| На двухстах судах поплыл Разин вверх по Волге, по берегу шло 2000 конницы. Отпустив из Царицына астраханскую добычу на Дон, Стенька пошел дальше, занял Саратов, Самару с обычными церемониями: воевода утоплен, дворяне и приказные люди перебиты, имение их пограблено, жители покозачены. Из Самары Разин двинулся к Симбирску, где сидел окольничий Иван Богданович Милославский, а на помощь ему спешил из Казани окольничий князь Юрий Никитич Борятинский и успел прийти к Симбирску 31 августа, прежде Разина. «Нельзя мне было не спешить, – писал Борятинский, – чтоб Симбирск не потерять и в черту вора не пропустить». Но воевода имел мало надежды на успех. «Со мною пришло ратных людей немного, – доносил он царю, – начальные люди Зыковского и Чубаровского полков взяли на Москве жалованье, а в полки до сих пор не бывали, живут по деревням своим, а полков держать некому. Алексей Еропкин разбирал служилых людей не по указу; для своей бездельной корысти, вместо того чтоб оставить у себя самых меньших статей, оставил лучших людей, кому было можно служить; рейтарским полкам прислал списки, а в списках написаны многие мертвые, одно имя дважды и трижды, налицо 1300 человек в обоих полках, и в том числе треть пеших. А без пехоты мне быть нельзя. Пока над ворами промыслу не учинить, станут ходить и прельщать безопасно; а если б над ними промысл учинили, то он бы убавил вымыслу своего воровского. Промысл чинить буду. сколько милосердый Бог помощи подаст, а по спискам у меня в полку гораздо малолюдно, и с малолюдством над таким вором без пехоты в дальних местах промыслу учинить нельзя». Таким образом, воевода загодя уже спешил объяснить причину своей будущей неудачи. Борятинский недолго ждал оправдания своих опасений. 4 сентября явился и Разин под Симбирском, ночью обошел город, остановил свои струга за полверсты выше города и в отдачу ночных часов, выйдя из стругов, направился к городу на приступ; но Борятинский загородил ему дорогу; Стенька бросился на него, и завязался ожесточенный бой, длившийся с утра до вечера; ни та, ни другая сторона не получила верха: разошлись от усталости и целые сутки стояли на одном месте, смотря друг на друга. Но Разин не был без дела: он пересылался с жителями Симбирска и, уверившись, что они на его стороне, ночью напал на Борятинского и учинил бой великий, а за полчаса до света воры начали приступать к Симбирску, именно к тем пряслам стены, где стояли симбирцы. |
| Нам достались одни голые скалы. Все плодоносные острова еще под жезлом Турции. Я не о них жалею, они не заслужили освобождения, но Кандия? но Самос? – как помирят в них два племени, взаимно обагрившиеся самой драгоценной кровью?» Я старался успокоить пылкого юношу, представляя ему, что первый шаг сделан, ибо главный вопрос состоял в признании независимости Греции. Она же признана всей Европой. «Как видно, возразил грек, что у тебя нет ничего близкого в Самосе. У меня же там жена, у другого дети и дряхлые родители; что нам до признания Европы, когда мы все подвергнемся игу, быть может, и плахе? Что скажешь? – Переселись с семейством в Элладу! – но как и с чем? Действие труднее слова, да и легко ли покинуть родину»! Я не хотел более ему прекословить, и судно наше быстро пронеслось по тесному проливу Самоса, разделенному еще на два рукава огромным утесом, который островитяне называют камнем Самсона, рассказывая, будто он бросил его в море с соседних высот Анатолии. Пред вечером открылась нам на берегах ее Скала-Нова, по-турецки Кусадас, с древним замком и цветущими садами, одна из лучших пристаней поморья. Она была целью моего двенадцатидневного плавания от берегов Кипра, ибо корабль наш, следовавший в остров Сиру, для меня отклонился от прямого пути. Эфес В Скале-Нове расстался я с моими спутниками: Г. Еропкиным и игуменом Вифлеема, которые желая еще посетить Грецию, отплыли в Сиру; моего же странствия цель была уже достигнута, и я только думал о возвращении в отечество. Каждый шаг, каждое мгновенье, не подвигавшее меня к России, казались мне потерянными. Спокойный духом, доколе не совершил своего обета, я начал чувствовать сиротство мое тотчас по выезде из Св. града, и постиг ту мучительную болезнь по родине, которой томятся жители гор. Предметы и люди, все для меня сделалось постылым, и невыразимое тайное рвение сердца, как бы недремлющее жало беспрерывно гнало меня в путь. До рассвета поднявшись из Скала-Новы, я спешил на ночь в Смирну, отстоящую от нее на 16 часов. Но дорога сия не была совершенно безопасна, ибо только за три дня до моего приезда схватили атамана большой шайки разбойников, грозного для всей окрестности, против которого местное начальство принуждено было выслать отряд войск, и жители соседних селений, стекавшиеся для безопасности в город, только что начинали возвращаться по домам своим. Всходило солнце, когда мы подъехали к узкой реке, извивающейся по живописной долине. Вдали слегка синели на горах остатки башен. «Что там мелькает в отдалении?» – спросил я у своего турецкого проводника. «Безумные здания, – отвечал он, качая седой головой, и равнодушно продолжал путь; «но какие?» – «Безумные, – повторил он. Их строили люди, которые думали вечно жить; там тысяча бань, тысяча дворцов, тысяча мечетей и ни одной живой души». «Но как зовут их»? «Аия Солук» отвечал турок. А реку? «Аия Солук». Передо мною тек Каистр, на расстоянии же двух часов был Эфес. |
| (1231) БИЙСКАЯ 20.12.1923 02.01.1924) ВЛАДИМИРО-ВОЛЫНСКАЯ ВСЕРОССИЙСКАЯ после 868 ЛУЦКАЯ (1288) ПЕРЕМЫШЛЬСКАЯ (1241) РЯЗАНСКАЯ Аарон I АРХАНГЕЛЬСКАЯ 28.12.1735 07.05.1738 Аарон (в сх. Алипий) Еропкин ЛАДОЖСКАЯ 24.01.1714 23.06.1723 в/у НОВГОРОДСКАЯ 03.02.1716 06.01.1721 ЛАДОЖСКАЯ, паки 06.11.1727 01.07.1730 Аарон II Нарциссов АРХАНГЕЛЬСКАЯ 14.02.1826 16.08.1830 Аввакум Боровков СТАРОУФИМСКАЯ 28.11(11.12)1922 14(27)12.1922 в/у УФИМСКАЯ 06(19)10.1927 весна 1928 Августин ЛУГАНСКАЯ, григ. Сщмч. Августин Беляев в/у ИВАНОВО- ВОЗНЕСЕНСКАЯ 05(18)09.1923 08(21)09.1923 КОСТРОМСКАЯ 09(22)09.1923 03(16)02.1924 ИВАНОВО-ВОЗНЕСЕНСКАЯ 03(16)02.1924 01(14)10.1929 СЫЗРАНСКАЯ 01(14)04.1930 08(21)02.1931 КАЛУЖСКАЯ 27.03(09.04)1934 07(20)09.1937 ДМИТРОВСКАЯ 07.02.1804 19.02.1818 в/у МОСКОВСКАЯ 13.07.1811 19.02.1818 МОСКОВСКАЯ 19.02.1818 03.03.1819 МИХАЙЛОВСКАЯ 23.08.1881 16.10.1882 БЕЛГОРОД-ДНЕСТРОВСКАЯ 16.10.1882 30.09.1887 АКСАЙСКАЯ 30.09.1887 24.12.1888 КОСТРОМСКАЯ 24.12.1888 14.12.1891 ДНЕПРОПЕТРОВСКАЯ 14.12.1891 30.11.1892 Августин Маркевич в/у ЛЬВОВСКАЯ 03(16)09.1992 06(19)09.1992 ЛЬВОВСКАЯ 07(20)09.1992 Августин Петерсон РИЖСКАЯ 29.03(11.04)1936 07(20)07.1941 Августин Разумовский МАРИУПОЛЬСКАЯ, обн ИЗЮМСКАЯ, обн 20.01(02.02)1927 ТЕРСКАЯ, обн 20.01(02.02)1927 26.03(08.04)1927 ПЯТИГОРСКАЯ, обн Августин Сахаров ОРЕНБУРГСКАЯ 10.06.1806 06.01.1819 Аверкий Кедров ОСТРОЖСКАЯ 29.06.1915 ЖИТОМИРСКАЯ (1922) 02(15)02.1930 Авраамий ВЛАДИМИРСКАЯ (Суздальско-Владимирская) Авраамий КОЛОМЕНСКАЯ (1441–1442) Авраамий КОЛОМЕНСКАЯ 18.11.1490 09.1501 Авраамий ПЕРЕМЫШЛЬСКАЯ Авраамий РЯЗАНСКАЯ 25.03.1687 03.1700 в/у ТАМБОВСКАЯ 08.1699 03.1700 /Авраамий САМБОРО-ДРОГОБЫЧСКАЯ (1271)/ Авраамий ЯРОСЛАВСКАЯ (1577) Авраамий Дернов УРЖУМСКАЯ 03(16)09.1923 09(22)02.1929 ГЛАЗОВСКАЯ 09(22)02.1929 в/у ВЯТСКАЯ 09(22)02.1929 ГЛАЗОВСКАЯ, паки 09(22)05.1935 25.12.1936 07.01.1937) ИЖЕВСКАЯ 25.12.1936 07.01.1937) 27.04(10.05)1937 Авраамий Иванов СУХУМСКАЯ, обн. 18(31)03.1924 (1926) в/у ТИФЛИССКАЯ, обн. Авраамий Копинский (Копыстенский) |
| 16(29)11.1976 ЧЕБОКСАРСКАЯ 17(30)11.1976 Варнава Накропин КАРГОПОЛЬСКАЯ 28.08.1911 02.11.1913 ТОБОЛЬСКАЯ 02.11.1913 08.03.1917 АРХАНГЕЛЬСКАЯ Варсонофий АРХАНГЕЛЬСКАЯ 13.07.1740 08.11.1759 Варсонофий КРУТИЦКАЯ Варсонофий ТВЕРСКАЯ Св. Варсонофий ТВЕРСКАЯ Варсонофий Валах ПОЛОЦКАЯ Варсонофий Вихвелин КЕМСКАЯ 26.08.1910 14.02.1913 ПИНЕЖСКАЯ 14.02.1913 13.11.1913 КАРГОПОЛЬСКАЯ 13.11.1913 до 01(14)09.1921 НИКОЛЬСКАЯ 06(19)03.1924 (ВЕЛИКОУСТЮЖСКАЯ 27.11(10.12)1925) Варсонофий Гриневич ГРОДНЕНСКАЯ 17(30)12.1945 05(18)11.1948 СЕМИПАЛАТИНСКАЯ 05(18)11.1948 18(31)10.1950 ОРЕНБУРГСКАЯ 18(31)10.1950 03(16)11.1953 ТВЕРСКАЯ 18(31)07.1954 28.02(13.03)1958 в/у ВЕЛИКОЛУКСКАЯ 18(31)07.1954 27.01(09.02)1956 Варсонофий Курганов ВЕЛИКОУСТЮЖСКАЯ 21.06.1892 10.12.1894 ГЛ АЗОВСКАЯ 10.12.1894 08.01.1904 Св. Варсонофий Лебедев КИРИЛЛОВСКАЯ 08.01.1917 02(15)09.1918 Варсонофий Лузин СПАССКАЯ 30.03(12.04)1926 11(24)04.1929 ИРКУТСКАЯ 11(24)04.1929 12(25)06.1930 ВЛАДИВОСТОКСКАЯ 12(25)06.1930 17(30)02.1932 Варсонофий Охотин ЕКАТЕРИНБУРГСКАЯ 31.10.1876 19.11.1876 СТАРОРУССКАЯ 19.11.1876 28.09.1882 СИМБИРСКАЯ 28.09.1882 12.08.1895 Варсонофий Судаков в/у САРАНСКАЯ 09(22)11.1990 26.01(08.02)1991 САРАНСКАЯ 26.01(08.02)1991 Варсонофий Ходыкин (Схотин) СМОЛЕНСКАЯ 10.1514 Варсонофий Чертков-Еропкин СМОЛЕНСКАЯ 09.04.1671 02.1676 КРУТИЦКАЯ 03.1676 06.09.1681 ТВЕРСКАЯ 06.09.1681 12.1681 КРУТИЦКАЯ, паки 12.1681 18.05.1688 Варфоломей Ващук в/у ВОЛЫНСКАЯ 06(19)02.1990 11(24)02.1990 ВОЛЫНСКАЯ 11(24)02.1990 12(25)08.1992 НИКОЛАЕВСКАЯ 12(25)08.1992 09(22)06.1993 СУМСКАЯ 09(22)06.1993 14(27)08.1995 РОВЕНСКАЯ 14(27)08.1995 Варфоломей Гондаровский УГЛИЧСКАЯ 13(26)05.1963 16(29)05.1963 САРАТОВСКАЯ 16(29)05.1963 09(22)12.1964 ВЕНСКАЯ 09(22)12.1964 24.06(07.07)1966 ТУЛЬСКАЯ 24.06(07.07)1966 07(20)03.1969 КИШИНЕВСКАЯ 07(20)03.1969 28.09(11.10)1972 ТАШКЕНТСКАЯ 28.09(11.10)1972 28.08(10.09)1987 ОРЛОВСКАЯ 28.08(10.09)1987 08(21)03.1988 Варфоломей Городцов МОЖАЙСКАЯ 18(31)05.1942 11.1942 СИМБИРСКАЯ 11.1942 13(26)06.1943 НОВОСИБИРСКАЯ |
| От 2 августа Солтыков писал, что в доме у самого Еропкина оказалась чума и потому этот генерал отказывается от исполнения своих обязанностей; Еропкин писал Брюсу, что с таким малым числом людей, какое у него, нет возможности действовать с успехом. Совет решил послать Еропкину рескрипт с убеждением остаться при должности, несмотря на то что чума оказалась у него в доме; решил также назначить в помощь Еропкину сенатора Собакина и, кроме того, отправил к нему из Петербурга 12 человек гвардейских офицеров для исполнения его поручений. Московский медицинский совет представил о необходимости в кабаках продавать вино из окон, не впуская покупателей в двери, перевести экономическую слободу, построенную подле Земляного вала, выбрать из хороших господских людей в десятские для ежедневного осмотра домов; для погребения умерших от чумы и к отвозу зараженных в больницы употребить каторжных. В Петербурге Совет одобрил все эти меры, кроме последней, соглашаясь на употребление каторжных только разве для копания могил. Тогда же запрещено было вывозить из Москвы какие бы то ни было товары, зараженные домы велено окуривать преимущественно серою; едущие в Петербург курьеры должны были объезжать Москву. Мы видели, что весною оцепление Москвы было предложено Солтыкову на его благоусмотрение, во сколько этого будет требовать распространение болезни, и тогда Солтыков признал оцепление бесполезным и невозможным. Но теперь при усилении болезни, ввиду опасности, которая грозила другим областям и Петербургу, императрица сочла необходимым предписать московскому начальству это оцепление. 25 августа, присутствуя в Совете, она объявила, что «хотя не надеется, чтоб была в Москве действительная язва, но за потребно почла, однако ж, принять все к истреблению продолжающейся там болезни меры, дабы не быть ответственною в упущении оных». Солтыков и тут не соглашался на оцепление. 30 августа он писал: «Карантины ныне учреждать нужды не видится, да уже и поздно: из Москвы почти все выехали, да и подлость вся бежит, маркитантов и хлебников мало осталось, и все боятся карантинов, магазейнов запасных нет, никто в город не едет, не без опасности голоду, зима приходит, дров не везут, народ уже и так уныл и обробел, карантины здешнему народу всего тяжеле, уже несколько и грозились на заставы». |
| Безусловно, с Волковым согласился сенатор Мельгунов, но Орлов предложил, не согласится ли собрание вместо смертной казни наказать на теле по указу 754 года, а двоих по жребию повесить. Собрание приняло это мнение относительно убийц архиепископа Амвросия, но постановило казнить смертию еще одного из мятежников и грабителей по жребию. Этим желали выставить всю важность преступления, совершенного бунтовщиками, независимо от убийства архиепископа. Заботы о малолетних, оставшихся после умерших от чумы родителей, кончились тем, что Опекунский совет согласился принимать их в Воспитательный дом, вполне сохранившийся от заразы благодаря строгому оцеплению. Последнее предложение Орлова, сделанное им в Сенате 7 ноября, состояло в том, чтоб для доставления пропитания и жителям окрестных селений прокопать каналы из окружающих Москву болот и протоков в реку Неглинную для увеличения воды в этой реке; также исправлять Тульскую, Калужскую, Коломенскую и другие большие дороги. 17 ноября в Сенате уже слушался указ об отозвании гр. Орлова и назначении московским главнокомандующим возвратившегося из Варшавы князя Мих. Никол. Волконского. Тут же объявлено Еропкину, что ему пожалован Андреевский орден и 20000 рублей денег. Он вышел в отставку. В Москве считали до 12538 домов; из них в 6000 домах были больные чумою, а в 3000 все жители перемерли. С апреля 1771 до конца февраля 1772 в больницах и карантинах на казенный счет содержалось 12565 человек. До нас дошло донесение Орлова о Москве во время чумы; в нем, между прочим, говорится: «Весьма б полезно было, если б большие фабриканты добровольно согласились перенести фабрики в уездные города, ибо Москва отнюдь не способна для фабрик. Попов надобно стараться завести в Москве получше, а чтоб иметь их лучше, то надобно им содержание дать побольше, а чтоб дать содержание побольше, то приходы сделать побольше; а ныне много их умерло; и для того. переговоря с архиереями, чтоб малые приходы сообщить с другими и покуда церкви еще не опустели, то б служить в церквах, ежели они в дальнем расстоянии, священникам по очереди. Этот род людей много зла в Москве причиняет. Также московские военные гвардейские команды, отставные гарнизонные; они до того развратны, что способу поправить их не будет, разве перевесть их совсем, ибо их повиновение и дисциплина слово в слово, как чума. Я видел пример, где постояли на карауле великолуцкие солдаты с ними вместе, то и их узнать было неможно; они все почти имеют свои дворы, все торгуют, никто за ними не смотрит, перероднились с фабричными и с прочими жителями Москвы. Какой это народ обитателей здешних! Как посмотришь во внутренность их жизни, образ мыслей, так волосы дыбом становятся, и удивительно, что еще более чего в Москве и сквернее не делается». |
| Московские сенаторы разделяли взгляд фельдмаршала и представили императрице о невозможности оцепления Москвы, ибо тому препятствуют положение города, состояние домов, жителей, их нравы и обычаи. 5 сентября Екатерина сама принесла в Совет только что полученные из Москвы реляцию Солтыкова и доклад московских департаментов Сената о невозможности оцепления, также письмо Еропкина к Брюсу, где говорилось, что в Москве в двое суток умерло опасною болезнею 207, а другими болезнями – 615 человек. Совет определил предписать Московскому сенату и тамошнему начальству: 1) что карантинные домы необходимы, и потому не только надобно оставить все прежние, но учреждать и новые, причем обнародовать, чтоб все жители объявляли тотчас частным надзирателям о больных для медицинского освидетельствования и отдаления заболевших, если болезнь окажется опасною или сомнительною; что всем тем, которые будут это исполнять, отдается на волю идти в карантин или оставаться дома, не сообщаясь, однако, ни с кем в продолжение 16 дней, но утаивающие о болезни непременно будут отвозимы в карантины; для одной комнаты, где кто умрет опасною болезнею, целые дома не запирать, особенно когда строение разделено на части; 2) карантинные около Москвы заставы также нужны для охранения всей империи и должны быть учреждены по всем дорогам из Москвы в первых от Камер-коллежского вала селениях; 3) отнюдь не надобно впускать в Москву приходящие из других мест с запасами обозы, а определять им места вне Камер-коллежского вала, где они от городских жителей должны быть отделены еще надолбами, и торг должен производиться в присутствии полиции; 4) харчевники, хлебники и квасники – одним словом, все торгующие съестным не могут считаться праздными и излишними в городе людьми, а потому и нельзя их оттуда выпускать свободно, особливо в таком бедственном состоянии; нужно по крайней мере, собравши там остающихся, распределить их на части и установить между ними старост, которые бы за ними смотрели и за них отвечали; 5) хотя и нельзя ожидать, чтоб теперь в Москве мог случиться недостаток в съестных припасах, потому что обыкновенно там все запасается от зимы до зимы, а теперь тем более быть может достаточно, что значительная часть жителей разъехались по другим местам, однако на случай крайности можно сделать наряд поставки туда припасов с ближних городов и селений и назначить места этим подвозам, где бы высылаемые из города, платя им деньги по обыкновенной цене, принимали от них припасы. |
| – Уравнение поместья и вотчины в одно состояние (1731 год) – все имения признавались полной собственностью своих владельцев, а огромный запас государственных земель отчуждался в частное владение. – Дворовые люди, монастырские слуги и крестьяне лишаются прав покупать недвижимость, заводить фабрики и предприятия, сбор подушной подати передается их владельцам. – Крепостные крестьяне становятся собственностью дворянства, владеющего землей на правах частной собственности. – Возвращение столицы из Москвы в Санкт-Петербург (1731 год). – Умножение роскоши Двора, увеличение придворных должностей. – Основание первой русской балетной школы (1737 год). – Политические репрессии, жертвами которых стали А. П. Волынский, Д. М. Голицын, И. А. Долгорукий, П. М. Еропкин и др. – Возрождение политического сыска: 1731год – Тайная, розыскных дел канцелярия, где широко применялись пытки при следствии. – 20 тыс. человек были сосланы в Сибирь, казнено около тысячи человек (не считая умерших от пыток и пропавших без вести). – Улучшение почтовой службы, создание полиции в уездных и губернских городах. – Реформа армии и флота, создание новых гвардейских частей. – Война с французской коалицией за польское наследство (1733–1735 годы). – Война с Османской империей за Крым (1735–1739 годы). Сопровождалась огромным количеством небоевых потерь, вызванными болезнями и плохим снабжением. – Резкий рост недоимок, кабальных платежей, преступности. – Расстройство управления, финансов и хозяйства к концу царствования. Церковное управление – На волне «бироновщины» архиепископом Феофаном (Прокоповичем) были проведены несколько «архиерейских процессов» над его противниками. – Введение смертной казни за богохульство (1738 год). – Открытие 16 новых духовных семинарий. – Усиление раскола как ответ на репрессии против старообрядцев. – Возникновение и распространение секты «хлыстов». – Разорение монастырских имений в результате действия Доимочной комиссии. – Переподчинение полковых священников в походе архиерею области, в которой квартировал полк. |
| Рассказ помещицы вдовы Анны Петровны Еропкиной полон интереса (тетради 2 и 6). «Родителей своих, – говорила она, – я лишилась еще в детстве и получила образование в Смольном монастыре в Петербурге. Шестнадцати лет я поступила жить к моему родному дяде. Он по доброте своей был для меня истинным отцом; нисколько не стесняя моей воли для моего счастья, вскоре решился устроить меня замужеством. Сама я, по правде сказать, не лишена была приятной наружности, имела нужное образование и состояние. Заметив в окружающем обществе одного молодого человека со всеми достоинствами, я прилепилась к нему всем моим сердцем. С детским, живым воображением я рисовала себе будущность в прекрасных чертах патриархальной семейной жизни. Молодой человек отвечал взаимностью. Наступил январь 1829 года. Я тогда помещалась у дяди в одной комнате с двумя его дочерьми и с гостившей у нас посторонней барышней. Естественно, что счастливая моя будущность была у нас предметом всегдашнего разговора. Однажды вечером после таких льстящих моему самолюбию занятий все мы легли спать. Не знаю, как другие, а я сама не могла крепко заснуть и оставалась в дремоте. Вдруг вижу, что дядя с каким-то старцем входит в нашу спальню. Я тотчас постаралась прикрыть себя одеялом с головой. Слышу, что дядя подходит со старцем к моей кровати и говорит: «Вот она спит!» А старец на его слова замечает: «Напрасно она идет замуж, много-много два или три месяца ее муж проживет, каково же ей будет из сирот попасть во вдовы, ведь это все равно, что из огня да в полымя». Затем они ушли. Я боялась раскрыться, горько заплакала и стала под одеялом уже горячо молиться Богу о помиловании меня. Недолго я находилась в таком положении; сильное душевное потрясение заставило меня проснуться, и когда я пришла в полное сознание, тогда ознаменовала себя крестом. Слезы так и лились ручьем из моих глаз. Тяжело мне было дожидаться утра, пока не встали подруги. Один Бог знает, что я тогда перечувствовала. Мое бледное и заплаканное лицо выдало меня, и подруги заставили меня все им рассказать. |
| 1-е. Предписать пограничным начальствам, чтобы оные намеревающихся ехать на богомолье в Иерусалим удерживали до 1-го августа, наблюдая, однако же, чтобы сим людям не было делаемо притеснения, и объявляя каждому из них причину задержания, то есть, что корабль, на котором отвозятся богомольцы в Яффу, отправляется не прежде сентября месяца; 2-е. Правилу сему не подвергать тех, кои, имея почетное звание или избыточное состояние, могут содержать себя независимо от других, и 3-е. Духовные особы, яко имеющие особенные права и средства к безбедному содержанию, равным образом не должны подходить под вышеозначенное запрещение, тем более что существование их обеспечено в Турции уважением к их сану и многочисленностью братства их. Находя нужным, чтобы правила сии доведены были до общего сведения, я вменяю себе в обязанность покорнейше просить Ваше Сиятельство, по сношении с Сергеем Козьмичем, приказать учинить надлежащие распоряжения, чтобы посредством епархиальных правлений обнародовано было как о мерах, кои приняты будут на границах по сему предмету, так и о причинах, к тому побудивших. Я предаю на волю Вашего Сиятельства сделать таковое обвещение или в церквах, или другим способом, какой удобнейшим к тому найти изволите. О последствии буду ожидать благосклонного Вашего, милостивый государь, меня уведомления. АВП РИ, ф. СПб ГА П-9, оп. 46, д. 3 (ч. 2), л. 6–7об. 82. Русская колония в Иерусалиме в 1830 году по описанию А.Н. Муравьева С.-Петербург 1832 г. Публикация Все пришло в волнение при появлении моем у ворот патриаршей обители. Несколько русских, монашествующих и послушников, выбежали ко мне навстречу удостовериться, точно ли я их соотечественник. Странно и приятно поразил меня звук языка родного в Иерусалиме. Но едва успел я слезть с коня, как уже начались жалобы их на гонения и совершенную нищету, которые они истинно претерпевают. Окруженный ими, взошел я на высокое крыльцо, где меня встретил драгоман патриарший, почтенный старец Митрофан. Скоро, не доверяя слуху о моем нечаянном приезде, прибежал почтенный И. Д. Еропкин в одежде духовной, которою принужден был облечься в течение двухлетнего своего пребывания в Иерусалиме, чтобы избежать оскорбления черни во время войны Порты с Россией. Не имея возможности безопасно выехать из Палестины, куда приехал в 1828 году с шестьюдесятью поклонниками обоего пола, он только с пятнадцатью из них остался в живых в Иерусалиме. Все прочие погибли от жестокой чумы, свирепствовавшей по всей Сирии в год его приезда. |
|
|
