| Когда окончилась служба, ему доложили, что пришли граждане Ростовские и желают благодарить его за посещение их города и за служение. Преосвященный с обычной своей приветливостью благодарил за благодарение и за радушный прием и, несколько побеседовав с ними, благословил их и, отпустив, ушел к себе писать письма, которые поручал мне взять с собой в Москву. Он писал к нашему Московскому владыке и к князю Владимиру Андреевичу Долгорукому, которому посылал в благословение икону большого размера, точную копию с древней иконы Ярославских чудотворцев, благоверных князей Феодора и чад его Давида и Константина. Дописав свои письма, преосвященный передал мне их. Было уже 11 часов вечера, мне уже было нужно собираться на железную дорогу, и лошади меня уже ожидали. Помолившись Богу, преосвященный напутствовал меня своим святительским благословением. Мне было очень грустно расставаться, но заметив, что и он был взволнован и смущен, я поспешил с ним проститься у лестницы, до которой мы дошли. Я спустился и еще раз посмотрел вверх: преосвященный провожал меня взглядом и продолжал благословлять. Ночь была светлая и тихая. Я дожидался прихода поезда не более получаса и, выехав из Ростова в 12 часов ночи, прибыл в Москву в 9 часов утра, октября 21 числа. Я немедленно отправился к владыке с просфорой и с письмом от архиепископа Ярославского. Владыка прежде всего спросил меня о здоровье преосвященного, о его помещении, и я рассказал ему, как умел, все что видел и что преосвященный, несмотря на свое сожаление, что оставил Москву, не только примирился со своим новым положением, но даже, как заметно, доволен и помещением, и приемом граждан, и всем городом. Потом я благодарил владыку за то, что он благоволил меня отпускать и рассказал ему, где побывал и что это путешествие не повредило моему здоровью, но напротив того, утвердило меня в мысли, что мое здоровье совершенно восстанавливается. Владыка очень милостиво повторял мне и не один раз, чтобы я берег себя и пуще всего заботился бы о своем здоровье. |
| Между тем мы имели случай гордостию отплатить Сигизмунду за уничижение, претерпенное Иоанном от Батория. Великий Посол Литовский Канцлер Лев Сапега, приехав в Москву, жил шесть недель в праздности для того, как ему сказывали, что Царь мучился подагрою. Представленный Борису (16 Ноября 1600), Сапега явил условия, начертанные Варшавским Сеймом для заключения вечного мира с Россиею: их выслушали, отвергнули и еще несколько месяцев держали Сапегу в скучном уединении, так что он грозился сесть на коня и без дела уехать из Москвы. Наконец, будто бы из уважения к милостивому ходатайству юного Борисова сына, Государь велел Думным Советникам заключить перемирие с Литвою на 20 лет. 11 Марта (1601 года) написали грамоту, но не хотели именовать в ней Сигизмунда Королем Швеции под лукавым предлогом, что он не известил ни Феодора, ни Бориса о своем восшествии на трон отцевский: в самом же деле мы пользовались случаем мести за старое упрямство Литвы называть Государей Российских единственно Великими Князьями и тем еще давали себе право на благодарность Шведского Властителя – право входить с ним в договоры как с законным Монархом. Тщетно Сапега возражал, требовал, молил, даже с слезами, чтобы внести в грамоту весь титул Королевский: ее послали к Сигизмунду для утверждения с Боярином Михайлом Глебовичем Салтыковым и с Думным Дьяком Афанасием Власьевым, которые, невзирая на худое гостеприимство в Литве, успели в главном деле, к чести двора Московского. Сигизмунд предводительствовал тогда войском в Ливонии и звал их к себе в Ригу: они сказали: «будем ждать Короля в Вильне», – и поставили на своем; в глубокую осень жили несколько времени на берегах Днепра в шатрах; терпели холод и недостаток, но принудили Короля ехать для них в Вильну, где начались жаркие прения. Литовские Вельможи говорили Салтыкову и Власьеву: «если действительно хотите мира, то признайте нашего Короля Шведским, а Эстонию собственностию Польши». Салтыков отвечал: «Мир вам нужнее, нежели нам. Эстония и Ливония собственность России от времен Ярослава Великого; а Шведским Королевством владеет ныне Герцог Карл: Царь не дает никому пустых титулов». |
| Мы не будем говорить еще об нескольких толках, так напр. о выше упоминаемых Каменщиках, известных только по имени, но вообще еще раз заметим, что этих толков и толков самых разнообразных кроме вышеупомянутых еще много – неоткрытых, о которых узнает только будущее. И. Пятницкий Лаврский В., прот. Мои воспоминания об архимандрите Феодоре (А. М. Бухареве)//Богословский вестник 1906. Т. 3. 9. С. 26–60 (3-я пагин.). (Продолжение) 2474 —26— (1857 г. Мая 8/12). „Часов в 6“ (в Николин день, – 9 Мая) „я пришел явиться к о. Инспектору“; (после отлучки из академии для прогулки в поле; так как, с некоторого времени выходы не только в город, но и в поле разрешались по записи в книге отлучек). „Он попотчевал было меня чаем; но я отказался, сказавши, что уже пил; тогда он велел мне разрезать пополам лежавший перед ним огромный апельсин (я никогда не видал еще апельсинов такой величины). Я сказал ему о кончине Фл. В.; я имею обыкновение всегда сказывать ему о близких почему-нибудь ко мне покойниках, – в полной уверенности, что он непременно помолится о них. О. Инспектор сказал мне, что к о. Вениамину писал Ярославский ректор молву, будто его (о. Феодора) переводят в Новгород, – вопреки известию, которое так положительно передавал Преосвящ. Агафангел, что в Новгород назначен Пензенский Евпсихий. Да и теперь... к о. Вениамину письмо о. А. пришло во вторник, а в среду о. Инспектор получил письмо от Преосвящ. Агафангела, и тот ничего ему не пишет. Это известие несколько опечалило меня; теперь у меня все вертелось на уме попросить, по крайней мере, чтобы о. Феодор, оставя репетиции, сказал нам побольше вновь из догматики, – сколько поспеет. Потом он перешел к празднику, – к образу, что в Пермяках, к церковно-статистическим описаниям епархий и в частности – Нижегородской, для которого так давно собраны материалы, но составление которого поручено лицам и без того заваленным работой и должностями. „Вот, – займитесь-ка вы этим делом“, сказал о. Феодор – „Да, В. В.,“ отвечал я, если бы Бог привел мне поступить на службу в Нижний“ – „Нет, батюшка, не говорите так“, сказал о. |
| 4) РГБ, ф. 178 (Музейное собр.), 1817. Сборник (л. 27–64 об.), 50-е годы XVI в. Филигрань: Гербовый щит под розеткой, под которым в картуше дата 1548 г. – Брике, 1183 (1550–1553 гг.). В заголовке имя митрополита не указано. Вторая часть имеет название: «Слово на пренесение мощем святых новоявленых чюдотворець». 5) ГИМ, собр. А. С. Уварова, 67 (1 ). Сборник (л. 120–136), 50– 60-е годы XVI в. Филигрань: два варианта руки под пятиконечной звездой, на ладони литера В-типа Брике, 11246 (1553 г.), 11250 (1570 г.). Предисловие отсутствует. Вторая часть носит название: «Слово на принесение мощем святых Феодора и Давида и Констянтина». 6) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), 582. Сборник (л. 325 об. – 374), 50–60-е годы XVI в. Филигрань: Сфера под звездой – типа Брике, 13996 (1553–1555 гг.). В заголовке имя митрополита не указано. 7) ГИМ, Чудовское собр., 326. Сборник (л. 37–73 об.), кон. XVI в. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под розеткой, на тулове буквы DB – типа Брике, 12873 (1596 г.). Копия списка ЯМЗ, 15483. 8) РГБ, ф. 209 (Собр. П. А. Овчинникова), 281. Сборник (л. 452– 468 об.), 20-е годы XVII в. Филиграни: Гербовый щит со львом под короной – типа Дианова и Костюхина, 867 (1594–1604 гг.); Кувшин с одной ручкой под короной и полумесяцем, на тулове буквы РВ и полумесяц – Дианова и Костюхина, 691 (1623 г.), Гераклитов, 531 (1626 г.). Предисловие отсутствует. В Сказании о чудесах описаны только первые четыре чуда. 9) РНБ, собр. А. А. Титова , 4042. Сборник (л. 84–92 об.), сер. XVII в. Филигрань: Щит с лилией под короной, под щитом литеры ID – Дианова и Костюхина, 912 (1653 г.). Текст содержит первую часть (без предисловия) и вторую (без дублирующего рассказа о приезде архиепископа Трифона в Ярославль). 10) РНБ, собр. А. А. Титова , 3585. Сборник (л. 31 об. – 50 об.), нач. XVIII в. Предисловие отсутствует. Вторая часть заменена текстом редакции Великих Миней Четьих. Вторая группа: 1) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), 383. Сборник (л. 31– 80), кон. 50-х – нач. 60-х годов XVI в. Филигрань: Сфера под звездой с буквой М – Брике, 14067 (1556–1559 гг.). В заголовке имя митрополита отсутствует. Название второй части: «Месяца марта в 5 день. Слово на принесение мощем святых новоявленных чюдотворець Федора и Давыда и Констянтина». В Сказании о чудесах 12-е чудо отсутствует, а 11-е и 13-е чудеса переписаны из Переработанной редакции (см. ниже). |
| В те же годы заезжал в Прагу и был у нас на даче о. В. В. Лаврский с супругой и сыном; – это был отзвук дорогих отношений из прежних годов: о. Лаврский был ближайшим учеником и верным почитателем покойного арх. Феодора Бухарева 1711 . Некоторое время жила в Праге глубоко почтенная и благородная личность У. В. Козлова, сестра H. В. Зиновьева, воспитателя в детстве Государя Александра III; – она жила из-за душевно больного сына, помещавшегося отдельно; сын этот ходил к нам с своим приставником студентом-чехом, обедывал у нас, присутствовал на всенощных, и отец мой читал над ним молитвы; – мать его не могла ему показываться, потому что это раздражало больного, – она приходила, чтобы хотя из соседней комнаты украдкой взглянуть на сына. В Петрограде отношения с г-жей Козловой возобновились, – она оставалась трогательно расположенной к нашей семье и преданной духовной дочерью моего отца до светлой кончины своей в 90-х годах в 83-летнем возрасте. Кроме таких гостей, случались в Праге люди, избегавшие отца, надо полагать, по разности убеждений; появлялись люди с какой-нибудь тайной в своих обстоятельствах, неудачники, просители и, наконец, прямые аферисты мошенники. Помню имя одного – некоего Чернядьева, по-видимому, крещеного еврея, принявшего по крестному отцу известную в Сибири купеческую фамилию. Он ду- —299— мал произвести на отца впечатление множеством акций и процентных бумаг, которые небрежно выбрасывал перед ним на стол, но возбудил этим только подозрение, и действительно, вскоре оказался в Вене в тюрьме за мошенничество. В середине нашего Пражского пребывания переехала из Вены в Прагу, и даже жила одно время у нас на квартире A. В. Жандр; – это была личность, запутавшаяся в своих делах; из хорошей фамилии, талантливая, еще не старая, она в это время почти не владела ногами и с трудом передвигалась на костылях; она жила работой корреспондентки Петербургских и Московских Ведомостей, но, принадлежа к безнадежному типу людей, не умеющих соразмерять жизнь со средствами, вечно бедствовала, кругом должала, и отцу моему с трудом удалось, наконец, устроить ее возвращение в Россию. |
| Любезнейший Александр Алексеевич ! Дни три тому назад один из наших студентов, г. Серафимов 1844 посылал в редакцию Духа Христианина, для напечатания, своё сочинение: «Переписка бл. Августина с бл. Иеронимом». Похлопочи, пожалуйста, чтобы сочинение было напечатано, – автор очень нуждается в деньгах. Может быть, редакция найдёт нужным сделать в сочинении какие-нибудь изменения, не очень значительные; ав- —456— тор дозволяет это. Если же редакция почему-нибудь откажется напечатать, так сделай милость, возьми на себя труд уведомить об этом меня и переслать назад сочинение (деньги, которые потратишь на пересылку, будут за мной). Кстати, есть у меня нисколько знакомых студентов, которые желали бы зарабатывать деньгу, да не знают о чём писать: не задашь ли для Духа Христианина каких-нибудь не очень трудных задач! Усерднейшие благодарю за книжку о. Феодора, Писать для печати на этот год решительно некогда. Твой покорнейший слуга Е. Голубинский 10 Ноября, 1861 II Многоуважаемый Александр Алексеевич ! Извините меня, обеспокою Вась покорнейшей просьбой. В прошлом году кончил учение в нашей Академии некий г. Кудринский 1845 . Кончил он 4-м или 5-м, но почему-то обойдён при назначении на места, так что доселе, остаётся без места; а так как он – круглый сирота, то, оставаясь без места, находится в самом стеснённом положении. Посему, покорнейшая моя просьба к Вам – похлопотать о назначении человека на место. Но просьба имеет и добавление. Г. Кудринский – человек очень умный и очень серьёзный; он писал нам кандидатское сочинение о князе Константине Острожском, в котором подвергает ревизии всю историю унии. Мне очень хотелось бы, чтобы он хорошенько обработал сочинение, причём, как я уверен, получилась бы магистерская диссертация, имеющая несомненную научную ценность. По сейчас сказанному добавление к просьбе состоит, во-первых, в том, чтобы назначить Кудринского в семинарию, а не в училище, где человек по отсутствию книг лишён бы был возможности заниматься, а во-вторых, – в том, —457— |
| Для книги столь обширной и содержательной, как докторская диссертация А.А. Спасского, ошибок у него так мало, как только это возможно, и почти все они относятся к вопросам второстепенным. По его книге можно изучать историю учения о Св. Троице, не опасаясь впасть в существенно важные погрешности. Докторская диссертация А.А. Спасского была последним большим самостоятельным трудом его. 2-му тому «Истории догматических движений в эпоху вселенских соборов» не суждено было появиться в печати. Литературная деятельность А.А. Спасского не прекратилась по выходе в свет его докторского сочинения, но заключалась или в обработке для печати его лекций, или в мелких статьях. Некоторые из этих мелких статей имеют, впрочем, самостоятельное значение. В 1907 году, в июльской книжке «Богословского Вестника» 1581 появилась небольшая статья А.А. Спасского: «Вера в демонов в древней церкви и борьба с ними». Статья эта представляет собой плод занятий А.А. Спасского переводом сочинения А. Гарнака о распространении христианства. Появление её «вызвало рядом новых и интересных наблюдений, сделанных» А.А. Спасским «при более детальном изучении вопроса» о борьбе против демонов в древней церкви «и желанием осветить его во всей пол- —73— ноте, чего не удалось сделать А. Гарнаку и чего он не имел в виду уже по самой специальности своей задачи» 1582 . Чисто научный интерес имеет появившаяся в начале 1908 года 1583 статья А.А. Спасского: «Пахомий и Феодор, первые основатели киновитского подвижничества по греческим и коптским сказаниям (Критические наброски)». Появление этой статьи вызвано выходом в свет книги (магистерской диссертации) И. Троицкого, Обозрение источников начальной истории египетского монашества (Сергиев посад 1907). Вопрос об источниках истории египетского монашества, в частности о жизни основателей тавеннисийской конгрегации препп. Пахомия в. и Феодора освященного, получил особенный интерес с опубликованием в 1889 году французским учёным Алемино коптских и арабских житий (фрагментов житий на южно-коптском, так называемом фиваидском или саидском, наречии, не совсем полного жития на мемфисском или богейрском, т. |
| А потому, кто берётся обличать и основательно выполняет это дело, тот оказывает действительную услугу Церкви и Отечеству. Но, с другой стороны, это дело очень трудное. Грубые ошибки при обличениях, даваемых от имени Святой Православной веры, – совсем не то, что ошибки светского журналиста, и недостаток истинно Христианских стремлений и расположений при обличении в других чего-либо противного Христианству, думается мне, вредит не только самому обличающему, но и тому делу, какое он делает. При ошибках светского журналиста, – обвинение падает на —380— него и на журнал, – а при ошибках того, кто хочет писать во славу Христианства, – нарекание со стороны людей, не понимающих дела, может пасть на самое Христианство. Потому вопросы: как выполняет своё дело обличитель? Руководствуется ли он Христианской любовью? – Эти вопросы очень важны, и в отношении к домашней беседе ответы на них и неутешительны. Задача её прекрасная, – но в выполнении этой задачи встречаются очень грубые ошибки; это последнее обстоятельство раскрыто в вашей книжке и потому нет нужды об этом распространяться. Кстати при этом можно указать как образец хорошего обличительного журнала на Немецкую книгу под названием Graue Mann 1737 , издававшуюся в виде журнала, она переведена на русский язык в начале нынешнего столетия под заглавием Угроз Световостоков, сочинение Генриха Юнга, или Штиллинга 1738 , думаю, что она теперь довольно редкая книга. Кажется мне, что задача её довольно близко сходится с задачей домашней беседы, – но выполнение гораздо лучше: потому что автор Штиллинг, как видно, одушевлён истинным благочестием и христианской любовью 1739 . Так и —381— представлялось мне, что не мешало бы Вам в своей книге, показывая недостатки домашней беседы, показать и то, что самая задача её заслуживает полного уважения. Потом у Вас обстоятельно было раскрыто, что в критиках домашней беседы, опровергаются иногда не слова разбираемой книги, но собственные странные представления критика, составленные при чтении разбираемой книги (об этом на стр. 134–140 Вашей книги). Это очень хорошо раскрыто у Вас, и я с этим, особенно в отношении к разбору книги О. Феодора, совершенно согласен. Вообще мне кажется, что домашняя беседа не любит вникать в чужие слова, не старается понять – что именно хотел сказать автор и на сколько у него правды. Но, с другой стороны, когда обличение касается таких фактов, или таких явлений в литературе, в которые нечего и вдумываться или вникать, и которых мрачная и отвратительная сторона является с первого взгляда, – тогда встречаются очень дельные обличения, тогда они являются как свидетельства того, что и в самом деле мы не должны дремать, когда много у нас совершается мрачного, но должны с сожалением и негодованием встречать такие явления. Вот и всё что я могу в настоящее время сказать о добрых сторонах домашней беседы, можно ещё сказать, что в Аскоченском является иногда большая сметливость и бойкое перо. Но, во всяком случае, разбор книги о Православии, – есть явление |
| Важно не то, что нечто – истина, а то, что оно – моя истина. Если ударение поставлено на моя, то дальше неизбежно и стремление выдавать всякую истину за свою. Совсем наоборот бывает при сосредоточении внимания на правде. Если ударение поставлено именно на ней, то делается малоинтересным, чья это правда; а далее, при углубляющемся сознании, что правда не может быть чьей-нибудь, а что познаётся она – сознанием соборным, чувство собственности в отношении к правде замолкает. Так возникает псевдо-эпиграф, т. е. условное отнесение познания к любому лицу, – только не к себе; так возникает и нравственная спутница псевдо-эпиграфа – скромность. Извиняюсь за это отступление, но иначе мне было бы трудно объяснить своё понимание личности Феодора Дмитриевича. Мне кажется, что он относился ко второму разряду людей, именно тех, для кого дороже всего сама правда; этим объясняется его боязнь, может быть преувеличенная боязнь, показать более чувств и понимания, чем есть их на самом деле, и тем более себе приписать и себя украсить тем, ради чего должны жить мы. Всем вам известна его необыкновенная скромность, даже в суждении о тех вопросах, над которыми он сидел весьма основательно, литературу которых он отлично изучил и критически взвесил. Всем вам известна его исключительная щепетильность и в научной работе, и в оценке жизненных явлений. Не менее того известна всем и его правдивость, соперничавшая с его осторожностью. Мне думается, что все эти качества Ф-ра Дм-ча можно свести к одному – к исключительной вообще, а в наше время – в особенности, честности мысли, Феодор Дмитриевич напоминал купца —556— настолько честного, что из боязни показать товар лицом он почти не открывал своих витрин, и лишь (случайно обнаруживалась его подлинная осведомлённость во многом и его критическая мысль. Я сказал «мысль». Но правильнее было бы расширить моё утверждение и включить в него – и волю и чувство. И воля и чувство его тоже были выверены и взвешены. Вот почему осторожность его мысли производила впечатление не слабости, а сдерживаемой силы; вот почему, и в ещё большей степени, в его холодноватой внешности чувствовалась не дряблость внутренней жизни, а напротив большой напор, однако введённый в русло сознательного обладания. |
| 100.00 Наличными деньгами: По подписному листу Спасской, в Каретном ряду, церкви от о. настоятеля церкви священника Н.И. Луневского Получено %% по купонам от принадлежащих фонду процентных бумаг Получено %% по книжке сберегательной кассы на капитал фонда От директора Черниговской учительской семинарии Феодора Стротоновича Владимирского – взнос в фонд курса за 1914 год —71— б) От епископа Михайловского, Рязанской епархии, Преосвященного Амвросия взнос в фонд курса двенадцать рублей за 1914 год и от него же пожертвовано восемь руб., а всего двадцать рублей Итого в минувшем 1915 году в кассу фонда поступило наличными деньгами 79 руб. 56 коп., а с остатком от 1914 года в сумме 63 руб. 26 коп., всего поступило 142.82 Расход. За отчётный год в расход выписаны по кассе фонда следующие суммы а) За доставку денег по почтовым переводам Затрачено сберегательной кассой Государственного Банка на покупку одной облигации 5% внутреннего займа 1905 года в сто рублей по номиналу Итого всего в расход по кассе фонда выписана сумма 94 руб. 37 коп. за вычетом означенной суммы расхода из общей суммы прихода в кассе фонда на 1 января 1916 года состоит: Процентными бумагами 900.00 Наличными деньгами 4 . Фонд 58 курса. К 1 января 1815 года в кассе фонда состояло: Процентными бумагами 1400.00 Наличными деньгами В течение отчётного 1915 года в фонд поступило: Процентными бумагами Куплены три 4½% закладных листа Ярославско-Костромского Земельного —72— а) Банка сторублёвого (по номиналу) достоинства каждый за 15471 сер. 40 с купоном июль 1915 года, 15501 с купоном июль 1915 года и 15693 сер. 40 с купоном январь 1916 года. Итого всего процентными бумагами в кассу фонда в минувшем 1915 году поступило триста рублей, а с остатком от 1914 года в сумме 1.400 руб., – одна тысяча семьсот рублей, каковая сумма процентных бумаг исчислена в кассе фонда остатком на 1 января 1916 г. Наличными деньгами: От преосвященного Арсения, епископа Серпуховского в фонд курса От преподавателя Оренбургской духовной семинарии Струменского в фонд курса |
|
|
