вопросы – что делать с «лжесельскохозяйственной артелью, решающей не социалистические, а религиозные задачи?». |
| Она сразу догадалась, кто тут разбойничал, и сердце ее ссохлось от горя. – Ты-то чего глядел! – упрекнула сына Авдотья Захаровна. – Ты видишь, отец твой полоумным стал, ты бы его окоротил и вожжой связал! – Он мне отец, вязать его не полагается, – ответил сын, – и вожжей у нас нету… – Не полагается! – сказала мать, села на крыльцо и заплакала. – А разбойничать при советской власти полагается? Разве тут станешь сроду зажиточной, когда из дома старик все тащит!.. Авдей Васильевич воротился в избу к ночи. Авдотья Захаровна сначала ничего ему не сказала, но потом промолвила: – Чего не евши спать разбираешься? Поужинай, пропащий человек. Авдей Васильевич промолчал и покорился: сначала поужинал, а потом улегся и, засыпая, старался не храпеть. Через два дня со двора пропала деревянная лопата и заодно с нею вилы. – Должно, от снега на скотном дворе отгрестись хотят, – подумала Авдотья Захаровна, – а потом навоз на огород возить почнут. В своем-то, в казенном инвентаре нехватка да негладко, вот они и тащут чужое руками моего дурака… Их, да и что ж это творится, непостижное такое! Она пошла жаловаться к председателю. Председатель, Петр Савельич, выслушал Авдотью Захаровну, погладил бороду и сообщил: – Колхоз наш не в нужде живет. Мы не просили твоего мужика добро свое к нам таскать. Это он от усердия делает, от хорошего сердца. Мы ему тут не остановка – пускай ревнует общее дело, раз у него передовое сознание есть. Авдотья Захаровна, послушав председателя, решила про него: «И этот такой же разбойник, как и мой, либо вовсе на ум слабосильный». И она сказала председателю: – У моего-то старика сознание? Какое ж у него сознание, когда у него один колхозный пережиток – только всего и есть в голове! – Колхозный пережиток! – задумчиво произнес председатель. – Вот нам он дороже всего и есть, этот колхозный пережиток! Авдотья Захаровна поглядела на этого человека и подумала про него: «Ну что с ним говорить, когда он не своим умом живет, когда они все как бешеные, непутевые стали!» И она ушла ко двору, решив, что лучше ей закрыть глаза и умереть. |
| Но в тот же день, когда Н. Н. Бантыш-Каменский писал это, – 7 сентября «ввечеру», он получил от владимирского губернатора А Н. Супонева письмо о дальнейшем отправлении архива в Нижний Новгород. Последний писал ему: «милостивый государь, Николай Николаевич. В сходственность отношения господина Московского главнокомандующего графа Федора Васильевича Ростопчина, сегодня мною полученного, об отправлении единственно из предосторожности в Нижний Новгород всех прибывших сюда из Москвы казенных мест, я имею честь с своей стороны отнестись о том к вам с тем: не угодно ли будет завтрашний день в Нижний отправиться со вверенною вам частию, с чиновниками и служителями. На сей конец я буду иметь честь ожидать уведомления вашего о числе лошадей или подвод, под своз всего того требующихся, дабы они ни мало медля могли быть в распоряжение ваше доставлены. С истинным почтением и преданностию имею честь быть, милостивый государь, вашего превосходительства покорнейший слуга Авдей Супонев». Бантыш-Каменский в тот же день отвечал Супоневу: «Милостивый государь, Авдей Николаевич! Естьли есть такой совет от его сиятельства графа Ростопчина, то я должен оному покориться. Подвод нужно 130 для архива с телегами и как скоро оные явятся, прикажу накладывать на возы. Нужно мне знать: будут ли переменяться сии подводы на каждой станции или на одной до Мурома без перекладки. Также из Мурома на каких я поеду подводах и от кого могу требовать в Нижегородской губернии подвод, дабы не сидеть на поле с делами. Признаюсь, что с прискорбием отсюда поеду, быв под вашим покровом столько времени. Еще одна прозба: как мои 4 инвалида по делу украденных денег под судом здесь остаются, то не зделаете ли милости, ваше превосходительство, одолжить меня 4 солдатами для хранения в пути архива до самого Нижнего города. С истинным почтением имею честь быть вашего превосходительства»... От губернатора Бантыш Каменский снабжен был следующим «открытым ордером земским полициям Владимирской губернии по тракту от Владимира в Нижний-Новгород: «Чиновникам, отправляющимся с архивою Иностранной коллегии, означенные полиции не оставят давать под своз оной 120 обывательских подвод и оказывать с их стороны должное в нужных случаях пособие. |
| Чуть ли не полчаса молотил языком Мусенок. Командир стрелкового полка, Авдей Кондратьевич Бескапустин сердито сорил трубкою искры, ворчал себе под нос о том, что работы по горло, времени в обрез, но трепло это неуемное ничего знать не хочет… Грузноватый от годов и тела, человек добродушный и в чем-то даже застенчивый, Авдей Кондратьевич настолько был раздосадован и раздражен, что пнул часового, уютно заснувшего на крыльце хаты, в которой располагался штаб полка. Часовой спросонья свалился с крыльца, ползал по цветам маргариткам, отыскивал винтовку. Такой же, как и его командир, пожилой, малоповоротливый ординарец заварил чаю в ведерный чайник, поставил его на стол, сгрудил кружки, зачерпнул котелком сахару из вещмешка. Собранный в штаб комсостав полка чаю обрадовался. Всяк сам себе насыпал в кружку сахару. Пришли майор Зарубин с Понайотовым из артиллерийского полка, пили со смаком чай, сосредоточенно молчали. Полковник Бескапустин, переобувшийся в старые, аккуратно подшитые валенки — у него ревматизмом корежило ноги — время от времени громко отпыхивался и, ровно бы самому себе, бубнил: “Нну, художник! Нну, художник! Когда этот говорильный автомат и изломается?!” Собрались как будто все. Ординарец снова подвесил наполненный чайник на притухший костер. Бескапустин обвел вопрошающим взглядом своих командиров. “Ну, что скажете, орлы мои — художники?” “Художники”, уже нанюхавшиеся пороху, не по разу битые и раненные, высказывали общее мнение: надеяться приходится снова на себя, только на себя и на свою сообразительность, да на поддержку артиллерии. — Все правильно, все правильно, — подтвердил командир полка, артиллерии на берегу сосредоточено много, и еще обещают, — но наступать-то, воевать-то нам… Полковник Бескапустин дал задание: первым, еще до начала артподготовки, на правый берег должен уйти взвод разведки. Ничего он там, конечно, не разведает — немцы прижмут его на берегу и перебьют. Но пока этот взвод смертников, которого хватит ненадолго, отвлекает противника, первому батальону с приданной ему боевой группой уже во время артподготовки нужно будет досрочно начинать переправу. |
| Обхождением же и куплею пророк назвал лукавые замыслы. Его-то Бог обличил, обнаружив его бессилие, и повелел покорить его тем, которые прежде кланялись ему, потому что Господне это слово: Се даю вам власть наступати на змию и на скорпию, и на всю силу вражию (Лк.10:19). Но можно найти весьма много и других мест, из которых нетрудно узнать, что диавол, будучи создан добрым, произвольно уклонился в лукавство. Да и то мучение, каким угрожает ему Бог, достаточно доказывает самопроизвольность его злобы, потому что правдивому Богу несвойственно наказывать ставшего лукавым по необходимости. 9. О человеке О человеке утверждаем, что он создан не какими-либо началами, как баснословят Василид и Керинф, и не Иалдаваафом, как невежественно утверждают Сифиане, и не Саклом, как безумно учит Манес, но все устроившею Божественною и Всесвятою Троицею. Ибо слышим - Божественное Писание говорит, что Бог всяческих изрек: Сотворим человека по образу Нашему и по подобию (Быт.1:20). Согласно с этим сказал и блаженный Давид. Руце Твои, говорит он Богу, сотвористе мя, и создасте мя: вразуми мя, и научуся заповедем Твоим (Пс.118:12). Под руками же Божиими разумеем, не какие-либо телесные части, но зиждительную Божию силу, потому что бесплотное и неописанное естество не сложно, как в умоповреждении своем говорит Авдей, но просто, не имеет вида и очертания и все объемлет. Поэтому, слыша сказание Моисеевой истории, что взя Бог персть от земли (Быт.2:7), вникаем в буквальный смысл и уразумеваем, какое особенное расположение имеет Бог всяческих к естеству человеческому. Ибо, это давая разуметь, великий пророк сказал, что все прочее Бог сотворил словом, а человека создал руками. Как в рассуждении прочих тварей под велением Божиим разумеем не словесное приказание, а изволение и хотение, так и в рассуждении человека в создании тела уразумеваем не делание руками, но особенное расположение Божие к этой твари. Как ныне по изволению Творца созидается зародыш в материнской утробе и естество следует уставам, вначале Им определенным, так и тогда по Его же хотению человеческое тело составилось из земли и персть стала плотью, кровью, кожей, жиром, волокнами, кровеносными и бьющимися жилами, мозгом и соками; образовались костяные опоры, глазные покровы, чистота зрачка, винтообразные проходы для слуха, ощущение запахов и словесный орган уст, в котором зубы служат вместо струн, язык уподобляется смычку, а ум - правой руке музыканта. |
| Не знаю где, но не у нас ... VII 60 Некоторые журналы, обвиненные в неприличности (О статьях кн. Вяземского) ... VII 107 Некоторые из наших писателей (Обозрение обозрений) ... VII 234 Некоторые люди не заботятся ... VII 61 Некто князь X. ... VIII 93 Некто, отставной мичман ... VIII 91 Нельзя, мой толстый Аристип (Давыдову) ... II 175 Немецкие указы Пугачева писаны (Запись со слов Н. Свечина) ... VIII 369 Не множеством картин старинных мастеров (Мадонна) ... III 176 Ненастный день потух; ненастной ночи мгла ... II 203 Не откладывай до ужина ... VII 522 Не пленяйся бранной славой ... III 117 Не пой, красавица, при мне ... III 66 Не помню, кто заметил мне ... VII 171 Не притворяйся, милый друг (Приятелю) ... II 71 Не пугай нас, милый друг (Кривцову) ... I 318 Нереида ... II 22 Не розу Пафосскую (Отрывок) ... III 217 Несколько молодых людей (Наденька) ... VI 559 Несколько московских литераторов (Общество московских литераторов) ... VII 95 Несколько раз принимался я (Начало автобиографии) ... VIII 76 Несколько слов о мизинце г. Булгарина и о прочем ... VII 255 Не смею вам стихи Баркова ... III 94 Несмотря на великие преимущества, коими пользуются стихотворцы (Отрывок) ... VI 583 Не спрашивай, зачем унылой думой ... I 311 Не стану я жалеть о розах (Виноград) ... II 200 Не суйся середа прежде четверга (Старинные пословицы и поговорки) ... VII 533 Несчастие Клита ... I 21 Нет ветра — синяя волна (Из Байрона) ... II 97 Не тем горжусь я, мой певец (В. Ф. Раевскому) ... II 110 Нет, нет, напрасны ваши пени .... I 378 Нет, нет, не должен я, не смею, не могу ... III 240 Нет, не черкешенка она (Ответ Ф. ... II 345 Нет ни в чем вам благодати .... II 362 Не то беда, Авдей Флюгарин (Эпиграмма) ... III 193 Не то беда, что ты поляк (На Булгарина) ... III 168 Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем ... III 166 Нет, я не льстец, когда царю (Друзьям) ... III 47 Не угрожай ленивцу молодому ... I 320 Не хочешь ли узнать, моя драгая (Сравнение) ... I 290 Ни блеск ума, ни стройность платья (М. Е. Эйхфельдт) ... II 164 |
|
|
