| Соотношение между благодатью Божией и свободною волею человека просто и ясно выражено Эразмом Роттердамским в его трактатах «De libero arbitrio» (1523 г.) и в «Hyperaspistes diatribae adversus servum arbitrium Martini Lutheri» (1526). Во втором из этих сочинений, посвященном опровержению учения Лютера о рабстве воли, Эразм Роттердамский показывает, что учение о свободе воли совместимо с учением о необходимости благодати, если различать понятия facere и efficere, т. е. делать и завершать, доводить до полного осуществления. 77 Даже и после падения воля остается свободною, но она не обладает силою для достижения вечного спасения (inefficax ad salutem aeternam). Без помощи благодати, падший человек не может желать добра, начать доброе дело (incipere), продолжать его и довести до конца (progredi и perficere). И тем не менее все же в этом процессе осуществления добра кое-что остается на долю свободной воли. В самом начале, чтобы только пожелать добра, уже необходима благодать Божия: «Никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец» ( Иоан.6:44 ). Это однако не значит, что благодать Божия магически творит в душе человека желание добра. Значение благодати в процессе возникновения влечения к добру Эразм поясняет сравнением человека с ребенком, которому отец показывает яблоко на яблоне, и ребенок начинает тянуться к нему. Это движение возможно лишь в том случае, если ребенок усмотрел в яблоке нечто ценное и пожелал обладать им. Сохранение здесь свободы явствует из того, что человек, по Эразму, может противиться благодати Божией (Hyperaspistes, гл. 45). В противном случае, действительно пришлось бы признать, что Бог магически действует в душе человека и не предоставляет твари своей никакой свободы. Продолжая свое сравнение, Эразм показывает, как осуществляется сотрудничество Бога и человека в дальнейшем течении процесса: ребенок тянется к яблоку, но без помощи отца он его не достал бы. 78 Везде таким образом мы находим сочетание свободной воли с поддержкою со стороны благодати Божией (cum auxilio divinae gratiae, III 17). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КРОМВЕЛЬ Томас (ок. 1485, Патни, ныне в черте Лондона - 28.07. 1540, Лондон), англ. гос. деятель. К. был единственным сыном Уолтера Кромвеля, сукнодела и содержателя трактира. О детстве и юности К. известно мало: по нек-рым данным, он попал в тюрьму за преступление, после уехал в Европу, где путешествовал и предположительно служил во франц. армии во время Итальянских войн. Есть сообщения, что он участвовал в битве при Гарильяно 1503 г. и после поражения франц. войск оказался во Флоренции, где устроился на службу к банкиру Ф. Фрескобальди, затем посетил Рим. По другим данным, в 1504 г. он участвовал в судебных тяжбах в Англии по земельным вопросам; его поездка в Европу (в т. ч. в Италию) состоялась после их завершения, следов., он не мог принимать участия в боевых действиях 1503 г. К. вернулся в Англию ок. 1514 г. и поселился в Лондоне, ок. 1515 г. женился на Элизабет Уикс, отец к-рой служил при дворе Генриха VII. Она умерла ок. 1528 г., во время эпидемии англ. горячки. Их сын Грегори Кромвель в 1540 г. получил титул барона и в 40-х гг. XVI в. был придворным кор. Генриха VIII, 2 дочери умерли во время эпидемии 1528 г. или вскоре после нее. В этот период К. работал вместе с тестем, занимавшимся стрижкой овец, и торговал шерстью и тканями. Через нек-рое время К. стал адвокатом и приобрел известность на этом поприще. О его юридическом образовании ничего не известно, однако уже в 1524 г. он вошел в состав Грейс-инн, одной из крупнейших адвокатских корпораций Англии. В 1517-1518 гг. он ездил в Рим, чтобы получить продление лицензии на продажу индульгенций в г. Бостоне в Линкольншире. Считается, что во время этой поездки он познакомился с переводом НЗ, сделанным Эразмом Роттердамским . К. свободно говорил по-итальянски и, возможно, по-французски, знал латынь и немного греческий. Ок. 1516 г. К. познакомился с лордом-канцлером кард. Томасом Уолси , выполнял его поручения в кон. 10-х - нач. 20-х гг. XVI в. В 1523 г. скорее всего благодаря влиянию лорда-канцлера он был впервые избран членом палаты общин, во время одного из заседаний обратил на себя внимание речью в ответ на королевское требование о предоставлении средств для вторжения во Францию (получение этой субсидии было главной целью созыва парламента). В своей речи (нет достоверных сведений о том, что она действительно была произнесена) К. критиковал идею войны против Франции, указав на опасности этого предприятия, особенно если оно будет возглавлено лично королем. Несмотря на это, его речь не содержала нападок на монарха и его приближенных и была высоко оценена, в т. ч. и при дворе. |
| Др. известным зап. средневек. произведением, посвященным Е. к., были «Гомилии на книгу Екклесиаст» Гуго Сен-Викторского ( Hugo de S. Victore. In Salomonis Ecclesiasten Homiliae//PL. 175. Col. 113-256). Развивая тему суетности всего мирского, Гуго вводит концепцию «тройной суетности» (triplex vanitas): суетности временного мира (vanitas mutabilitatis), суетности тех, кто ищут только материальные блага этого мира (vanitas curiositatis vel cupiditatis), суетности того конца, к-рый всех ожидает (vanitas mortalitatis). Возможно, именно под влиянием «Гомилий...» Гуго Сен-Викторского Бонавентура в своем комментарии разделяет Е. к. на 3 раздела, соответствующие этим 3 видам суетности: Еккл 1. 3 - 3. 15; 3. 16 - 7. 23; 7. 24 - 12. 7 ( Murphy. 1992. P. LI). Николай де Лира считается последним средневек. комментатором Е. к. (его толкование на все Свящ. Писание «Postillae perpetuae in universam S. Scripturam» было опубл. в 1471-1472 в Риме и стало 1-м печатным библейским комментарием). Для него главным в Е. к. было утверждение, что «сущность всего» заключалась в том, чтобы бояться Бога и соблюдать Его заповеди (Еккл 12. 13). Именно страх Божий, по его мнению, дает человеку счастье в отличие от мнимых благ - богатства, мудрости и др., подробно обсуждаемых в Е. к. ( Murphy. 1992. P. LII). В начале эпохи Реформации появилось 3 комментария на Е. к., написанные Й. Бренцем (1527), М. Лютером (1532) и Ф. Меланхтоном (1550). Усилия этих авторов направлены на то, чтобы выйти из-под влияния блж. Иеронима и «положить конец присвоению Екклесиаста монашеством в духе презрения мира» (Ibidem). По мнению Лютера, в Е. к. осуждаются «наши человеческие развращенные влечения и пожелания»; Соломон «хочет привести нас в мирное состояние... чтобы мы могли быть довольны настоящим, не заботясь о будущем и не стремясь к нему» ( Luther M. Notes on Ecclesiastes//Luther " s Works/Ed., transl. J. Pelikan. St. Louis, 1972. Vol. 15. P. 3-187). Лютер использовал Е. к. в полемике с Эразмом Роттердамским, полагая, что мн. рассуждения Екклесиаста доказывают отсутствие у человека свободной воли. |
| До сих пор мы не располагаем точными сведениями относительно того, какая именно греческая рукопись легла в основу Комплютенского Нового Завета 123 . В посвящении папе Льву Х, которым предварил свое издание Хименес, он отмечает большой вклад папы в дело сохранения латинских, греческих и еврейских рукописей: “Тому, что у нас есть греческие рукописи, мы полностью обязаны Вашему святейшеству, предоставившему в наше распоряжение из Апостолической библиотеки древнейшие рукописи Ветхого и Нового Заветов, изучение которых оказало неоценимую помощь в осуществлении этого проекта” 124 . Хотя Комплютенскому тексту суждено было стать первым печатным Греческим Новым Заветом, первым опубликованным, т. е. выпущенным на рынок, оказалось издание, подготовленное знаменитым голландским ученым Эразмом Роттердамским (1469–1536). Невозможно точно определить, когда именно Эразм решил подготовить издание новозаветного текста на греческом языке, но существуют точные сведения, что Эразм обсуждал такую возможность (вероятно, не в первый раз) с известным издателем Иоганном Фробеном (Johann Froben) во время своего пребывания в Базеле в августе 1514 г. По всей видимости, их переговоры были на время прерваны, но возобновились в апреле 1515 года, когда Эразм находился в университете в Кембридже. Именно тогда Фробен через их общего друга Беата Ренана убедил его немедленно заняться подготовкой издания Нового Завета. Без сомнения, Фробен слышал о готовящемся выходе испанской многоязычной Библии и, предчувствуя готовность читательского рынка к подобному изданию Нового Завета на греческом языке, захотел обратить ситуацию в свою пользу прежде, чем будет закончен и разрешен к выпуску проект Хименеса. Предложение Фробена, которое сопровождалось обещанием платить Эразму столько, сколько могла стоить подобная работа, было сделано как раз вовремя (se daturumpotticetur, quantum alius quisquarri). Отправляясь в Базель в июле 1515 г., Эразм надеялся, что греческие рукописи находятся в достаточно хорошем состоянии для того, чтобы отправить их печатнику и набрать вместе с его собственным латинским переводом, над которым он работал в течение нескольких лет. К его разочарованию, те рукописи, которые он смог получить, требовали определенной правки, прежде чем их можно было использовать как оригинал для печати. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВАЛЬДЕС Вальдéс [испан. Valdés] Альфонсо де (1490, Куэнка, Испания - 1532, Вена), гуманист, секретарь испан. кор. и герм. имп. Карла V , брат Х. де Вальдеса . Был офиц. составителем писем на латыни при имп. Карле V (в т. ч. писем к папе Клименту VII в 1526-1527), исполнял дипломатические поручения. Как посол императора присутствовал на Аугсбургском рейхстаге (1530), где Ф. Меланхтоном были изложены основы лютеранства (см. ст. Аугсбургское исповедание ). Состоял в переписке с Эразмом Роттердамским , к-рый во многом повлиял на формирование его позиций как христ. гуманиста. В своих сочинениях В. критиковал папство и совр. ему положение в католич. Церкви. В «Диалоге Лактанция и архидиакона, или О том, что случилось в Риме в 1527» (1528) В. выступил не только как защитник императора, войска к-рого осаждали Рим, разграбленный после взятия (1527), но и подчеркивал провиденциальный характер произошедшего. Характеризуя ситуацию, сложившуюся тогда в Италии и в Риме, В. показывал только пороки и стяжательство духовенства, поэтому поход войск Карла V рассматривался им как справедливое наказание папы Римского, стоявшего во главе всего того, что В. считал греховным. В «Диалоге Меркурия и Харона» (1529) он писал о необходимости воспитания каждым человеком «внутреннего христианства», составными частями которого являются милосердие, скромность и простота. Согласно В., после смерти будут спасены не те, кто строго придерживался внешних сторон религиозности, а те, кто всю жизнь трудился и сохранял искреннюю веру в душе. Ист.: Alfonsi Valdesii litterae XL inéditae/Ed. E. Boehmer. Madrid, 1899; Diálogo de las cosas ocurridas en Roma/Ed. por J. F. Montesinos. Madrid, 1928; Diálogo de Mercurio y Carón/Ed. por J. F. Montesinos. Madrid, 1929; Cartas inèditas de Alonso de Valdés, sobre la Dieta de Augsburgo/Ed. de G. Bagnatori//Bulletín Hispanique. Bordeaux, 1955. Vol. 57. Лит.: Bataillón M. Alonso de Valdés, auteur du «Diálogo de Mercurio y Carón»//Homenaje ofrecido a M. Pidal. Madrid, 1925; idem. Erasmo y España: Estudios sobre la historia espiritual del siglo XVI. México; Buenos Aires, 1966; Montesinos J. F. Algunas notas sobre el Diálogo de Mercurio y Carón//Revista de Filología Española. 1929. Vol. 16; idem. Los hermanos Jan y Alfonso de Valdés//Luminar. 1945. Vol. 7. P. 61-80; Donald D. , Lázaro E. Alfonso de Valdés y su epoca. Cuenca, 1983. Н. В. Фомина Рубрики: Ключевые слова: АГРИППА НЕТТЕСГЕЙМСКИЙ [Генрих Корнелий] (1486-1535), нем. гуманист, врач, теолог и натурфилософ, увлекавшийся магией и мистикой |
| и евр. языкам (см. также ст. Библеистика ). Наряду с этим пробуждался интерес к критике текста. Вульгата блж. Иеронима, обладавшая абсолютным авторитетом как основной церковный текст, теперь подвергалась сопоставлению с евр. и греч. рукописями, что также вызывало существенно более сильный, чем раньше, интерес к букв. смыслу библейского текста. Несмотря на это, ведущие гуманисты (Л. Валла , М. Фичино , Дж. Колет, Ж. Лефевр д " Этапль и др.) в основном оставались в рамках сложившейся ранее парадигмы церковной герменевтики, поэтому речь скорее может идти о попытке гуманистической реформы уже известного учения о толковании, а не о начале новой герменевтики ( Ganoczy, Scheld. Hermeneutik. 1983. S. 23-43). Мартин Лютер. Миниатюра Лукаса Кранаха Старшего. Сер. XVI в. (Berolin. SB. Libr. in membr. impr. Fol. 12) Мартин Лютер. Миниатюра Лукаса Кранаха Старшего. Сер. XVI в. (Berolin. SB. Libr. in membr. impr. Fol. 12) Одним из первых опытов критической работы над библейским текстом стало рукописное изд. «Сопоставления Нового Завета» итал. гуманиста Лоренцо Валлы (1407-1457), основанное на строгом филологическом сравнении текста Вульгаты с неск. греч. рукописями НЗ. Валла отмечает в переводе блж. Иеронима грамматические ошибки, ошибки перевода отдельных слов и целых фраз, идущие от недостаточного знания греч. текста, и предлагает многочисленные исправления. В 1505 г. работа Валлы была издана Эразмом Роттердамским ( Valla L. In latinam Novi Testamenti interpretationem ex collatione Graecorum exemplarium adnotationes), впосл. он использовал ее в качестве источника для собственного издания НЗ. В нач. XVI в. были созданы важные для становления филологического исследования ВЗ руководства по евр. языку К. Пелликануса (De modo legendi et intelligendi. Hebrala [Strassburg], 1503) и И. Рейхлина (De rudimentis Hebraicis. Phorcae, 1506). Толкование 7 покаянных псалмов (Пс 6, 32, 38, 51, 102, 130, 143), изданное в 1512 г. Рейхлином, содержало филологические примечания к евр. тексту псалмов и, кроме того, рекомендации по изучению евр. |
| Но перевод этот неудовлетворительный, местами очень неясный. Кроме латинского, полагают, был в древности сирский перевод св. Иринея, которым пользовался в IV веке Ефрем Сирин , и из которого в недавнее время сделались известны некоторые отрывки. Печатные издания св. Иринея начались очень рано; его сочинение против ересей по распространении книгопечатания одно из первых между произведениями церковной письменности обратило на себя внимание ученых; первое издание его было приготовлено к печати знаменитым Эразмом Роттердамским. Это издание, первоначально вышедшее в Базеле (у Фробена) в 1526 г., вновь было перепечатываемо (в Базеле же и в Париже) 1528, 1534, 1545, 1548, 1554, 1560, 1563, 1570 гг. С семидесятых годов XVI столетия явились новые издания св. Иринея – Галлазия 1570, Гринея 1571 г.– Фейярденция 1575 – с восстановлением некоторых отрывков греческого текста и с присоединением ученых примечаний Дуцея, Биллия и др. (Издание Фейярденция также было несколько раз перепечатываемо 1596, 1625, 1639, 1675, 1677 гг.). В XVIII веке появились новые более исправные издания: Грабе (в первый раз в Лондоне 1702) и Массюэта (в Венеции 1712 г.) – по лучшим и более тщательно проверенным рукописям, с присоединением большого количества отрывков греческого текста и ученых примечаний, заимствованных из прежних изданий и вновь составленных. Массюэт, кроме отдельных примечаний, присоединил к своему изданию обширное ученое исследование о жизни Иринея, его учении, и опровергаемых им гностических сектах, в особенности о Валентинианах. Образцовое издание Массюэта с его предисловием и примечаниями, также с предисловиями и примечаниями других издателей, с различными индексами, реперториями и глоссариями, и с присоединением между прочим сохранившихся отрывков из подлинных гностических сочинений, имеющих отношение к труду Иринея – перепечатано у Миня – Patrologiae Cursus – Graeca series. Т. VII, 1857. Кроме того в пятидесятых годах вышло еще два новых издания Иринея – лейпцигское Штирена в 1853 г. |
| Перевод Александра Евгеньевича Петрова, ведущего научного редактора ЦНЦ «Православная энциклопедия» Opus Eruditissimum Divi Irenaei episcopi Lugdunensis, in quinque libros digestum... («Ученый труд божественного епископа Иринея Лионского в пяти книгах упорядоченный…»). Эразм Роттердамский, как и наследие гуманизма в целом, рассматривается в моем следующем тезисе. Оцифрованную версию издания 1547 г. можно найти здесь: Например: Lubac H., de. Catholicism: Christ and the Common Destiny of Man/Trans. L. C. Sheppard, Sr. E. Englund. San Francisco (Cal.), 1988. P. 29 (вопрос определения понятия «фундаментальный»), P. 40 (интуитивно понятное определение запросов христианства), P. 145 («спонтанное» выражение истин веры в символической форме задолго перед их догматическими формулировками), P. 175 (первохристиане обладают особым даром объединения двух заветов и умением систематически излагать отличительные особенности христианской мысли). Lubac H., de. Corpus Mysticum: L’Euchariste et L’Eglise au Moyen Age. Paris, 1949. P. 253, 260. Это различие часто декларируется, но редко когда подробно исследуется; см., например, его замечание относительно христианского ощущения конечности истории: «Прежде чем облечься в продуманные теории и формулы, это убеждение находило для себя спонтанное выражение в выборе обычных привычных символов и представлений» (Catholicisme: Les aspects sociaux du dogme. Paris, 1952. P. 145). «.. этот [патристический] символизм не должен быть обусловлен фантазиями любого толкователя. Он представляет собой общую традицию, восходящую к апостольскому веку. И что самое поразительное в этой традиции, так это ее библейский характер» ( Danielou J. The Bible and the Liturgy. Notre Dame (Ind.), 1956. P. 4). Та преемственность между Эразмом Роттердамским и этими авторами XX в., как и различие между ними и схоластическим использованием патристических текстов, на которые я обратил внимание, служат лишь показателем комплексной природы разнообразных моделей. Джон Ньюман, например, безусловно придерживается постренессансной концепции интереса к тщательному филологическому исследованию и важности изучения патристических текстов в их историческом контексте. В то же время, на протяжении всей его карьеры мы встречаем целый ряд различных способов рассмотреть патристический период в связи с современной Церковью — см. прекрасную дискуссию в работе: King B. J. Newman and the Alexandrian Fathers: Shaping Doctrine in Nineteenth-Century England. Oxford, 2009. Обсуждение рецепции святоотеческих авторов в сочинении «О богословских догматах» (De theologicis dogmatibus, 1643 г.) кардинала Дионисия Петавия также может представлять интерес в рамках более пространного обсуждения. |
| m. воздействовали на религ. атмосферу Нидерландов и Германии. Как правило, небольшие трактаты, написанные в свободной форме простым и доходчивым языком, были обращены к среднеобразованному читателю, духовному лицу или мирянину, окончившему лат. или обычную школу. В религ. лит-ре D. m. поднимались важные для того времени вопросы этико-религ. характера. В мон-рях Виндесхеймской конгрегации переписывались и по возможности выверялись тексты сочинений отцов Церкви. Б-ка брабантского мон-ря Роклостер была самой крупной в Нидерландах и Германии. При мон-ре Синт-Мартенс в Лёвене действовал конвикт (общежитие) для студентов по образцу подобного заведения для школьников в Девентере и Зволле. Его б-ка пополнялась за счет переписанных книг и лит-ры, поступившей по завещаниям университетских преподавателей. В кон. XV - 1-й пол. XVI в. мон-рь Синт-Мартенс стал центром изучения трудов отцов Церкви. Каноники мон-ря Мартин Липсий и Ян Влиммер сотрудничали с издателем Эразма Роттердамского Иоганном Фробеном. В 1506 г. базельский печатник Иоганн Амербах издал подготовленные канониками труды блж. Августина. В 1520 г. в монастырской б-ке работал Беат Ренан . Б-ка мон-ря Грунендал получила известность благодаря собранию сочинений блж. Августина. Приоры и каноники нек-рых виндесхеймских мон-рей вели активную переписку с гуманистами (Эразмом Роттердамским, И. Тритемием , И. Рейхлином , К. Цельтисом и др.). Ист.: Busch J. Chronicon Windeshemense: Liber de reformatione monasteriorum/Hrsg. K. Grube. Halle, 1886; Voecht J. , de. Narratio de inchoatione domus clericorum in Zwolle/Ed. M. Scoengen. Amst., 1908; Gerardi Magni epistolae/Ed. W. Mulders. Antw., 1933; Radewijns Fl. Petit manuel pour le dévotie moderne: Tractatulus devotus/Ed. F. J. Legrand. Turnhout, 1999; Devotio moderna: Basic Writings/Transl., introd.: J. Van Engen. N. Y., 1988. Библиогр.: Dols J. M. E. Bibliographie der moderne Devotie. Nijmegen, 1936-1937. 2 Bd.; Sint-Truiden P. , van. Catalogus scriptorum Windeshemensium. Leuven, 1968; Persoons E. |
| Августин являлся авторитетом для самого св. Фомы, который обильно его цитирует, встраивая, таким образом, августинизм в свой богословский синтез. Однако в эпоху св. Фомы «золотому веку августинизма» еще предстояло наступить – им стал век XII 297 . Почему именно это столетие? Потому что именно мысль XVII в., как логическое следствие гуманизма эпохи Ренессанса, обусловливает возвращение к истокам. Эпоха Возрождения в своем повороте к античным авторам в некотором смысле «переоткрыла» и церковных писателей первых веков. Разумеется, с ними считались и в средние века, но в эпоху Ренессанса на них начинают смотреть по-другому. В средние века в богословском мышлении доминировала систематичная схоластика. Новые времена, начиная с эпохи Возрождения, отдают предпочтение так называемому положительному богословию, которое было основано на компиляции и интерпретации богооткровенных свидетельств: Священного Писания, деяний первый соборов, творений первых церковных авторов. И более прочих от этого возвращения к истокам приобрел блж. Августин. В частности, об этом свидетельствуют Полное собрание сочинений Августина, изданное сначала Эразмом Роттердамским в 1527–1529 гг., а затем богословами Лувенского университета в 1577 г. (этот десятитомник затем более десяти раз переиздавался в XVI и XVII вв.). В XVII в. труды по освоению наследия блж. Августина были продолжены с новыми силами – появляются первые переводы. Так, перевод «Исповеди» Арно д’Андийи, выполненный в 1649 г., переиздавался 40 раз 298 , а не менее масштабный трактат «О Граде Божием» в промежуток с 1655 по 1675 г. был переведен трижды 299 . В ту же эпоху появляется не превзойденное вплоть до XX в. полное издание трудов Иппонийского епископа, выполненное бенедиктинцами общины Сан-Мор в 1679–1700 гг. Положение блж. Августина по отношению к XVII в. в 1951 г. было очень емко охарактеризовано Жаном Дажаном в формуле «XVII век – век Августина» 300 . Тогда такая фраза могла показаться немного провокационной, но надо признать, что исследования, проведенные с тех пор, лишь подтвердили справедливость этих слов. |
|
|
