| Здесь в это время у него завязались тесные дружеские отношения с Григорием Назианзином (Богословом); здесь же он познакомился и с будущим императором Юлианом Отступником. Вернувшись на родину, Василий крестился, а затем был посвящен в чтеца. Желая ближе ознакомиться с монашеской жизнью, к которой стремилась его душа, Василий через Сирию и Палестину отправился в Египет, где монашество особенно процветало. Возвратившись отсюда в Кесарию, Василий приступил здесь к организации монашеской жизни, представители которой в Египте поразили его своими подвигами. Василий Великий основал несколько монастырей в Понтийской области, написав для них устав. В 364 году святой Василий был посвящен во пресвитера. В сане пресвитера он успешно боролся с арианами, которые, пользуясь покровительством императора Валента, хотели овладеть Кесарийскою Церковью. Заступник угнетенных и обездоленных, Василий, кроме того, основал множество убежищ для бедных; все это, в соединении с безупречною личною жизнью, приобрело ему народную любовь. В 370 году Василий был избран архиепископом родного города и, будучи святителем, выступил на поприще общецерковной деятельности; чрез послов он вступил в деятельные отношения со святым Афанасием Великим , которые поддерживал и путем письменного общения; завязал отношения и с папою Римским Дамасом, имея в виду объединить православных для победы над арианами и умиротворения Церкви. В 372 году император Валент, пытаясь водворить арианство в Кесарийской Церкви, хотел было путем угроз поколебать стойкость в Православии святого Василия. Для этого он отправил в Кесарию сначала префекта Эвиппия с другим своим царедворцем, а потом явился и сам. Святой Василий отлучил вельмож-еретиков от Церкви, а самого императора допустил в храм лишь для принесения даров. Император не решился привести в исполнение своих угроз по отношению к мужественному епископу. Святой Василий Великий скончался в 378 году сорока девяти лет. Память его Православная Церковь празднует 1 и 30 января. – После него остались следующие сочинения, представляющие собою богатый вклад в святоотеческую литературу: девять бесед на шестоднев; шестнадцать бесед на разные псалмы; пять книг в защиту православного учения о Святой Троице против Евномия; двадцать четыре беседы о разных предметах; краткие и пространные монашеские правила; устав подвижнический; две книги о крещении; книга о Святом Духе; несколько проповедей и триста шестьдесят шесть писем к разным лицам. |
| Самая, по-видимому, спутанность и противоречивость исторических данных в N не говорить ли просто-таки о подделке в которой спутаны обстоятельства разных времен? В таком случае N хотя остается источником А, но так как источник этот сам оказывается псевдонимным, то он не выводит и А из мрака псевдонимности; и цена опубликованного нами текста не только богословски, но и исторически оказывается весьма невысока . Для решения всех этих сомнений надо возможно тщательнее изучить второй и третий отделы N и особенно исторические части (л. 142 а начало, 144 b –145 а , 171 ab ), и выяснить: 1) нет ли здесь доказуемых интерполяций эпохи 770 годов; 2) фантастична или реальна та историческая и топографическая обстановка в которой происходит действие Ν; 3) нет ли лиц, известных помимо N, имена, судьба и деятельность которых позволяла бы отождествить их с героями N? От ответов на эти вопросы, и преимущественно на второй, будет зависеть и наш окончательный приговор над N. § 4 Отметим, во-первых одно, выгодное для Ν, обстоятельство: А вовсе не знает и не эксплуатирует первой части Ν. Возможно, что автору А она просто не пригодилась или не понравилась; но возможно и то, что он вовсе ее не имел, что второй и третий отделы в VIII веке существовали отдельно от первого. Следовательно, если первый отдел даже весь сплошь скомпонован в 770 годах, это само по себе не должно подрывать доверие к второму и третьему. В третьем отделе подозрительны могут показаться слова, где цари иконоборцы сравниваются с Юлианом и Валентом (л. 169 а ). То же сделал Петр влахернский (Theoph. I, 432, строка 19); то же находим и в житии св. Стефана Новаго (1165CD) 160 . Но такое сравнение едва ли не напрашивалось всякому православному само собою. Если спросить, почему берутся именно Юлиан и Валент, а не Нерон, не Деций или Диоклитиан, то ответим: потому, что пункт сравнения не в преследовании христиан вообще, а в преследовании православных царем-отступником, царем-еретиком: Константин V, как Валент н Юлиан был крещен и «казался христианином» (ср. А, гл. κδ», 341C). Многократные указания N на кару грозящую тем кто бесчестит портрет императора 161 тоже, не могут быть поставлены на счет, как интерполяции: на эту тему говорят и псевдо-Григорий, и св. Иоанн Дамаскин , и патриарх Герман (к Фоме клавдиопольскому, Деян. всел. соб. т. 7, стр. 167), и ранее, уже с IV века, она часто всплывает. Когда Константину Великому донесли, что его статую в Александрии забросали грязью, он сказал: «Странно», что я не почувствовал этого!» Известна история с оскорблением статуй в Антиохии при Феодосии Великом, давшая повод к одному из величайших подвигов св. Иоанна Златоуста . Рассуждения о царском портрете и приложения их к богословским вопросам есть уже у св. Григория нисского ·(περ κατασκευς ν&ρπου гл. δ», Migne 44:136) и свв. Василия Великого , Афанасия и пр. (см. в Деяниях 7 собора, стр. 262). |
| После преставления Александрийского святителя самым авторитетным иерархом в стане никейцев стал архиепископ Кесарии Каппадокийской Василий Великий . Он родился в 329 г. в Неокесарии в знатной христианской семье землевладельца, занимавшегося адвокатской практикой и не имевшего недостатка в средствах. На формирование характера святителя особенно большое влияние оказала его бабка Макрина, почитательница святого Григория Чудотворца, во время Диоклетиановых гонений прятавшаяся в лесах. Дед святого по матери Емилии, родом из Каппадокии, окончил свою жизнь как мученик, а дядя был епископом. Его братья Григорий и Петр и названная в честь бабки сестра Макрина получили доброе христианское воспитание. С ранних лет в душе Василия сформировалось аскетическое настроение, Уже в ранней юности он уединялся для сосредоточенной молитвы в келлии, устроенной им в окрестностях Неокесарии. Иногда он разделял ее с сыном епископа каппадокийского города Назианза Григория, одноименным со своим отцом. Их дружба выдержала испытания временем и сохранилась до конца земной жизни Василия Великого . Отец святого, которого также звали Василием, позаботился о том, чтобы дать сыну основательное классическое образование: первоначально домашнее, а затем в Кесарии Каппадокийской, в Константинополе, у знаменитого ритора Ливания и, наконец, в Афинах, в лучшей на то время высшей школе, куда Василий отправился вместе со своим другом Григорием. В Афинах они познакомились с обучавшимся там в течение нескольких месяцев будущим императором Юлианом Отступником. Глубокая погруженность в богомыслие не заглушила в душе Василия стремления к приобретению внешних знаний, которые преподавались в Афинах языческими профессорами, стоявшими на самом высоком уровне классической учености. Характеризуя студенческие годы свои и своего друга Василия, Григорий Богослов писал в посвященном ему надгробном слове: «Нам известны были две дороги: одна – это первая и превосходнейшая, вела к нашим священным храмам и к тамошним учителям; другая – это вторая и неравного достоинства с первою, вела к наставникам наук внешних. |
| Св. Василий Великий родился в 329 году в Кесарии Каппадокийской. Отец и мать его принадлежали к родовитым семьям Каппадокии и Понта и имели возможность дать своим многочисленным детям наилучшее по тому времени воспитание. На 18-ом году Василий слушал в Константинополе знаменитого софиста Ливания, затем пробыл несколько лет в Афинах, центре высшего философского образования. Здесь в это время у него завязались тесные дружеские сношения с Григорием Назианзином ; здесь же он познакомился и с будущим императором Юлианом Отступником. Вернувшись на родину, Василий крестился, а затем был посвящен в чтеца. Желая ближе ознакомиться с монашеской жизнью, к которой стремилась его душа, Василий через Сирию и Палестину отправился в Египет, где она особенно процветало. Возвратившись отсюда в Кесарию, Василий приступил здесь к организации монашеской жизни, представители которой в Египте поразили его своими подвигами. Василий Великий основал несколько монастырей в Понтийской области, написав для них устав. В 364 году св. Василий был посвящен во пресвитера. В сане пресвитера он успешно боролся с арианами, которые, пользуясь покровительством императора Валента, хотели овладеть Кесарийскою Церковью. Заступник пред властями угнетенных и обездоленных, Василий, кроме того, основал множество убежищ для бедных; все это в соединении с безупречною личной жизнью приобрело ему народную любовь. В 370 году Василий был избран архиепископом родного города и, будучи святителем, выступил на поприще общецерковной деятельности; через послов он вступил в деятельные сношения со св. Афанасием Великим , которые поддерживал и путем письменного общения; завязал сношения и с папою Римским Дамасом, с надеждой объединить православных для победы над арианами и умиротворения Церкви. В 372 году император Валент, пытаясь внедрить арианство в Кесарийской Церкви, хотел было путем угроз поколебать стойкость св. Василия. Для этого он отправил в Кесарию сначала префекта Эвиппия с другим своим царедворцем, а потом явился и сам. Св. Василий отлучил вельмож-еретиков от Церкви, а самого императора допустил в храм лишь для принесения даров. Император не решился привести в исполнение своих угроз по отношению к мужественному епископу. Св. Василий Великий скончался в 378 году в 49 лет. Память его Православная Церковь празднует 1 и 30 января. После него остались следующие сочинения, представляющие собою богатый вклад в святоотеческую литературу: девять бесед на шестоднев; шестнадцать бесед на разные псалмы; пять книг в защиту православного учения о Святой Троице (против Евномия); двадцать четыре беседы о разных предметах; краткие и пространные монашеские правила; устав подвижнический; две книги о крещении; книга о Св. Духе; несколько проповедей и 366 писем к разным лицам. Второй Вселенский собор |
| Итак, каппадокийские отцы – святитель Василий Великий, святитель Григорий Назианзин (Богослов) и святитель Григорий Нисский – положили основание новому периоду в истории христианской Церкви. В союзе (иногда двусмысленном) с римским государством, но всегда, в лице монашества, стремясь к горнему Царству, Церковь ради спасения мира во Христе восприняла на себя задачу христианизации греческой культуры. Этот процесс был длительным, предполагал бдительность и постоянное богословское творчество, борьбу с ересями, равно как и решение актуальных философских вопросов. Результатом этих усилий явилась тысячелетняя православная культура, определившая судьбы многих народов вплоть до ее разложения под ударами западных секулярных идеалов в новое время. Глава 2. Святитель Василий Великий Святитель Василий Великий родился около 329 года в Кесарии Каппадокийской, находящейся в Понтийской области, – так называлось северо-восточное побережье Малой Азии, где сейчас находится Турция. Его родители принадлежали к зажиточным семьям, отец был юристом в Неокесарии. Василий и его братья получили очень хорошее образование и воспитание. В возрасте восемнадцати лет Василий отправился в Константинополь, где слушал лекции знаменитого софиста Ливания, а потом провел несколько лет в Афинах, где еще существовала старая афинская академия, основанная Платоном. Там он подружился с будущим святым отцом Церкви Григорием Назианзином (Богословом), а также познакомился с будущим императором Юлианом (Отступником), который тоже был студентом академии. Два брата Василия впоследствии стали епископами. Большую роль в духовном воспитании Василия сыграла также его сестра, монахиня Макрина, впоследствии причисленная Церковью к лику святых. Несмотря на то что его родители были христианами, Василий крестился только в 354 г., в возрасте двадцати пяти лет. В те времена к крещению относились чрезвычайно серьезно. В целом крещение рассматривалось как важнейшее жизненное событие, и обычай откладывать его (иногда даже до самой смерти, как в случае императора Константина I) был широко распространен. |
| Церковная традиция вслед за евангелистом Лукой связывает образование ИПЦ с явлениями Воскресшего Спасителя в Иерусалиме и Его наставлением ученикам не покидать Св. град, ожидая начала эсхатологических событий (Лк 24. 36-53; Деян 1. 4, 8, 12). Однако др. евангелисты говорят о явлениях Христа в соответствии с Его пророчеством в Галилее (Мф 28. 16; Мк 16. 7). В Евангелии от Иоанна хотя и описывается явление Христа ученикам в Иерусалиме (Ин 20. 11-29), но затем повествование переносится в Галилею (Ин 21). Также обращает на себя внимание тот факт, что в греко-рим. традиции христиане долгое время (начиная с Эпиктета во II в. и заканчивая имп. Юлианом Отступником в IV в.) были известны под именем «галилеяне». Управление и структура общины Согласно кн. Деяния св. апостолов, управление ИПЦ изначально осуществлялось группой из Двенадцати (Деян 2. 42-43; 4. 33, 35, 37; 5. 1, 18, 29, 40; 6. 6; 8. 1, 14; 9. 27; 11. 1), среди к-рых особо выделялись ап. Петр, чаще всего выступавший от лица всей Церкви (Деян 1. 15; 5. 1-11, 15, 29), а также Иаков и Иоанн Зеведеевы. По словам автора Деяний, даже во время гонений эти апостолы оставались в Иерусалиме (Деян 8. 1). Кроме того, особую роль в общине играли «братья Господни», и прежде всего Иаков Праведный (в зап. традиции, к-рая следует за блж. Иеронимом, Иаков считается принадлежащим к 12, поскольку отождествляется с ап. Иаковом Алфеевым, тогда как вост. традиция относит его к числу апостолов от 70 либо ставит отдельно от апостолов). По словам ап. Павла, во главе ИПЦ стояли «столпы» Иаков, Петр и Иоанн (Гал 2. 9) (вероятно, за этим образом кроется представление о христ. общине как об эсхатологическом храме (ср.: Притч 9. 1); в кумран. текстах лидеры общины также называются «основаниями» и «столпами» - 1QS 7. 17; 1QSa 1. 12; 4QpPsa 1-10/3. 15-16). После убийства в 44 г. по Р. Х. ап. Иакова Зеведеева (Деян 12. 1-2) Иаков, брат Господень, становится главой ИПЦ (поэтому в более поздней традиции именуется 1-м епископом Иерусалима). Вокруг него формируется совет из «пресвитеров» (Деян 11. 30; 15. 2, 4, 6, 22, 23; 16. 4; 21. 18; ср.: Иак 5. 14), к-рых нельзя полностью отождествлять со священным чином последующей эпохи. Вероятно, пресвитеры были старейшинами, поскольку в результате смены поколений внутри общины наряду с группой тех, кто раньше обратились ко Христу и обладали большим опытом духовной жизни, появились и более молодые участники. Подобная модель управления постепенно упрочилась и в др. Церквах, так что наименование Иакова Праведного «епископом» допустимо, если учитывать и дохрист. аналоги этого служения (в т. ч. в кумран. текстах; подробнее см. ст. Епископ ). |
| О том, как все это произошло, обстоятельно повествует знаменитый историк Евсевий Памфал в своей “Книге первой о жизни блаженного Царя Константина”. “Однажды, в полуденные часы дня, когда солнце начало уже склоняться к западу, — говорил Царь, — я собственными очами видел составившееся из света и лежавшее на солнце знамение креста с надписью “Сим побеждай!” Это зрелище объяло ужасом как его самого, так и все войско, которое следовало за ним и продолжало созерцать явившееся чудо (гл. 28). Было это в 28й день октября 312 года, когда Константин с войском шел против Максентия, заключившегося в Риме. Это чудесное явление креста среди белого дня засвидетельствовано и многими современными писателями со слов очевидцев. Особенно важно свидетельство исповедника Артемия перед Юлианом Отступником, которому при допросе Артемий говорил: “Христос свыше призвал Константина, когда он вел войну против Максентия, показав ему в полдень знамение креста, лучезарно сиявшее над солнцем и звездовидными римскими буквами предсказавшее ему победу на войне. Быв сами там, мы видели Его знамение и читали буквы, видело его и все войско: много свидетелей этому и в твоем войске, если только ты захочешь спросить их” (гл. 29). “Силою Божией святой Император Константин одержал блистательную победу над тираном Максентием, творившим в Риме нечестивые и злодейские поступки” (гл. 39). Таким образом, крест, бывший прежде у язычников орудием позорной казни, стал при Императоре Константине Великом знамением победы — торжества христианства над язычеством и предметом самого глубокого почитания. Например, согласно новеллам святого Императора Юстиниана, подобные кресты должны были ставиться на договорах и означали подпись, “достойную всякого доверия” (кн. 73, гл. 8). Изображением креста скреплялись также и деяния (решения) Соборов. В одном из императорских постановлений говорится: “повелеваем всякое соборное деяние, которое утверждено знамением святого Креста Христова, так хранить и так ему быть, как оно есть”. |
| Македония (см.: Болотов. Лекции. Т. 3. С. 78-82). Для нек-рых из этих епископов их низложение означало ссылку; но в отношении К. об этом в источниках ничего не говорится. После его очередного низвержения Акакием Иерусалимскую кафедру, вероятно, занял Ерений. Однако уже в 362 г. все низложенные при имп. Констанции и отправленные в ссылку епископы были возвращены на свои кафедры указом имп. Юлиана Отступника. Вероятно, среди них был и К.: Сократ Схоластик описывает, как К. произнес проповедь, обличающую затеянный имп. Юлианом план восстановления иудейского храма в Иерусалиме, а также сразу последовавшие затем чудеса окончательного разрушения остатков этого храма и явления светящихся крестов на одеждах проживавших в городе иудеев ( Socr. Schol. Hist. eccl. 3. 20; ср.: Rufin. Hist. eccl. 10. 37, 38). В первые годы правления имп. Валента Иерусалимскую кафедру продолжал занимать К., который после смерти Акакия заявил о приоритете Иерусалима перед Кесарией, поставив на Кесарийскую кафедру своего племянника Геласия, вскоре, впрочем, низложенного ( Epiph. Adv. haer. 66. 20. 3). Возможно, вместе с ним был низложен и К., а его место занял некий Иларион, о епископстве которого в Иерусалиме сообщает ок. 376 г. свт. Епифаний Кипрский (Ibidem). В кон. 70-х гг. IV в. К. был окончательно восстановлен в достоинстве Иерусалимского епископа; тогда же на Кесарийскую кафедру вернулся и Геласий. Указанная дата следует из свидетельства блж. Иеронима о том, что К. уже без к.-л. потрясений возглавлял Иерусалимскую Церковь на протяжении последних 8 лет своей жизни ( Hieron. De vir. illustr. 112) вплоть до точно датированной кончины 18 марта 387 г. ( Nautin. 1961). В 381 г. К. принял участие во II Вселенском Соборе ( Socr. Schol. Hist. eccl. 5. 8; Sozom. Hist. eccl. 7. 7), сыграв решающую роль в принятии Никео-Константинопольского Символа веры . На это указывает близкое сходство последнего с символом веры Иерусалимской Церкви - как с тем, к-рый реконструируется на основе «Огласительных поучений» К. |
| Господи, священники и цари в мире да поживут, Да в Церкви Единей ( ) священники принесут За цари свои )) жертву, цари же пощажают Грады )). И да будет мир внутри. Буди же нам внешней стеною ( )! 88 Трудно не вспомнить о пресловутой «симфонии» императора Юстиниана 89 . Смысл обеих моделей ещё и в том, что священство есть духовная защита Царства, но они же могут подвергнуть его опасности, ибо священники прегрешают, допуская лжеучения (например, арианство) в церковную ограду. Прп. Ефрем говорит об этом так: «Без защиты остался венец,/ибо священники положили царям/камение преткновения ()» 90 . Разумеется, Церковь представляет для прп. Ефрема главную тему в публикуемых нами стихах. В Юлиановском цикле эта тема трактована эсхатологически и этически. Сокрушение о грехах и признание справедливости наказаний и бед, падающих на христиан справедливой карой, типично для Ефрема. Именно сознание греха как источника и причины всего того, что произошло во время войны и с самим Юлианом, и с городом Нисибином, создаёт особый историософский настрой Юлиановского цикла. Обобщая, можно назвать весь цикл «Стихами о разорении вертограда Божия». Восстановление его, таким образом, остаётся за пределами цикла. 6. «Юлиановский цикл» Эпоха краткого правления императора Флавия Клавдия Юлиана (Отступника), пытавшегося реставрировать язычество Римской империи и азартно искоренявшего христианство , которое уже начало утверждаться как государственная религия, оставила глубокий след в памяти поколений. Она отразилась и в историографии, и в патристических богословских сочинениях, и, конечно, в агиографии. Этой краткой, но показательной и судьбоносной эпохе посвятили свои сочинения выдающиеся писатели христианской ойкумены. Одним из первых на краткое правление Юлиана откликнулся Григорий Назианзин (Богослов), написавший Два слова поругательных (στηλιτευτικο) на Юлиана (известных под номерами IV и V) 91 . Тогда же были написаны сочинения сподвижников императора – антиохийского ритора Либания, историка Аммиака Марцеллина и философа Евнапия. В своих произведениях они старались возвеличить память покойного. Среди писателей-христиан надо назвать ещё св. Иоанна Златоуста , который создал Речь о мученике Вавиле и против Юлиана, в которой также подвергал критике императора. Так или иначе эпоха Юлиана попала в исторические труды Сократа, Созомена, Филосторгия и Феодорита, а затем – к Малале, Феофану и Георгию Монаху. |
| «Освящение времени» — так выразил один историк сущность этой эволюции церковной жизни. Если высшей точкой и последним содержанием ее попрежнему остается Таинство, то есть предвосхищение всей полноты и всей радости Царства Божьего, вневременного, вечного присутствия Христа среди любящих Его, если к Таинству попрежнему ведет узкий путь крещального отречения — от самодовлеемости этого мира, то лучи Таинства освещают теперь и сам этот мир. Освящение времени, освящение природы, освящение жизни, твердая вера, что «в кресте не вред, а врачество твари», медленное просветление всего образом Христа: вот положительный смысл того, в чем так часто видят «обмирщение» Церкви. Только не падениями и извращениями, увы достаточно частыми, нужно мерить это «обмирщение», а его положительным вдохновением; в нем по-новому раскрывается всё то же «кафолическое» — то есть целостное и всеобъемлющее самосознание Церкви, как семени, брошенного в мир для его спасения… Давление государства, раболепство епископов. Но в конечном итоге Афанасий и Василий прославляются Церковью, как «правило веры», а не Евсевий Никомидийский, и их истину принимает, ей подчиняется и само государство. Счастливая случайность? Конечно, нет! В первый раз над государством и обществом, над всеми властями и авторитетами провозглашается принцип объективной Истины, независящей ни от чего в мире и мы почти не замечаем теперь, что эта превозносимая всем современным миром идея «объективной истины» вошла в сознание человека именно тогда — в этих спорах о словах, кажущихся нам иногда мелочными, что в них началось становление современного человеческого сознания, его веры в разум, в свободу, в бесстрашную встречу с реальностью, как она есть, ибо есть нечто сильнее ее: Истина. Да, примирение с миром, принятие его культуры, форм его жизни, языка, мысли. Василий Великий и его друг Григорий Богослов будут всю жизнь вспоминать с благодарностью о «золотых» годах, проведенных ими в Афинском языческом университете (вместе с Юлианом Отступником!). Василий напишет даже маленький трактат о пользе для юношей изучать светскую, то есть языческую литературу. Григорий радостную тайну Троицы воспевает классическими стихами. Но это примирение совершается под знаком Креста. В сам мир оно вносит образ абсолютного совершенства, а потому суд и раздвоение. Все освящается, но на всё теперь отбрасывает свою тень грядущее Царство; мир стал конечным, осознается как путь, как борьба и нарастание… |
|
|
