| Вкоре по заключении перемирия с Лифляндцами, Псковичи решились опять принять себе Князя и послали к Великому Князю Московскому просить прежде бывшего у них Александра Федоровича, который и дан им. Но он прислал к ним сперва только своего сына Димитрия, а сам по вторичной уже просьбе их прибыл к ним в 1429 г. через три месяца. В правление его по смерти Витовта произшедшие в Литве междоусобия о наследии Престола между Сигисмундом и Свидригайло, Князем Литовским, принятым в покровительство и от Великого Князя Московского, потребовались и со стороны Псковичей обеспечения своих границ от Полоцка, где княжил беспокойный Свидригайло. Они в 14З2 году отправили к нему посольство, которое однако же на первый раз было без успеха. Уже второе успело с ним заключить мир на Витовтовых условиях; а сверх того взаимно положено в нужных случаях друг другу помогать войсками. По заключении сего сюза через два года выехал от них в Москву со всем домом Князь Александр, оставив княжить во Пскове зятя своего, Князя Володимера Даниловича, который успел помирить их и с Новгородцами. Он принял княжение без позволения Великого Князя, потому что тогда о Великом княжении Московском происходили еще споры между Князьями Василием Васильевичем и Юрием Димитриевичем. Но когда первый утвердился на Престоле, то прислал было своего им Князя Бориса Васильевича: однако же Псковичи выпросили у Владимира дозволение оставаться у них, а через три года сами выгнали его и без отношения к Великому Князю приняли к себе Литовского Князя Александра Ивановича. Великий Князь имевши тогда войну с Новгородцами, оста- вил без внимания сей их поступок, а только потребовал от них, чтоб разорвали они свой мир с Новгородом, возвратили оному мирные свои договоры, а ему дали вспомогательное войско. Псковичи беспрекословно исполнили требование сие и даже усердно содействовали. Ибо пока между Великим Князем и Новгородцами происходили переговоры, Князь Александр со Псковским войском вступил в Новгородские пределы и на 300 верст от Порхова в длину, а на 50 в ширину, опустошил Новгородские волости. |
| Из жития св. Петра, составленного митр. Киприаном, следует, что место для собора выбирал посол патриарха Афанасия, который к тому же на этом соборе и председательствовал. Можно, следовательно, допустить, что Афанасий поддерживал поставленного им на русскую митрополию Петра и обеспечил его возможностью обелить себя. Было, вероятно, и определенное взаимопонимание между патриаршим послом и московским князем, попечением которых был проведен Переяславский собор. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в 1311 году, в момент военного столкновения между княжествами, митрополит твердо встал на сторону Москвы в ее борьбе с Тверью. Более того, Петр установил связь и с Золотой Ордой: в 1312 году, по неизвестным причинам, он сместил епископа Сарайского Измаила и назначил своего кандидата Варсонофия. В следующем году св. Петр сопровождал в Орду великого князя Михаила, там был «с великими почестями» принят новым ханом Узбеком. В состязании с Тверью победителем несомненно оказался митр. Петр. Враждебность Михаила Ярославича по отношению к Петру вызвала следствие, которого тверской князь не предвидел и не желал. Митрополит стал союзником московского князя, заклятого врага Твери. Глава русской церкви — который по традиции назывался митрополитом Киевским — формально не имел в северной Руси определенной резиденции; митрополиты Кирилл и Максим обычно жили в стольном Владимире, Максим там был и погребен. Вряд ли митр. Петр уютно чувствовал себя в городе, где правил Михаил. Согласно митрополиту Киприану, святитель Петр много путешествовал «по городам и весям», особо отличив из них, впрочем, Москву, хотя это был небольшой и малонаселенный город, он «начат больше инех мест жити в том граде». Составитель жития не упоминает о личной близости между митр. Петром и Юрием Даниловичем, возможно потому, что репутация убийцы Михаила Тверского (1318 г.), которую имел последний, мало соответствовала житийному повествованию. Однако несомненно, что враждебность Михаила заставила Петра с первых лет пребывания на кафедре искать поддержки Москвы — это показал уже Переяславский собор. |
| Иконография образа П., созданного на иконе из кремлевского Успенского собора, воспроизведена в росписи юго-вост. столпа ц. Рождества Пресв. Богородицы Ферапонтова мон-ря (1502, Дионисий и его сыновья). Этот извод послужил прототипом М. И. Милютину при создании им в 1691 г. иконы для местного ряда ц. во имя свт. Петра в Высокопетровском мон-ре (МГОМЗ). В отличие от икон свт. Алексия, где этот извод был наиболее востребованным, в иконографии П. он менее распространен и чаще встречается в шитье, напр. на епитрахили «Святители» посл. четв. XVI в. (мастерская царицы И. Ф. Годуновой) и пелене 50-60-х гг. XVII в. (мастерская А. И. Строгановой, вклад Г. Д. Строганова в Успенский собор, поступила из кремлевского Чудова мон-ря) (обе - в ГММК); на левом поле пелены «Св. царевич Димитрий Угличский, со сценой его убиения и святыми» 1654 г. (мастерская А. И. Строгановой, СИХМ). К этому типу относятся и образ в верхнем ряду семейных икон царя Алексея Михайловича (ок. 1650, ЦМиАР) и икона XVIII в. (ГМЗРК). Создатели житийных икон П. обычно ориентировались на икону из кремлевского Успенского собора, однако количество клейм и их последовательность варьировались. Напр., на костяной иконе П. с 14 клеймами жития 1-й трети XVI в. (ГММК) ряд эпизодов не был включен в состав иконы. Композиции клейм в целом повторяют икону круга Дионисия, однако некоторые из них более лаконичны (очевидно, это обусловлено материалом изготовления иконы). На житийной иконе 3-й четв. XVI в. (ВГИАХМЗ) нарушена последовательность повествования: 9-е и 10-е клейма расположены на ряд выше и т. о. П. оказался поставленным во митрополита еще до того, как П. отправился в Царьград. В 8-м клейме, согласно надписи, П. встречается не с кн. Юрием Галицким, а с вел. кн. Иоанном Даниловичем Калитой. В дополнительном, 20-м клейме изображены прав. Евдоким и архидиак. Стефан, скорее всего тезоименитые святые заказчиков иконы. На рубеже XVI и XVII вв. увеличивается численный состав клейм. К нач. XVII в. относится икона с 24 клеймами жития П. письма Истомы Савина (на доске от гроба П., из усыпальницы вел. кн. Сергея Александровича в Чудовом мон-ре, ГТГ). В среднике иконы П., изображенный в рост, молитвенно обращается к Богоматери с Младенцем, у его ног - коленопреклоненные молящиеся. Здесь добавлены 5 дополнительных эпизодов: поставление во диакона (клеймо 4); патриарх Афанасий наставляет П. (клеймо 13); отплытие П. из К-поля (клеймо 14); свт. Феогност посылает в К-поль сообщение о чудесах у гроба П. (клеймо 23); перенесение мощей П. (клеймо 24; лит. основой могло послужить «Слово о перенесении честных и священных мощей… великого Петра митрополита всея России нового чудотворца», где есть описание перенесения мощей в 1472 и 1479). |
| Михаил снова обратился в Литву. На Ольгерда была, по-видимому, надежда плоха: во время поездки Димитрия в Орду прибыли в Москву послы Ольгердовы и обручили с Владимиром Андреевичем Ольгердову дочь Елену, а следующею зимою совершилась их свадьба. Зато Михаил уговорил Кейстута, сына его Витовта, Андрея Ольгердовича полоцкого и других литовских князей идти с ним на московскую землю. Димитрий в это время расправлялся с Олегом рязанским, вероятно, благоприятствовавшим Михаилу. Этот князь не менее тверского питал родовую неприязнь к московскому княжескому роду, преемственно переходившую от прадеда, некогда задушенного в Москве Юрием Даниловичем. Рязанцы ненавидели москвичей за их надменность и высокомерное обхождение с русскими других земель. Москвичи называли их " полуумными людищами " ; рязанцы обзывали москвичей " трусами " и говорили, что " против них надо брать на войну не оружие, а веревки, чтоб вязать их " . Олег потерпел поражение при Скорнищеве; Димитрий овладел Рязанью и отдал ее князю Владимиру пронскому в надежде, что новый князь будет ему повиноваться, но от этого не произошло никакой пользы для Москвы: Димитрий должен был обратиться на Михаила, который приближался с литовскою ратью, а Олег, воспользовавшись этим обстоятельством, выгнал пронского князя и стал по-прежнему княжить в Рязани. Весной 1372 года Михаил с литовцами захватил по дороге у новгородцев Торжок, посадил там своего наместника, а потом ворвался в московскую землю, покушался взять Переяславль, но был отбит, взявши, однако, Дмитров. Литовцы сожгли много селений, наловили пленников... Тем дело кончилось. Михаил возвратился в тверскую землю и принудил кашинского князя действовать с ним заодно, потом двинулся на Торжок, узнавши, что новгородцы выгнали оттуда его наместников, которых он там только что посадил. Его союзники литовцы не слишком дружелюбно обращались с тверской землей, когда проходили через нее: Михаил должен был все терпеть и спешил только скорее вывести их из своих владений в новоторжскую волость. |
| Михаил Тверской, занимавший Владимирский стол, принял Петра враждебно и даже через своего Тверского епископа завел против Петра судебное дело с привлечением епископа представителя патриарха Вселенского. Судебный Собор оправдал Петра, но после этого, ясно, Петру не сиделось в земле Михаила. Он постоянно обходит все свои земли, в том числе Волынь и Галичину, что, по-видимому, и мирит Галицкого князя с тем, что у него нет своего митрополита. Однако Петр в Галицко-Волынском княжестве не задерживается, поскольку к тому времени Галичина уже входит в сферу влияния католической польской короны. Сближается он с Московским князем Юрием Даниловичем, защищавшим его на суде. В маленькой Москве он проживает подолгу, там же и умирает уже при Иване Калите в 1326 г., за два года до получения Иваном великокняжеского ярлыка, и при этом завещает похоронить себя в Москве. Так, став через два года держателем Владимирского великого княжения, Москва обеспечила себе символическое право стать и юридической великокняжеской столицей мощами и завещанием законного и выдающегося Митрополита всея Руси. Тем временем германские тевтонские рыцари, захватив литовско-язычную Пруссию и частично уничтожив коренных жителей, частично крестив насильно и германизировав, начали продвигаться в юго-западную Литву Жмудь. Это заставило остальных литовцев объединиться вокруг талантливого национального вождя князя Гедимина, образовав единое воинственно-агрессивное княжество, компенсировавшее свои западные потери территориальным распространением в земли бывшей Киевской Руси. В 30-х гг. XIV века Литва захватила всю Белоруссию, Киевщину и большую часть Волыни и Подолии, а Польша Галичину, западную Волынь и западную часть Подолии. В течение XIV века Литва оставалась языческой, но ее княжеский род и часть аристократии постепенно крестились в православие. Официальным языком был русско-славянский и оставался таковым почти до конца XVI века. Более 80 процентов ее населения было западнорусским по национальности и православным по вероисповеданию до самой Брестской унии. |
| находится известие о рождении у князя Ивана Калиты сына Даниила 211 , о путешествии Калиты в Орду в том же и 6833 г. 212 , об убиении в Орде князя Юрия Даниловича 213 и о путешествии Калиты в Орду в 6841 г. 214 . Но дальнейшие московские известия – те же самые, что в Воскресенском своде, так что за время княжения Калиты, кроме вышеупомянутых известий да известия о поставлении в митрополиты Феогноста 215 , Никоновский свод не дает ничего нового сравнительно с Воскресенским. Остальные известия новгородские или ростовские. Но кроме того, у составителя Никоновского свода был под руками еще источник, из которого он почерпал сведения щедрой рукою – это Тверская летопись. Из нее за княжение Калиты в Никоновский свод вошли следующие известия: об устройстве князьями Константином и Василием Михайловичами Тверской земли, разоренной Татарами, под 6835 г. 216 , о прибытии в Кашин Татарина Таянчара с Жидовином, о мире Калиты с князем Дмитрием Михайловичем, о взятии Юрием Даниловичем выходного серебра у Тверского князя и о рождении у князя Александра Михайловича сына Льва 217 , о смерти и погребении епископа Андрея 218 , об освящении в Твери церкви во имя св. Феодора 219 , об убиении князя Дмитрия Михайловича 220 , о смерти епископа Варсонофия, о землетрясении в Новгороде, о получении князем Константином Тверского великого княжения 221 , о женитьбе князя Василия Михайловича в Брянске, о поставлении Феодора во епископы Тверские 222 , о дороговизне хлеба и о возвращении князя Константина Михайловича из Орды 223 , об отправлении в Орду князя Александра Михайловича, о прибытии его с татарским послом в Тверь, об отъезде некоторых тверских бояр к Калите и о розмирье с ним Александра Михайловича 224 . Поход на Псков для отыскания князя Александра Михайловича описан на основании Псковских летописей, из которых также взято известие о построении каменных стен в Изборске 225 ; есть и смоленское известие под 6842 г. – о нападении Дмитрия Брянского на Смоленск 226 . Кроме летописных известий за княжение Калиты, в Никоновский свод вошло несколько отдельных произведений древней письменности: 1), два отрывка из Жития св. |
| Нестор по всем правам должен занимать почетное место в пантеоне русской литературы, русского просвещение, – там, где блистают имена бессмертных Кирилла и Мефодия, изобретателей славянской грамоты, которые научили наших предков молиться Богу на своем языке (следуют другие знаменитые – имена, Ломоносова, Карамзина и прочих).... Туда, туда поставим мы.... не портрет, но освященный образ нашего первого летописателя, знаменитого (прибавим и святого) инока Киево-Печерского, Нестора, провозгласим ему вечную память и будем молиться ему, чтобы соприсутствовал нам в наших розысканиях о предмете земной его любви, о предмете самом важном в системе гражданского образование, в коем таится все наше настоящее и будущее, об отечественной истории; мы будем молить его, чтобы он подавал нам собой пример трудиться не для удовлетворения своего бедного самолюбие, не из угождение своим мелким страстям, а в духе того смиренномудрие, которое внушило ему прекрасные слова: Аз грешный Нестор мний (меньший) всех в монастыре блаженного отца Феодосия , «трудиться в духе горячей любви к отечеству, с искренним желанием научиться и узнать истину» 17 . 1 Первые наши Властодержцы без гнева повелевали вся добрая и недобрая прилунившаяся написовати, ее и прочий по них образы явлени будут – говорит летопись. См. Хрестоматию А. Филонова. Т. IV 1867 СПБ. Стран. 5. 2 Когда жители города Бреста, взбунтовавшись против законного князя своего Мстислава Даниловича, призвали к себе на княжение Юрия Львовича, князь Мстислав велел написать такую грамоту: «Се аз князь Мстислав уставляю ловчее на Берестьяны и в веке за их коромулу (бунт); со ста на две лукне меду, а по две овцы и проч. А хто мое слово порушит, а станет со мною перед Богом. А вписал есть в летописец коромолу лиц.» Во время спора Василия Темного с Юрием Дмитриевичем о великокняжеском престоле князь Юрий отыскивал права свои на престол между прочим в Летописцах. См. там же стр. 5 и 6. 3 Г. Сухомлинов в сочинении О древней Р.Летописи, помещенном в ученых записках 2-го отд. |
| Новогородцы, выслушав речь пскович, на вече сказали Ярославу, что они без пскович на рижан не идут. И хотя князь их усильно к тому склонял, но они не послушали и паче просили, чтоб он свои полки отпустил, что он принужден учинить и отпустил. А псковичи, которые брали от Ярослава дары и вести пересылали, тех выгнали, сказав им: «Вы нам не братья, пойдите к вашему князю». И о сем в Новеграде учинилось в народе великое беспокойство и на Ярослава нарекание. Ярослав Всеволодович выехал из Новаграда в Переяславль и с княгинею, а в Новегороде оставил два сына, Феодора и Александра, с боярином Феодором Даниловичем и судиею Якимом. Знатные, согласясь, послали паки Ярослава просить, но с безумным предложением, чтоб ему самому не судить и судей от себя не определять, а судить выбранными от концов новгородцами. Ярослав же, обругав требование их, послал в Новград и велел сыном своим и бояром выехать к себе, которые благополучно прибыли к нему в Переялавль. Новгородцы, учиня вече, паки послали звать князя Михаила Черниговского. Лета 6737 (1229). Князь Михаил Всеволодович прибыл в Новград в субботу Фомины седмицы апреля 21 дня. Ярослав Всеволодович по смусчению клеветников злобствуя тайно на брата Юрия, якобы Михаила Всеволодовича в Новеграде посажен, а он изгнан по промыслу Юриеву. И как он сам един ничего учинить противо Юрия не мог, то послав тайно в Ростов Василька и Всеволода, поссорил со стрыем их великим князем Юрием, и, приобсча их к себе, готовились на войну. Юрий, уведав о том тайно, не хотел верить, однакож, хотя испытать истину того, послал к ним и другим братии, чтоб съехались на совет сентября к осьмому числу, объявя им, что имеет с ними о весьма нуждном деле советовать. Ярослав весьма не хотел ехать, но, уведав, что Констянтиновичи ростовские без отрицания поехали, и сам приехал. И как съехались, князь великий представлял им о некоторых между ими враждах во владениях и увещевал к примирению и доброму согласию. Потом спрашивал у них о причине, за что на него восстают без всякой от него причины. Они же, познав коварство клеветников, просили его о просчении, что он охотно им обесчал, и они крест ему все целовали на том, чтоб иметь его отцом. По котором того же 8 сентября, в день Рождества Богородицы, праздновали, и учинил Юрий для них великий мир у епископа Митрофана, потом у Юрия. И веселяся целую седмицу, разъехались с любовью. |
| По правую сторону св. благоверного Великого князя Михаила Ярославича Тверского (на Иконе Собора Святых Тверских) изображена «многоскорбная» его супруга, благоверная Великая княгиня Анна Дмитриевна (Кашинская) с преклонённой головой, в иноческом одеянии в схиме (на ней надет епитрахиль с крестом); левая рука её на груди, а правая опущена вниз. Благоверная княгиня, дочь Ростовского князя Димитрия Борисовича, родилась, вероятно, в г. Кашине (этим городом владел её отец, и Кашин отдан был за ней, как «вено» (приданое) при замужестве её с Тверским князем Михаилом Ярославичем). Она вступила в брак 8 ноября 1294 года; венчана была Тверским епископом Андреем в Спасо-Преображенском кафедральном соборе. От сего брака родились четыре сына и одна дочь Феодора (родившаяся в 1300 г.). Много скорбей выпало на долю благочестивой княгини. В 1296г. сгорел дотла великокняжеский дворец, и едва сам Великий князь и его супруга (первые заметившие пожар) спаслись. Вскоре после сего и, может быть, вследствие пережитого бедствия, сильно заболел молодой князь. Затем начались интриги московского князя Юрия из-за великокняжеского титула, коим почтён был св. Михаил Ярославич; почти беспрерывные разорения Тверского княжества от татар и князя Юрия Даниловича. Над Юрием в 1317 г. Тверской князь одержал славную победу, причём захвачена была в плен жена Юрия, – Кончака (сестра хана Узбека), скоро умершая в Твери. Кончина её была приписана отраве, и Великий князь вытребован был в Орду, где 22 ноября был убит. Великая княгиня Анна, предчувствуя печальный исход, с горькими слезами проводила Михаила Ярославича до с. Едимонова, где рассталась с супругом навсегда. На этом месте построена часовня, в народе слывущая под названием «святой часовни», в ней находится изображение св. благоверного Великого князя Михаила и его супруги и трогательная картина их прощания. Сколько слёз пролито ею о страдальческой кончине супруга, сколько было хлопот и горя по случаю упорства Московского князя Юрия разрешить перевести тело св. мученика в Тверь для почётного погребения. Рукописное житие благоверной глубоко трогательно изображает тяжёлое положение любящей супруги, влагая в её уста сильные горькие сетования: «Кто похитил наше сокровище!.. О, царство безбожных татар! Да не будет над тобою благословения Вышнего... Осиротела я с чадами, лишилась надежды, лишилась покровителя и отца... Горе мне! Лучше бы мне умереть с тобою!» Так рыдала она над гробом своего супруга. Обременённая скорбями, она, вероятно, в скором времени после сего, решилась оставить мир и переменить княжеские чертоги на убогую келью инокини. |
| По приезде в Москву К. оказался вовлечен в новгородские дела в связи с начавшейся борьбой Москвы и Новгорода за Двинскую землю. Как сообщает Новгородская I летопись, К. прислал в Новгород своего стольника Климента, предлагая архиепископу приехать в Москву «о святительских делах» (НПЛ. С. 389-390). Новгородцы воспользовались приглашением, чтобы направить вместе с архиепископом своих послов, добиваясь прекращения войны и восстановления «старины». Переговоры были безуспешны, но К. отпустил архиепископа и послов «с честью и с благословением». В 1398 г. вел. кн. Василий Димитриевич и К. послали «серебро» на помощь осажденному османами К-полю. Деньги повез посол К. чернец Родион Ослябя, и они были благополучно доставлены. Позднее К. оказался в сложном положении, т. к. в 1399 г. обострились отношения между Литвой и ее рус. соседями. Внешнеполитические планы Витовта, его намерения утвердить своего ставленника в Золотой Орде вызывали серьезные опасения рус. князей. Ответом на эти планы стало сближение Москвы и Твери, приведшее к заключению союза, направленного против Витовта, договор был заключен «по благословению» К. В нем содержится важное свидетельство о посреднической роли К. при регулировании отношений между Москвой и Тверью: он рассматривал решения «обоих судей», выделявшихся сторонами для решения спорных вопросов. После заключения договора «послаша князи русстии грамоты разметные к Витовту» (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 165). В том же источнике отмечено, что на «сырной недели» К. был в Твери, оттуда направился к Витовту в Литву. Вероятно, он хотел выступить в роли посредника и предотвратить войну. Напряжение спало, когда литов. войско было разбито 12 авг. 1399 г. в сражении с татарами на р. Ворскле. В сент. 1399 г. К. был уже в Москве, где 13 сент. выдал грамоту владимирскому в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-рю , подтверждавшую его права на с. Весьское «в Суздале», пожалованное обители Юрием Даниловичем как Владимирским вел. князем (пожалование подтверждали его преемники на Владимирском великокняжеском столе вплоть до Василия I). Свидетельствуя права мон-ря на это село - поминальный вклад по похороненному в мон-ре св. кн. Александру Ярославичу Невскому, митрополит предписывал, «чтоб не въступался никоторыи князь в то село в Веськое» (АСЭИ. Т. 3. 86). 1400 г. датируется письмо К-польского патриарха Матфея К. с просьбой оказать помощь осажденному османами К-полю. |
|
|
