| 04–12–2003 Тема: Эвтаназия Можно ли и должно ли в России принять закон, легализующий добровольный уход из жизни безнадежно больного пациента с помощью врача? Такова тема сегодняшней программы, и я представлю гостей московской студии: Ирина Куница — врач, руководитель коммерческого отдела Национального медико–хирургического центра имени Пирогова; отец Георгий Чистяков — православный священник храма Косьмы и Дамиана в Столешниковом переулке. Автор и ведущая Татьяна Ткачук Здравствуйте, господа! Проблема эвтаназии уходит корнями в глубокое прошлое, об этом способе облегчения страданий неизлечимо больного человека говорили еще в античной Греции и Риме, а сам термин, означающий в переводе с греческого " хорошая смерть " , ввел в конце 16–го века английский Философ Фрэнсис Бэкон. Во время войн " пуля друга " порой была единственной возможностью покончить с невыносимыми страданиями. Но все-таки война и мирная жизнь — это разные вещи, потому что война — это зачастую невозможность оказать медицинскую помощь. Несколько последних ярких случаев, обсуждаемых во всем мире, заставили сторонников и противников эвтаназии вновь во весь голос поднять проблему. Адрес одного из таких случаев — Франция, Париж. Слово нашему корреспонденту Семену Мирскому. Семен Мирский: 26–го октября в клинике небольшого городка на севере Франции в возрасте 21 года умер Венсан Амбер. И можно без преувеличения сказать, что кончина этого молодого человека стала вехой в новейшей истории Франции. История же необычного пациента такова. В сентябре 2000–го года 18–летний Венсан Амбер попал в дорожную аварию, в результате которой он остался полностью парализованным, глухим и почти слепым. Единственным средством связи между Венсаном и внешним миром была электрическая кнопка, присоединенная к монитору, на котором появлялись набранные самым крупным шрифтом буквы алфавита. Нажимая в нужный момент на кнопку единственным действовавшим пальцем руки, Венсан Амбер мог таким образом писать. И год назад он написал письмо президенту Франции Шираку, в котором была такая фраза: " Господин президент, помогите мне умереть, ибо ничего другого я себе не желаю " . |
| Но особенно обширно и подробно раскрывается процесс развития политического и церковного устройства и жизни женевской общины под влиянием Кальвина и его преемников в течение всего 16-го века и сопровождавшая этот процесс непрерывная борьба между церковными и гражданскими властями. В конце книги помещены «Приложения», заключающие четырнадцать документов из истории Женевы в подлиннике и на французском языке 2 . Источниками и пособиями при составлении книги ее автору служили: 1) Сочинения Кальвина в издании страсбургских ученых Баума, Куница и Реуса, начатом в 1863 г., во время писания профессором Виппером своей книги еще не оконченном и входящем, как часть, в более обширное издание под общим заглавием «Corpus reformatorum», где сочинения Кальвина начинаются с 29-го тома 3 . Кроме сочинений Кальвина и писем его и к нему, в этом издании напечатано множество документов (церковные и другие ордонансы, акты процессов эпохи Кальвина и извлечения из протоколов Женевского Совета, Консистории и Коллегии пасторов). 2) Собрание писем в издании Herminjard " a под заглавием «Correspondance des réformateurs dans les pays de langue française» («Переписка реформатов в странах французского языка»). 3) Полулетописная и очень обширная история женевского народа А. Роже под заглавием «Histoire dupeuplede Genèvedepuisla reforme jusqu " à l’Escalade». Voll. 1–7. Genève. 1870–1883 гг. Заглавие обещало, что история Женевы будет доведена до 1602 г.; но Роже умер, успев написать историю этого города только до 1568 г. Заключая множество добросовестно составленных выдержек из документов 16-го века, эта семитомная книга до некоторой степени может заменять первоисточники. 4) Рукописи, хранящиеся в архивах Женевы–государственном и консисторском, а именно: Протоколы Совета, сохраняющиеся в виде переплетенных фолиантов, из которых каждый обыкновенно обнимает целый год; Анналы Коллегии пасторов; Протоколы Консисторского суда и еще некоторые исторические документы. Этим рукописным материалом проф. Виппер пользовался при составлении только последних четырех глав своей книги, в которых излагается история Женевы с 1564 по 1604-й год, в эпоху, следовавшую за смертью Кальвина. |
| – А от кого бы мог произойти этот биологический таксон, если бы дарвиновская эволюция была правдой? Что из этого получается, я уже писал выше. Повторюсь еще раз. Такое «художественное пририсовывание» эволюционных предков и потомков – по степени спекулятивности ничуть не лучше, чем объединение вышеупомянутых мной куниц, кустарниковых собак и медведей в одну эволюционную цепочку (см. выше). 79 Однажды, в качестве одного из свидетельств эволюции, мне привели следующие биологические группы из разных геологических эпох: …Bunodidae и Pseudoniscidae (оба из силура) – сегменты опистосомы соединены свободно . Bellinuridae (средний девон – верхний карбон) – сегменты соединены плотно , но в единый щит ещё не срастаются . Paleolimulidae (карбон – пермь) – сегменты срастаются за исключением последнего , аксис опистосомы имеет отчётливую кольчатость. Limulidae (триас – ныне) – все сегменты опистосомы слиты , кольчатость аксиса видна слабо. Здесь речь идет о разных группах мечехвостов (начиная с самых древних), которые последовательно сменяли друг друга в ископаемых отложениях. Очевидно, что в данном случае, при желании, можно провести воображаемые линии от предков к потомкам, причем в этой (воображаемо-эволюционной) цепочке будут прослеживаться определенные эволюционные тенденции – например, от свободного соединения сегментов до их полного слияния. Но ведь точно так же можно провести «предково-потомковые» линии и в цепочке «куница – кустарниковая собака – медведь». И в этой цепочке тоже были бы ясно видны «эволюционные тенденции». Например, в сторону постепенного увеличения размеров тела. Или постепенного уменьшения длины хвоста… Так переходили ли на самом деле Bunodidae в Bellinuridae (а после этого в Paleolimulidae, и затем в Limulidae)? Или же это были просто разные группы мечехвостов, каждая из которых имела свои характерные черты. Причем эти характерные признаки были пронесены (каждой из этих групп мечехвостов) через всё время их существования? Определенной подсказкой, которая могла бы помочь ответить на данный вопрос (конкретно в этом случае), возможно, является тот факт, что представители последней озвученной группы (Limulidae) – практически не изменились со времен триаса вплоть до наших дней (около 200 млн. лет). Поэтому современные мечехвосты являются одним из самых известных сегодня примеров «живых ископаемых». 80 |
| Наиболее распространенные фамилии зоонимической системы связаны с названиями самых широко известных животных русских лесов и полей – волка, медведя, зайца и лисицы. Эти звери – непременные герои народных сказок, песен, пословиц и загадок. В фольклоре сложилось традиционное представление об их характерах, основанное на многовековых наблюдениях над повадками и образом жизни четвероногих соседей. Волк всегда жесток, злобен, жаден. Заяц труслив и робок. Лиса хитра и плутовата. Медведь – воплощение буйной и доброй силы, хозяин леса. Неспециалисту эти характеристики кажутся верными и поныне. А в далекие века, когда границы реального мира проходили за околицей села и все сведения о вселенной извлекались из сказок и рассказов бывалых людей, эти представления сильно влияли на выбор имени ребенка. Назвав сына Волкам, можно было надеяться, что злые духи, несущие болезни и напасти, устрашатся звериного имени и будут обходить ребенка стороной. Лисица передаст своему крестнику хитрость и ум, медведь – непомерную лесную силу, заяц – быстрые ноги. Именем мелкой незначительной зверюшки можно отвести нечисти глаза, заставить ее думать, что в доме растет не надежда родителей – сын, а косой зайчишка, жалкая добыча для леших, домовых и прочих демонов. Кроме того, заяц – мягкое, пушистое, приятное животное. Назвать таким именем дитя все равно, что приласкать его доброй рукой. Не потому ли пошли в обиход и Горностай, и Куница, и Белка. А уж о Соболе нечего и говорить. Жемчужина русских лесов, самая большая ценность в пушной сокровищнице князей и бояр, соболь и в фольклоре, и в именослове занимал заслуженно почетное место. Были хорошо известны и ценимы и Бобер, и Лось, и Олень, и Вепрь, и все это лесное население ворвалось в людской быт, на страницы летописей, кабальных книг, дворцовых тетрадей сонмом имен и наследственных прозваний. От них происходят современные имена: Бобров, Белкин, Волков, Горностаев, Ежов, Зайцев, Куницын, Лисицын, Лосев, Медведев, Оленин, Россомахин, Соболев. Некоторые хорошо известные жители леса и степи вошли в антропонимику сразу под несколькими именами: Белкин – это то же, что и Векшин, в нижегородском говоре мог возникнуть антропоним Векшин, в псковском – Мысев (от мысь – белка-летяга), в костромском – Урмин (от урма, также белка). Хорек или хорь имеет отношение не только к Хореву и Хорькову, но и к Красикову, Черногрудкину, Курнину (красик, черногруда, курна – различные виды восточносибирского хорька). |
| Когда же наступит теплое время, они просыпаются, встают и снова начинают жить, питаться и плодиться. Во всякое же время года в одной и той же местности могут жить только те животные, которые способны по своей природе переносить все перемены тепла и холода. Однако, не смотря на все передвижения животных, каждая страна имеет своих постоянных жильцов. Так, в жарком поясе, говорит Фольгер, «леса и рощи кишат необозримыми стаями пестрых птице, здесь кривляются чудно разнообразные виды обезьян, ночью порхают кровососущие летучие мыши, здесь квартируют самые отважные, самые быстрые хищные звери, великолепнейшие жвачко-жующие, исполинские толстокожие, панцирные ящерицы, огромные змеи, электрические рыбы, бесчисленные виды насекомых, раков, пауков, червей, мягкотелых. Как не обширно пространство, оно все населено живыми существами». 233 В нашем умеренном поясе живут известные нам олень, сайта, медведь, волк, лисица, шакал, дикая кошка, рысь, выдра, куница, зайцы, белки, хомяк, ежи, кроты, мыши, а также лошади, быки, овцы, козы, свиньи и т.д.; кроме того, живут разные птицы, пресмыкающиеся и насекомые. В соответствующих же широтах в Азии и Америке живут такие же, подобные нашим, животные разных родов и видов, хотя несколько и измененные; при этом, однако же, каждая часть света имеет и свои отдельные виды. Далее, на холодном севере поселились очень немногие животные, из жвачных только два вида – олень и буйвол, из грызунов – лемминги и ледяной заяц, из зверей – эскимосская собака, белый медведь, ледяная лисица и немногие другие виды. Птицы, преимущественно, морские плотоядные и очень редкие зерновыя. Водяной же мир изобилует множеством рыб, моржей, тюленей, дельфинов и т.п. Все выше исчисленные животные живут на земном шаре самою разнообразною жизнью: одни плавают в воде, другие ползают, третьи летают, иные лазят по деревьям, бегают или ходят по Земле, по горам, лесам и степям, зарываются в землю, скрываются в пещерах. Словом, ведут такую жизнь, которая, по сложению их, наиболее им удобна и полезна; приноравливаясь к местностям, которые наиболее подходят к цвету их шкуры и прижимаясь иногда к окружающим предметам так плотно, что при взгляде невозможно отличить их от неодушевленных предметов, чрез что и спасаются иногда от взора хищников. |
| Рисунок 11. Произвольно составленная «эволюционная» цепочка. С «эволюционным предком» в качестве куницы, «переходным звеном» в виде кустарниковой собаки, и конечным «эволюционным продуктом» – медведем. Но Ваш оппонент говорит Вам, что всё это – полная ерунда и ничего не доказывает. Потому что на самом деле, и ископаемые куницы, и ископаемые кустарниковые собаки, и современные медведи – когда-то жили на Земле вместе и одновременно, просто значительная часть этого былого разнообразия уже исчезла с лица Земли, и остались только некоторые «осколки» (в виде медвежьих). Что Вы сможете на это возразить? Особенно учитывая тот факт, что в реальности то мы точно знаем – и куницы, и кустарниковые собаки, и медведи – действительно живут на Земле совместно и одновременно. Но при этом совсем не исключено, что кто-нибудь из них в будущем вымрет (например, та же кустарниковая собака в природе весьма редка, и некоторое время, кажется, действительно считалась вымершей). Вы сможете возразить только в том случае, если у Вас имеются очень подробные переходные ряды ископаемых форм, причем крайне желательно из одного и того же геологического разреза. Вот тогда, прямо по этому разрезу, можно было бы проследить, как постепенно изменялась морфология того или иного живого существа со временем. Но к сожалению, таких подробных (!) рядов палеонтологией накоплено крайне мало (а возможно, нет вообще). А есть «переходные ряды» примерно такой же степени «полноты», которую я только что уже озвучил выше: «куница-собака-медведь». Такие «доказательства эволюции», действительно, выглядят очень слабыми. Поэтому аргумент про отсутствие переходных форм всё время «на слуху». Впрочем, иногда палеонтология располагает и рядами такой подробности, что можно рассуждать об эволюции родов и видов, или даже подвидов. Например, выше я уже приводил пример работы коллектива авторов по ископаемым двустворчатым моллюскам (Невесская и др., 1987). Помимо этого, еще имеется, например, очень большой материал по разным видам ископаемых аммонитов. Аммониты удобны тем, что могут сменять друг друга в геологических слоях достаточно быстро, что можно интерпретировать, как быструю эволюцию. |
| Так заяц и пригнал ко мне Трубача. Возможно ли это? Нет! Я знал одного робкого человека: его смертельно оскорбили, он поднялся и вмиг уничтожил своего врага. Но… то был человек. У зайцев так не бывает. По той самой зеленой дорожке, где бежал русак от Трубача, я спустился из лесу на луг и тут увидел, что косцы, смеясь, оживленно беседовали и, завидев меня, стали звать скорее к себе, как все люди зовут, когда душа переполнена и хочется облегчить ее. — Ну и дела! — Да какие же такие дела? — Ой-ой, ой! И пошло, и пошло в двадцать голосов, одна и та же история, ничего не поймешь, и только вылетает из гомона колхозного: — Ну и дела! Ну и дела! И вот какие это вышли дела. Молодой русак, вылетев из лесу, покатил по дороге к овинам, и вслед за ним вылетел и помчался врастяжку Трубач. Случалось, на чистом месте Трубач у нас догонял и старого зайца (поратая англо-русская порода), а молодого-то догнать ему было очень легко. Русаки любят от гончих укрываться возле деревень, в ометах соломы, в овинах. И Трубач настиг русака возле овина. Косцы видели, как на повороте к овину Трубач раскрыл уже и пасть свою, чтобы схватить зайчика… Так бывает часто в борьбе, что все карты биты и остается какая-то одна, и уже тянет сонливая слабость стать жертвой и отдаться врагу: становится так, будто игра не стоит свеч, и надо сдаваться и делаться жертвой. Бывает, враг все рассчитал, он знает даже три карты победы: вот тройка. Тройка! И тройка взяла. Семерка! Семерка взяла. Туз! И нет: вместо туза дама пик. Это было на глазах у всех косцов. Трубачу бы только хватить, но вдруг на него из овина вылетает большая черная курица — и прямо в глаза ему. И он повертывается назад и бежит. А Пиковая Дама ему на спину — и клюет и клюет его своей пикой. Ну и дела! И вот отчего у желто-пегого в румянах на светлых пятнах была кровь: гонца расклевала обыкновенная курица. Куница-медовка Понадобилась мне однажды на кадушку черемуха, пошел я в лес. В тридцать первом квартале нашел я черемуху, и с ней рядом стояла елка с подлупью. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 74 голоса: 4.3 из 5) Охотничьи собаки Охотничьи собаки Охотничья собака — это ключ от дверей, которыми закрываются от человека в природе звери и птицы. И самое главное в этом ключе — собаке — это ее нос, удивительный аппарат для человека, способного чуять лишь немного дальше своего носа. Нос собаки, или чутье, как говорят охотники, эта холодная мокрая замазка с двумя дырочками, никогда не перестанет удивлять человека. Бывает, ветер нанесет собаке на открытом болоте запах маленькой птички гаршнепа с такого расстояния, что скажешь потом другому охотнику и он улыбнется и припишет это общей слабости охотников все удачи свои преувеличивать. Да вот и сам я сейчас, рассказывая о чутье собак, остерегаюсь выразить свои чудесные случаи в метрах. Знаю, что скажут он врет, знаю, впрочем, что спроси его самого о своих случаях в опытах на дальность чутья — и он махнет еще много дальше, чем я. Еще удивительней кажется чутье гончих, несущихся во весь дух по невидимому на чернотропе следу зайца или же лисицы. И мало того! Случается, поратая гончая на своем сумасшедшем пробеге старается держаться в стороне от следа, чтобы сила запаха зверя не сбивала чутье. Поразительна тоже для человека мощность легких у гончих и мускульная сила их ног. Сплошь и рядом бывает, что гончая с короткими перерывами лая и бега на заячьих скидках и сметках так и прогоняет зайца весь день. А какой слух у собак! В лесу глухом, заваленном снегом, охотник идет с лайкой по следу куницы. Вдруг куница махнула на дерево и, невидимая, верхом пошла по кронам, почти сходящимся. Тогда охотник глядит на царапинки куньих лапок по снежным веткам деревьев, на посорки, падающие сверху из-под лапок зверька, царапающих кору на стволах и ветках деревьев. И вот как будто и нет никаких признаков зверя, охотник ничего больше не слышит и ничего не может рассмотреть. Но лайка остановилась, поставила уши рожками и все поняла по слуху: она слышала, как упала посорка, точно определила место на дереве, откуда слетела частичка коры, и что-то увидала там. Охотник поглядел туда внимательно и тоже увидел. |
| Утят, гусят находили в огородах и на улице задавленными. В крайних домах, что ближе к лесу, птица вовсе вывелась. И долго не могли узнать люди, кто это разбойничает ночами на селе. Но Белогрудка совсем освирепела и стала появляться у домов даже днём и расправляться со всем, что было ей под силу. Бабы ахали, старухи крестились, мужики ругались: — Это ж сатана! Накликали напасть! Белогрудку подкараулили, сшибли дробью с тополя возле старой церкви. Но Белогрудка не погибла. Лишь две дробины попали ей под кожу, и она несколько дней таилась в гнезде, зализывала ранки. Когда она вылечила себя, то снова пришла к тому дому, куда её будто на поводе тянули. Белогрудка ещё не знала, что мальчишку, взявшего кунят, пороли ремнём и приказали отнести их обратно в гнездо. Но беззаботный мальчишка поленился лезть в лесную крепь, бросил кунят в овражке возле леса и ушёл. Здесь их нашла и прикончила лиса. Белогрудка осиротела. Она стала давить напропалую голубей, утят не только на горе, в Вереино, но и в Зуятах тоже. Попалась она в погребе. Открыв западню погреба, хозяйка крайней в Зуятах избы увидела Белогрудку. — Так вот ты где, сатана! — всплеснула она руками и бросилась ловить куницу. Все банки, кринки, чашки были опрокинуты и побиты, прежде чем женщина сцапала куницу. Белогрудку заключили в ящике. Она свирепо грызла доски, крошила щепу. Пришёл хозяин, он был охотник, и когда жена рассказала, что изловила куницу, заявил: — Ну и зря. Она не виновата. Её обидели, осиротили, — и выпустил куницу на волю, думая, что больше она в Зуятах не появится. Но Белогрудка принялась разбойничать пуще прежнего. Пришлось охотнику задолго до сезона убить куницу. На огороде возле парника он увидел её однажды, загнал на одинокий куст и выстрелил. Куница упала в крапиву и увидела бегущую к ней собаку с мокрым гавкающим ртом. Белогрудка змейкой взвилась из крапивы, вцепилась в горло собаке и умерла. Собака каталась по крапиве, дико выла. Охотник разжимал зубы Белогрудки ножом и сломал два пронзительно острых клыка. |
| Иван Владиславович морщился под легкой кисточкой гримера, терпеливо подставлял лацканы под микрофоны, послушно смотрел в камеру и смеялся моим вопросам: — Есть ли у животных душа? А давайте определимся, про кого вы спрашиваете: собака — да, животное, а червяк? Зоопарк как часть культурной среды города, тигрица Пурга и ее тяжелые роды, жираф, который узнал знакомого через 15 лет и бежал, как щенок, вдоль решетки, нагнув длинную шею, удравшая куница, охотившаяся по ночам исключительно на краснокнижных птиц, спасение американских кондоров, — Иван Корнеев рассказывал свои истории, вспоминал, рассуждал, доказывал, сам похожий на героя увлекательного фильма. — Зоопарк — это живой музей. Только здесь можно сберечь исчезающие виды. Вот, например, восстановят сейчас японцы по ДНК мамонтов. Кормовая база их давно исчезла. Где им жить? Только в зоопарке. А вы знает, кстати, что многие мифы возникли именно из-за исчезнувших животных? В древние времена люди находили в пещерах черепа огромных медведей и считали, что они принадлежали одному зверю — многоглавому дракону. Так родился и миф об одноглазых великанах — циклопах: черепа слонов с одним отверстием для хобота навели древних охотников на такое объяснение. Вот, наконец, настал подходящий момент узнать ответ на вопрос, который я всю жизнь стеснялась задать: — А единорог? Существовал ли на свете прекрасный белый зверь с витым рогом во лбу? — Пойдемте,- сказал Иван Владиславович, вставая, — я вам покажу единорога. Он как раз в этом зале. Я поднялась недоверчиво и двинулась за ним. Мы обошли хвост синего кита. Корнеев перелез через заградительную веревочку и показал рукой на узкий скелет нарвала. — Вот он, сказочный единорог. Прямо из открытой пасти морского зверя тянулся длинный витой острый рог. — На самом деле это зуб. В средневековье их привозили с берегов Атлантики и продавали по всем лавкам, приписывая мистические свойства. Я дотронулась пальцем до матового рога, который стал героем европейской мифологии. На ощупь он был шершавый, как мел. Я представила белого оленя, который являлся девственницам, спасал принцесс и гордо скакал на гобеленах. |
|
|
