| События Исхода и вторжение евреев в Ханаан, описанные в книгах Иисуса Навина, Судей и в др. текстах, относятся к эпохе перехода от бронзового к железному веку. У. Ф. Олбрайт и др. видели в конце эпохи поздней бронзы крах культуры, выражаемый в разрушении городов, и начало цивилизации иного типа, что, по их мнению, могло служить подтверждением исторической достоверности текстов ВЗ. Однако уже А. Альт ( Alt. The Settlement. 1966) указал на то обстоятельство, что егип. тексты помещают ханаанские центры в долинах, а в ВЗ упоминаются поселения колен Израилевых в горах. Подобная картина отражена и в списке городов, к-рые не были взяты израильскими племенами (Суд 1. 27-36). Эти города лежат в долинах, в основном в долине Изреель, и на приморской равнине. Такое расселение напоминает процесс оседания кочевников на земле. Альт сделал вывод о мирном проникновении евреев в малозаселенные горные районы и полагал, что рассказ Книги Иисуса Навина имеет этиологический, а не исторический смысл. Проведенные Й. Ахарони в 1951-1953 гг. разведки в Верхней Г. открыли много малых поселений в нагорной части, появившихся в начале железного века; это могло бы поддержать гипотезу «мирной инфильтрации». Но раскопки 1955-1958 гг. в Асоре показали, что город с большой территорией эпохи позднего бронзового века (слой XIII) был насильственно уничтожен. На его месте в эпоху раннего железного века (слой XII) появилась маленькая деревушка ( Yadin. Hazor. 1972. P. 108-109, 129-132). Эти находки поддерживали идею исторической достоверности Книги Иисуса Навина. Была предложена 3-я гипотеза: поселения в горах эпохи раннего железа принадлежат не пришельцам извне, но тому же народу, к-рый заселял города Г. эпохи поздней бронзы и вынужден был оставить их из-за перенаселенности долин или социального конфликта (о такой ситуации говорят амарнские письма - EA. 248; 74; 89; Mendenhall. Conquest. 1962; Gottwald. The Tribes. 1979). В целом археология библейская представляет процесс гибели городов позднебронзового века как длительный, занявший ок. 150 лет. Она доказала, что разрыв в культуре между поздним бронзовым и ранним железным веками (особенно изменение размеров и организации поселений) - один из самых значительных в древней истории. Однако она же показывает, что этот длительный и сложный процесс не может быть сведен к единой причине и определенному моменту. Этот общий вывод уточняет библейское повествование в ряде конкретных эпизодов. Разрушение городов в этот период, так же как возникновение поселений новых типов, видимо, отражает результаты большой политической активности в Г. в XIV-XII вв. до Р. Х., к-рую проявляли города-гос-ва Ханаана, Египет с постоянными военными рейдами, «народы моря» , древнеизраильские племена и др. племенные группы, названные в Библии ( аморреи, евусеи, хеттеи и др.). |
| Доступ в эту часть города осуществлялся через огромные ворота во внешней стене, в к-рые можно было войти, поднявшись по отштукатуренной рампе, ограниченной с обеих сторон каменными стенами. Стена трижды перестраивалась и на последней стадии достигла высоты почти 8 м над уровнем материковой скалы. Позднее подход к воротам защищал небольшой прямоугольный «бастион» размером 12×2 м. На склоне теля Иармуф в нижнем городе обнаружена система террас с защитными стенами до 6 м высотой. Результаты раскопок в секции H позволяют ученым предположить, что по крайней мере в период 3-й фазы ранней бронзы все или большинство этих террас были сооружены жителями, внутреннее пространство защитных стен было заполнено каменной забутовкой. Каждая терраса служила основанием для новых построек. В раскопе G (слой II) обнаружены сгруппированные в инсулы частные дома, окруженные улицами. Дома обычно состояли из 1-2 комнат и двора с хозяйственными постройками. В нек-рых комнатах обнаружены ряды центральных колонн на каменных основах. Часть этих жилых построек была снесена для возведения дворцового комплекса («дворец В2»). Точные размеры этой монументальной постройки неизвестны, однако, по мнению исследователей, дворец занимал площадь ок. 1750 кв. м ( Miroschedji. 2008). Раскопки выявили 26 помещений и внутренних дворов, в т. ч. обширный зал со скамьями, видимо служивший для собраний, и неск. световых небольших двориков с выложенными галькой полами. По планировке и строительной технике здание «дворца В2» значительно превосходит совр. ему жилые постройки И. Тем не менее просуществовало здание недолго. В течение той же 3-й фазы бронзового века «дворец В2» был снесен до основания, а на его месте выстроен др. дворцовый комплекс («дворец В1»). Почти квадратный в плане (84,5×72,1 м) дворец занимал площадь ок. 6 тыс. кв. м - это самый крупный комплекс бронзового века, обнаруженный на наст. момент в Леванте. Подготовка к сооружению дворца заставила строителей полностью перепланировать эту часть города: была местами разобрана одна из фортификационных стен и снесены мн. |
| 5000-3500 гг. до Р. Х.) до рубежа ранней бронзы (ок. 3400-3100). Начало и расцвет поселения городского типа приходится на эпоху раннего бронзового века (ок. 3500 - до 2400 или 2000), когда появляется обожженная керамика, родственная находкам из Хирбет-эль-Керака. Переходный период (ок. 2400-1950), как и везде в Палестине, представлен шахтными гробницами Сев. кладбища. Возобновление городской жизни в эпоху ср. бронзового века (2000-1600) подтверждает появление больших домов с внутренним двором и гробниц с богатым инвентарем, однако системы укреплений, характерной для крепостей этой эпохи в Палестине, не обнаружено. Б.-С. был отстроен и надежно защищен только в позднем бронзовом веке (1600-1200), когда Палестина попала под власть Египта. В серии ханаанских храмов, в скульптуре и эпиграфике заметно егип. влияние. Архитектура 1600-1400 гг. резко отличается от предыдущей эпохи: большое здание храма имеет обширный, открытый внутренний двор, по периметру к-рого располагались толстостенные прямоугольные помещения, с востока - ряд комнат с алтарем. Стела фараона Сети I, посвященная богу Ра Стела фараона Сети I, посвященная богу Ра Егип. присутствие нарастает в XIII в. Крепость перепланировали по новой схеме: значительно перестроен храм, сооружены «дом коменданта», большое хранилище для зерна, в юго-вост. секторе - общественные здания и улицы с плотно стоящими домами. Храм с колонным передним двором и комнатой с алтарем, к к-рому вели ступени, построен по аналогии с егип. храмами Нового царства. На этом уровне собрано больше вещей в егип. стиле, чем на любом памятнике эпохи поздней бронзы в Палестине, но также найдены изделия местных мастеров. Надписи (напр., на стеле архит. Аменемопета, посвященной «Богу Мекалу, владыке Беф-Сана») не оставляют сомнений в том, что Б.-С. превратился в военный и торговый форпост египтян на сев. границе Палестины. В отличие от большинства палестинских городов-гос-в Б.-С. не избежал разрушения в кон. позднебронзовой эпохи (ок. 1200). В нач. железного века прямо над разрушенным был построен новый храм, почти не отличавшийся от него по плану; не изменился и общий план города. |
| «Дама из Эльче». V–IV вв. до Р. Х. (Национальный археологический музей, Мадрид) «Дама из Эльче». V–IV вв. до Р. Х. (Национальный археологический музей, Мадрид) В эпоху бронзы началось освоение внутренних частей Пиренейского п-ова. От раннего бронзового века сохранились крупные некрополи (в Эль-Аргаре, пров. Альмерия, известно до 900 курганов, внутри которых находятся погребения в каменных обкладках или урнах) и связанные с ними поселения (в основном на юго-востоке И., напр. Фуэнте-Аламо и Антас, оба в пров. Альмерия). Укрепленные поселения с башней в центре и неск. кольцевыми оградами свидетельствуют о возникновении социального неравенства. Находки кон. бронзового века сосредоточены в основном в долине р. Дуэро, но в целом встречаются на территории почти всего центра полуострова вплоть до долины р. Гвадалквивир: люди этой эпохи, вероятно, часто передвигались или вели кочевой образ жизни, их считают потомками изготовителей колоколовидных кубков. В тот же период (1100-700 гг. до Р. Х.) в низовьях р. Эбро и долинах рек Сегре и Халон (провинции Льейда (Лерида), Сарагоса и Таррагона) обнаружено новое население, родственное жителям Центр. и Зап. Европы. Это земледельцы, жившие в небольших деревнях, к-рые постепенно освоили южные районы (провинции Валенсия и Аликанте). Умерших сжигали, а пепел хоронили в урнах, оставляя в захоронениях разные предметы. Эпоха железа началась в И. в VIII в. до Р. Х. с появления на южном побережье Пиренейского п-ова колоний из финик. городов Тир и Карфаген - Секси (ныне Альмуньекар, пров. Гранада), Абдера (ныне Адра, пров. Альмерия), Малака (ныне Малага), археологический комплекс Донья-Бланка (в черте Эль-Пуэрто-де-Санта-Мария, пров. Кадис) и др. Финик. колонии основывались для добычи природных ресурсов (об этом упом. античные авторы) и обмена с местным населением через эмпории (торговые, обычно прибрежные, посты). Эти крупные поселения (до 1000 жителей) обеспечили приток предметов роскоши, знакомили местных жителей с письмом и изготовлением круговой керамики, повлияли на развитие ремесла. |
| RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru постоянный URL текста: http://www.religare.ru/2_115825.html 22 июня 2018 Татьяна Ковалькова. О концепции " Бронзового века " Источник: http://russculture.ru/НП " Русская Культура " Позволю себе немного общих замечаний для прояснения ситуации. За постперестроечное время успело уже устояться понятие " Бронзовый век русской литературы " и шире – культуры. Школьниками пишутся рефераты, открываются новые имена, учёными разрабатываются самые разнообразные концепты под этим общим названием, политики и публицисты ради размежевания с оппонентами также взяли его на вооружение. И только художникам, чьё творчество, призвано олицетворять этот концепт, по правде сказать, до этого нет дела. Для хаотичного и потому живого культурно-литературного процесса, оно суть лишнее, превосходящее жизненные необходимости этого самого процесса, этакий бутерброд с икрой на столе три дня не евшего художника. Ему бы щец! – то есть друга-слушателя, редактора-издателя и домработницу, чтобы тряпкой и щёлоком погоняла бы местных бесов из всех грязных углов, зажгла бы фитилёк – символ тепла и света. Бронзовый век, как и Серебряный и Золотой нужен только читателю (зрителю), который отстаёт от писателя (художника) минимум на четверть века (идущие " с веком наравне " – очень от него отстают). Сколько утекает воды в жизни творца за такое время! Вот и сам он другой, а его тексты передают свет былой, умершей в нём звезды. Он пишет иные тексты, посылая их в будущее. Художник обречён всё время умирать и возрождаться, умирать и возрождаться, как вечно воскресающий Дионис. Он не может стоять на месте, ибо остановка... поворот головы ...Лотта-Орфея-Одиссея... назад – не равнозначен смерти, не прекращает жизни, но избавляет от дара. Остановиться – значит потерять из вида ниточку пути, оглянуться – значит утратить веру, а с ней и энергию движения. Итак, пребывая в напряжении и страхе всю жизнь, художник не имеет резерва времени думать о концептах. О них призваны думать философы и специалисты по текстам – веды: литературоведы, искусствоведы, музыковеды – любители и ценители состоявшейся формы. Однако, объективация возможна, когда процесс уже завершён. Но, поскольку он, по множеству субъективных ощущений, всплывает в своей актуальности то здесь, то там, субъективные его трактовки важны для выделения главных характеристик. |
| Стояла зима, на горах лежал снег. Давно стемнело, но светила луна, а в Италии лунная ночь не темней тусклого северного зимнего дня. Она даже светлей, потому что воздух светится и ободряет нас, тогда как на севере холодное свинцовое небо нас давит к земле, к холодной сырой земле, которая, придет черед, придавит когда-нибудь крышку нашего гроба. В саду герцогского дворца, под сенью пиний, где зимой цветут розы, целый день сидел маленький оборванец, которого можно было бы счесть воплощением Италии — красивый, веселый и, однако же, несчастный. Он был голоден и хотел пить, но ему не подали ни гроша, а когда стемнело и сад должны были запирать, сторож его выгнал. Долго стоял он, призадумавшись на перекинутом через Арно великолепном мраморном мосту дель Тринита и глядел на звезды, сверкавшие в воде. Он пошел к бронзовому кабану, нагнулся к нему, обхватил его шею руками, приложил губы к морде и стал жадно тянуть свежую воду. Поблизости валялись листья салата и несколько каштанов, они составили его ужин. На улице не было ни души, мальчик был совсем один; он залез бронзовому кабану на спину, склонил маленькую курчавую головку на голову зверя и сам не заметил, как заснул. В полночь бронзовый кабан пошевелился; мальчик отчетливо услыхал: — Держись крепче, малыш, теперь я побегу! — и кабан помчался вскачь. Это была необычайная прогулка. Сперва они попали на пьяцца дель Грандукка, и бронзовая лошадь под герцогом громко заржала, пестрые гербы на старой ратуше стали как бы прозрачными, а Микеланджелов Давид взмахнул пращой; удивительная пробудилась жизнь! Бронзовые группы «Персей» и «Похищение сабинянок» ожили: над пустынной площадью раздались крики ужаса. Под аркой близ дворца Уффици, где в карнавальную ночь веселится знать, бронзовый кабан остановился. — Держись крепко! — сказал зверь. — Держись как можно крепче! Тут ступеньки! — Малыш не вымолвил ни слова, он и дрожал от страха и ликовал. Они вступили в большую галерею, хорошо малышу известную — он и прежде там бывал; на стенах висели картины, тут же стояли бюсты и статуи, освещенные, словно в ясный день; но прекраснее всего стало, когда отворилась дверь в соседнюю залу; конечно, малыш помнил все здешнее великолепие, но этой ночью тут было особенно красиво. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЛАБАРУМ Изображение лабарума, пронзающего змея на бронзовой монете имп. Константина Великого. 327 г. Реверс Изображение лабарума, пронзающего змея на бронзовой монете имп. Константина Великого. 327 г. Реверс [Греч. λβαρον; лат. labarum], имп. военный штандарт с христ. символикой, изготовленный по приказу имп. равноап. Константина Великого. Происхождение слова «лабарум» точно не установлено, возможно, от лат. laureum [vexillum] - лавровое [знамя] - наименование увенчанного лавровым венком штандарта в рим. армии. Подробное описание Л. принадлежит церковному писателю Евсевию Кесарийскому: «...штандарт, напоминающий крест, который ныне зовется у римлян лабарумом… На длинном, покрытом золотом копье была поперечина, образовывавшая с копьем знак креста. Сверху на конце копья неподвижно лежал венок из драгоценных камней и золота, а на нем символ спасительного наименования: две буквы показывали имя Христа, обозначавшееся первыми чертами, из середины которых выходило «ро»… Потом на поперечной рее, прибитой к копью, висел тонкий белый плат - царская ткань… под знаком креста при самой верхней части описанной ткани, высоко сделанное из золота грудное изображение боголюбивого василевса и его детей» ( Euseb. Vita Const. 1.30-31). Происхождение Л. связывают с чудесным знамением креста имп. Константину накануне битвы у Мульвийского моста, впервые описанным Лактанцием ( Lact. De mort. persecut. 44.4-5). О Л., хранившемся в царском дворце в 30-х гг. V в., упоминает Сократ Схоластик ( Socr. Schol. Hist. eccl. I. 2. 7). Изображение Л., попирающего змея, с легендой «SPES PUBLICA» (лат. «Общая надежда») появилось на монете (номинал АЕ3), отчеканенной в К-поле ок. 327 г., возможно, в память о победе над Лицинием (The Roman Imperial Coinage/Ed. C. H. V. Sutherland. L., 1966. Vol. 7. N 64. Pl. 18, N 19). Это изображение более, чем другие близко к описанию Евсевия Кесарийского. Три точки на полотнище, вероятно, обозначают портреты (imago clipeata) имп. Константина и его 2 старших сыновей. На прочих монетах с IV в. Л. представлен в виде штандарта-вексиллума в руках императора, на полотнище размещена христограмма. |
| “Сердце в руках, руки в родной земле! Мы объявляем независимость нашей метисной страны. Мы – бронзовые люди с бронзовыми орудиями! Перед всем миром, перед всей Северной Америкой, перед всеми нашими братьями на бронзовом континенте мы говорим: мы – народ, мы страна истинных пуэбло, мы – ацтлане” . План (Е1 Р1ап) МЕСнА утверждает: “Ацтлан принадлежит тем, кто сажает семена, поливает посадки и собирает урожай, а не чужакам-европейцам. Мы не признаем неустойчивых фронтиров на бронзовом континенте” .Лозунг МЕСнА: “Рог la Raza todo. Fuera de la Raza nada”; то есть “Все для нашей расы и ничего – для чужих” . МЕСнА требует от США реституции, возмещения ущерба, принесенного “экономическим рабством, политической эксплуатацией, этническим и культурно-психологическим угнетением и лишением гражданских и общечеловеческих прав” .В манифесте МЕСнА говорится: “Политическое освобождение возможно только через нашу, независимую деятельность, поскольку двухпартийная система есть чудовище о двух головах, кормящихся из единой кормушки. Там, где мы составляем большинство, мы будем управлять; там, где нас меньшинство, мы станет источником напряженности; с точки зрения национальности мы – одна партия, la Famillia de Raza” . Кроме того, МЕСнА заявила, что ее символом должен стать орел с распростертыми крыльями, сжимающий в одной лапе macahuittle, в другой – сигарету с марихуаной, а в клюве держащий зажженный фитиль” . Теория МЕСнА, по сути, представляет собой теорию о превосходстве над остальными арийской расы – в варианте для чикано; тем не менее у этой организации насчитывается четыре тысячи отделений на Юго-Западе, вплоть до Корнеля и Энн-Арбор. Вся их риторика – “метисная раса”, “бронзовые люди”, “бронзовая культура”, “бронзовый континент”, “раса превыше всего” – является откровенно расистской и антиамериканской. Тот факт, что Виллараигоса участвовал в выборах мэра второго по величине города Америки и ему при этом не пришлось никому объяснять своего отношения к МЕСнА, лишний раз подтверждает, что крупные средства массовой информации в США “морально подчиняются” любому меньшинству, будь то этническому, сексуальному или какому-либо еще, если только оно доказывает, что выступает жертвой тех или иных преследований. |
| Ожерелья тоже отличались изящностью и вмещали уже в себе янтарные бусы. В домашнем быту человека появились металлические орудия, бронзовые топоры, ножи, долота, резцы и т.п. Наконец и гончарные изделия явились значительно улучшенные: тут найдены уже не одни сосуды для напитков и кушанья, но блюда, плошки и прочие принадлежности. Погребальные обряды людей бронзовой эпохи тоже указывают на признаки нововведения, свидетельствующие о новых пришельцах. Прежде, до смешения пришельцев с племенами, обитавшими в Европе, мертвых хоронили в дольменах и клали в могилы трупы в сидячем положении на корточках, в этот же новый век погребальные камеры покрывали деревом и появились долбленые дубовые гроба, а с тем вместе, открыт еще один новый способ погребения усопших, – это сжигание трупов. В иных, впрочем, очень редких, случаях обгорелые кости сожженного трупа завертывали в шерстяные материи и затем эти останки полагали в погребальных камерах, а в других случаях, наиболее распространенных, пепел и останки обгорелых костей собирали в урны и в этих уже урнах полагали в погребальных камерах. Этот обряд сжигания трупов, так внезапно распространившийся и скоро прекратившийся, вероятно, был введен по необходимости, при переселении народов с востока на запад. Это был скорее не обряд, а обет не оставлять своих чтимых умерших на пути следования, а доставлять их останки в места будущего поселения; а как трупов, подверженных гниению или разложению, нести с собою невозможно, то и явилась сама собою потребность, перешедшая в обычай сжигать тела в золу и эти уже перегорелые останки полагать в урны, или, завернув в шерстяные материи, уносить с собою до места, где найдено будет удобным поселиться. Достаточно было одного примера унести таким образом чтимые останки, как все семьи последующих умерших готовы были внести этот пример в обычай. Этот обычай необходим был и в войне, при далеких походах; когда убитых вождей и чтимых людей уносили с поля сражения, то тем же способом могли уносить их обгорелые останки в места своей оседлости. Таковые именно черты жизни древнего доисторического народа в Европе представляют нам ископаемые остатки бронзовой эпохи. они подтверждают ту же истину, что человеческий род, по благословению Божию, расселился по лицу Земли с первичного материка суши, из Азии. О подобном же переселении народов поведают нам, кроме всеобщей народной истории, отличительные черты жителей последующей железной эпохи, когда введены в Европе железные вещи и таковые же орудия и оружия. |
| Особо следует отметить исключительное для минойской религии значение культа быка и связанного с этим культом ритуала тавромахии, представлявшего собой двухступенчатое жертвоприношение, устанавливавшее духовные связи между миром небесным и миром земным. Но важнейшим пунктом в религиозных представлениях минойцев является благоговейное почитание верховного женского божества – так называемой «Великой богини», ведущей свою «родословную» ещё от палеолитических «венер» и неолитических богинь-матерей. Вообще градус архаизации критского общества был чрезвычайно высок: об этом, в частности, говорит и доминирование вплоть до конца бронзового периода коммунальных, толосных Триады усыпальниц над семейными гробницами. §9 Микенская культура В 1874 г. в ходе археологической экспедиции Генрих Шлиман раскопал столицу царства Агамемнона – Микены (см. рис. 63), где нашёл множество значимых артефактов, в частности так называемые «шахтовые» гробницы (см. рис. 62), а в них собрание сокровищ, в том числе знаменитую золотую маску (см. рис. 64), которую Шлиман тотчас же поспешно назвал «маской Агамемнона» 474 . Рис. 62. Микены. Вход в царскую гробницу Рис. 63. Микены. Львиные ворота. Фото автора Рис. 64. «Маска Агамемнона» Вместе с тем неоднозначность личности археолога-дилетанта, его излишняя горячность и склонность преувеличивать значимость найденного сыграли с ним злую шутку: в течение многих лет микенские находки оставались незаслуженно недооценёнными в научном мире. С открытием же сэром Артуром Эвансом в 1900 г. великолепного дворца в Кноссе, а с ним и развитой минойской цивилизации Микены надолго остались в тени. Более того, сэр Артур полагал, что вся континентальная часть Греции являлась своеобразной культурной колонией Крита и потому не представляет для исследователей большого интереса. Такое мнение господствовало в науке в течение нескольких десятилетий, пока в 1952 г. тридцатилетний британский архитектор Майкл Вентрис при помощи филолога-классика Джона Чедвика не расшифровал глиняные таблички с «линейным письмом В», во множестве найденные во дворце Кносса. Дешифровка показала, что перед учёными – древнегреческий язык, правда, несколько отличавшийся от языка Гомера. Таблички раскрыли много нового и перед историками. Их прочтение помогло узнать о достаточно высокой степени политической и этнической самостоятельности греческих земель во II тыс. до н. э. Вместе с тем в своём развитии область Пелопоннеса испытывала сильное культурное влияние со стороны Крита. |
|
|
