| И краткая редакция изложения устава Владимира также страдает некоторыми неясностями в изложении напр. относительно церковной десятины, или допускает подробности мало приложимые ко времени Владимира напр. когда говорить о больницах, гостиницах, странноприимницах. Поэтому уложение устава князя Владимира нужно считать позднейшею записью распоряжений князя Владимира, сделанною отчасти на основании летописных сказаний о князе Владимире и его времени, а частью на основании существовавшей практики. На этот порядок происхождения изложения устава князя Владимира наводит м. пр. особая редакция устава князя Владимира, озаглавливаемая, „о церковных людях и о судах и о десятинах и о мерах городских», где в форме анонимной исторической записи сообщается о том, что сделано в пользу церкви первыми русскими христианскими князьями вообще. И такая форма записи была употребительна в конце XIII века; по такой записи делает ссылку на устав русских князей один из Владимирских епископов к сыну Александра Невского (Пр. Соб. 1861. т. III. стр. 467–472). Если ни одного списка устава князя Владимира, даже ни одной редакции его изложения нельзя считать копией подлинного распоряжения князя Владимира по церковным делам, то каким образом можно доискаться, в чем должен был состоять устав князя Владимира, судя по сохранившимся записям о нем. Исследователи отвечают так: „То, в чем все они (редакции устава) согласны между собою, что составляет их общую основу, то несомненно можно считать принадлежавшим подлинному уставу св. Владимира» (Макарий. История рус цер. т. 1. стр. 129. Голубинский. История рус. церкви. т. 1. Первая полов. тома. Изд. 2. стр. 400. Неволин. О простр. цер. суда. Собрание сочин. т. 6. стр. 295). Эта мерка конечно правильная. Но ее не нужно применять механически. Механическое применение ее не дает надлежащего понятия о существе и исторических основаниях узаконения князя Владимира по делам церковным, не уяснит также историко-бытового значения особенностей разных редакций и списков устава князя Владимира. |
| Принятый в 2000 году Устав Русской Православной Церкви , во многом повторяя нормы Устава 1988 года о статусе Поместного Собора, в то же время существенно ограничил его полномочия. Хотя новый Устав (точнее, новую редакцию Устава 1988 года ) было решено считать вступившим в силу с момента принятия, он в соответствии с упомянутой нами выше нормой Устава 1988 года подлежит утверждению Поместным Собором. На необходимость такого утверждения указал и Архиерейский Собор 2000 года . Поэтому целесообразно было бы включить в повестку заседаний Поместного Собора 2009 года, созываемого для выборов Патриарха, вопрос об утверждении Устава 2000 года. Какие же изменения прав Поместного Собора предусмотрены в новой редакции Устава? Самой заметной новеллой является изъятие у Поместного Собора судебных функций. Устав предусматривает существование в Русской Православной Церкви трехзвенной судебной системы с судом Архиерейского Собора во главе. Поместный же Собор обладает высшей властью лишь «в области вероучения и канонического устроения», не имея судебных полномочий; Патриарх теперь подсуден Архиерейскому Собору . Значительно ограничены также исполнительные и контролирующие полномочия Поместного Собора. Согласно Уставу 2000 года Патриарх по-прежнему обязан отчитываться перед Поместным Собором о состоянии Русской Православной Церкви в межсоборный период, тогда как «синодальные учреждения создаются или упраздняются по решению Архиерейского Собора или Священного Синода и подотчетны им», а не Поместному Собору; оценка деятельности Священного Синода стала прерогативой Архиерейского Собора . Из постановлений Архиерейского Собора подлежат утверждению Поместным Собором только те, которые касаются «вероучения и канонического устройства», — причем не в полном объеме, поскольку внесение изменений и дополнений в Устав производится Архиерейским Собором самостоятельно. Впрочем, системное толкование соответствующих норм Устава показывает, что это ограничение не распространяется на принятие Архиерейским Собором качественно нового Устава — такой акт должен быть утвержден Поместным Собором. |
| Николаю Дмитриевичу принадлежит также несколько статей и экскурсов в области разъяснения действующего Устава Церковного. И здесь знание исторической литургики, истории богослужения и литургических источников помогает ему прийти к правильному пониманию указаний Устава и давать правильные рекомендации. Указания Устава подчас неясны и сбивчивы. Это объясняется историей формирования Устава на протяжении нескольких веков вплоть до XVII в. из разных Уставов и разных списков их. А порой в нем встречаются и «умолчания», ставящие в затруднительное положение при пользовании Уставом. Многое из того, что было известно без слов и составителям, и читателям списков Устава, не записывалось. Теперь же это составляет целую научную проблему. На уставно-разъяснительные темы Николаем Дмитриевичем написаны статьи и этюды о богослужебных отпустах, о пении тропарей и кондаков на литургии по малом входе, о служении двух литургий в навечерия Рождества Христова и Богоявления, о недопустимости пения пасхальных ирмосов «Воскресения день» в Крестопоклонное воскресенье, что иногда делают из-за непонимания указаний Устава, наконец о чтении литургийных евангельских зачал. Последний вопрос возбуждает много затруднений в современной богослужебной практике в связи с указаниями Устава о преступках и отступках в чтении евангельских литургийных зачал (Типикон, 7 января, 6-е «зри», и Богослужебное Евангелие – «Сказание… евангелистом…, откуда начинают и до где стают»). Наибольшие трудности вызывает, так называемая Воздвиженская преступка и отступка чтений. В Православной Церкви, в существующее с весьма давнего времени, современное распределение чтений Евангелия в различные периоды года положены известные богословские принципы. В своей небольшой, но тщательно составленной заметке по этому вопросу (см. Православный церковный календарь на 1971 год, изд. Московской Патриархии), Николай Дмитриевич разъясняет эти богословские принципы и отмечает, что порядок чтений, указываемый Уставом, в частности, в отношении Воздвиженских преступки и отступки, неизменно соблюдается с древнего времени во многих Православных Церквах, и соблюдался всегда в Русской Церкви до последнего времени. Практика греческой Церкви немного отличается от практики Русской Церкви лишь в иной расстановке Лукиных зачал в период до Богоявления и в несколько другом распределении зачал во время крещенской отступки; время же начала чтения Евангелия от Луки – в понедельник после Недели по Воздвижении – то же, что и в действующем русском Уставе, с соблюдением Воздвиженских преступок и отступок. |
| Первый день работы Собора носил подготовительный характер. Делегаты заслушали доклад о деятельности БПЦ в период между Пятым и Шестым Церковно-Народными Соборами, избрали пресс-секретаря Собора, создали Соборные комиссии. Новая редакция Устава Главной задачей нынешнего Собора стало внесение изменений и дополнений в действующий Устав БПЦ. Необходимость пересмотра ряда положений Устава назрела давно. " Поскольку с момента составления Устава минуло уже более пятидесяти лет, в него необходимо внести не только принципиальные, но и языковые изменения " , - поясняет митрополит Варненский и Великопреславский Кирилл. Достаточно сказать, что в статье 16 Устава до сих пор говорилось, что в избрании Патриарха должны принимать участие не только архиереи и делегаты от епархий, но и представители " Национального Совета Отечественного фронта " , Верховного суда республики и Болгарской Академии наук. Несмотря на масштабность стоявшей перед Собором задачи, делегаты получили проект изменений и дополнений к Уставу лишь 13 мая, то есть накануне открытия Собора. Предварительное широкое обсуждение предложенных поправок проведено не было. Этот факт вызвал недовольство части делегатов, что отразилось в ряде публикаций болгарских СМИ. Накануне открытия Собора предложенный делегатам список поправок к Уставу был обнародован независимым Интернет-порталом " Двери Православия " . Собор принял решение обсуждать новую редакцию Устава постатейно, давая, таким образом, возможность высказаться по поводу предлагаемых поправок всем делегатам. Это чрезвычайно затянуло процедуру рассмотрения предложенных поправок. 15 мая (когда началось постатейное обсуждение Устава) соборяне успели рассмотреть лишь 16 из 242 статей. Некоторые изменения, вносимые в Устав, вызвали на Соборе бурные дебаты. Например, новая редакция восьмой статьи именует высший законодательный орган БПЦ не " Церковно-Народным Собором " , а просто " Церковным Сбором " . Это изменение породило многочисленные комментарии в СМИ. Дело в том, что, как сказано, название " Церковно-Народный Собор " является для Болгарии традиционным. Оно тесно связано с событиями болгарского национального возрождения XIX века, и потому его изменение вызвало по большей части негативную реакцию в светских СМИ. Позицию Священного Синода в этом вопросе пояснил митрополит Варненский Кирилл в своей статье в журнале " Политика " (N 213, 16-22 мая 2008). Он пишет, что слово " народный " в названии Собора является " излишним и противоречащим сущности Церкви Христовой, которая состоит из клира и народа " . При создании Болгарского Экзархата в XIX веке было необходимо подчеркнуть участие в этом процессе всего болгарского народа, однако сегодня в церковных документах нужно использовать более " точную терминологию " . |
| Устав мало-помалу превращается в исторический памятник, а богослужебная практика, теряя под собою почву, постепенно вступает на шаткий и опасный путь произвола; но произвола в церковной жизни быть не должно: все в Церкви, и особенно богослужение, должно совершаться по известному порядку, авторизованному властию Церкви. Поэтому, если церковный устав устарел, если некоторые его требования уже не исполняются, если уставный строй рассчитан на монастырскую жизнь, то необходимо реформировать устав и приспособить его к законным запросам верующего мирянина, чтобы устав сделался понятным и удобоисполнимым и в современных условиях жизни. Тогда устав может сделаться снова жизненным руководителем церковной жизни; требования духовного начальства следовать уставу будут не пустым звуком, а совершенно жизненными и удобоисполнимыми; а церковно-богослужебная практика несомненно приобретет устойчивость и однообразие. Реформа устава находится в полном согласии с предыдущей деятельностью церкви в этом направлении 701 . О том же писал архиепископ Иркутский Тихон (Троицкий): В настоящее время (...) устав существует почти номинально, нигде не выполняясь во всей полноте и точности. При соблюдении общей схемы богослужебного устава, частности его подлежат сокращениям и изменениям по личному усмотрению священников. Это обстоятельство заставляет желать установления единообразного и общеобязательного богослужебного устава. Таковой должен быть выработан путем возможного сокращения нынешнего устава, хотя и с сохранением существующего его вида, но уже не подлежать практическому сокращению по усмотрению 702 . На отрицательные последствия уставного формализма указывал епископ Самарский Константин (Булычев): В основе современного способа совершения богослужения лежит тот же ветхозаветный принцип: «Сотворивый та человек жив будет в них», – для спасения необходимо выполнить все предписанное уставом: «проклят всяк, кто не исполняет всего, что написано в книге» ( Гал.3:10 ) устава (...) Отсюда – наше церковное чтение, в котором мысли слушающих невозможно поспевать за словами чтеца. |
| —450— Гипотеза эта представляется довольно фантастической и не согласной с тем, что известно из литературы о катенах, – литературы, правда, еще недостаточной, но и не ограничивающейся одним Liemzmann’oм, как полагает автор. В общем сочинение г. Смоленского не только дает автору право на получение степени кандидата богословия, но и заслуживает особого поощрения со стороны Совета Академии». 41) О сочинении студента Соболева Василия на тему: «Церковные уставы древнерусских князей». а) Ординарного профессора М. М. Богословского : «Сочинение г. Соболева посвящено рассмотрению двух древнерусских церковных уставов, известных под названиями церковного устава св. Владимира и церковного устава князя Ярослава. Соответственно задаче работа состоять из двух частей: в первой изучается устав св. Владимира, во второй устав Ярослава. Каждая из частей построена по однообразному плану. Указав списки уставов, бывшие у него в распоряжении, автор анализирует мнения, высказанные в литературе относительно подлинности уставов, приводя сначала мнения против подлинности, а затем переходя ко взглядам защитников подлинности. Так, в первой части, посвященной уставу св. Владимира, автор дает свод возражений против подлинности, высказанных Карамзиными, Рейцем, Голубинскими и Суворовым. Здесь указываются: 1) хронологическая несообразность в самом уставе (упоминание имени Константинопольского патриарха Фотия, от которого будто бы Владимир приняли крещение), 2) несогласие устава с Русскою Правдою Ярослава I, 3) несообразность постановлений устава с вероятными состоянием русской церкви при Святом Владимире, 4) несообразность в уставе относительно дарования десятины одной Киевской церкви Богородицы, 5) невозможность дарования этой десятины «во всей земле Русской», по выражений устава, 6) несоответствие устава греческому номоканону в предоставлении суду епископскому некоторых гражданских дел, 7) отсутствие распоряжений против двоеженства, 8) недостаток свидетельств об —451— уставе в других современных ему или, по крайней мере, ближайших к нему памятниках. |
| Иерусалимский устав получил определенную и более точную форму от препод. Саввы Освященного, († 532 г.) основателя Лавры в 18 верстах от Иерусалима. Освященный Савва принял основания для своего устава от преподобного Евфимия Палестинского († 473 г.) и Феоктиста, друга Евфимиева († 474 г.); к ним же он перешел от исповедника Харитона, основавшего три обители в Палестине († 340 г.). 273 Без сомнения древний Иерусалимский устав был краток и, вероятно, походил на студийское и Афанасиево начертание. Из Иерусалимского патриархата дошел до нас синайский канонарь 274 и, судя по содержанию, он не есть первотип Иерусалимского устава. Он не занимается правилами монашеской жизни, а содержит краткое начертание богослужебного устава, начиная также, как и студийское, с Пасхи и кончая великою субботою, по местам отличное от уставов Студийского и Афонского; напр. в великий пяток положена Литургия, вопреки всех известных уставов. Самый устав Иерусалимский, в том виде, в каком он дошел до нас, есть собственно слияние Иерусалимского и Студийского уставов в Богослужебной, особенно синаксарной части. Окончательная редакция Иерусалимского устава принята в Константинопольском патриархате не ранее и не позднее 12-го века. 275 В 12 веке введению его в Константинопольском патриархате способствовали крестоносцы, утвердившиеся в Палестине и вытеснившие из неё многих иноков в Константинопольские монастыри и, без сомнения, на Афон, которые и принесли с собою списки устава; Афон уже в это время на столько возвысился, что мог освободиться из под влияния Студийского и принять устав Иерусалимский, по словам Симеона Солунского , хорошо приспособленный к иноческой жизни и отличавшийся полнотой и продолжительностью службы в сравнении с Студийским. 276 Первый славянский перевод полного Иерусалимского устава сделан в 1319 г. настоятелем Хиландарского Монастыря Никодимом, после Архиепископом Сербским. В России Иерусалимский устав начал входить в употребление во 2-й половине 14 века, как видно из дошедших до нас от этого века богослужебных книг Иерусалимского устава. |
| Георгия в Манганах. Впрочем, единичность списка этого устава заставляет думать, что устав этот только что перешел к нам из Греции и не успел утвердиться, так как в противном случае несомненно мы бы имели несколько списков его подобно тому, как мы имеем несколько списков уставов Студийского и Иерусалимского, первого когда-то господствовавшего, а второго и по настоящее время господствующего на Руси. Около 1070 года пр. Феодосий ввел в Печерской обители Студийский устав и от неё, как образцовой во всех отношениях, приняли этот устав другие обители, после чего, особенно в скором времени, уже не мог иметь места в России другой какой-либо устав, хоть не значительно разнящийся от первого. Но здесь возникает вопрос: если в России в первый период богослужебного порядка существовал устав довольно близкий к Студийскому в редакции устава Манганского монастыря, то для чего пр. Феодосию нужно было посылать за Студийским уставом? Архимандрит Сергий в своем капитальном труде: «Полный месяцеслов Востока» разрешает этот вопрос таким образом. «Достаточною причиною сего, говорит он, было то, что в уставе монастыря не было правил монашеской жизни. На существование в России неполного Студийского устава (устав Манганского монастыря по месту своего первоначального происхождения, может быть, назван Студийским, 35 хотя в некоторых пунктах и отличался от него) до введения его вполне указывают слова Нестора в житии пр. Феодосия: он послал к Ефрему одного из братий в Студийский монастырь, «да весь устав Студийского монастыря, списав присълет ему». Что им и было исполнено. 36 Что действительно в упомянутом списке церковного устава не было правил монашеской жизни, это до некоторой степени подтверждает современная самой рукописи, устава находящаяся на одном из листов её надпись: «Марк писал», «Марк (овы) книги». 37 Такого рода надпись показывает нам, что указанный список церковного устава принадлежал частному лицу из мирян, (так как в случай принадлежности его монаху писец–владелец непременно указал бы свое звание с обычными эпитетами «грешный и смиренный»), для которого интересен был порядок богослужения – и мало представляли интереса правила, определяющие образ жизни монахов, – почему первый и был переведен им с греческого языка на славянский, – а вторые оставлены без перевода. |
| 10.2. Работники Подворья обязаны соблюдать правила внутреннего распорядка, учитывающие особенности условий труда в Подворье как религиозной организации Русской Православной Церкви. 10.3. Подворье может быть ликвидировано по решению Епархиального архиерея, принятому по собственному усмотрению или по представлению Наместника (настоятеля или настоятельницы) монастыря, а также по решению суда в порядке и по основаниям, предусмотренным законодательством. Решением Епархиального архиерея о ликвидации Подворья учреждается ликвидационная комиссия (ликвидатор), утверждаются сроки ликвидации и промежуточный ликвидационный баланс. Данное решение направляется в орган государственной регистрации для исключения Подворья из единого государственного реестра юридических лиц. Типовой устав мужского (женского) монастыря, приписного к ставропигиальному (утвержден Священным Синодом Русской Православной Церкви 29 мая 2013 г.) I. Общие положения 1.1. Религиозная организация « ________________ монастырь, приписной к _________________ монастырю Русской Православной Церкви (Московский Патриархат)» (в дальнейшем тексте настоящего Устава именуется «Приписной монастырь»), принадлежит централизованной религиозной организации, имеющей следующее полное наименование: Религиозная организация «Русская Православная Церковь » (в дальнейшем тексте настоящего Устава именуется «Русская Православная Церковь »), входит в структуру и юрисдикцию Русской Православной Церкви, является ее каноническим подразделением. 1.2. Приписной монастырь находится под начальственным наблюдением и высшим руководством Патриарха Московского и всея Руси (именуемого в дальнейшем тексте настоящего Устава «Патриарх»), Священного Синода Русской Православной Церкви (именуемого в дальнейшем тексте настоящего Устава «Священный Синод») и Наместника/Игумении____________________ ______________________ (полное наименование ставропигиального монастыря), именуемого в дальнейшем тексте настоящего Устава «ставропигиальный монастырь». Приписной монастырь находится под руководством назначенного Патриархом Игумена (Игумении) данного Приписного монастыря, именуемого (ой) в дальнейшем тексте настоящего Устава «Игумен (Игумения) Приписного монастыря». |
| Во всяком случае счет этот не есть общая принадлежность всех списков и редакций устава, точно так же, как и дальнейшее слово в некоторых списках читается не бляднею, а бляденье, т. е. не в творительном падеже, а в именительном. В виду этих данных позволительно думать, что в эпоху происхождения церковного устава св. Владимира слово урекания, взятое само по себе, т. е. без навязанных ему позднейших определительных речений, означало то же самое, что сродное с ним по своему корню урок, т. е. зловредный волшебный наговор. И замечательно: в позднейшей редакции Владимирова устава, озаглавленной в рукописях: «Ряд и суд церковный первых князей», вместо слова урекания стоит: уроци. Дальнейшее слово: бляденье в церковно-славянском языке значит вообще пустые речи, болтовню, а в русском оно обыкновенно употреблялось в смысле распутства. Взятое само по себе, оно ни в том ни в другом значении, очевидно, не будет иметь ничего общего с предыдущими и дальнейшими словами, означающими разные виды волшебства. Но если следующее затем слово: зелии принять за определительное к одному только существительному бляденье, то получится понятие или о волшебных наговорах или нашептываниях над травами, или о распутстве при помощи зелий, т. е. привороте к себе женщин силой трав. Перечень разных видов волшебства оканчивается в уставе словами: еретичество и зубоежа. Еретиками народ обыкновенно называет колдунов, и преимущественно оборотней. Без сомнения, такой же смысл имело это слово (греческое) и во времена Владимира, когда русским было непонятно еще церковное значение ереси. Зубоежа обыкновенно понимается в смысле укушения. Такое понимание, по-видимому, вполне оправдывается одной статьей Ярославова церковного устава, в которой говорится: «Аже мужа два биетася женьскы, любо одерет, пли укусит, епископу три гривны». Согласно с этой статьей, и в одном из позднейших списков устава св. Владимира «зубоежа» поясняется словами: «аще в которой в сваре кто кого зубом ясть». Но почему бы укушение, как один из видов личного оскорбления действием, должно было составлять предмет церковного суда, а не княжеского наравне, например, с ударом мечем или палкой? Потому ли, что оно признавалось действием нравственно неприличным, особенно для мужей, которым, по смыслу приведенной статьи Ярославова устава, было не к лицу биться «женьски», именно – кусаться или царапаться («или одереть»)? Но сомнительно, чтобы церковь , относя случаи укушения к предметам своего общего суда, руководилась только этим народным воззрением, и чтобы, при существовании такого воззрения, кусание в ссоре или драке все-таки было таким обычным явлением в жизни наших предков, которое должно было сразу обратить на себя внимание духовной иерархии, но на которое почему-то до сих пор вовсе закрывал глаза светский законодатель. |
|
|
