| Я имею в виду, если ты скажешь, что “сотворил Бог свет”, вот, ты обозначил всю сущность светил. Затем, сама сущность разделяется на свои ипостаси, поскольку расчленяется на солнце, луну и звезды, светильники и свечи и разные прочие [предметы]. Подобным образом и для дуновений [ветров], если ты скажешь ветер, обозначишь всю природу ветров. Если же скажешь южный ветер или северный ветер, или северо-восточный ветер, они сами — ипостаси. И опять, если скажешь дерево, обозначишь всю сущность деревьев, если же скажешь смоковница, грецкий орех, каштан или миндаль, назовешь одну ипостась деревьев. И опять, если скажешь вода, целую природу вод назовешь, если бы ты сказал море, озеро, колодец или источник, назвал бы одну из ипостасей вод. И снова, если бы сказал река, назвал бы все реки, если бы сказал Меандр, Евфрат или Нил, тогда назвал бы одну ипостась рек. И в остальных [случаях] следует все исследовать подобным образом, и по этому образу предписали размышлять и познавать, и различать, что есть природа и что есть ипостась. Ибо природа есть корень и источник вещей, ипостась же есть часть 19 природы. Ибо это необходимо желающим точно познавать и исследовать то, что в мире. II. О воле, особенном свойстве, энергии и о единстве и единосущном Что есть воля? Воля ( есть стремление мыслящей и разумной сущности к тому, что приятно душе. Ведь ясно, что все разумное одновременно и волящее, ибо называется волей, от [выражения] быстро бежать ( l…an), или осуществление желаемого ( qelhmoa lБmma), или владение им. Различается воля трех видов: Божественная, ангельская и душевная, так как только эти три природы являются волящими. Мы находим в Священных Писаниях три значения воли: Божественная, природная, или средняя, и третья, плотская, та, которая обозначает диавольскую. Божественной волей являются повеления Бога.Исполнение воли Божией — это воля природная. А преслушание Божественного закона — это плотская воля. Все эти три воли есть у человека. Есть же и другая природная воля, которая называется общей у всех людей. |
| Но как только он выходил на западную сторону, южный ветер, дувший наискось в спину, вновь отбрасывал коляску к наружному барьеру. Здесь на фонарях висели распятые участники уже теперешних гонок, некоторые из них были привязаны к перекладинам фонарей только вчера, и многие из них были еще живы. Почему-то они встречали его злобными выкриками, плевали в него с высоты и проклинали. За что, почему? В ярком свете фонарей он видел на них желтые, зеленые и даже синие куртки — уж им-то он соперником не был, и все-таки они его ненавидели. Он старался поскорее выбраться на северную сторону: уж лучше получить камнем по голове, чем слушать проклятья умирающих. С юга наплыли облака, и плотный влажный туман окутал верхние ярусы Башни. Пошел проливной дождь, но и ветер не стихал. Бинты на руках Ланселота намокли, и руки стали тяжелыми и неуклюжими. Сняв повязки, чтобы крепче ухватиться за ободья, Ланселот мельком заметил, что на его правой руке уже нет и следа от печати. Несмотря на пронизывающий ветер и дождь, ему было жарко, он исходил липким и едким потом. Он снял с себя всю одежду, оставив только трусы и носки да накинул на плечи красную куртку — финиш он должен был пересечь в форме. Из сетки под коляской он достал все остававшиеся банки, допил вино, а потом выбросил все — и одежду, и банки с едой, и сапоги. Это немного облегчило коляску, но крутить колеса становилось все труднее и труднее. Очень скоро он обнаружил, что сделал глупость — вместе со всем балластом выбросил и рукавицы, а руки стали замерзать под холодным дождем и неметь. И трасса была мокрой и скользкой, и ветер сносил коляску, но все-таки хуже всего было с руками. На девяносто девятом его ждала неожиданность — трассу перегораживала сияющая ослепительным электрическим светом стеклянная стена. В середине ее были распахнуты двери, возле них стояли служители в черных непромокаемых плащах. — Подтянись, Тридцать третий! Ты въезжаешь на личный ярус Мессии! Хочешь умыться, выпить воды? — Дождем умыло, — ответил Ланселот. Служители подошли к нему и обыскали его. |
| 13. Но император Юстиниан, вырыв для реки другое ложе, на время отвел ее по этому руслу; таким образом, каменные сооружения, о которых я только что говорил, у него оказались без воды; исправив то, что у них было повреждено, он со всей поспешностью реставрировал их, а затем пустил реку по прежнему пути, или, как говорят, ложу. Так вот что было здесь выстроено. 14. Посередине города Тарса протекает река Кидн. В течение всего времени эта река, по-видимому, никогда не причиняла никакой неприятности 62 ; но как-то раз она произвела непоправимые бедствия по следующей причине. 15. Было время приблизительно около весеннего равноденствия; внезапно с большой силой подул южный ветер, и все снега, которыми в зимнюю пору, кода они падали, был покрыт почти весь горный хребет Тавра, растаяли. 16. Потоки вод отовсюду стали стекать с его утесов, собираясь вместе, по всем оврагам текли бурные ручьи, и все склоны и подошвы гор Тавра были залиты многочисленными потоками. 17. Вздувшись от этих вод, которые вливались в него изо всех соседних мест, и так как одновременно пошли сильные дожди, Кидн залил весь южный пригород Тарса и тотчас же его уничтожил; с шумом он надвигался на город, уничтожая небольшие мосты; он залил все площади и все улицы; вливаясь в дома и доходя до вторых этажей, поднимался все выше и выше. 18. В течение целой ночи и дня город прожил в такой опасности, как бы находясь в открытом море, и с трудом эта река, мало-помалу спадая и успокаиваясь, вновь вернулась в прежнее русло. 19. Когда об этом услыхал император Юстиниан, он придумал следующее. Прежде всего он перед городом вырыл для реки другое ложе, чтобы река здесь раздваивалась и, уже разделив по этим двум направлениям свое течение пополам, протекала через Тарс. 20. Затем он выстроил более широкие мосты и сделал их более крепкими, чтобы разлившийся Кидн не мог их одолеть. Этим он достиг того, что все остальное время город мог жить без страха и опасности. Глава VI 1. Такова была деятельность императора Юстиниана в Киликии. В Иерусалиме же он воздвиг храм богоматери, с которым никакой другой сравнить невозможно. |
| – От чьего имени вы вступаете во владение, этим материком, капитан? – От своего собственного, господин профессор! И с этими словами он развернул большое черное знамя с вышитой на нем золотом буквой “Н” и, повернувшись лицом к дневному светилу, последние лучи которого еще освещали горизонт, воскликнул: – Прощай, солнце! Исчезни, сияющее светило! Окунись в это свободное море и покрой на шесть месяцев ночной тенью мое новое владение! Глава пятнадцатая. В ловушке На следующий день, 22 марта, в шесть часов утра, на “Наутилусе” начали готовиться к обратному походу. Последний отблеск сумерок таял в ночном мраке. Холод был довольно чувствительным. Созвездия поразительно ярко сверкали на небе. В зените сиял ослепительный Южный крест, одна из звезд которого играет в южном полушарии роль Полярной звезды. Термометр показывал 12° ниже нуля. Свежий ветер колот лицо. Открытое море у берега покрылось тонкими льдинками, и можно было ожидать с часа на час, что все море замерзнет. Было очевидно, что в продолжение шестимесячной ночи южный приполярный бассейн становится совершенно недоступным. Что делали в это время киты? Вероятней всего, они уплывали подо льдами в незамерзающие моря. Тюлени же и моржи, привыкшие к сильным морозам, оставались в этом царстве льда. Эти животные умеют делать проруби в ледяных полях и не дают им затянуться льдом. Через эти проруби они дышат. Когда птицы, изгнанные холодами, перелетают на север, в более теплые края, моржи и тюлени остаются безраздельными хозяевами полярного материка. Между тем “Наутилус” заполнил резервуары водой и медленно стал погружаться в воду. На глубине в тысячу футов пинт его начал работать, и корабль поплыл к северу со скоростью пятнадцати миль в час. К вечеру мы находились уже под огромным сводом сплошных льдов. Из осторожности – “Наутилус” мог неожиданно наткнуться па какую-нибудь пловучую льдину – окна салона были наглухо закрыты ставнями. Поэтому я посвятил целый день приведению в порядок своих записей. Я весь погрузился в воспоминания о полюсе. |
| толщиной, миззи в 71 и маляки – в 40; наконец подле Кедрского потока идут уже слои розового мрамора Св. Креста неисследованной толщины. 4. Климат В Палестине, как и во всей Сирии, надо, собственно говоря, различать всего два времени года – лето и зиму, которая есть в одно и тоже время период и холода, и дождей. В продолжение всего теплого периода небо почти всегда ясно и безоблачно; дожди падают только с конца октября или с начала ноября до апреля месяца. Снег в горах Палестины не составляет особенной редкости в течение зимнего периода и не редко сплошь покрывает все нагорные части её; были примеры, что в горах Иудеи замерзали даже люди. В конце марта 1884 года напр. обильный снег падал в Иерусалиме, стоящем на гребне Иудейских гор, тогда как в Яффе в то же время апельсины были в полном цвету. Дождь приносится в Палестину всегда западными и юго-западными ветрами, тогда как ветры южный, юго-восточный и восточный, дующие в пустыни Аравии, Ливии и Месопотамии, приносят только засуху; последней ветер самый страшный, ибо это ветер пустыни, сжигающий и иссушающий растительность. Вид природы всегда меняется с веянием того или другого ветра; с влажным ветром, приносящим дожди, вся Палестина, даже пустыня Заиорданская, покрывается зеленью и цветами, расстилающимися душистым ковром на её камнях и песках. Но такой роскошный ковер держится недолго – всего несколько недель; подует лишь только ветер пустыни, и прекрасные луга превращаются снова в безжизненную пустыню; травы сохнут тогда, словно приготовленный для гербария. По данными метеорологов, климат Палестины едва ли сильно изменился со времени Библейских; средняя температура года в течении 20–25 веков не изменилась вовсе, и осталась в среднем между 26°С- 21°С. Но в виду того, что вся Палестина, как свидетельствуют историки древности, была покрыта лесами, о которых теперь нет и следов, – очевидно, что экономия воды, а с ней и многие климатические и почвенные условия изменились на столько, что это отразилось сильно и на флоре и на фауне страны. В отношении климатическом Святую Землю всего лучше разделить на 2 полосы: полосу равнины и полосу горных массивов. На берегу и в равнинах климат скорее теплый, чем умеренный; морозов и снегов здесь не бывает вовсе или только в исключительных случаях, так что не только апельсины и гранаты, но и финики, и даже бананы могут рости на открытом воздухе. С конца апреля начинается здесь время больших жаров, оканчивающихся в октябре. |
| Началось с того, что, обогнув находящийся рядом с тобой храм Посейдона, мы на всех парусах устремились к Тафосирису 61 и прямиком устремились на Скиллу 62 , перед которым некогда трепетали в школе. Но поняли мы это и закричали, уже находясь на волосок от столкновения, так что капитану поневоле пришлось отказаться от нападения на скалу. Развернув корабль, он, словно раскаявшись, направил его в открытое море. Поначалу нам грозили только волны, но затем подул сильный южный ветер, так что земля вскоре уже скрылась из виду. Вскоре мы встретились с грузовыми судами, ни одно из которых не направлялось в нашу часть Ливии – они плыли в другом направлении. Тут мы снова все вместе принялись роптать, так как страшились того, что слишком удалились от берега. Тогда наш Иапет 63 , наш блистательный Амарант, став на палубе корабляи, словно со сцены, обрушивая на нас грозные проклятия, сказал: «Ясно, что мы никогда не сможем летать, – как же в таком случае можно вам помочь, если вы не доверяете ни суше, ни морю?» «Доверяем, достойнейший Амарант, – ответил я, – если мы относимся к ним правильно. Мы вовсе не стремимся назад к Тафосирису, мы просто хотим жить. Зачем мы сейчас, – продолжил я, – идем в открытое море? Направимся без промедления к Пентаполю, держась на безопасном расстоянии от берега, на случай если произойдет что-то непредвиденное; к тому же, если нам предстоит столкнуться с какой-либо угрозой, что, как у нас говорят, часто случается на море, мы, по крайней мере, сможем найти убежище в ближайшей гавани». Мне не удалось убедить его – этот негодяй предпочел остаться глухим к моим словам. Тут с севера задул штормовой ветер, вздымая огромные волны. Буря, обрушившись внезапно, пригнула мачту к корме – паруса выгнулись в противоположную сторону, и судно потянуло назад, так что корабль чуть было не перевернулся через корму. С большим трудом мы развернули нос корабля по ветру. Тогда Амарант скорбно сказал: «Вот оно, искусство мореплавания: я уже давно предвидел этот ветер со стороны моря и поэтому стремился выйти дальше в открытые воды. Теперь я могу изменить курс, и отправиться к Пентаполю по косой. Но взять такой курс было бы невозможно, если бы мы шли вдоль берега, потому что в этом случае судно бы просто выбросило на берег». Мы довольствовались подобным объяснением, поскольку солнце еще было высоко и опасность невелика. Но, к сожалению, с приближением ночи положение наше ухудшилось, потому что с каждым часом море бушевало все больше и больше. |
| Сколько раз эта мысль терзала меня по ночам, когда я лежал без сна. И в то же время я ничего не мог сделать: южный ветер не стихал. Пока он не изменится, бесполезно было даже говорить об отплытии. Что-то принесет мне новолуние? Но вот, наконец, 18 октября ветер переменил направление, и отплытие было назначено на следующий день. «Человек соленой воды» В это воскресенье 19 октября, кажется, установился благоприятный северо-северо-восточный ветер. Это и есть пассат, которого я ожидал с таким нетерпением. Французская яхта выводит меня из порта. Мое отплытие окружено не только дружеской заботой, в которой я сейчас так нуждаюсь, но и атмосферой такого понимания, что у меня становится тепло на сердце. Гн Фарну, французский консул в Лас-Пальмасе, проводил меня до яхт-клуба. Сначала он хотел выйти в море на буксирующей яхте и попрощаться со мной в последний момент. Но мы оба слишком взволнованы. И вот, очевидно, боясь, что ему будет трудно сдержаться, он вдруг говорит мне почти сердито: — Послушайте, я никуда дальше не пойду! Дайте я вас поцелую. И… не сердитесь: я не буду вас провожать. Как будто я мог на него сердиться! Целую его в свою очередь, и мы прощаемся. Вместе с Буато-отцом идем к «Еретику». Снаряжение, неприкосновенный запас, освидетельствованный заранее представителем консульства, а также радиоприемник, который я недавно получил, уже погружены в лодку. Штурман Анхелито последний раз осматривает все и проверяет точность показаний моего секстанта. Тем временем вокруг нас начинает собираться целая толпа провожающих. Мне преподносят флажок яхт-клуба, просят расписаться в книге почетных гостей. Пришли все мои друзья и даже многие незнакомые со мной люди. А когда я вышел в море, я был просто поражен: следом за мной из порта Лас-Пальмаса потянулась целая процессия всевозможных судов. Все пароходы, стоявшие у причалов, проводили меня ревом своих гудков. Парусники самых разнообразных размеров и видов словно чайки скользили вокруг моей лодки, распустив белоснежные паруса. Проходя мимо, моряки на парусниках осеняли меня крестным знамением, чтобы мне сопутствовала удача. Мы все понимали, что именно сейчас начинается настоящее испытание. |
| Феман на греческом языке значит «полдень», Даром означает Ливию, а нагев – ветер южный. Так перевел и Симмах: «сыне человечь, утверди лице твое на южный путь Ливии, и прорцы на дубраву страны полуденной». Всем же этим Пророк дает разуметь Иерусалим, потому что Иерусалим относительно к Вавилону имеет положение на юг, к полудню и к Ливии. И поскольку лежит не прямо на полдень, но уклоняется несколько к западу, то по необходимости в рассуждении такого его положения прибавлено: «и к Ливии». Дубравой же дубовой и старейшиной назвал Бог Иерусалим по его бесплодию (ибо такова дубовая дубрава) и по жестокости сердца (ибо таково свойство дубового дерева), а сверх того и потому, что в дубраве дерева не рядами насажены, но растут в большом беспорядке, – и еще потому, что дубрава служит жилищем для зверей; – все же это иной нашел бы тогда и в Иерусалиме. Иез.20:47 . И речеши дубраве нагевове: слыши слово Господне, сия глаголет Адонаи Господь: се Аз возгнещу в тебе огнь, и пожжет в тебе всякое древо зеленое, и всяко древо сухое, не угаснет пламень разжженный, Продолжает переносный образ речи, и поскольку Иерусалим назвал дубравою, то, сообразно с сим, и воинство врагов именует огнем, а умерщвленных ими – пожигаемыми древами; древом же зеленым и древом сухим назвал величающихся богатством и живущих в нищете. Потом извещает, что обитающие между Иудеями и врагами их будут участниками бедствия. Ибо говорит: и изгорит в нем всяко лице от того, что под солнцем, до севера. Иез.20:48 . И увесть всяка плоть, яко Аз Господь разжегох его, и не угаснет. Сие от того, что под солнцем, Симмах перевел опять: «от полудня». Извещает же Бог, что от земли Халдейской до Иерусалима употребит в дело огнь воинства и истребит народы обитающие посреди, чтобы из сего бедствия все познали, что Бог владычествует над вселенной. Иез.20:49 . И рекох: никакоже, Господи Господи, сии глаголют ко мне, не притча ли есть сия глаголема? Когда было сие сказано мне, говорит Пророк, указал Я Владыке на неверие народа, сказав, что слова сии принимают они за притчу, а не за истину, наконец Сам Владыка повелел мне сказанное приточно изложить яснее. И Пророк говорит следующее: |
| Равно объяснение Гаана, что «холодный северный ветер и теплый южный ветер, в своей постоянной мене, служат образами изменяющегося несчастья и счастья в человеческой жизни» (s. 24) – аллегоризм, произвольное толкование. – Повторением: «кружится, кружится» выражается постоянное продолжение, каковое понятие у евреев часто обозначается подобной формулой. – Третьим образом для выражения той же мысли о неизменном и однообразном порядке мирового устройства служит круговое течение вод, ст. 7: «Все реки текут в море, но море не переполняется». Т. е., не смотря на огромный прилив воды к морю, вследствие, постоянного течения в него всех рек на земле, оно не переполняется, т. е. не выступает из своих берегов и не затопляет землю. Под Гитциг разумеет море Мертвое, которое «как известно», говорить он, «по причине неполного испарения, бывает неполным» (s. 131). Но едва ли под выражением Екклесиаст разумеет неполноту в собственном смысле; этими словами он высказывает, как мы сейчас объяснили, просто то, что море не переполняется, не выступает из берегов и не покрывает землю. Он даже имеет в виду, можно с вероятностью полагать, не Мертвое море, а океан. Основательно рассуждает по этому предмету Цёклер: «Предшествующие указания на солнце, ветер, четыре страны света и проч. ясно показывают, что Екклесиаст занят общими космофизическими явлениями, следовательно едва ли имеет в виду только те реки, которые впадают в Мертвое море, или вообще – ограниченные отношения Палестины» (s. 128). «К тому месту, куда реки текут, туда они постоянно текут». Какое место разумеет Екклесиаст под – По объяснению Лютера, Генгстенберга и Цёклера» он разумеет исток реки, почему упомянутые экзегеты и переводят вторую половину 7 ст. «к тому месту, где реки вытекают, они опять туда текут» (Лютер); т. е. будто в этом стихе заключен тот взгляд, что реки, через подземные ходы, начинают свое течете из моря. Хотя такой перевод проще и прямее выражает мысль о круговом течении рек, но он противоречит словоупотреблению. |
| Ветер северный, ветер южный Для игры выбирают двух ведущих. Одного назначают «северным ветром», другого — «южным ветром». Остальные игроки разбегаются по площадке. «Северный ветер» должен ловить участников игры и «замораживать» их. Пойманные игроки должны остановиться. Задача «южного ветра» — «разморозить» игроков, прикоснувшись к ним рукой и произнеся «Свободен!». «Северный ветер» также может поймать и заморозить «южный». Для того чтобы разнообразить игру, участники могут меняться ролями. Перебежки с ведерками Игроки делятся на две команды. Для игры нужны два пластмассовых ведерка. Команды выстраиваются на старте в параллельные колонны. На финишной линии необходимо соорудить большой сугроб. По сигналу ведущего первые игроки начинают движение к финишной прямой, там набирают снег в ведерки (не трамбуя его) и возвращаются к команде. После этого игроки высыпают снег из ведра и передают его следующему участнику. Снег, который приносят игроки, нужно высыпать в один сугроб. Участник, вернувшийся к своей команде первым, зарабатывает очко. После того как все участники выполнили задание, ведущий сравнивает размеры сугроба каждой из команд. Та команда, у которой сугроб больше, получает дополнительно пять очков. Все очки суммируются, и объявляется победитель. Тренога Игроки разбиваются на пары и встают на стартовую линию. На финише нужно расположить кеглю или флажок, отдельный для каждой пары. Правая нога одного игрока привязывается к левой ноге другого. Задача пары — пробежать «на трех ногах» до финишной точки и обратно. Побеждают те, кто справится с заданием быстрее. Синицы и снегири Это один из вариантов игры в салочки. Дети делятся на две команды: одна команда — «синицы», другая — «снегири». Можно выбрать и другие названия, главное, чтобы их удобно было произносить. Ведущий называет одну из команд, и та должна ловить участников другой команды. Например, сначала «синицы» ловят «снегирей», затем наоборот. 12 палочек Для игры понадобится деревянная дощечка, камень или деревянный брусок и 12 небольших палочек. Дощечку нужно положить на брусок, так, чтобы один ее конец был приподнят, а другой лежал на земле. На ту сторону, которая лежит на земле, кладут 12 палочек. |
|
|
