| Ветхозав. учение о происхождении мipa и человека чрез творение, несомненно и решительно, превосходит учение языческих религий о том же предмете. Языческим религиям совершенно чужда идея творения мipa и человека. В вопросе о происхождении мipa и человека всякое языческое религиозное умозрение исходит из начал пантеизма. Происхождение мipa здесь мыслится, как внутренний акт в жизни самого божества, и мip отождествляется с самим Богом. По учению, напр., Китайской религии, мip возник вследствие сочетания (именно сочетать или сложения, но не развития) двух божественных начал – Янг и Инг: так грубо здесь смешение божественного и материального. Индийская религия представляет божество как некоторую общую сущность бытия, неуловимую и бессодержательную, а в мipe видит проявление и развитие этой сущности. Другие языческие религии смотрят на происхождение мipa подобным же образом. Взгляд на происхождение мipa, который свойственен языческим религиям, есть, очевидно, пантеистическо-натуралистический. Этот взгляд не согласен ни с истинным понятием о Боге, ни с истинным понятием о мipe. Незаконно смешивая бесконечное и конечное, божественное и материальное, этот взгляд возвеличивает мip до степени бытия бесконечного, божественного и, наоборот, низводит божественное в разряд конечного, материального и во всяком случае ограничивает его. Библейское же воззрение на происхождение мipa совершенно чуждо этого недостатка. В начале Бог сотворил небо и землю: следовательно, от века существует только единый Бог; материя не вечна, ибо сама вызвана из небытия всемогущим действием Бога. В самом творении по библейскому учению, Бог остается существом премирным и бесконечным. Библейская идея творения (из ничего) представляет нам существо Божие именно в его истинном виде, как существо бесконечное и совершеннейшее: только бесконечный и совершенный Бог может, так сказать, перешагнуть бездну, лежащую между бытием и небытием, вызвать бытие из бездны небытия. С другой стороны, в библейском учении мip остается со свойственным ему значением бытия конечного. Он не истечет из Бога, не порождение Его сущности, а только произведет Его всемогущества, создание Его воли. Лишенный не принадлежащего ему по природе величия, мip все же остается прекраснейшим творением Божиим, исполненным всемогущества, премудрости и благости своего всесовершенного Виновника. И виде Бог вся, елика сотвори: и се добра зело ( Быm. I, 31 ). |
| Земля теперь, вместе с другими телами вселенной, получила отдельное существование, но все еще есть воды под небесами. Третий творческий акт, которым была отделена суша от воды и земля произвела растения, относится уже к земле, хотя, по мнению м. м. Филарета, этим актом приведены в надлежащий вид и остальные сродные с землею тела вселенной. Преимущественное откровение о земле показывает, что с этих пор земля избирается, как особое поприще дел Божиих. В четвертый день Бог создал светила небесные. М. м. Филарет в объяснении творения этого дня говорит, что, по всей вероятности, светила являются сосредоточением в определенных местах и совершеннейшим образованием первозданного света. В пятый день Бог пронзвел рыб и птиц. Рыб по воле Божией произвели воды но, по глубокомысленному толкованию м. Филарета, не воды собственно произвели рыб, но рыбы произошли по воле Божией из того жизненного начала, которое было сокрыто в водах. В шестой день земля произвела по воле Божией всяких зверей, животных и гадов. Но шестой день не ограничился созданием животных. Божественное творчество в шестой день закончилось созданием человека. Как открывается из сказания Библии о создании человека, он есть особое творение Божие. Все другие живые существа на земле по творческому глаголу Божию возникали из того, что уже создано было ранее и отчасти при посредстве естественных мировых сил. Только человек создается особым образом, по особому совету Божьему и непосредственным действием Самого Творца, – создается существом телесно-духовным. По телу, созданному Богом из земли, он «земнородный», «перстен»; по душе своей человек божественного рода, образ Божий на земле. Душа человека – единственное на земле свободно-разумное существо, не имеющее ничего общего с силами природы, одаренное свойствами противоположными материи, способное к развитию до богоподобия и бессмертное по своему назначению. Таким образом, человек не есть продолжение рода созданных до него существ земных, не есть высшая только порода животных, но, заключая в себе единство мipa видимого и невидимого, составляет особое звено в цепи земных творений, которым тварь соединяется с Творцом. |
| 34 Обыкновенно насчитывают пять главных геологических эпох. Внизу всех слоев земли геология различает прежде всего так называемые первозданные горы. Затем идут следующие четыре эпохи: первичная, которая содержит в себе две формации (т. е. различные слои и пласты земли); вторичная с 5 формациями, третичная – с тремя формациями. Четвертичная эпоха распадается на период дилювиума и аллювиума. Это деление пластов земли принадлежит геологии. Палеонтология (наука о вымерших живых тварях) различает по своему пласты земли. Вот таблица пластов земли по геологии и палеонтологии. I. Азоический период: 1.Первозданные горы (гранит, гнейс, порфир и другие кристаллические образования). II. Палеозоический период: 2. Первичные формации (переход, горы): Силурийская, Девонская. 3. Вторичные формации: Каменноугольная, Пермская, III. Месозоический период: Триасова, Юрская, Меловая. IV. Кенозоический период: 4.Третичные формации: Эоценовая, Миоценовая, Плиоценовая. 5. Четвертичные формации (дилювиальные образования). V. Новейший период: Аллювий или позднейшие отложения. 35 Вид или род (в библейском смысле слова) первоначальная, основная форма жизни; разновидность, индивидуальность существ вида; порода – индивидуальность утвердившаяся, окрепшая в роде. 38 Как известно, уже с давнего времени частью богословами, частью представителями естествознания предпринимались специальные попытки к соглашению библейского шестоднева с более или менее общепризнанными положениями естественных, наук относительно вопроса о происхождении мipa и человека. Таких попыток существует уже не мало; наиболее замечательные из них суть следующие: потопная гипотеза, ищущая примирения между Библией и наукой по вопросу о происхождения мipa и человека в факте всемирного потопа; гипотеза восстановления (реститутивная), которая данные естественных наук по этому вопросу относит не к первоначальной истории мироздания, а к истории восстановления пришедшего в расстройство мipa изначала созданного благоустроенным; гипотеза идеальная, которая в тех же примирительных видах признает существенно важным в библейском шестодневе только общие положения или идеи; наконец, гипотеза собственно соглашения: она старается провести точную параллель между данными библейского шестоднева и данными естественных наук. |
| Если первые поколения от них и бывают иногда до некоторой степени плодородны, в 4-м или 5-м поколении бесплодие их неизбежно. 2) Сходство человеческих племен как со стороны телесной, так и духовной природы, по множеству существенных признаков. Сюда относится: одинаковое анатомическое строение тела, одинаковая средняя продолжительность жизни, одинаковая средняя скорость биения пульса и пр. Основные духовные способности: разум, воля, чувство, у всех людей одни и те же; замечается только различие в степени их развития у различных племен. Это различие, однако, ничего не может говорить против единства человеческого рода, ибо оно, как показывает опыт, много зависит от внешних условий жизни человека. Негры при благоприятных условиях жизни среди образованного общества нередко достигали одинакового с европейцами уровня умственного развития и, наоборот, европейцы при жизни в одинаковых с дикими народами условиях часто нисколько не возвышались над ними в своем умственном развитии. 3) Сравнительное изучение языков, религий, древних преданий также подтверждают рассматриваемую нами истину, свидетельствуя о первоначальной связи всего человеческого рода, об одном корне и одной общей колыбели его. В языках разных народов находятся сходные названия божества и других предметов и это – у народов отделенных друг от друга громадными расстояниями и часто очень отличными по наружному виду (индейцев и европейцев). В преданиях разных народов о первоначальных временах человеческого рода (до смешения языков) замечаются поразительные черты сходства и согласия в некоторых пунктах. Наконец, и в основных религиозных и нравственных понятиях различных народов обнаруживается существенное сходство при всем множестве частных отличий. 4) Одним из важных доводов в пользу единства человеческого вида и рода служит также то, что различные расы переходят одна в другую, о чем со всею решительностью свидетельствует крайнее разногласие между учеными по вопросу, сколько существует всех рас. § 49. Учение о первоначальном состоянии человека и его падении, а) Первобытное состояние наших прародителей в раю, согласно с учением Ветхозаветной религии, может быть представлено кратко в следующих чертах. |
| Наконец, философы так называемой средней и новой академии, равно последователи Пиррона, отвергли самую возможность знать истину (скептицизм); девизом их жизни было: да ямы пием, утре бо умрем. Спрашивается: что же общего между христианством и этими, современными его появлению, направлениями и учениями философскими? Было, правда, еще одно философское направление в эпоху появления и распространения христианства: это так называемый синкретизм. Он задался мыслью собрать воедино все когда-либо существовавшие в роде человеческом системы философии и религии, и из всех их создать одну истину, одну общечеловеческую религию и философию. Но и это направление не имело ничего сходного с христианством, было даже враждебно ему. Из него вышел сначала неопифагореизм, силившийся навязать язычеству возвышенное нравственное учение и наплодивший в язычестве магов или мнимых чудотворцев; затем – гностицизм, страшно исказивший некоторые истины христианского учения; наконец – неоплатонизм, старавшийся преобразовать догматику язычества и вступивший в упорную борьбу с христианством. Защитники происхождения христианства из современной его появлению философии, в подтверждение своего мнения, чаще всего ссылаются на Сенеку, Эпиктета, Антонина, Пия и Марка Аврелия, которые принадлежали к стоической школе, но в нравоучении которых встречаются некоторые мысли, сходные с евангельским нравоучением. Но если действительно некоторые отдельные мысли стоической морали, касающиеся частных случаев жизни, напоминают подобного же характера мысли христианской морали, то это не может говорить за генетическую связь (по происхождению) последнего с первою. Такое сходство между христианством и стоическою или какою-либо другою философскою системою древности языческой совершенно неудивительно, и защитники божественного происхождения христианства вообще не отрицали и не отрицают возможности его; наоборот, общее убеждение всех и каждого из христиан то, что душа человека по природе христианка, и, следовательно, должна и может предчувствовать и так или иначе выражать хотя некоторые истины христианства, особенно нравственного характера, притом такие, которые имеют отношение к отдельным случаям жизни. |
| β) По второму объяснению, библейский монотеизм в своем возникновении зависел будто бы от частных особенностей умственного и нравственного характера собственно евреев, при чем предполагается, что отличительные черты симитической расы в еврейском народе под влиянием особых естественных причин и условий получили наиболее благоприятный склад для выработки монотеистического мировоззрения. Но и это объяснение не имеет для себя достаточного основания. Оно подрывается тем несомненным историческим фактом, что евреи в своей массе отличались поразительною склонностью к язычеству, особенно в то время, когда они только получили свой закон. Долгое время они держались монотеизма больше по принуждению, чем по доброй воле. Вообще, когда евреи следовали только собственным своим естественным, склонностям, «естественному религиозному гению», они обо- жали то золотого тельца, то Ваала, то Молоха, и из 12 колен в одно время открыто перешло на сторону язычества целых 10 колен. Носители и провозвестники ветхозаветного откровения, как мы знаем, должны были почти постоянно бороться с этою часто непобедимою наклонностью еврейского народа к идолопоклонству. Но это явление было бы невозможным и необъяснимым, если бы монотеизм еврейской религии был в самом деле созданием самого еврейского народа, выражением его особенных психических инстинктов. γ) По третьему объяснению, библейский монотеизм изводится из племенной гордости еврейского народа, в связи с кочевым образом жизни его. Говорят именно, что кочевой дух «первоначальной еврейской орды» породил в ней горделивое превознесение своего племенного Бога на степень единственного Божества, пред которым ничто боги всех других народов и что этот племенной Бог кочующей еврейской орды постепенно одухотворился в сознании еврейского народа. Но почему в таком случае монотеизм не составляет принадлежности всех кочевых племен вообще, и почему ни одно кочевое племя с течением времени не одухотворило точно так же своего племенного Бога, как это сделал Еврейский народ. |
| Бога, чем те, какие дарованы ему в этом чуде любви Божией, невозможно уже и желать. § 63. Учение о любви, как нравственном начале человеческой жизни, и отличие ее от так называемой гуманности. Открыв такую неизреченную любовь Бога к человеку, христианство и в основу нравственной жизни воссоединенного с Богом человечества не могло положить другого начала, как любовь же. Выше и плодотворнее этого начала для нравственной жизни ничего нельзя и представить. Любовь есть выражение полноты душевной жизни, есть, так сказать, душа нашей души; отсутствие ее есть признак мертвенности души. Поэтому-то и Само Божество, по христианскому учению, есть не что иное, как бесконечная любовь ( 1Иоан. 4, 16 ), т. е. бесконечная полнота духовной жизни. Только на любви может прочно созидаться благо и отдельных личностей и целых обществ человеческих – и ее то недоставало в древнем языческом мipe, напрасно старавшемся умиротворить свою жизнь, уничтожить те разрушительные для нее явления, которые постоянно порождались борьбою личных эгоистических стремлений с интересами общего блага, правды и мира. Одному только еврейскому народу из всех народов древности было известно это животворное начало человеческой нравственности; но и в этом народе оно не получило, да и не могло получить того полного и всестороннего развития, какое дано ему в Новом Завете, в учении Евангелия (см. Матф. гл. 5, 6 и 7). Самые враги христианства (например, Руссо), отвергавшие его догматическую сторону, в большинстве случаев отдавали должную дань удивления и уважения его нравственному учению, признавая несравненное превосходство этого учения пред всеми известными в роде человеческом нравственными кодексами. – Говоря о христианском нравоучении, некоторые называют оное гуманнейшим из всех нравоучений и, таким образом, любовь христианскую, лежащую в основе этого нравоучения, смешивают с так называемою гуманностью. Но гуманность, в собственном смысле, и любовь христианская – далеко не одно и тоже. Основою для христианской любви служит созерцание бесконечной благости в лице Искупителя мipa; оно сообщает ей необычайную энергию в делах благотворительности, милосердия, сострадания, вызывает ее на нравственный энтузиазм и постоянно поддерживает ее на идеальной высоте в истинных последователях христианства. |
| Вымышление подобного характера недоступно творчеству никакой гениальной личности, ни тем более народному творчеству известной эпохи. Ибо в создаваемых гениальными поэтами типах людей обыкновенно типически изображается только одна или несколько черт из идеала человека; еще ни одному поэту на ум даже не приходило взять на себя задачу создания цельного и жизненного типа совершенного человека вообще, который мог бы затем сделаться идеалом для людей на все будущие времена. Притом, на всех художественных образах человека, создаваемых даже гениальными поэтами, всегда отражается влияние духа времени, национальности, личного характера автора и других временных и местных условий, которые придают всякому художественному произведению значение лишь временное, местное. Совсем иное представляет, как мы знаем, личность Господа И. Христа, как она изображается в евангелиях. Во Христе мы имели поистине нравственно-совершенную личность, такой живой идеал, какого никогда и не представлялось человеческой мысли. Вот почему нередко говорят, что если бы евангелисты выдумали Иисуса, тогда они явились бы чудеснее самого Христа, и говорят совершенно справедливо. С другой стороны, характер Христа невозможно также считать произведением иудейского или вообще народного творчества того времени, к которому относится явление христианства. По своему безусловному совершенству, характер Иисуса Христа безмерно возвышается над теми типами, которые считались образцами совершенства у иудеев, современных Ему. Мы имеем достаточные данные для того, чтобы составить понятия об идеале иудейского учителя по господствовавшим тогдашним воззрениям. В иудейском талмуде приводятся и описываются дела и речи Гиллеля, Гамалиила, раввина Самуила и других современных Христу иудейских учителей; дела и речи их все, без сомнения, приукрашены, но что же мы находим в этих героях иудаизма? Ничто не может дальше отстоять друг от друга, как их мысли, воззрения, действия и характеры от нашего Искупителя. Большею частью эти иудейские мудрецы – охотники до пустых казуистических споров, до хитросплетенных парадоксов, ревнивые спорщики за исключительные национальные привилегии иудейского племени, фантастические борцы за букву закона, в то же время посредством разных софизмов и диалектических ухищрений уклоняющиеся от его духа. |
| б) Грехопадение наших прародителей с внешней стороны состояло во вкушении от запрещенных плодов древа познания добра и зла вопреки воле Божией, которая ясно была выражена им в известной заповеди. Внутреннее же его существо составляет сознательное и свободное противление наших прародителей воле Божией. Оно было актом самоволия и незаконного самоутверждения человека против Бога, («будете яко бози») с одной стороны, с другой – предпочтением благ внешних духовным. Свобода человеческая по самой природе своей, как ограниченная, в одно и то же время и опирается на саму себя и не может не зависеть от воли Божества. Здесь, поэтому, всегда кроется возможность искушения для человека – поставить свою волю в независимость от воли божественной и жить, вместо закона нравственного, по собственной воле. В эту сторону именно и направил свою искусительную речь диавол. Искусно возбужденное и усиленное чрез пробуждение в прародителях похоти плоти, похоти очес и гордости житейской искушение взяло перевес в них над естественными чувствами благодарной любви и долга повиновения к Богу, как Творцу и Источнику всяческих благ, и они пали. – Таким образом, сущность греха в отношении к Богу, очевидно, состоит в том, что наши прародители возмечтали сделаться независимыми от Бога, поставить высшим законом для своей жизни не волю Божию, а собственную ограниченную, без всякого отношения к нравственному закону, короче – состоит в гордости или духовном эгоизме. С другой стороны, в том, что общению с Богом прародители в грехопадении предпочли чувственное наслаждение вкусным и красивым плодом, хотя и запрещенным, выразилось со стороны их свободное порабощение себя чувственности. Грехопадение первых людей не только отторгло их от союза с Богом, но повлекло за собою и другие плачевные последствия: в физическом отношении – тяжелый труд, болезни и смерть (III, 16, 19), в духовном отношении – ослабление и извращение умственных и нравственных сил, которые стали теперь более удобопреклонны ко лжи и греху, чем к истине и добру. |
| Под всеми градусами широты и долготы земного шара, ныне, как и за тысячу слишком лет тому назад, слово Евангелия одинаково проявляет свою животворную силу, и его благодетельное влияние одинаково чувствуют на себе богатые и бедные, знатные и незнатные, и господа и рабы, философы и простолюдины. Христианской истине одинаково обязаны все люди и успехами цивилизации, т. е. внешнего гражданского быта, и внутренним преобразованием духовно-нравственной жизни. Универсальный, общечеловеческий характер этой религии условливается, между прочим, тем, что она в высшей степени удовлетворяет всем потребностям духовной жизни человека. Не только не было и нет, но и нельзя представить другой какой-либо религии, которая более отвечала бы стремлениям человеческого духа. Нет и не может быть цели выше той, какую указывает нам христианство и которая состоит в теснейшем соединении с самим Богом. Все другие цели жизни совмещены в этой цели и находят в ней свое высшее оправдание и осуществление: и умственное просвещение, и нравственное развитие, и господство человека над природой, – все обнимается этою высшею целью и всему указывается в ней истинное направление и безошибочный идеал совершенства. С другой стороны, нет и не может быть более действительных средств к достижению этой высокой цели, как те средства, какие предлагает христианство в благодатных силах, даруемых человеку свыше, от самого же Бога, к соединению с Которым в вечности должен стремиться дух человека. Такая безграничная цель жизни, указываемая человеку христианством, естественно, указывает и на безграничную усовершимость, к которой призван человек в христианстве; поэтому христианство есть религия, способствующая бесконечному развитию человеческого духа. Указывая вечный, недосягаемый идеал жизни – в Боге и в соединении с Ним, христианство в то же время возбуждает все силы человеческой души к самодеятельному развитию, сообразно с их общим Первообразом: ничего истинно-человеческому не препятствуя в развитии, оно все в человеке направляет только к высшей цели... |
|
|
