| — Зря вы, яблони, груши, вишни, смеетесь над ней. Она еще покажет себя. Как бы нам, на нее глядючи, завидовать не пришлось. Хорошо перезимовала яблоня, только по весне многих веток не досчиталась. Сильно обрезал ее названый отец. Но она крепкая была. От природы здоровая и стойкая. Переболела за лето и хорошо на новой садовой земле принялась. Опять к ней ее названый отец с ножом пришел. — Не бойся, — говорит он, — милая доченька. Боли большой не сделаю. Как оспу привью. Сказал он так и стал прививать на ее могучие ветви молодые побеги незнаемо дальних яблонь, растущих по берегам теплых морей. Хорошо привил старик. Научно. Опять солнце, ходя по небу, стало отсчитывать дни и месяцы. Обросла яблоня новыми ветками с новой листвой, не похожей на старую, а через год, через два зацвела яблоня невиданно крупными цветами. Много людей приходило в сад дивоваться этим цветением. Еще больше пришло людей пробовать крупные, сладкие, сочные яблоки. Хвалят. Поздравляют садовода. Едят вкусные яблоки, а семечки яблочные не выбрасывают. В бумажные пакетики бережно прячут. Завидуют лесной красавице садовые яблони. Не хотят признавать дикарку именитой чудо-яблоней. — Посмотрим еще, как перезимуют в большие морозы ее новые ветки, привыкшие к нежным ветрам да теплым лучам. Тогда и скажем свое слово. Особенно сомневалась в этом прославленная Антоновка. Да и не только она. Люди тоже опасения высказывали. И сам садовод хоть и верил в могучее лесное здоровье удочеренной яблони, а побаивался лютого яблоневого врага — мороза. Сильные ударили морозы в эту зиму. Воробьев на лету замораживали морозы. Дышать было трудно. А яблоню им заморозить не удалось. Не удалось им ее лесную силу пересилить. Год от году пышнее цвела, обильнее плодоносила преображенная яблонька-дочь — яблоня-мать сотен и тысяч деревьев, составивших новые сады. Теперь-то уж, конечно, она состарилась и стала бабушкой, но все еще цветет неувядаемой памятью по своем отце, великом ученом и труженике, удочерившем дикую яблоню. Сказка о большом колоколе |
| Согласно одному из малоизвестных апокрифов этот стих является ответом Иисуса Христа на вопрос, который задал Ему юноша, присутствующий на Нагорной проповеди. Перескажем отрывок из апокрифа, который поможет яснее разобраться в смысле 18-го стиха. После того, когда Спаситель сказал слушающим Его людям о том, что лжепророков можно узнать по плодам, а затем спросил «собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы?», и утвердительно добавил «так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые», сразу же после этих слов (согласно апокрифу) из толпы, окружающей Спасителя, вперед выступил начитанный юноша, который готовился стать книжником. Он сказал Иисусу Христу: «Учитель, позволь задать Тебе вопрос. Ты говоришь о терновнике и винограде, противопоставляя в Своей речи плохое растение и хорошее. Но ведь терновник, несмотря на то, что с него не снимают виноград, имеет и положительное применение. Терновник, например, используют в виде топлива. А сам кустарник служит ограждением вдоль дорог. То же можно сказать и по отношению к репейнику. Несмотря на то, что с репейника не снимают смокв, репейник является очень полезным растением, широко применяемым в медицине». Иисус Христос внимательно посмотрел на юношу и дал ему ответ, сказав о том, что в Нагорной проповеди Он не разбирает медицинские понятия и лечебные свойства трав, а говорит людям о морально-нравственных истинах, о религиозно-философских законах бытия и рассказывает, как нужно жить человеку, соблюдая законы Божии. Поэтому сравнения, которые Он использует касательно растений, нельзя понимать буквально, так как они аллегоричны и иносказательно представляют собой людей. И Его слова о деревьях и плодах нужно понимать так: не может плохой человек, пока не исправится, сделать доброе дело, то есть принести добрый плод. Затем, после паузы, Спаситель пояснил Свою мысль: точно также и дикая яблоня, пока её не привьют, будет приносить плохие, кислые яблоки. Не может добродетельный человек, живущий по законам Божиим, совершить злой поступок, то есть принести худой плод. Точно также окультуренная яблоня не может давать кислые и плохие плоды, пока не переродится. В жизни бывают случаи, – продолжал говорить Иисус Христос,– когда и хороший человек может сделать плохой поступок, как яблоня садовая, которая от старости вырождается и плодоносит дурными плодами. Но это произойдет после того, когда этот человек духовно изменится и переродится. А поступок будет являться лишь зримым подтверждением его грехопадения. И худой человек под влиянием Божественных истин может перемениться и стать добрым. Но не может человек, пока он является грешником или лжепророком, принести плода доброго. Точно также добрый человек, пока духовно не переродится, как старая яблоня, не может творить зло. В качестве вывода из ответа на вопрос просвещенного книжной мудростью юноши Иисус Христос сказал: «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые». |
| Даже языческое отчаяние знает о смерти больше, чем современное благо- (а на самом деле равно-) душие. Это удивительно, но это факт: зная, что неизбежен тот момент, когда строку придется закончить точкой, мы сознательно предпочитаем не думать о том, как эта точка будет поставлена, не думать о фразе, которая этой точкой закончится. И даже перед лицом другой смерти мы не вдумываемся, а дистанцируемся. Мысль о том, что в смерти есть какой-то смысл, представляется чуть ли не кощунственной. Общественная этика предлагает только глухую скорбь, краткое сопереживание с теми, кто потерял близкого человека, — как будто этот человек им принадлежал как вещь, которую можно потерять, и как будто небеса над нами пусты. Кэтрин Патерсон описывает обыкновенную американскую семью — не из привилегированного класса юристов и психоаналитиков, не из кино. Фермерская семья из округа Колумбия, еле сводящая концы с концами. Обыкновенный мальчик Джесс, чуть затронутый светом таланта, но не отягощённый чрезмерной интеллигентностью и склонностью к рефлексии. Обыкновенные мечты — стать самым быстрым в классе. Влюблённость в учительницу пения — тожедостаточно обыкновенная. Обычный для мальчика страх — боязнь показаться или, того хуже, оказаться трусом. Обычные ссоры со старшими сестрами и заботы о младшей. Работа по дому. Учёба. И вот в эту жизнь вторгается Лесли Бёрк. Обычная девочка — но из другой среды и оттого выделяющаяся в сельской школе, как попугайчик среди воробьев. Дочь богемных родителей, переехавших в это захолустье не из-за бедности, а в поисках " простой жизни " . Презирающая взрослые условности по примеру родителей — но зависимая от детских условностей, как все дети. Их дружба началась с того, что она разрушила его мечту, став самой быстрой бегуньей в пятом классе. А потом была страна Теравифия. Это вечная тема детских повестей и романов, и Кэтрин Патерсон не собирается делать вид, что открывает Америку: она открыто ссылается на Нарнию устами своей героини. Лесли зовет Джесса открыть " их " страну, подражая героям " Хроник Нарнии " . Я в своё время пыталась подражать героям " Кондуита и Швамбрании " . " Рай, — сказал Оська, — это такая Швамбрания для взрослых " : прозрение наоборот, скорее всего, не понятое самим Кассилем; это Швамбрания — рай для мальчишек, прообраз то ли Авалона [ 4 ] , то ли Небесного Иерусалима. Льюис показывает это жестко, почти в лоб. Патерсон — деликатно, касаниями. Старая, разлапистая яблоня, к ветви которой привязан разлохмаченный канат, — дорога через овраг, в волшебную страну. Та ли это яблоня, от которой вкусил Кондла Прекрасный [ 5 ] ? Или та, от которой вкусили Адам и Ева? Впрочем, это может быть и просто яблоня. Важна не столько она, сколько неуловимый яблочный, облачный аромат, который проникает из того мира. Ощущение нездешнести, возникающее каждый раз, когда дети на разлохмаченном канате перелетают через овраг. |
| В избушке старая баба-яга прядет кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками. Девочка вошла в избушку: — Здравствуй, бабушка! — Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась? — Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться. — Садись покуда кудель прясть. Баба-яга дала ей веретено, а сама ушла. Девочка прядет — вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей: — Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу. Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала: — Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается. Девочка сидит ни жива ни мертва, плачет, а мышка ей опять: — Не дожидайся, бери братца, беги, а я за тебя кудель попряду. Девочка взяла братца и побежала. А баба-яга подойдет к окошку и спрашивает: — Девица, прядешь ли? Мышка ей отвечает: — Пряду, бабушка… Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой. А в избушке нет никого. Баба-яга закричала: — Гуси-лебеди! Летите в погоню! Сестра братца унесла!.. Сестра с братцем добежала до молочной реки. Видит — летят гуси-лебеди. — Речка, матушка, спрячь меня! — Поешь моего простого киселька. Девочка поела и спасибо сказала. Река укрыла ее под кисельным бережком. Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо. Девочка с братцем опять побежали. А гуси-лебеди воротились навстречу, вот-вот увидят. Что делать? Беда! Стоит яблоня… — Яблоня, матушка, спрячь меня! — Поешь моего лесного яблочка. Девочка поскорее съела и спасибо сказала. Яблоня ее заслонила ветвями, прикрыла листами. Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо. Девочка опять побежала. Бежит, бежит, уж недалеко осталось. Тут гуси-лебеди увидали ее, загоготали — налетают, крыльями бьют, того гляди, братца из рук вырвут. Добежала девочка до печки: — Печка, матушка, спрячь меня! — Поешь моего ржаного пирожка. Девочка скорее — пирожок в рот, а сама с братцем в печь, села в устьице. Гуси-лебеди полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели к бабе-яге. Девочка сказала печи спасибо и вместе с братцем прибежала домой. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 390 голосов: 4.1 из 5) Гуси-лебеди Жили мужик да баба. У них была дочка да сынок маленький. – Доченька, – говорила мать, – мы пойдем на работу, береги братца! Не ходи со двора, будь умницей – мы купим тебе платочек. Отец с матерью ушли, а дочка позабыла, что ей приказывали: посадила братца на травке под окошко, сама побежала на улицу, заигралась, загулялась. Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях. Вернулась девочка, глядь – братца нету. Ахнула, кинулась туда-сюда – нету! Она его кликала, слезами заливалась, причитывала, что худо будет от отца с матерью, – братец не откликнулся. Выбежала она в чистое поле и только видела: метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за темным лесом. Тут она догадалась, что они унесли ее братца: про гусей-лебедей давно шла дурная слава – что они пошаливали, детишек уносили. Бросилась девочка догонять их. Бежала, бежала, увидела – стоит печь. – Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели? Печка ей отвечает: – Съешь моего ржаного пирожка – скажу. – Стану я ржаной пирог есть! У моего батюшки и пшеничные не едятся… Печка ей не сказала. Побежала девочка дальше – стоит яблоня. – Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели? – Поешь моего лесного яблочка – скажу. – У моего батюшки и садовые не едятся… Яблоня ей не сказала. Побежала девочка дальше. Течет молочная река в кисельных берегах. – Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели? – Поешь моего простого киселька с молочком – скажу. – У моего батюшки и сливочки не едятся… Долго она бегала по полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать нечего – надо идти домой. Вдруг видит – стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя поворачивается… В избушке старая Баба-яга прядет кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками. Девочка вошла в избушку: – Здравствуй, бабушка! – Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась? – Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться. – Садись покуда кудель прясть. |
| Диавольское торжество — это когда ты возьмёшь барана, зажаришь его, созовёшь своих приятелей и родственников. И вы будете есть, пить, напиваться и отрыгивать, подобно псам. Это будет торжество и жертва, угодные диаволу. Мы надеемся спастись во имя Христа, а не через какого-то барана, как еретики и неверующие. Благородные, что вы предпочитаете? Божественный или диавольский праздник? — Божественный. — Итак, как хотите, так и поступайте. Когда срезаешь дерево, его ветви сразу засыхают, а если поливаешь его корень, — ветви наполнены силой. Так и вас, родителей, можно уподобить дереву: вы корень ваших детей, и когда вы «поливаете» себя постами, молитвами, милостыней и добрыми делами, Бог хранит и ваших чад. А если вы «засыхаете» от грехов, Бог умерщвляет и ваших детей, отправляя вас в ад вместе с ними. Если яблоня даёт кислые яблоки, кто виноват: яблоня или яблоки? Яблоня. Итак, поступайте правильно вы, родители, чтобы и ваши яблоки становились сладкими. Три с половиной тысячелетия прошло со времени сотворения мира, и ни разу не случилось такого, чтобы ребёнок умер раньше, чем его отец. В те времена жил человек по имени Фарра. Допустил он диавола вселиться в своё сердце и выставил идолов, что бы люди поклонились им вместо Бога. Тотчас Всеблагой Господь умертвил его старшего сына. И с той поры дети стали умирать раньше своих родителей. Так и сегодня за ваши грехи Бог умерщвляет ваших детей. Когда Владычице Богородице исполнилось три года, Иоаким и Анна вспомнили о своём обещании. Они посвятили свою дочь Богу, и во исполнение своего обета отвели Её в храм. Иоаким и Анна не забыли о своём обещании и выполнили его, так и мы, благочестивые христиане, должны всегда помнить о своём долге перед Богом, исполнять его, и тогда сможем по просить Рай в награду. Каков наш долг? В Рай-то ведь все хотим попасть, а долга нашего не знаем? Я рас скажу лишь малую часть, вы же потрудитесь узнать больше. Бог подарил нам глаза, чтобы мы могли смотреть на небо, видеть звёзды, солнце, луну и благодарить Его, говоря: «Господи, если солнце (лишь часть творения) столь лучезарно, то насколько же ярче Ты, сотворивший его? Ах, Господи, удостой меня Тобою насладиться!» Бог дал нам глаза не для того, чтобы женщины смотрели на мужчин, а мужчины — на женщин или чтобы мы зарились на чужую вещь. |
| Александр Гордон Фундаментальная трагедия переходного возраста состоит в том, что подросток желает иметь права взрослого (как он их понимает, а понимает он их плохо), но при этом сохранять обязанности ребенка (то есть никакие, как он опять-таки понимает). Отсюда масса неприятностей. Между тем у ребенка есть обязанность слушаться. Если и она отвергается, весьма вероятно крушение личности, и не только ее одной: в хорошей педагогике всемерное потакание “правам” ребенка на получение всего называется лаконично: растить врага. Не надо обижаться на сравнение с подростками: разные ученые люди вроде социологов давно обнаружили, что происходит стремительная инфантилизация населения земного шара. Возможно, это тоже как-то связано с вытеснением обязанностей из их необходимой (для гармонически развитого сознания и стабильно развивающегося общества) корреляции с правами. Как бы то ни было, никакое расширение прав сверх определенного предела (какого – это проблема как сложная, так и увлекательная) гарантий социального мира не дает. А уж что касается мира душевного… Горький исторический и семейный опыт подсказывает: бесконечное удовлетворение прав, никак не обусловленное встречным требованием выполнения обязанностей, никогда не вызывает довольства. Так что ни к чему и пытаться. Марина Журинская Как часто мы бросаемся высокими словами, не вдумываясь в них. Вот долдоним: дети – счастье, дети – радость, дети – свет в окошке! Но дети – это ещё и мука наша! Вечная наша тревога! Дети – это наш суд на миру, наше зеркало, в котором совесть, ум, честность, опрятность нашу – всё наголо видать. Дети могут нами закрыться, мы ими – никогда. Виктор Астафьев Необъезженный конь бывает упрям, а сын, оставленный на свою волю, делается дерзким. Из книги премудрости Иисуса, сына Сирахова (30:8) Когда срезаешь дерево, его ветви сразу засыхают, а если поливаешь его корень, – ветви наполнены силой. Так и вас, родителей, можно уподобить дереву: вы корень ваших детей, и когда вы «поливаете» себя постами, молитвами, милостыней и добрыми делами, Бог хранит и ваших чад. А если вы «засыхаете» от грехов, Бог умерщвляет и ваших детей, отправляя вас в ад вместе с ними. если яблоня даёт кислые яблоки, кто виноват: яблоня или яблоки? яблоня. Итак, поступайте правильно вы, родители, чтобы и ваши “яблоки” становились сладкими. |
| Диавольское торжество – это когда ты возьмёшь барана, зажаришь его, созовёшь своих приятелей и родственников. И вы будете есть, пить, напиваться и отрыгивать, подобно псам. Это будет торжество и жертва, угодные диаволу. Мы надеемся спастись во имя Христа, а не через какого-то барана, как еретики и неверующие. Благородные, что вы предпочитаете? Божественный или диавольский праздник? – Божественный. – Итак, как хотите, так и поступайте. Когда срезаешь дерево, его ветви сразу засыхают, а если поливаешь его корень, – ветви наполнены силой. Так и вас, родителей, можно уподобить дереву: вы корень ваших детей, и когда вы «поливаете» себя постами, молитвами, милостыней и добрыми делами, Бог хранит и ваших чад. А если вы «засыхаете» от грехов, Бог умерщвляет и ваших детей, отправляя вас в ад вместе с ними. Если яблоня даёт кислые яблоки, кто виноват: яблоня или яблоки? Яблоня. Итак, поступайте правильно вы, родители, чтобы и ваши яблоки становились сладкими. Три с половиной тысячелетия прошло со времени сотворения мира, и ни разу не случилось такого, чтобы ребёнок умер раньше, чем его отец. В те времена жил человек по имени Фарра. Допустил он диавола вселиться в своё сердце и выставил идолов, чтобы люди поклонились им вместо Бога. Тотчас Всеблагой Господь умертвил его старшего сына. И с той поры дети стали умирать раньше своих родителей. Так и сегодня за ваши грехи Бог умерщвляет ваших детей. Когда Владычице Богородице исполнилось три года, Иоаким и Анна вспомнили о своём обещании. Они посвятили свою дочь Богу, и во исполнение своего обета отвели Её в храм. Иоаким и Анна не забыли о своём обещании и выполнили его, так и мы, благочестивые христиане, должны всегда помнить о своём долге перед Богом, исполнять его, и тогда сможем попросить Рай в награду. Каков наш долг? В Рай-то ведь все хотим попасть, а долга нашего не знаем? Я расскажу лишь малую часть, вы же потрудитесь узнать больше. Бог подарил нам глаза, чтобы мы могли смотреть на небо, видеть звёзды, солнце, луну и благодарить Его, говоря: «Господи, если солнце (лишь часть творения) столь лучезарно, то насколько же ярче Ты, сотворивший его? Ах, Господи, удостой меня Тобою насладиться!» Бог дал нам глаза не для того, чтобы женщины смотрели на мужчин, а мужчины – на женщин или чтобы мы зарились на чужую вещь. |
| Последование своему падшему естеству, доследование его разуму и воле, есть деятельное отвержение Христа и дарованного Им обновления при Крещении. Оживление в себе падшего естества есть полное возвращение к вечной смерти, полное водворение и развитие ее в себе. Отчего погибли и погибают иудеи и еллины? от любви к падшему естеству. Одни хотят удержать достоинство за правдою падшего естества, за его добром, другие — за его разумом; те и другие делаются чужды Христа, этой единой Правды, этой единой сокровищницы разума Невозможно не отрекшемуся естества, не признавшему его, по причине падения непотребною, по всем отношениям, скверною, приблизиться и усвоиться Христу, или, и усвоившись, пребыть в усвоении. Милосердие Божие живописно изобразило в видимой природе многие таинственные учения христианства. Оживление всех произрастений весною служит образом воскресения человеков; действие некоторых лекарств, сперва обнаруживающих болезни и как бы усиливающих ее, а потом уже исцеляющих, служит образом духовного подвига, который сперва обличает в человеке тайные его страсти, приводит их в движение, а потом мало-помалу уничтожает Действие Крещения над человеком имеет также свое разительное подобие. Пойдем в сад и посмотрим там, что делает садовник с яблонями, чтоб доставить им способность приносить вкусные плоды. Всякая яблоня, выросшая из семени, взятого хотя бы из лучшего яблока, может приносить только кислые, горькие и вредные плоды, негодные для употребления; по этой причине всякая яблоня, выросшая из семени, называется дикою. Наше падшее естество подобно дикой яблоне. Оно может приносить только горький, зловредный плод: добро, смешанное со злом и отравленное злом, погубляющее того, кто это добро, соделавшееся злом от примеси зла, признает добром, достойным Бога и человека. Садовник, чтоб превратить дикую яблоню в благородную, без пощады отсекает все ее ветви, оставляет один ствол. К оставшемуся стволу он прививает сучок с благородной яблони; этот сучок срастается с стволом и корнем, начинает пускать от себя ветки во все стороны, ветками заменяются отсеченные ветви; природное дерево заменяется древом искусственным, привитым; привитое дерево держится, однако, на природном стволе, тянет соки из земли посредством природных корней — словом, жизнь свою неразрывно соединяет с жизнию природного древа. |
| Подруги заманили ее в лес с ребенком — она села и стала брату веночки плесть. Подруги поманили ее в коршуны поиграть, она пошла на минутку да и заигралась целый час. Вернулась к брату. Ой, брата нет, и местечко, где сидел, остыло, только травка помята. Что делать? Бросилась к подругам, — та не знает, другая не видела. Взвыла Малашечка, побежала куда глаза глядят брата отыскивать; бежала, бежала, бежала, набежала в поле на печь. — Печь, печурка! Не видала ли ты моего братца Ивашечку? А печка ей говорит: — Девочка-привередница, поешь моего ржаного хлеба, поешь, так скажу! — Вот, стану я ржаной хлеб есть! Я у матушки да у батюшки и на пшеничный не гляжу! — Эй, Малашечка, ешь хлеб, а пироги впереди! — сказала ей печь. Малашечка рассердилась и побежала далее. Бежала, бежала, устала, села под дикую яблоню и спрашивает кудрявую: — Не видала ли, куда братец Ивашечка делся? А яблоня в ответ: — Девочка-привередница, поешь моего дикого, кислого яблочка — может статься, тогда и скажу! — Вот, стану я кислицу есть! У моих батюшки да матушки садовых много — и то ем по выбору! Покачала на нее яблоня кудрявой вершиной да и говорит: — Давали голодной Маланье оладьи, а она говорит: «Испечены неладно!» Малаша побежала далее. Вот бежала она, бежала, набежала на молочную реку, на кисельные берега и стала речку спрашивать: — Речка-река! Не видала ли ты братца моего Ивашечку? А речка ей в ответ: — А ну-ка, девочка-привередница, поешь наперед моего овсяного киселька с молочком, тогда, быть может, дам весточку о брате. — Стану я есть твой кисель с молоком! У моих у батюшки и у матушки и сливочки не в диво! — Эх, — погрозилась на нее река, — не брезгай пить из ковша! Побежала привередница дальше. И долго бежала она, ища Ивашечку; наткнулась на ежа, хотела его оттолкнуть, да побоялась наколоться, вот и вздумала с ним заговорить: — ежик, не видал ли ты моего братца? А ежик в ответ: — Видел я, девочка, стаю серых гусей, пронесли они в лес на себе малого ребенка в красной рубашечке. — Ах, это-то и есть мой братец Ивашечка! — завопила девочка-привередница. — голубчик, скажи мне, куда они его понесли? |
|
|
