| Потом перенес из Кирилловской Кормчей в Новгородскую целиком толкования Аристина. Так же поступил составитель и относительно статей дополнительных. Здесь он обращался с заимствованиями даже к старейшему славяно-русскому номоканону – Иоанна Схоластика, напр. заимствовал оттуда в Новгородскую Кормчую закон судный людем (стр. 366–341), правила Феодора Студита монахом (стр. 556-…). Кроме того в Новгородской Кормчей помещены были канонические и юридические статьи местно-русского происхождения, и именно правила Ильи архиепископа Новгородского (507), канонические ответы митрополита Uoahha II (стр.510), вопросы Кирика с ответами Нифонта (стр. 518), правила митрополита Кирилла II (стр. 539), Русская Правда (615), Устав князя Владимира (628), Устав Святослава князя Новгородского (630) 24 . Изменения относительно дополнительных статей допускались очень часто переписчиками и в позднейшее время. Первый пример этого мы видим уже в упомянутой выше Волынской Кормчей, которая представляет значительные особенности в своем составе сравнительно с Новгородской Кормчей (Макарий. Истор. рус. церкви. V. стр. 14–15). Два извода Сербско-Кирилловской Кормчей, представляемые списками Рязанским и Новгородско-Софийским, послужили образцами для русских рукописных Кормчих последующего времени. Все сохранившиеся до нас списки рукописной Кормчей до половины XV в. принадлежат либо в той, либо в другой из указанных редакций. Можно предполагать, что Новгородско-Софийская редакция Кирилловской Кормчей была в большем употреблении на практике, так как в ней помещались памятники русского церковного и светского законодательства по делам церковным. Но с другой стороны нельзя не принимать во внимание и того, что печатная Кормчая напечатана по Рязанской редакции. Кроме того, нужно заметить, что указанное преимущество Новгородско-Софийской редакции впоследствии времени потеряло значение, так как в позднейших списках Кормчей Рязанской редакции также стали помещать канонические и юридические статьи местно-русского происхождения (Макарий. |
| А. Белокуров и др.//ЧОИДР. 1902. Кн. 3. Отд. 2; РИБ. Т. 6. Стб. 759-788; Седельников А. Д. Рассказ 1490 г. об инквизиции//Тр. Комиссии по древнерус. лит-ре. Л., 1932. Т. 1. С. 49-50; Источники по истории новгородско-московской ереси кон. XV - нач. XVI в.// Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - нач. XVI в. М.; Л., 1955. С. 256-523, см. также с. 74-224; Послания Иосифа Волоцкого/Подгот. текста, коммент.: Я. С. Лурье, А. А. Зимин. М.; Л., 1959; Кобрин В. Б. Послание Иосифа Волоцкого архим. Евфимию//Зап. ОР ГБЛ. М., 1966. Вып. 28. С. 227-239; Клосс Б. М. Неизвестное послание Иосифа Волоцкого//ТОДРЛ. 1974. Т. 28. С. 350-352; Тихонюк И. А. «Изложение пасхалии» Московского митр. Зосимы//Исследования по источниковедению истории СССР XIII-XVIII вв. М., 1986. С. 45-61; Новгородская летопись XVI в. из собрания Т. Ф. Большакова/Публ.: Е. Л. Конявская//НИС. 2005. Вып. 10(20). С. 367-368. Лит.: Булгаков Н. А., свящ. Прп. Иосиф Волоколамский. СПб., 1865. С. 97-157; Хрущов И. П. Исследование о сочинениях Иосифа (Санина), преподобного игум. волоцкого. М., 1868; Панов И. Ересь жидовствующих//ЖМНП. 1877. Отд. 2. Янв. С. 1-40; Февр. С. 253-295; Март. С. 1-59; Никитский А. И. Очерк внутренней истории Церкви в Вел. Новгороде. СПб., 1879. С. 150-180; Ильинский Ф. М. Митр. Зосима и дьяк Феодор Васильевич Курицын//БВ. 1905. Т. 3. 10. 2-я паг. С. 212-235; он же. О мнимом еретичестве Московского митр. Зосимы//РА. 1900. Т. 38. Кн. 2. С. 330-341; Попов Н. Иосифово Сказание о ереси жидовствующих по спискам Великих Миней//ИОРЯС. 1913. Т. 18. Кн. 1. С. 173-197; Vernadsky G. The Heresy of the Judaizers and the Policies of Ivan III of Moscow//Speculum. 1933. Vol. 8. N 4. P. 436-454; Fennell J. L. I. The Attitude of the Josephians and Trans-Volga-Elders to the Heresy of the Judaizers//SEER. 1951. Vol. 29. 73. P. 504; Ettinger Sh. The Muscovite State and Its Attitudes towards the Jews//Zion. 1953. Vol. 18. P. 136-168; Бегунов Ю. К. Соборные приговоры как источник по истории новгородско-московской ереси//ТОДРЛ. |
| В 1964 г. в Иерусалиме по инициативе Афинагора , Патриарха К-польского (1886-1972), состоялась его встреча с папой Римским Павлом VI . Это была первая встреча такого уровня со времени Флорентийской унии 1439 г. (см. Ферраро-Флорентийский Собор ). Результатом встречи стала отмена взаимных А., существовавших с 1054 г. Важное значение для Русской Церкви имеет отмена А. раскольникам старообрядцам Собором РПЦ 1971 г. А. в Русской Православной Церкви Применение А. в Русской Церкви обладает рядом существенных особенностей по сравнению с древней Церковью. В истории РПЦ в отличие от визант. Церкви не было такого количества ересей, она почти не знала случаев явного отпадения от христианства в язычество или иные религии. В домонг. эпоху возник ряд правил, направленных против языческих обрядов,- так, прав. 15 и 16 Иоанна II , митр. Киевского (1076/1077-1089), объявляют «чуждыми нашей веры и отверженными от соборной Церкви» всех, кто приносит жертвы на вершинах гор, у болот и колодцев, не соблюдает установления христ. брака и не причащается хотя бы раз в год. По прав. 2 Кирилла II , митр. Киевского (ок. 1247-1281), отлучение от Церкви грозило тем, кто в церковные праздники устраивал шумные игры и кулачные бои, причем погибшие в таких боях предавались проклятию «в сии век и в будущий» ( Бенешевич В. Н. Древнеславянская кормчая XIV титулов без толкований. София, 1987. Т. 2. С. 183). Кроме того, прав. 5 митр. Иоанна отлучает от Церкви непричащающихся и употребляющих мясо и «скверное» в Великий пост, прав. 23 - лиц, продающих христиан в рабство «поганым», прав. 25 и 26 - вступивших в кровосмесительные браки (Там же. С. 79, 85-86). Среди населения зап. окраин Российского гос-ва случались уклонения в католичество или протестантство, однако против соотечественников, вступивших в унию с Римом или перешедших в протестантство, РПЦ никогда не применяла А., она молилась о воссоединении их с правосл. Церковью. Характерной чертой РПЦ в борьбе с ересями, сектами и расколами являлось, как правило, осторожное и взвешенное применение А.- она провозглашалась непримиримым раскольникам и еретикам в соответствии с каноническим правом. В 1375 г. были отлучены от Церкви стригольники - новгородско-псковская ересь стригольников являлась едва ли не единственной рус. ересью. Она продолжилась в XV - нач. XVI в. в новгородско-московской ереси «жидовствующих» (см. т. РПЦ. С. 53, 69-71), А. «жидовствующим» последовали в 1490 и 1504 гг. Своеобразным явлением Русской Церкви стал старообрядческий раскол 1666-1667 гг., возникший на почве несогласия с исправлением церковных книг и обрядов по греч. образцу - А. раскольникам старообрядцам провозглашена на Соборах 1666-1667 гг. В «Духовном регламенте» Петра I (1720) также содержится А. господам, к-рые укрывают в своих имениях раскольников (Ч. 2. Мирские особы. 5). |
| Вторая представляет редакцию более полную: здесь упоминается стародубский учитель Петр Феодоров, умерший в 7318 году, 8 апреля. В качестве источника для истории раскола новгородско-псковского края этим памятником пользовался преосв. Макарий, бывший владелец нынешней киевской рукописи. 908 Но само собою разумеется, что сообщаемые в этом памятнике сведения требуют проверки по другим источникам. Что же мы видим, трактуя его с этой точка зрения? Видим, что он почти ничего для нашей цели нового не дает. а) Общее положение, доказываемое в сказании и заключающееся в том, что перечисляемые в сказании «учители», как священного чина, так и «рукоположения иерейства не имевшие», «подражая во всем первым страдальцам соловецким», т. е., очевидно, поморским соловецким выходцам, стояли за перекрещивание крещенных «новым» крещением, а также допускали всеобдержно не только простецкое крещение, но и исповедь, – может быть принято без всяких ограничений, но лишь потому, что его можно твердо обосновать на других данных: на новгородском соборе 1694 года перекрещивание было узаконено, а грамотою новгородцев 1692 года и засвидетельствовано, что порядок перекрещивания заведен их «прежними отцами», начиная с Варлаама – священноинока и Ивана Дементьева – простеца, да и вообще к тому времени обычай мирянину «действовать священная» окончательно утвердился в новгородско-псковском крае. б) Перечень названных «учителей» здесь идет в таком порядке: поп Илья, священноинок Варлаам, Иоанн Дементьев, бывший казначей Антониева монастыря Григорий, Василий и Михаил Диевы , Сампсон Ильин,. Василий Лисицын, Петр Иванов, инок Пахомий, Феодосий Васильев. В грамоте новгородцев 1692 года, при перечислении «прежних» новгородских «учителей», кроме священноинока Варлаама и Ивана Дементьева, о которых было уже сказано, назван еще Василий, причем отмечено, что были и «прочие» учители. Трудно определить, о каком здесь Василии речь – Диеве или Лисицыне, но можно указать, что Михаил Диев присутствовал на сходке 1692 года. |
| В истории РПЦ в отличие от византийской Церкви не было такого количества ересей, она почти не знала случаев явного отпадения от христианства в язычество или иные религии. В домонгольскую эпоху возник ряд правил, направленных против языческих обрядов,- так, правила 15 и 16 Иоанна II, митрополита Киевского (1076/1077-1089), объявляют «чуждыми нашей веры и отверженными от соборной Церкви» всех, кто приносит жертвы на вершинах гор, у болот и колодцев, не соблюдает установления христианского брака и не причащается хотя бы раз в год. По правилу 2 Кирилла II, митрополита Киевского (ок. 1247-1281), отлучение от Церкви грозило тем, кто в церковные праздники устраивал шумные игры и кулачные бои, причем погибшие в таких боях предавались проклятию «в сии век и в будущий» ( Бенешевич В. Н. Древнеславянская кормчая XIV титулов без толкований. София, 1987. Т. 2. С. 183). Кроме того, правило 5 митрополита Иоанна отлучает от Церкви непричащающихся и употребляющих мясо и «скверное» в Великий пост, правило 23 — лиц, продающих христиан в рабство «поганым», правило 25 и 26 — вступивших в кровосмесительные браки (Там же. С. 79, 85-86). Среди населения западных окраин Российского государства случались уклонения в католичество или протестантство, однако против соотечественников, вступивших в унию с Римом или перешедших в протестантство, РПЦ никогда не применяла анафему, она молилась о воссоединении их с православной Церковью. Характерной чертой РПЦ в борьбе с ересями, сектами и расколами являлось, как правило, осторожное и взвешенное применение анафемы — она провозглашалась непримиримым раскольникам и еретикам в соответствии с каноническим правом. В 1375 г. были отлучены от Церкви стригольники — новгородско-псковская ересь стригольников являлась едва ли не единственной русской ересью. Она продолжилась в XV — нач. XVI в. в новгородско-московской ереси «жидовствующих» (см. т. РПЦ. С. 53, 69-71), анафема «жидовствующим» последовали в 1490 и 1504 гг. Своеобразным явлением Русской Церкви стал старообрядческий раскол 1666-1667 гг., возникший на почве несогласия с исправлением церковных книг и обрядов по греческому образцу — анафема раскольникам старообрядцам провозглашена на Соборах 1666-1667 гг. |
| Следовательно внешняя организация монастыря складывалась, как из расширения его пределов или образования новых «поясов», так и осложнялась обособлением смеженых построек с одним назначением в отдельные группы, подобно тому, как тот же процесс, как известно, наблюдался и в истории организации «понизовых», подмосковных обителей. Но в тот же период этого двойственного процесса мелкие подробности кирилловского строя объединяли в себе черты сложных влияний, неравномерно проникавших сюда двумя главными путями: а) чрез привлечение рабочих сил из разных местностей к участии в устроении обители и б) чрез подражание готовым образцам, возникавшее благодаря частым сношениям с тем или другим краем. Немногочисленные исторические следы этих влияний дают повод к следующим хронологическим наблюдениям. Ростовские мастера принимали участие в каменном деле XV века. В начале XVI века здесь же можно усматривать долю зависимости сооружений от московских построек (?). Во второй половине XVI и начале XVII столетий в монастыре работали каменщики из белозерцев, почему и на архитектуре легла слабая печать попыток к самобытным комбинациям из отдельных известных уже мотивов строительного искусства. Несомненные признаки непосредственного новгородско-псковского влияния за XVI век сохранились на медно-литейном и сребро-ковачном производствах, хотя в то же время развивались те же «рукоделия» и в пределах монастыря и его окрестных владений. В иконописи и резном деле к началу XVII века преобладали влияния Москвы, Ростова, Вологды и Ярославля. На почве подобных заимствований и местной переработки их постепенно и складывались особенности А) кирилловского кирпичного зодчества и Б) внутреннего убранства зданий. А) В конце XV века исходною точкою для истории первого стал Успенский собор, обязанный своим происхождением ростовским мастерам и принадлежавшей к типу смешанных по стилю построек, в котором сплелись элементы ростовско-суздальской и новгородско-псковской архитектур. Этот вид сооружений в конце XV-ro века и в XVI столетии распространился в белозерской и вологодской областях и на памятниках храмоздания выразился с устойчивою определенностью. |
| В ряде случаев, как показывает исследование Л. В. Мошковой Апостольских правил, редактор сознательно выбирал между полным и сокращенным текстом правил. В др. главах можно предполагать дефекты в протографах. Так, Указатель 14 титулов помещен в списках русского извода в редакции Сербской Кормчей, однако после 29-й гл. 9-й грани составитель перешел к Древнеславянской редакции. Обратный переход от Древнеславянской редакции к Сербской имеет место в гл. 21 «От книг Божественных повелений» - Собрание новелл Юстиниана в 87 главах. Этот раздел дан в Древнеславянской редакции до 62-й гл., а главы 62-87 идут в Сербской редакции. В составе этого извода имеются общие с Устюжской Кормчей статьи: «Закон судный людем», монашеские правила, Устав Иоанна Пателария, правила Феодора Студита. Щапов считал, что первый этап формирования отразился во Владимиро-Волынской группе, второй - в Новгородско-Синодальном списке. Древнейший список Владимиро-Волынской группы, Харьковский, содержит (дважды) Церковный устав равноап. кн. Владимира (Василия) Святославича, а также переработанную 133-ю новеллу Юстиниана, т. е. он не сохранил первоначального состава. В состав русского извода были включены Правила митр. Иоанна II, «Вопрошание» Кирика Новгородца, Правила церковного Собора 1273 г., «Сказание о черноризническом чине» еп. Туровского Кирилла II . К Владимиро-Волынской группе относится также список б-ки Арадской епископии (Румыния. 21). В Новгородско-Синодальный список вошла «Русская правда», а уже в XIV в.- Устав кн. Владимира и Устав кн. Святослава Ольговича. В Варсонофьевском списке XIV в. появились новые статьи владимирского происхождения: 2 послания Владимирского епископа князю по поводу разорения Успенского собора во Владимире и о церковном суде, а также ряд др. учительных статей. Не позднее XIV в. Русская и Сербская редакции стали основой для создания церковно-юридического сб. «Мерило праведное» (наиболее ранний список - РГБ. Троиц. I. 15), статьи из к-рого впосл. вошли в состав Чудовской редакции Кормчей. |
| Следует также заметить, что постоянная устремленность испытующего взгляда в «писания» («в том живот и дыхание мое имею») сближает его с караимами, «читающими» (своего рода протестантами в иудаизме), оказавшими, по моему убеждению, определяющее влияние на развитие и новгородско–псковской ереси стригольников вв., и современной Нилу новгородско–московской ереси «жидовская мудрствующих», думающих по–иудейски, вв. 56 , а именно – не признающих Иисуса Христа Сыном Божиим, Деву Марию Богородицей, а Церковь кораблем спасения. Еретики тоже были людьми книжными, но Писание старались перетолковать по–своему и принимали его выборочно (Апостол они отвергали). Возможно, отчасти по причине внешнего сходства с еретиками, как «читающий», Нил счел нужным письменно засвидетельствовать свое полное приятие всех отвергаемых теми церковных догматов и святоотеческих писаний и предать проклятию «лжеименитых же учителей еретическая учения и предания вся». Обращает на себя внимание и то, что Нил советовал разборчиво относиться к «писаниям»: «Писания бо многа, но не вся божествена суть». Возможно, это – осторожное предупреждение о книжности еретиков. Есть также основания считать (об этом дальше будет сказано подробней), что преподобный Нил принял непосредственное участие в создании антиеретической книги Иосифа Волоцкого , известной под названием «Просветитель». «То обстоятельство, что Нил Сорский участвовал в создании прижизненного списка “Просветителя”, изготовленного во время последней борьбы с еретиками, свидетельствует, во всяком случае, о его полном сочувствии этой борьбе», – справедливо считает Я. С. Лурье 57 . Предание Нила (в рукописной традиции его заглавие несколько варьируется: «О жительстве святых отець сие предание старца Нила Пустынника учеником своим, и всем прикладно имети сие», «О жительстве скитском от святых писаний», «Сие предание старца Нила Пустынника учеником своим, абие кто в пустыни его живет, также и прочим пустынником всем прикладно имети сие о жителстве святых отец» и т. п.), где находится свидетельство об отвержении еретических учений, представляет собой поучение об общих нормах жизни в его ските, обращенное, как он пишет, к «братии моей, присным, яже суть моего нрава», с убеждением соблюдать заповеди, следовать святоотеческим преданиям, без надобности не выходить за пределы обители, быть умеренными в пище и нестяжательными, питаясь от выручки за свое рукоделие и ни в кельях, ни в церкви не допуская драгоценной утвари и украшений. По жанру Предание в значительно большей мере является монастырским уставом, нежели то сочинение Нила, за которым закреплено в науке название «Устав» («От писаний святых отець о мысленем делании, чего ради нужно сие и како подобает тщатися о сем»). |
| “Прошлого 1785 года августа 24 дня от его светлости господина генерала фельдмаршала екатеринославского и таврического генерал-губернатора и многих орденов кавалера князя Григория Александровича Потемкина бывшим в С.-Петербурге с прошениями старообрядцам письменно объявление дано, в коем между прочим написано, что Ее Императорское Величество, простирая матерное свое попечение на придерживающихся обрядов прежде-печатных книг, благоволила подать им в том способы следующие: которые из них пожелают объявить соединение свое с святой восточной греко-российской Церковью, те получа священников, от таврического архиерея зависящих, будут навсегда пользоваться обрядом и чином по их обычаю и прочее, а сего 1787 года января 27 дня высокопреосвященнейший господин Гавриил митрополит новгородский и с.-петербургский преосвященному Илариону епископу новгородско-северскому изволил сообщить, в каковом сообщении прописывает полученный его светлостью Высочайший Ее Императорского Величества рескрипт, по делам вверенных его светлости губерний, 9 статью, которой повелено слободы старообрядцев, поселившихся в новгородско-северской епархии, приписать к епархии таврической, и рекомендует по Высочайшему Ее Императорского Величества повелению исполнить, и те слободы принадлежащими к его епархии не почитать; а вашему высокопреосвященству обстоятельную о них сообщить ведомость. Посему и известно нам совершенно, как милосердо Ее Императорское Величество Всемилостивейшая наша монархиня снизойти изволила ко удовлетворению нашему, и теперь уже мы зависим под благоразумным руководством вашего высокопреосвященства и желаем воспользоваться выгодами придержанию обряда прежде-печатных книг нам данным, в следствие чего через это прибегаем к особе вашего высокопреосвященства и всеусердно нижайше просим вашего архипастырского благословения: благоволите, высокопреосвященнейший владыко! к церкви Успения Пресвятой Богородицы, у коей мы и ныне числимся в приходе, произвесть священника из породы великороссийских людей, а не из малороссиян, и снабдить его св. миром, именно диакона Иосифа Иванова, который находился при церкви здесь приписным, а ныне состоит он в городе Елизавете по пачпорту при тамошней часовне. Соизвольте, высокопреосвященейший владыко, перед вашу архипастырскую особу его призвать и рассмотря обще с священником и с письменным вашего высокопреосвященства повелением приказать им прибыть в посаде Климовской к сей церкви, а о других церковно-служителях и о вышеописанном и о прочем сем таковом предаем в благоволение и рассмотрение вашего высокопреосвященства, и о сем нашем прошении просим, высокопреосвященнейший владыко, вашу архипастырскую неукоснительную резолюцию учинить, чего непрестанно и ожидаем. Мая 27 дня 1787 года”. |
| Второй сын Василия II, Юрий, получал, как и старший брат, треть в Москве (Василия Ярославича), но уже не единолично, а в совместное владение («по половинам») с братом Андреем Большим, а также «год» в столице, принадлежавший когда-то князю Константину Дмитриевичу. Столицей удела князя Юрия Васильевича становился Дмитров, когда-то принадлежавший князю Петру Дмитриевичу, а затем бывший объектом борьбы великого князя с его братом Юрием Дмитриевичем и его детьми. Владениями князя Юрия Васильевича становились бывшая столица князя Ивана Андреевича (Можайск) и примерно половина земель князя Василия Ярославича (Серпухов и Хотунь). Князь Андрей Большой Васильевич кроме трети в Москве (по «половинам» с братом Юрием) получал Углич с Устюжной (когда-то владения князя Петра Дмитриевича), Бежецкий Верх и Звенигород, т.е. в основном земли, входившие в удел князя Юрия Дмитриевича и его сыновей (но без Галича и Вятки). Борис Васильевич кроме «года» в Москве (князя Ивана Андреевича) становился владельцем Волока, Ржевы и Рузы. Волок продолжал номинально числиться совместной новгородско-московской волостью. Руза некогда была владением князя Юрия Дмитриевича с сыновьями, а за Ржеву шла упорная борьба с Тверью, Литвой и Дмитрием Шемякой. Младшего из сыновей, Андрея Меньшого, Василий II наделял «годом» в Москве, ранее принадлежавшим князю Петру Дмитриевичу, а также Вологдой с Кубеной и Заозерьем. Вологда, как и Волок, номинально считалась новгородско-московской волостью, а Заозерье «поимано» было Василием II у союзных Дмитрию Шемяке заозерских (ярославских) князей. Наконец, жена великого князя Мария Ярославна по традиции «до живота» становилась владетельницей Ростова (там сохраняли часть прав и ростовские князья), а также Романова (ее «примысел», добытый у ярославских князей). Отражая решительную победу Василия II над его политическими противниками, распределение земель по завещанию великого князя наглядно свидетельствует об усилении процесса утверждения единовластия на Руси. В завещании закладываются прочные основы, которые должны обеспечить решительное преобладание великого князя над его удельными братьями. Дмитрий Донской в своем завещании 1389 г. каждого из своих четырех сыновей «благословил» одним городом, да в виде компенсации за территорию «короны» (великого княжения), переходившую фактически наследнику, три сына Дмитрия получали «примысли» — «купли» Ивана Калиты. |
|
|
