| Юлиан Отступник (361-363) А.А.Васильев. История Византийской империи С именем Юлиана тесно связана последняя попытка восстановить язычество в империи. Юлиан представляет собой в высшей степени интересную личность, которая давно уже останавливала на себе внимание ученых и литераторов и продолжает увлекать их до настоящего времени. Литература о Юлиане очень обширна. Дошедшие до нас сочинения самого Юлиана дают богатый материал для суждения о нем. Главная цель исследователей была разгадать и понять этого увлеченного " эллина " , который, с полным убеждением в правоте и успехе своего дела, задумал во второй половине IV века возродить и оживить язычество и поставить его в основу религиозной жизни государства. Юлиан потерял родителей в очень юном возрасте: его мать " умерла через несколько месяцев после его рождения, его отец умер, когда ему было шесть лет. Юлиан получил для своего времени хорошее образование. Евнух Мардоний, по происхождению скиф, знаток греческой литературы и философии, обучавший мать Юлиана поэмам Гомера и Гесиода, перешел в качестве воспитателя и наставника к ее сыну. В то время как Мардоний знакомил юного Юлиана с античной литературой, Евсевий, епископ Никомедийский и потом Константинопольский, убежденный арианин, или окружавшие его представители духовенства вводили Юлиана в изучение Священного Писания. Таким образом, Юлиан, по словам одного историка, получил сразу два различных воспитания, которые поместились в нем одно возле другого, но так, что не касались друг друга. Юлиан был крещен. Впоследствии он вспоминал об этом времени, как о мраке, который нужно забыть. Юные годы Юлиана прошли в большой тревоге, так как Констанций, видевший в нем своего возможного соперника и подозревавший его в честолюбивых замыслах, держал его то в провинции, как бы в ссылке, то призывал в столицу, чтобы иметь его на глазах. Зная о насильственной смерти многих родственников, павших от руки Констанция, Юлиан ежедневно должен был бояться за свою жизнь. После вынужденного пребывания в течение нескольких лет в Каппадокии, где он продолжал под руководством сопровождавшего его Мардония изучение древних авторов и где, по всей вероятности, он хорошо познакомился с Библией и Евангелием, Юлиан для окончания образования был переведен сначала в Константинополь, затем в Никомедию, где у него и появилось первое серьезное влечение к язычеству. |
| Описание гонений Юлиана против христиан, сделанное Сократом, чуждо преувеличений и соответствует как характеру Юлиана, так и условиям времени (III, 17 – 19 и пр.). При всем том Сократ не был каким – нибудь почитателем этого отступника. Он порицает Юлиана за его ненависть к христианам (III, 11), он рассматривает как проявления гнева Божия на Юлиана – неудачу иудеев восстановить Иерусалимский храм, – предприятие, начатое иудеями по инициатив императора (III, 20); соглашается с тем, что быть может впоследствии преследования христиан от Юлиана получили бы большую напряженность (III, 19), и не обинуясь рассматривает смерть Юлиана, как кару Божию за его нечестие (III, 21). Заметим: если историк вообще так сдержанно судить о таком лице, как Юлиан, то это ясно может показывать, насколько Сократ был чужд партийности и ригоризма. – Сократ даже в описании современного ему императора Феодосия Младшего не допускает излишней льстивости, без которой едвали мог обойтись историк – современник и притом житель Константинополя. Как при описании Юлиана Сократ не сгущает красок, чего были бы в праве ожидать первые читатели его истории, так при изображении Феодосия теже читатели не встречали нарочитых прикрас, как было в обычае в то время. Все качества, какие Сократ указывает, и все черты, какими он изображает Феодосия – взяты из действительности и не преувеличены, к чему мало склонны были другие панегиристы. Сам Сократ прямо заявляет, что сказанное им о Феодосии сказано по чувству справедливости, а не из лести (VII, 42). Действительно, Сократ выводит пред нами живое лицо; он говорит о государственной опытности Феодосия, о строгом исполнении им церковных обрядов, о его набожности, так что его дворец был своего рода монастырем, – о его любви к церковному благолепию и церковным беседам, о его приверженности к священникам, о его кротости и проч. (VII, 22). Правда, мы встречаем у Сократа сравнение этого государя с Моисеем и Давидом (ibid, fin.), но это неизбежная дань пресловутому Византийскому этикету, оправдываемая успешными военными действиями государя. |
| Всё же Юлиан был по-своему слишком образован, чтобы удовлетвориться только древними отеческими культами – сам политеизм уже мало удовлетворял его интеллект и честолюбие. К этому времени его очень увлекли неоплатоники, вдохнувшие свежий ветер в казалось бы угасающую страсть; аллегоризм неоплатоников оказался в состоянии удовлетворить возрастающие потребности интеллектуального роста. Новые учителя ещё более укрепили Юлиана в мысли о его первородном предназначении занять римский трон и повернуть вспять колесо истории. Известно, что в это время до Констанция и Галла стали доходить отдельные слухи о новых увлечениях Юлиана, вполне возможно также, что Галл, уже замысливший занять трон Констанция, испугался не столько религиозных перемен в брате, сколько сведений о его амбициозных планах. Ведь если бы Констанций получил об этом более точные известия, участь Галла и Юлина могла считаться предрешённой. По счастью для обоих братьев, посланный императором для ревизии дел арианский священник Аэций не усмотрел в поведении Юлиана ничего предосудительного. Он даже доложил царю, что тот регулярно посещает богослужения и гробницы мучеников, и ревностно исполняет обязанности христианского благочестия 278 . Впрочем, через много лет сосланный Констанцием Аэций был возвращён Юлианом в епархию, и ему был сделан богатый подарок. Трудно уклониться от мысли, что таким образом Отступник отблагодарил того, в чьих руках в какой-то момент времени была его жизнь и карьера. Для Юлиана это был слишком очевидный сигнал, чтобы он им пренебрёг. С ещё большим внешним рвением он начинает внешне исполнять христианские обряды, ведёт аскетический образ жизни и даже сбрил бороду, которую ранее отпустил по примеру древних философов. Но в 354 г. его положение становится критическим: неудачный заговор Галла едва не стоил жизни самому Юлиану. Помимо этого, Констанцию стали известны, хотя и в смутных деталях, замыслы языческой партии о возведении Юлиана на престол. Юношу срочно переводят в Милан, рядом со ставкой императора, где на царском совете решалась его судьба. Подавляющее большинство царского окружения безоговорочно высказалось за смерть царевича, но император не решался умертвить родственника, не видя за ним прямой вины. Целых шесть месяцев его жизнь висела буквально на волоске, он был окружён бдительной стражей и множеством шпионов, немедленно доносивших царю обо всех его телодвижениях. Наконец, в дело активно вмешалась царица Евсевия, убедившая царя в безосновательности возводимых на Юлиана обвинений. «Она настаивала на своих просьбах к императору, – писал сам Юлиан, – до тех пор, пока не привела меня пред царские очи и не устроила мне разговора с государем. Она радовалась, когда я оправдался от всех несправедливых обвинений и когда я пожелал вернуться домой, она первая стала убеждать царя удовлетворить эту просьбу» 279 . |
| Успехи Юлиана не могли не возвысить его авторитет и привлекли к нему горячие симпатии войска и народа. Император в особенности был недоволен усиливавшейся популярностью цесаря, «доблести Юлиана жгли Констанция», говорит историк Марцеллин6, хотя придворные подвергали насмешкам характер и наружность Юлиана и старались умалить в глазах Констанция его военные заслуги. В 360 г. император приготовлялся в поход в Персию, где не прекращались военные действия, и где персы перенесли войну уже в римские области — Месопотамию и Армению. Азиатские войска предполагалось подкрепить европейскими, для чего Констанций потребовал от Юлиана посылки на Восток части его лучших и испытанных легионов. Это требование цезарь принял как знак недоверия к себе, потому что без войска он не мог держаться в Галлии; кроме того, галльские войска с большим неудовольствием приняли известие о походе на Восток. При этих условиях произошли в Париже, где было тогда пребывание цесаря, военный бунт и провозглашение Юлиана императором. Известия о происшедшем в Париже дошли до императора в Кесарии Каппадокийской. Если Констанций не находил возможным признать совершившийся факт и войти в соглашение с Юлианом, то предстояла междоусобная война, которая лишь потому не возгорелась, что император, занятый приготовлениями к походу, летом и зимой 360 г. находился в Малой Азии и только весной 361 г. мог начать движение в Европу. После провозглашения августом7 в своем письме к Констанцию Юлиан старался оправдать себя и предлагал войти в соглашение по поводу совершившегося. Но как Констанций потребовал от него полного и окончательного устранения от дел, а между тем войско клялось служить ему и поддержать его права, то Юлиан решился идти против Констанция войной. Он уже овладел альпийскими проходами, основал свою главную квартиру в Нише, принял под свою власть Иллирик, Паннонию и Италию и собрал громадные средства для войны, когда неожиданная смерть Констанция 3 ноября 361 г. освободила Юлиана от необходимости начать междоусобную войну. 11 декабря 361 г. Юлиан вступил в Константинополь как прямой и законный наследник римских императоров, сенат и димы утвердили избрание армии. |
| С точки зрения этого отличия христианства от язычества христианскому апологету и нужно было критиковать космогонию и теологию Юлиана. Св. Кирилл так и делает, хотя и не проводит этой точки зрения с достаточной ясностью и определенностью, отвечая более на частные, чем на общие мысли противника. Св. Кирилл замечает, прежде всего, что в своей теологии Юлиан смешивает природы вещей, считая, тварь существующей вместе с Богом и в Боге и признавая существование видимых чувственных богов. 451 Затем он переходит к критике самых понятий о Боге и богах в теологии Юлиана. Национальные боги, которые являются по воззрениям Юлиана творцами и правителями народов, никаким образом не могу быть названы богами и, не будучи богами, не могут обладать творческой силой. 452 Под именем Бога разумеется существо всеблагое и всесовершенное само по себе, ни в чем не нуждающееся, источник и начало всякого блага, а национальные боги Юлиана обладают каждый одной какой-нибудь силой, будучи неспособны к чему-либо другому; один может только лечить людей, другой владеет лишь военным искусством или искусством красноречия. Таким образом, некоторые люди оказываются выше греческих богов. Потому что между людьми есть такие, которые владеют несколькими искусствами. 453 Представления Юлиана о высшем Боге также несообразны и недостойны истинного Бога. Почему Бог мог отказаться от творения мира, поручив это другим богам? Из лени или пренебрежения к человеческим делам? Но ни то, ни другое не приложимо к Богу; кроме того и язычники и христиане учат, что Бог требует от нас жертв Ему и добродетельной жизни, а этого не могло бы быть, если бы Он пренебрегал нами. Юлиан считает свою теорию необходимой для объяснения разнообразия в мире, для объяснения существования рядом великого и малого, духовного и телесного. Но разве сила, которая достаточна была для произведения высшего, недостаточна для низшего? Зачем, почему Бог дал одним добрых богов, а другим злых и склоняющих к злу? Если Он хотел людям добра, почему не вручил их более опытным и справедливым учителям, а отдал их учителями распутства, – и после того все- таки взыскивает с них и осуждает неправильно живущих? Не посылают ли родители своих детей к лучшим учителям? Не предпочитаем ли мы честных слуг, искусным кормчим? Неужели о Боге мы будем думать хуже, чем о нас? Когда у человека высшие правители назначают для управления провинциями мудрых и опытных людей, те управляют не по своему мнению, а по законам верховной власти и заставляют оказывать ей всякие знаки уважения, а боги народов, назначенные по мнению Юлиана, высшим Богом, не дают людям познавать истинного бога и требуют почестей и жертв самим себе. |
| В стычке 26 июня 363 г. Юлиан получил три ранения: в руку, грудь и печень. Последняя рана была смертельной. По некоторым сообщениям, раны были нанесены солдатом его собственной армии, чем-то обиженным им. Согласно другим слухам, смерть Юлиана была на самом деле самоубийством: поняв, что положение его армии безнадежно, он искал смерти в бою и кинулся на вражеское копье. Из всех его современников лишь его друг, знаменитый оратор Ливаний, сообщает, что его убил христианин, однако и он признает, что это лишь предположение. Языческий историк Аммиан Марцеллин пишет о смерти Юлиана как о трагическом несчастном случае, вызванном неосторожностью. Один из телохранителей Юлиана уверял, что император был убит завистливым злым духом. Так же противоречивы сведения относительно последних слов Юлиана. Современный ему источник сообщает, что император, собрав свою кровь в пригоршню, бросил ее в солнце со словами к своему богу: «Будь удовлетворен!» Около 450 г. Феодорит Киррский записал, что перед смертью Юлиан воскликнул: «Ты победил, Галилеянин!» Невзлюбив насмешки антиохийцев, Юлиан просил, чтобы его похоронили в Тарсе. Вся тщетность его усилий по возрождению язычества была явлена в том, что сразу после его смерти армия провозгласила императором престарелого генерала Иовиана - христианина-никейца. Однако время меняет все, и голос императора-отступника стал слышнее после его смерти: его письма и сочинения весьма широко распространились. Более чем пятьдесят лет спустя после гибели Юлиана св. Кирилл Александрийский счел необходимым написать пространный ответ на трактат Юлиана «Против галилеян». В памяти язычников Юлиан остался идеальным героем, по прозванию «благословенный». В своей прощальной речи, произнесенной в конце 365 г., Ливаний утверждал, что Юлиан на небесах был возведен в божественный сан и что молящиеся ему верные язычники уже получали помощь и поддержку. Ссылки по теме Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла © Православная Энциклопедия, 2001–2024. Все права защищены © Сделано в Stack Group , 2008–2024 Поделитесь с друзьями |
| 156 Точное название его неизвестно. Сократ (Ц II III, 2) цитирует это сочинение просто так . Равно и Григорий Богослов упоминая в конце первого «обличительного слова» о «нечестивых книгах Юлиана», в числе коих разумеют, конечно, и полемическое сочинение Отступника против христиан, не называет его определенно. Ср. предисловие Спангейма в Patr.Curs.Compl. t.76 p.490. 157 ep ad Magnum. – О числе книг этого сочинения Юлианова против христиан два равно достоверные свидетеля дают не одинаковые показания. Св. Кирилл Александрийский говорит в своем опровержении сочинения Юлиана, что оно состояло их трех книг (Contr. Iulian Praef. ed Aub. p. 3). Напротив, Иероним, который по времени жизни был ближе к Юлиану, утверждает, что оно состояло из 7 книг (ep. ad Magnum). На чьей стороне правда, трудно решить. Из слов Юлиана видно, что он хотел подвергнуть своему разбору «все догматы христианства» (Contr Iul. 11, 41); итак, по-видимому, более оснований довериться показанию Иеронима (ср. Келльнера, 1. с p 295). Но a) странно, что Кирилл, живший так недолго спустя после Юлиана, не знал остальных книг труда Юлианова, если бы они действительно были; b) если в 10 первых книгах Кирилл опровергал лишь первую книгу Юлиана и если весь труд Кирилла состоял, сколько известно, из 19 книг (см. Patr.Curs.Compl. t.76 p.1057), то выходит, что на остальные шесть книг сочинения Юлиана Кирилл отвечал только девятью книгами, что довольно странно. Итак, по-видимому, более оснований довериться свидетельству Кирилла Александрийского . 164 Chastel, I. c p 268. Отрывки из сочинения Феодора Монсуетского см. в Patr.Curs.Compl. t.66 p.715 и след. 166 Ullman’s Gregorius von Nazianz Gotha, 1866 p.66–67. Ср. 1 облич. слово на Юлиана в Тв. Св. Отц. в рус. пер. кн.1, стр.84–86; 2 обл.слово 1 с 215. 169 Оратор говорит, что «называть их удерживает его вера», что «он щадит их, как собственные члены» и т.д. Выразился ли бы он так об арианах? 170 См. Gr. Theol IV et Vmonitum в Patr.Curs.Compl. t.35 p.527 – Ульман (Gregorius von Nazianz, p.66) считает, впрочем, наиболее вероятным, что эти «обличительные слова» и не предназначались для произнесения. |
| Главная опасность сочинения Юлиана состояла в том, что он, казалось, знал христианство изнутри (хотя именно внутреннее понимание сути религии Христовой у него абсолютно отсутствовало) и обладал, по видимости, солидным знанием Священного Писания 774 . Естественно, что вся реформаторская деятельность Юлиана по восстановлению язычества вызвала резкую реакцию христиан. Одними из первых дали отпор ему святые каппадокийские отцы 775 . Активно выступает против Отступника св. Василий Великий (хотя три его письма к Юлиану вызывают сомнения в своей подлинности) 776 , а св. Григорий Богослов пишет два «Слова» против своего бывшего однокашника по Афинскому университету 777 . На сирийском Востоке св. Ефрем Сирин также создает четыре «мидраша», в которых он с болью отзывается на трагедию отступничества Юлиана, имевшего печальные последствия для христианской империи 778 . Выступали против Юлиана и его сочинения также и другие древнецерковные писатели, в том числе и Феодор Мопсуестийский 779 . Таким образом, приступая к написанию своего апологетического труда, св. Кирилл, с одной стороны, опирался на уже устойчивую традицию христианской полемики с Отступником, но с другой – он во многом шел еще малопроторенной тропой, ибо никто из церковных писателей до него не дал стройного и систематического опровержения антихристианского сочинения Юлиана 1 . Необходимость же подобного опровержения, вне всякого сомнения, существовала в первой половине V века, когда язычество еще было достаточно сильным и идеи Юлиана находили отклик во многих частях империи, в том числе и в Египте. Возражая Отступнику, св. Кирилл продолжал предшествующую ему традицию христианской апологетики ( Климента Александрийского , Оригена , Евсевия Кесарийского , Дидима Слепца и др.), развивая аргументы своих предшественников; использовал он и произведения языческих авторов (особенно «Философскую историю» Порфирия и «Герметический корпус») 780 . Сочинение святителя, по характеристике А. Вишнякова, «представляет собою плод долгой и добросовестной работы; автор обнаруживает в нем большую ученость, обставляя каждое свое положение разнообразными тщательно собранными доказательствами; он не оставляет без разбора ни одного из возражений противника, предусматривает новые, которые можно сделать, вообще старается, чтобы у его христианских читателей, для которых он пишет, не оставалось никакого сомнения в истинности и превосходстве их религии» 781 . |
| Впрочем, в его полемическом сочинении против христиан, это недостатки заметны значительно менее; в общем, это произведение очень живое и страстное, где тон и настроение выдержаны до конца, где мысли даже при ложности и доказательства даже при слабости изложены так искусно, что, даже не убеждая читателя, заставляют его отдать честь литературному таланту автора. Сочинение св. Кирилла много обширнее, чем сочинение Юлиана, хотя мы знаем только его часть. Несомненно, оно представляет собой плод долгой и добросовестной работы; автор обнаруживает в нем большую ученость, обставляя каждое свое положение разнообразными тщательно собранными доказательствами; он не оставляет без разбора ни одного из возражений противника, предусматривает новые, которые можно сделать, вообще старается, чтобы у его христианских читателей, для которых он пишет, не оставалось никакого сомнения в истинности и превосходстве их религии. Там, где ему приходится касаться догматических вопросов, напр. Об искуплении, о Лице Иисуса Христа, об отношении Ветхого и Нового Завета, он излагает христианское учение очень пространно, а по некоторым вопросам, напр. О Лице Иисуса Христа, развивает его с большей ясностью, чем предшествующие христианские богословы. Но с литературной стороны, – сочинение св. Кирилла лишено той живости, которая отличает сочинение Юлиана. Изложение его не всегда последовательно. 408 Отчасти это объясняется свойствами полемического сочинения, автор которого не свободен в установлении порядка своих мыслей и должен следовать за своим противником. Кроме того в возражениях Юлиана св. Кирилл не различает главного и второстепенного и отвечает на все одинаково обстоятельно и подробно с частыми повторениями. Так как он пишет не для самого Юлиана, то его рассуждения не всегда приспособлены к возражениям противника; они имеют целью научение вообще верующих и потому часто подробнее, чем нужно для опровержения Юлиана, а иногда совсем не вызываются возражениями последнего. Не смотря на некоторую беспорядочность в сочинении Юлиана, за которую его совершенно справедливо упрекает св. |
| Совершенно очевидно, что Юлиан, будучи глубоко религиозным человеком, не мог и не хотел найти адекватного своей религиозности выражения в христианской религии и культе. Психологическая подоплёка его отступничества попала в фокус исследований относительно недавно. Впрочем, и раньше исследователи указывали на некоторые черты психологии императора, которые способствовали его обращению к язычеству, а именно – на мистически-религиозный склад характера. Д. Фурман указывает даже на склонность Юлиана к видениям 107 . Следует упомянуть о крайнем аскетизме и презрении к роскоши и о романтическом консерватизме, который в общем был свойственен всей языческой «интеллигенции». Мистические склонности у Юлиана сопровождались сильной верой в рок (εμαρμνη), в божественную предопределённость его пути. Люди, которые, по существу, приняли от евнуха Мардония эстафету воспитания молодого императора, держались различных убеждений, но не были христианами. Намеренное ограничение контактов юного Юлиана с языческой культурой вызвало обратный эффект: он полюбил её, стал ходить на лекции ритора Либания и посещать теургические собрания. Либаний, которого Юлиан глубоко почитал, будучи ещё номинально христианином, стал впоследствии другом и наставником императора. Отправившись в Афины, по словам Аммиана, из-за «жажды знаний», Юлиан избрал именно Либания себе в наставники. Тот создал две речи, посвящённые Юлиану, которые и поныне являются важными биографическими источниками 108 . Мировоззрение Либания остаётся для нас не вполне ясным. Известно лишь, что он не был христианином и держался по отношению к христианству враждебно. А. Д. Нок 109 считал, что Либаний был равно далёк и от неоплатонизма Юлиана. В Афинах, а потом и в Пергаме Юлиан становится последователем неоплатонической школы в её поздней сирийской версии. Инициация Юлиана была совершена руками последователей Ямвлиха Халкидского, сирийца (само имя μβλιχος образовано от сир. , Бог дал). Коснёмся кратко философской ориентации Юлиана и того, в какой мере она повлияла на его политическую деятельность. |
|
|
