| Я послал к ней все, что нужно по этому делу. Что выйдет, не знаю, но лучшего не жду. Так-то угодно Богу быть нам волнуемым напастей бурею. Ждем погоды, но непогода усиливается...». 83 Через месяц Платон беспокойно пишет к тому же Амвросию: «о ранних попах, уже шестая неделя, нет ничего. Что будет, не знаю». 84 В 1788 году «кто-то донес на Платона, что он сделал новый противозаконный налог на белое священство, несмотря на то, что последнее еще в 1764 году освобождено было от всяких сборов старого церковного тягла. Дело было в том, что, вследствие недостатка сумм, отпускавшихся на содержание академической бурсы и крайне бедственного положения бурсаков, Платон, как и все почти архиереи того времени, вздумал обратиться в этом случае к помощи духовенства и выдал по епархиям указ о добровольных пожертвованиях причтов в пользу бедных академистов. Из Петербурга, не разобрав дела, прислали ему самый обидный выговор, через вице-губернатора Еропкина, потребовали ответа, на каком основании он затеял этот новозаведенный налог, и указали непременно возвратить все деньги по принадлежности, с кого сколько получено. 85 Чувствуя в себе избыток духовных сил и желая принести их все на пользу церкви и общества, Платон считал себя вправе не только как епархиальный архиерей, но и как человек, сослуживший уже немалую службу Церкви, требовать, чтоб к его мнению и голосу прислушивались или, по крайней мере, относились с уважением и не присылали к исполнению такие указы, которые шли против его совести и пользы Церкви, внося в жизнь Церкви, вместо канонических, «светские» начала. 86 Но Петербург постоянно напоминал Платону, что он не признает никаких иных, нравственных прав и отношений, кроме юридического своего права приказания к безусловному исполнению. Это означало полное отрицание той атмосферы дружески-братских отношений, вне которой Платон не представлял себе добра и потому не умел и не мог работать. Платон переживал тяжелые нравственные страдания. Филарет пережил гораздо сильнейший удар человеческой несправедливости, какого не переживал никогда Платон. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВЕДЕЛЬ [Ведельский, Веделев] Артемий Лукьянович (1767, Киев - 14.07.1808, там же), укр. композитор, дирижер, певец. Сын резчика по дереву, члена Киевского иконописного цеха. Образование получил в Киево-Могилянской академии (1776-1788), где еще в студенческие годы прославился как солист-тенор, скрипач, дирижер академического хора и оркестра. В 1788-1792 гг. по рекомендации Киевского митр. Самуила (Миславского) руководил в Москве капеллой ген.-губернатора П. Д. Еропкина, затем - капеллой А. А. Прозоровского; по возвращении в Киев - капеллой ген. А. Я. Леванидова (1794-1796). В 1796-1798 гг. в Харькове руководил наместническим хором и капеллой слободско-укр. губернатора А. Г. Теплова (с 1797), был капельмейстером вокального класса в казенном уч-ще (в т. ч. занимался подготовкой певчих для Придворной певческой капеллы ). В 1798 г. переехал в Киев. В янв. 1799 г. поступил послушником в Киево-Печерскую лавру , но вскоре покинул мон-рь. 25 мая 1799 г. был арестован и последние годы жизни провел в киевских смирительных домах. Истинные причины случившегося являются предметом острой полемики исследователей. Все известные на сегодня произведения В. написаны на богослужебные и библейские тексты. Стиль В. сформировался на основе традиций отечественной правосл. музыки, интонационной природы укр. народной песенности, а также под влиянием городской бытовой муз. культуры и западноевроп. оперной и инструментальной музыки. Для произведений В. характерно необыкновенное мелодическое богатство, композиционная стройность, мастерство владения хоровой фактурой, особая развитость ансамблей, прежде всего трио в медленных темпах. А. Л. Ведель. Концерт 8 «Услыши, Господи, глас мой». Автограф (НБУВ ИР. ДА П. 326) А. Л. Ведель. Концерт 8 «Услыши, Господи, глас мой». Автограф (НБУВ ИР. ДА П. 326) Возрождение творческого наследия В. началось на рубеже XIX-XX вв.: благодаря А. А. Кошицу в КДА сложилась исполнительская манера, связанная с именем В.; его произведения зазвучали в серии Исторических концертов, проводившихся в Москве по инициативе С. В. Смоленского ; появились публикации его сочинений, но с многочисленными упрощениями. В кон. ХХ в. критическое издание сочинений В. подготовлено В. Колесником, его работу продолжил Н. Гобдыч, к-рый осуществил также их фонозапись. |
| И. Тютчева. С 1823 по 1827 г. писатель в военной службе, в 1831 г. назначен столоначальником Азиатского департамента, в 1833 г. – секретарем за обер-прокурорским столом в Синоде, а с 1842 по 1866 г. снова служит в Азиатском департаменте, после чего уходит в отставку и доживает свои дни в Киеве. С 1836 г. Муравьев член «Общества любителей российской словесности», с 1837 – Российской академии наук. После первого путешествия в Святую Землю в 1829 —1830—х гг. и выхода его знаменитой книги он углубленно занимается изучением библейской истории и истории Святой Земли. Результатом этих занятий стали и драматические сцены в стихах «Битва при Тивериаде, или падение крестоносцев в Палестине» (отрывок из которых был опубликован в пушкинском «Современнике») и обширная «История священного града Иерусалима от времен апостольских до наших» (Ч. 1 – 2. СПб., 1844) и другие труды. Впечатлениям от второго посещения Святой Земли посвящено немало страниц его «Писем с Востока в 1849 – 1850 гг.» (Ч. 1–2. СПб., 1851). О своем участии в литературной жизни А. П. Муравьев оставил любопытные воспоминания («Мои воспоминания»: Л/., 1913). Из книги «Путешествие ко Святым местам в 1830 году» Иордан На следующее утро спешил я воспользоваться тишиною, которая тогда царствовала на берегах Иордана, часто тревожимых набегами Бедуинскими, чтобы посетить священную реку и Мертвое море, прежде нежели возникнут новые грабежи и беспокойства. Пять французских путешественников и два английских, которых я застал в Иерусалиме на обратном пути их из Египта, присоединила ко мне вместе с г. Еропкиным, дотоле не видавшим Иордана. Несколько поклонников и монахов греческих и русских пешком устремились вслед за нами; даже одна женщина русская пустилась позже нагонять нас по горам, но ее ограбили бедуины. Так сильно было общее рвение погрузиться в воды Иордана; ибо в течение десяти лет, от начала войны греческой, малочисленность поклонников не позволяла им посещать святой реки. В прежние годы до 10 000 богомольцев всякого возраста и звания разбивали шатры свои близ Иерихона на третий день Пасхи под предводительством драгомана Патриаршего и самого Мусселима, который выезжал со стражею охранять их за условленную цену; но бедность духовенства лишила ныне поклонников столь утешительного странствия. |
| Пользуясь сильным кредитом, она служила общим банком для капиталистов Турции и в двух местах принимала их деньги: в Царьграде, под ведомством патриарха, и в Иерусалиме под надзором его наместника, где многие евреи и магометане вносили свои капиталы, большею частью пожизненно. Возобновление сгоревшего храма первое расстроило казну патриаршую и вслед за тем восстание греков, лишив ее милостыни, поклонников и дохода с двух княжеств, совершенно истощило и уронило кредит ее во всеобщем мнении. Все стали требовать уплаты капиталов, когда не было довольно денег и для процентов, и таким образом возросло до осмнадцати миллионов левов долга. Ныне хотя поголовная подать, единовременно наложенная султаном в 1831 году на греков в пользу Св. гроба, и благоразумные распоряжения патриарха уменьшили долг сей до 6,000,000 левов, т. е. 2,000,000 рублей, однако же, одно только чрезвычайное пособие может предохранить монастыри палестинские от угрожающего им падения, особливо после страшного землетрясения. Духовенство, расспрашивая меня об условиях мира Адрианопольского, желало знать, не вытребовали ль мы чего-нибудь в пользу Св. гроба? Странные и нелепые слухи разнеслись в городе о моем прибытии. Говорили, что я начальник сильного отряда, посланного для завоевания Св. града, и что 10,000 русских придут вслед за мною из Эрзрума, или пристанут на кораблях у Акры. Основанием тому служил слух о толпе поклонников, шедших от поморья, которые точно прибыли чрез несколько дней, в числе двух сот, наиболее греков из острова Кастель-Россо. Но главным источником сих толков был искони распространенный на Востоке страх имени русского, умноженный теперь славою побед наших над Портою. Мнение, что мы завоюем некогда Иерусалим, так сильно вкоренено в народ, что за два года пред тем сам паша Акрский послал при начале войны вооруженные ладьи освидетельствовать судно с поклонниками, на котором приплыл Г. Еропкин, полагая, что оно скрывает воинов для тайной высадки. Кадий иерусалимский, назначаемый из Царьграда в заведовавший независимо от паши Дамасского, делами духовенства христианского, встревожился моим прибытием и просил меня, равно как и эмиры племени Магометова, показать им мой фирман. Впоследствии они всегда приветствовали меня с величайшим уважением, предлагая розы или апельсины в знак приязни, когда встречались со мною на улицах, или, приглашая пить кофе на пороге своих жилищ, где любят проводить дни в беспечности. Один из них, более других именитый, показывая мне дом свой, прежнюю патриархию, со вздохом сказал: «будьте к нам благосклонны, чувствуем, что все здесь ваше или будет вашим; но да исполнится воля судьбы»! |
| 451 Богданов Г. Историческое, географическое и топографическое описание Санкт-петербурга. СПб., 1779. С. 451. 455 С. Л-г. О лютеранских и реформатских церквах в Петербурге//Православное обозрение. 1863. Декабрь. С. 295. 456 Jungblut Th. Die Gruendung der ev.-luth. Kirchen in Russiand nebst einer Geschichte der Kirchen dieser Konfession in St.Petersburg. SPb., 1855. S. 59–64. 457 С. Л-г. О лютеранских и реформатских церквах в Петербурге//Православное обозрение. 1863. Декабрь. С. 295.. 458 Таценко Т. Н. Немецкие евангелическо-лютеранские общины в Санкт-Петербурге в XVIII-XX вв.//Немцы в России. Петербургские немцы. Спб. 1999. С. 258–259. 464 Георги И. Г. Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопамятностей в окрестностях оного. СПб., 1794. Ч. 2. С. 275. 467 Путешествие по России в 1736–1739 годах: (Из дорожных записок фон Гафена)//Северная пчела. 1863. 156. С. 713. 470 Берк Карл Рейнхольд. Путевые заметки о России//Беспятых Ю. Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях. СПб., 1997. С. 134. 473 Петр Михайлович Еропкин при Петре I учился за границей гражданской архитектуре, затем заведовал разными постройками в чине гоф-бау-интенданта. Заботы об улучшении государственного быта сблизили его с кружком А.П. Волынского, за участие в проектах которого он был казнен 27 июня 1740 года (а. А.). 477 Хавен Петер фон. Путешествие в Россию//Беспятых Ю. Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях. СПб., 1997. С. 362–363. 482 Кравчун П. Н. Органы немецких мастеров//Немцы Санкт-Петербурга: наука, культура, образование. Спб. 2005. С. 199. 489 Кравчун П. Н. Органы немецких мастеров//Немцы Санкт-Петербурга: наука, культура, образование. Спб. 2005. С. 201. 498 Проект императрицы Екатерины II об устройстве свободных сельских обывателей//Сборник Русского Исторического Общества. СПб., 1887. Т. 20. С. 472. 500 Storch H. Russland unter Alexander I. 1804. Lief. 3. S. 248–252. Цит. по: Васильев А. Веротерпимость в законодательстве и жизни в царствование императора Александра I (1801–1825)//Наблюдатель. 1896. 6. С. 47. |
| Меры состояли в том, что он не пошел к гребенским городкам, чтоб не встретиться с стоявшим там русским войском, а переправил через Терек войска и пошел горами, но все русскими же владениями. Тогда Еропкин отошел от гребенских городков и стал на реке Белой, куда прибыл и главный командир принц гессен-гомбургский. Принц опять послал Фети-Гирею письмо с увещанием отложить поход; опять Фети-Гирей отвечал, что он идет по указу Порты и потому возвратиться не может. 11 июня татары начали выбираться из гор у деревни Горячей, где поставлена была для их удержания команда из 500 человек. Татары бросились на команду, которая построилась в каре, выдержала их натиск, а между тем к ней на помощь подоспел принц гессен-гомбургский; татары с ожесточением напали и на него, но были обращены в бегство и преследованы на пространстве 10 верст. Это дело стоило русскому войску 55 человек убитыми и 87 ранеными. Татары остановились в чеченских землях и начали возмущать тамошних жителей против России. Визирь объявил австрийскому резиденту, что Россия Порту уничтожает не только изгублением многих татар в Дагестане и захватом Кабарды, но и введением войска в Польшу вопреки договору и не предуведомив об этом Порту, своими войсками назначила королем курфирста саксонского и таким образом ввела наследственность; так пусть цесарь склонит Россию дать Порте в этом удовлетворение, а если удовлетворения не будет, то Порта за свою честь объявит войну. Резидент отвечал, что государь его справедлив и, давши России слово, исполнит договор, станет ее защищать, если на нее кто-нибудь нападет. Визирь отдал от себя письмо к принцу Евгению, требуя, чтоб ответ был доставлен в 50 дней. «Порта времени терять не будет, – говорил визирь, – прошло время, когда Россия могла кормить завтраками, мы ее не очень уважаем, и хотя у нас война с персиянами, но это не помешает: против России не нужно всех наших сил, довольно одних татар, которых соберется до 300000». Призвавши потом Неплюева, визирь начал ему говорить, что он отправил одно письмо к принцу Евгению, а другое приготовил к русскому канцлеру и требует скорого ответа. |
| Из сектантов же наиболее полно усвоили толстовство закавказские духоборы, переселившиеся потом в Канаду. IV Все толстовские колонии, разновременно возникавшие на Северном Кавказе и Закавказье, отличались, как мы уже отметили, кратковременностью своего существования. Ни одна из них не продержалась дольше 5-ти лет и только колония «Криница» на берегу Черного моря, близ селения Геленджик, представляет в этом отношении счастливое исключение: в сентябре прошлого года сравнялось 25 лет со дня ее основания. Это – единственная не только на Кавказе, но и во всей России интеллигентная земледельческая колония, просуществовавшая столь продолжительный срок. История возникновения этой колонии, ее жизнь интересны во многих отношениях, не менее, если не более, интересны личности основателей ее – Виктора Васильевича Еропкина и Зота Семеновича Сычугова, на которых необходимо остановиться подробнее, чтобы уяснить те причины и обстоятельства, при наличности которых на почти пустынном и диком берегу Черного моря впервые возникла интеллигентная земледельческая колония, приобретшая в скором времени известность не только в России, но и заграницей. В. В. Еропкин происходил из видной аристократической семьи. Получив блестящее домашнее воспитание, он поступил в Московский университет, в котором с успехом закончил юридический и математический факультеты. Но еще будучи в университете, он резко порвал связи с пустой и бессодержательной жизнью своего аристократического круга, отказался от средств, которые давала ему семья, перебивался грошовыми уроками, ютясь на чердаках. Но это была очень энергичная, живая натура, которую не могли испугать личные лишения. В. В. смотрел на будущее с великой надеждой и жаждал применить свои знания и силы на пользу народу. В бытность студентом, он много путешествовал пешком по Франции, Германии и Англии, интересуясь техникой различных производств и особенное внимание обращал на производство школьных принадлежностей и школьных пособий. Во время этих же путешествий он имел возможность близко ознакомиться с постановкой школьного образования заграницей и, зная, какую громадную роль играют начальный пособия в деле школьного обучения, он открыл в 70-х годах прошлого столетия в Москве мастерскую этих пособий, преследуя цель сделать их как можно более дешевыми, а потому и доступными для деревенских школ, что ему с успехом и удалось сделать. |
| «У начала земли колонии мы встретили красивую триумфальную арку, художественно оплетенную зелеными гирляндами, и около арки собранное в полном составе население колонии: мужчины в однообразных серых суконных сюртуках, высоких сапогах и войлочных шляпах, дамы в ярких малороссийских костюмах с лентами. Тут же толпилось человек 20 детей разных возрастов, одетых чисто, и поденные рабочие колонии. Группа представляла очень живописный вид. Наша экспедиция сошла с экипажей и, в предшествии самого В. В. Еропкина, который один был в черном сюртуке и белом галстуке, отправилась осматривать хозяйство колонии. Прежде всего мы поднялись на виноградник, расположенный на самом высоком южном склоне, с роскошным видом на море. Плантаж сделан десятинах на пяти камня трескуна. Лозы имеют отличный здоровый вид и покрыты множеством почти спелых гроздей. Сорта винограда преимущественно рислинги, С. Эмильтон, Каберне, Лафит и бургундские из Крыма». У колонии в то время было уже свое вино, которое экспедиция пробовала и нашла двухлетний сотерн превосходным. Продолжая осмотр экспедиция увидела ниже виноградника, на более отлогом скате, расстилавшиеся хлебные и кукурузные поля. Колония сеет также клевер, хотя настоящего севооборота еще не выработала. По дороге от виноградника к усадьбе разбиты фруктовый и шелковичный сады. Усадьба состоит из разбросанных чистеньких и красивых домиков, где живут отдельные семьи, а затем имеются общие помещения. «В столовой, – продолжает участник экспедиции, – нас ожидал чай и угощение медом, фруктами, виноградом. Миловидные, молоденькие дамы держались скромно в стороне. Скажу откровенно: эти молодые лица так добродушны и симпатичны, эта культура так велика и плодотворна. Трудно представить себе, как много здесь сделано и как эта работа отразилась на окружающем населении. По общим отзывам, колония пользуется большой любовью. Чистота нравов ее выше всяких похвал. Семьи исключительно законные, тишина и спокойствие образцовые, культурное влияние на окружающее население огромное. (?!) Из Криницы пошли (?) разные ремесла и новые культуры». |
| СПб., 1997. С. 112-155; Памятники архитектуры Ленинграда. Л., 1975. С. 95, 143, 155, 161, 267, 273, 359, 399, 445; Федотова Т. П. К проблеме 5-главия в архитектуре барокко 1-й пол. XVIII в.//Рус. искусство барокко. 1977. С. 70-87; Виппер Б. Р. Архитектура рус. барокко. М., 1978. С. 34, 55-57, 107-109; Гуляницкий Н. Ф. Градостроительные особенности Петербурга и черты рус. архитектуры сер. XVIII в.//Архит. наследство. М., 1979. 27. С. 12-21; он же. XVIII в. в рус. архитектуре: Эпоха, стиль, градостроительный метод//Там же. 1995. 38. С. 61-82; Архит. графика России, 1-я пол. XVIII в.: Собр. Эрмитажа. Л., 1981. С. 42-51; Памятники архитектуры пригородов Ленинграда. Л., 1985. С. 14, 22, 62-63, 134-135, 323-325, 374, 379-381, 384, 388-390, 400, 404, 414-416, 420-421, 434-438, 486, 581; Кузнецова О. Н., Борзин Б. Ф. Летний сад и Летний дворец Петра I. Л., 1988. С. 23-24, 37, 56-61, 83-90; Микишатьев М. Н. Традиционные черты в архитектуре Петербургских храмов 1-й пол. XVIII в.//Архитектура Петербурга: Мат-лы исслед. СПб., 1992. Ч. 2. С. 48-56; Петербург и др. новые рос. города XVIII - 1-й пол. XIX в./Общ. ред.: Н. Ф. Гуляницкий. М., 1995. С. 99, 180, 190, 202; Кузнецов С. О. Михаил Земцов и Строгановский дворец//Петербургские чт.- 96. СПб., 1996. С. 216-219; он же. Между Трезини и Растрелли: М. Земцов - строитель Аничкова дворца в истории петербургской архитектуры//Аничков дворец - памятник рос. истории: Мат-лы конф. СПб., 1997. С. 5-10; Трубинов Ю. В. Строгановский дворец. СПб., 1996. С. 34-48; Беспятых Ю. Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях. СПб., 1997. С. 78, 262, 274-276, 278, 284, 297, 449; Калязина Н. В., Калязин Е. А. Петр Еропкин//Зодчие С.-Петербурга: XVIII в. С. 112-155; Берташ А. В. Симеоновская ц.//Три века С.-Петербурга: Энцикл. СПб., 2001. Т. 1. Кн. 2. С. 308-309; Горбатенко С. Б. Петергофская дорога. СПб., 2001. С. 41, 201, 313; Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни С.-Петербурга: Христ. ист.-церк. энцикл. СПб., 2003. С. 9, 22, 43, 49, 60, 108-110, 239, 240, 385, 393; Кириков Б. |
| Меня принимает радушно. Хочет угостить. Но ничего нет. Даже кусочка сахара. Прощаюсь с ней, чтоб не утомлять больную. Иду дальше. Несколько кварталов. Еропкин переулок. На углу Еропкина и Пречистенки в великолепном доме живет мой двоюродный дядя, кузен отца, Борис Яковлевич Василевский, женатый на старой москвичке (когда-то очаровательной) из старой московской купеческой династии, умнице, тонкой женщине, но очень практичной. Теперь она художница. Дядя — инженер путей сообщения. Но сейчас не у дел. Недавно вернулся из лагеря, с Дальнего Востока. Принимают радушно. Спрашивают, где остановился. (В голосе чувствуется тревога.) Я с беззаботным видом знатного путешественника говорю, что в общежитии для командировочных. Это опять ложь, такая же, как о каракалпакском депутате: на самом деле ночевать мне решительно негде. Вздох облегчения. Светский разговор. Расспросы об отце. В 11 часов целую ручку у хозяйки, целуюсь с дядей (он, бедняга, сам здесь не хозяин, лагерник, в жениной квартире). Еду в метро на Павелецкий. Прохожу в пассажирский зал. Полно. Нигде ни одного свободного места. Где провести ночь? Не на ногах же. В центре два огромных мраморных идола: Ленин и Сталин. Под ними свободная площадка, но очень узкая. Пустая. Никто не решается занять. Подхожу. Несколько отодвигаю в сторону одного из идолов (с рукой, засунутой за борт мундира). Ложусь у его ног. Под головой жестко. Снимаю с себя кожанку, подкладываю под голову. Тут же засыпаю. Воров не боюсь. Воровать нечего. В кармане 5 рублей. Вещей нет. На себе кроме кожанки майка и штаны. Небольшой сверток со сменой белья. Все. Порой шучу: «Я беднее Диогена. Он говорил: «Все мое ношу с собой». А я все мое ношу на себе». Проснулся рано утром. Понедельник, 20 августа 1945 года. Моюсь в туалете. Еду… Куда бы вы думали? В Патриархию, к Митрополиту Николаю. Он сейчас из Лондона. Через два дня должен лететь самолетом в Париж. Между аудиенцией у английского короля и приемом у генерала де Голля ему предстоит принять и меня. Патриархия. В новом помещении, в Чистом переулке. Это в центре старой Москвы. Один из переулков, примыкающих к Пречистенке (теперь улица Кропоткина). |
|
|
