| Издание Эразма Роттердамского вызвало многочисленные критические отзывы, причиной чему был, возможно, текст латинского перевода, сделанный самим Эразмом и во многом отличающийся от привычной Вульгаты. Возможно также, что неприязнь была вызвана отсутствием так называемого Comma lohanneum ( 1Ин. 5:7–8 ), которое Эразм включил в текст третьего издания (1522). Но при всей критике тираж эразмовского Нового Завета был раскуплен, и последовало второе издание (1919), с которого Лютер сделал перевод на немецкий язык (1521). За третьим изданием (1522) последовало четвертое (1527), в котором текст располагался в три столбца: греческий, латинская Вульгата и латинский перевод самого Эразма. В текст этого четвертого издания Эразм внес многочисленные исправления из Комплютенской Библии , которая к тому времени уже находилась в обращении и по качеству подготовки текста была намного лучше эразмовской. Пятое, и последнее, издание Эразма, на этот раз уже без текста Вульгаты, вышло в свет в 1535 году. На первых двух изданиях греческого Нового Завета мы остановились несколько подробнее, поскольку параллельное изложение их истории представляет немалый интерес. Все последующие издания, о которых здесь будет рассказано лишь вкратце, основывались главным образом на эразмовском тексте. По тексту Эразма было сделано и первое издание полной греческой Библии, Ветхого и Нового Завета, выпущенное в 1518 году венецианским издателем Альдом Мануцием. Из четырёх изданий парижского печатника Роберта Стефана, вышедших в 1546–1551 годах, наиболее важно третье (1550), так называемое Editio Regia, на внутренних полях которого были помещены примечания с указанием разночтений по 15 древним рукописям (среди которых и кодекс Безы) и по Комплютенской Полиглотте. Это первое в истории издание, снабженное критическим аппаратом. Именно с него в 1611 году был сделан официальный английский перевод Нового Завета, известный как King James Version (Библия короля Иакова) или Authorized Version. Также стоит упомянуть о четвертом издании Роберта Стефана, вышедшем в Женеве в 1551 году, где впервые было применено разделение текста на стихи, принятое теперь во всех изданиях Нового Завета. |
| Научное изучение истории текста НЗ было инициировано появлением книгопечатания. Подготовку первого издания греческого текста НЗ начал испанский кардинал Франциско Хименес де Киснерос в составе Комплютенской многоязычной Библии: ВЗ содержал еврейский текст, латинскую Вульгату и греческую Септуагинту; НЗ содержал греческий текст и латинскую Вульгату. Эразм Роттердамский, соединявший учёность с буржуазной предприимчивостью, почуяв конъюнктуру, решил опередить выход Комплютенской Библии и по договорённости с издателем Фробеном подготовил своё издание греческого текста на основе двух минускульных рукописей XII В., «довольно посредственных в научном отношении» 130 , нашедшихся в монастырской библиотеке г. Базеля, кое-где восполнив их по Вульгате 131 . Это издание вышло в 1516 г. Из-за спешки в нём было множество опечаток, однако, спрос был очень велик, и Эразм подготовил в 1519 г. новое исправленное издание, в 1522 г. третье, а в 1527 г. четвёртое, в котором учёл издание Хименеса; наконец, в 1535 г. пятое издание. В основе всех этих изданий в итоге лежало 6–7 минускульных рукописей X–XIII вв. Минускульными называются рукописи, написанные особым типом греческого письма. Первоначально литературные произведения, в том числе и книги НЗ, писались торжественным майюскульным, или унциальным, письмом; унциальными являются все древние кодексы НЗ; в начале IX в. создаётся новый стиль письма, минускульный – более мелкий, более быстрый, более компактный; минускульные рукописи были меньшими по объёму и более дешёвыми, поэтому быстро вытеснили унциальные. Главной областью распространения минускулов была, естественно, Византийская империя, а центром их изготовления был Константинополь. Возможно, что именно с одного из таких минускулов свв. Кирилл и Мефодий сделали в середине IX в. славянский перевод служебного евангелия и апостола. Текст греческого НЗ, созданный Эразмом на основе минускулов, получил название Textus Receptus – общепринятый текст. Именно с этого текста были сделаны первые переводы НЗ на национальные языки: Библия короля Иакова, перевод Лютера. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АГРИКОЛА Агрикола [лат. Agricola; наст. фам.- нем. Schneider, прозвище по месту рожд. (г. Айслебен) - лат. magister Islebius] Иоганн (20.04.1492-22.09.1566), ученик, последователь и толкователь М. Лютера ; экзегет (комментарии к Гал; Лк), проповедник, представитель антиномистского крыла виттенбергских теологов. Закончил школу в Брауншвайге; учился в Лейпцигском (1509/10), а после сближения с Лютером (1515/16) в Виттенбергском ун-тах на философском и теологическом фак-тах. Был протоколистом на Лейпцигском диспуте 1519 г., позднее неоднократно принимал участие в важнейших рейхстагах своего времени. В 1525 г. вернулся на родину в Айслебен, где занимался организацией школьного дела и вел активную проповедническую деятельность. С 1540 г. А.- придворный проповедник в Берлине, в 1548 г. он единственный теолог, принявший участие в составлении Аугсбургского интерима с лютеран. стороны. С 1527 г. начинается первая фаза т. н. антиномистского спора вокруг вопроса: нужна ли еще для христиан проповедь ветхозаветного Закона и как она соотносится с проповедью Евангелия (см. Антиномистские споры )? Поводом послужила публикация в 1527 г. тезисов Ф. Меланхтона об упорядочивании деятельности визитаторов церковных общин (Articuli de quibus egerunt per visitatores). Меланхтон указывал на то, что Закон предшествовал Евангелию и имел целью «укротить плоть» (cohercere carnem) и «устрашить совесть» (terrere conscientiam), без чего невозможно «сокрушение сердца» (contrita per legem corda) в качестве необходимой предпосылки усвоения благодати и спасения (CR 26. 28). В 30-х гг. XVI в. об этом в том же смысле высказывался и Лютер в соч. «Против антиномиан» (Wider die Antinomer. 1539//WA 39. 334-584; WA 50. 468-477). А. был противоположного мнения: не проповедь обличающего Закона, но любовь должна предварять покаяние и оправдание. После дарования Евангелия для христианина Моисеев Закон не может иметь обязательной силы. Проповедь Евангелия, по мнению А., была достаточной для познания человеком собственной греховности и прощения грехов. Лит.: Kawerau G. Johann Agricola von Eisleben. B., 1881; Rogge J. Johann Agricolas Lutherverständnis. B., 1960; idem. Humanistisches Gedankengut bei J. Agricola (Islebius)//Renaissance und Humanismus in Mittel- und Osteuropa/Hrsg. von J. Irmscher. B., 1962. Bd. 1. S. 227-234; Ауганбаев М. А. Эразм и И. Агрикола//Эразм Роттердамский и его время. М., 1989. С. 206-217. А. Ю. Миронов Рубрики: Ключевые слова: ЗОДЕН Герман Фрайгерр фон (в крещении Ханс Карл Герман) (1852 - 1914), нем. лютеран. теолог, исследователь истории текста НЗ ЛЮТЕР Мартин (1483-1546), нем. богослов, проповедник, религ. и общественный деятель; один из лидеров европ. Реформации, основатель лютеранства |
| Важным недостатком церковного учительства на Западе в эту эпоху является также недостойное поведение проповедников на кафедре, которые во время своих выступлений допускали неприличные телодвижения, делали гримасы, позволяли циничные шутки. Таким образом от проповеди не осталось ничего церковного, кроме того, что она произносилась в храме . Такие проповеди не могли не вызывать недовольства в среде слушателей. Первый протест выразили представители гуманизма. В своих сочинениях они подвергли критике аномалии схоластической проповеди и изложили свое учение по данному предмету. Иоанн Рейхлин в своем сочинении, посвященном проповедническому искусству (Liber congestorum de arte praedicandi, 1504 г.), ратует за спасение проповеди от схоластической безжизненности и злоупотреблений, учит о правильной пронунции (содержании) и правильной акции (телодвижениях). Искусство проповедовать, по Рейхлину, есть способность привлекать людей к добродетелям и божественным созерцаниям через изучение Священного Писания. В отношении же построения проповеди Рейхлин в точности следует правилам классической риторики . Второе сочинение подобного рода принадлежит Эразму Роттердамскому (Ecclesiastes, sive de ratione concionandi, 1535 г.). В начале своего труда Эразм говорит о высоте призвания проповедника, его обязанностях и нравственных качествах. Отдельная часть труда содержит учение о форме проповеди и ее построении, а последняя, четвертая часть, посвящена материи проповеди. Эразм, при заметном влиянии учения блаженного Августина , говорит об использовании Священного Писания и других источников проповеди. Крупную реформу проповеди на Западе произвел Лютер, попытавшийся возвратить ее к библейскому содержанию, а также простоте и безыскусственности речи. Под влиянием проповеди и гомилетических советов Лютера у протестантов появилось стремление к освобождению теории и самой проповеди от схоластических уз. В эпоху Реформации на Западе все явственнее осознается, что светская риторика и теория проповеди — две самостоятельные науки с совершенно различными принципиальными положениями и задачами. Вслед за этим теория церковной проповеди постепенно возвышается до степени богословской науки, которая своим предметом имеет учение о проповеди — церковной речи, имеющей особый дух, характер и содержание. Такое понимание теории церковной проповеди привело к появлению нового наименования науки — она стала называться гомилетикой. Это наименование подчеркивало полную независимость этой науки от риторики и отражало новый принципиальный подход к проповедничеству. В дальнейшем, когда теория проповеди на Западе вновь теряла независимость и подпадала под влияние риторических и логических шаблонов, исчезало, заменяясь каким-либо новым, и само наименование науки гомилетика . |
| Особое место в культуре Высокого Возрождения занимает венецианская живописная школа, самым крупным мастером которой являлся Тициан Вечеллио (1489/90–1576). Широкую известность получили такие его произведения, как «Даная» и «Венера перед зеркалом». Тициану в поздний период его творчества также свойственно трагическое настроение («Несение Креста», «Св. Себастьян» и др.). Самым знаменитым поэтом Высокого Возрождения становится Лодовико Ариосто, автор поэмы «Неистовый Роланд», явившейся выражением ренессансного мировосприятия. Созданная на стыке периодов Высокого и Позднего Возрождения, эта поэма в целом носит радостный и светлый характер, но и в ней уже прорываются трагические ноты, когда Ариосто говорит об Италии, страдающей от войн, нищеты и раздробленности, о невоплотившихся идеалах Возрождения. Северное Возрождение В северных странах гуманизм оформился позже, чем в Италии. Во главе гуманистов Северного Возрождения стоял крупнейший гуманист Эразм Роттердамский (1469–1536), выдающийся филолог и писатель. Ему принадлежат сочинения «Похвала Глупости», «Адагии». Эразм сыграл большую роль в подготовке Реформации, но не принял ее. Немецкое Возрождение В Германии гуманистическая культура начинает складываться в XV в. К этой культуре принадлежали представители самых разных творческих областей – философы, естествоиспытатели, лингвисты, литераторы, поэты, проповедники гуманистического толка. Немецкими гуманистами, также как и итальянскими, обсуждался вопрос о создании единой Германии. Характер возрожденческой культуры, и немецкой в частности, требовал, чтобы слова и сочинения гуманистов доходили до широкой публики и формировали ее сознание в гуманистическом плане. Переписка сочинений гуманистов была медлительна и малоэффективна в деле гуманистического воспитания европейского общества. И в 1440 г. Иоганн Гутенберг (1397–1468) изобретает книгопечатание. Крупнейшим художником немецкого Возрождения был Альбрехт Дюрер (1471–1528). Особую известность получила его серия гравюр «Апокалипсис». |
| Дмитрий Оболенский Скачать epub pdf Византийские официальные лица, и церковные и светские, сталкивались с проблемой, знакомой всем представителям империй, притязавших на мировое господство, а именно с необходимостью примирять имперскую идеологию, которую они призваны распространять, и культурные и политические чаяния народов тех стран, где они работали. Образование, воспитание и взятые на себя обязанности преисполняли их верой в то, что империя, чьими представителями они были, неизмеримо превосходит все прочно страны и народы на земле. И над этими народами, которых византийцы, подобно древним грекам, называли «варварами», император, как подразумевалось, должен был осуществлять Богом данную ему власть, а если некоторые из этих варваров до сих пор живут вне пределов его прямого правления, то происходит это лишь по попущению Божьему и в назначенные сроки их либо убедят, либо заставят принять власть законного государя. Такова была византийская теория, и любое расхождение между нею и действительностью должно было быть ликвидировано или, по крайней мере, сведено к минимуму с помощью убеждения и искусной дипломатии. В свете таких взглядов считалось, что доверенные липа Византии – проповедники, епископы, послы – призваны играть весьма важную роль. Эта глава посвящена одному из самых замечательных представителей империи за ее рубежами. Феофилакт Ифест, уроженец греческого острова Эвбея, в конце XI века стал архиепископом Болгарским; престол его находился в македонском городе Охриде, где он и трудился среди славян на благо Церкви и империи не менее двадцати лет, а может, и более того. Нам он интересен с различных точек зрения. Во-первых, его сочинения были важным источником, откуда Запад в период Возрождения черпал познания в греческом богословии, а своими комментариями к Евангелиям и Посланиям апостола Павла Феофилакт оказал сильное влияние на строй мыслей Эразма Роттердамского. Это влияние видно и в поздних «Комментариях к Новому Завету», и в его «Парафразах», но более всего заметно в самом известном сочинении Эразма «Похвала глупости». Понятие «божественной глупости» (μωρα), встречающееся в богословских рассуждениях «Похвалы», заимствовано Эразмом, по собственному его признанию, из комментариев Феофилакта к Посланиям апостола Павла. Оно согласуется с традицией, особенно укорененной в Восточной церкви и восходящей к «Первому Посланию апостола Павла к Коринфянам»: «Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть… Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом» (Кор. 1:18, 3:19). Любопытно, что в то время, когда Эразм писал свою «Похвалу глупости», он не знал, кто автор комментариев, которыми он пользовался, и полагал, что часть их принадлежит перу некоего «Вульгария». Только в 1519 году, через много лет после опубликования «По-хвалыв, Эразм понял свою ошибку и узнал, что «Вульгарий» – всего лишь одно из наименований болгарской епархии Феофилакта. |
| Величайшие из гуманистов – т.е. преподавателей «гуманитарных наук» (studia humanitatis) ясно сознавали опасность языческого соблазна. Они считали своим долгом дать на этот вызов христианский ответ, основанный на Евангелии. Среди таких ученых следует назвать прежде всего имена англичанина Томаса Мора (1478–1535) и первого «гражданина Европы» Эразма Роттердамского, столь тесно связанные друг с другом, что их называли «близнецами». Томас Мор (1478–1535), автор «Утопии» (1516) и блестящий полемист с Лютером как от имени короля Генриха VIII (по-видимому, именно Мор был автором знаменитого манифеста «В защиту семи таинств» – Assertio septem sacramentorum, за который папа Лев Х пожаловал Генриху титул «Защитник Веры», Defensor Fidei; английские монархи продолжали носить этот титул долгое время после того, как Англия порвала с Римско-католической церковью, а на английских монетах буквы D.F. чеканятся до сих пор), так и от своего имени, сделал блестящую политическую карьеру. Однако до самой смерти он придерживался монашеского образа жизни с постоянными молитвами и постами, а в конце концов представление о христианской верности отечеству, королю и церкви приводит его на эшафот. Эразм долго избегал открыто противопоставлять свои убеждения реформационному учению Лютера, за что получил прозвания Протея и Януса. Но все же ему пришлось открыто встать на сторону традиционной католической церкви, ибо, по его мнению, несмотря на испорченность и злоупотребления, она более последовательно защищала лучшее в человеке: врожденную свободу, данную Богом свободу воли, открывающую дорогу благодати. Если для Пико делла Мирандолы человек – это микрокосм во вселенной, спасенный и преображенный через Воплощение и Искупление, совершенное Сыном Божьим, ставшим Человеком, то Эразму, как и другим христианским гуманистам, читателям «Жизнеописаний знаменитых мужей» Плутарха, была близка идея некоей духовной элиты, которая достойна поклонения и играет решающую роль в деле обучения, управления и наставления в истине. |
| В эпоху Возрождения, когда начались на Западе занятия греческим языком, являются и отзывы о языке Библии : так, в XV веке знаменитый итальянский гуманист Лаврентий Валла находил, что греческий язык Нового Завета не может быть назван чистым и имеет много гебраизмов. В XVI веке Эразм Роттердамский в своих Adnotationes in Novum Testamentum (Basileae, 1516 г.) тоже находил, что «язык апостолов не только не обработан и нескладен, но даже неправилен и сбивчив, а нередко прямо страдает солецизмами». – Apostolorum sermo non solum impolitus et inconditus, verum etiam imperfectus et perturbatus, aliquotiens plane soloecissans. Основатели протестантства Лютер и Меланхтон указывали на присутствие гебраизмов в языке Нового Завета. Против Эразма восстал ученый реформат Теодор Беза (Beza), 1565 г. «В писаниях апостольских,– говорит он,– я признаю величайшую простоту, не отрицаю, что в них есть неправильности, даже некоторые солецизмы, однако я называю это достоинством, но не недостатком... А что апостолы допустили в своих писаниях много гебраизмов, я не удивляюсь: многие места в их речи таковы, что их нельзя так счастливо выразить или даже вовсе нельзя выразить ни на каком другом наречии; если бы они не удержали этих оборотов, им пришлось бы выдумывать новые слова и новые обороты, которых никто не понял бы... Гебраизмы – это драгоценные камни, которыми апостолы изукрасили свои писания». На сторону Безы встал и знаменитый французский гуманист Генрих Стефан (Henricus Stephanus), 1576 г., и, вооружась против тех, которые «в писаниях апостолов признают все необделанным и грубым», старается доказать примерами из классиков, что в языке Нового Завета встречаются по большей части чистые греческие обороты и что, если и попадаются гебраизмы, то они придают новозаветной речи неподражаемую силу и выразительность, которой нельзя достигнуть ни на каком другом языке. Затем, когда Друзий (Drusius), 1582 г., и Глассий (Glassius), 1623 г., доказали, что язык Нового Завета, наполнен (obrutus) гебраизмами, против них выступил Пфохен (Pfochen), 1629 г., который старался доказать также примерами из классических писателей, что язык Нового Завета есть совершенно чистый греческий, что у классиков встречаются выражения, буквально сходные с выражениями апостолов, и что те фразы, в которых другие хотели видеть гебраизмы, вовсе не гебраизмы, а чисто греческие фразы – graecos autores prophanos eisdem phrasibus et verbis loquutos esse, quibus scriptores Novi Testamenti. |
| Автор говорит только о характере проповеди, обращённой к крестьянам. Но его взгляды имеют полное своё значение и для тех проповедников, которые говорят не крестьянам. Нужно только переставить некоторые термины из его беседы. Вместо „пойди в избу“, нужно сказать: „пойди в хоромы“, вместо вникни в жизнь мужика, нужно сказать: „вникни в жизнь городского жителя, интеллигента, барина“ и т. д. И коренной недостаток городской проповеди заключается в том, что она говорится в „пространство“, а не живым людям с их скорбями, радостями, заботами, невзгодами, томлением духа. Она имеет в виду какого-то метафизического, отвлечённого слушателя, какого-то общечеловека. Ни чьего сердца она не касается, ни к кому она не обращена. И стоит наш слушатель, полный изумления, не зная, к кому же собственно обращается проповедник и почему говорит он то, что говорит. Эразм Роттердамский, отмечая недостатки средневековой проповеди, говорил: „проповеди не имеют связи ни с небом, ни с землёй“. Многие и из современных проповедников едва ли далеко ушли от этого тяжёлого упрёка. И теперь многие, особенно те, которые не заглядывают в „избы“ своих пасомых, говорят то, что не имеет связи „ни с небом, ни с землёй“. Один мой знакомый, недовольный современной проповедью, говорил однажды мне. – Ваша проповедь, как часослов... Я вас не понимаю, – сказал ему я. – Ничего непонятного тут нет. Часослов вот уж сколько сот лет дьячки читают с одинаковым чувством полного безразличия... – Недаром кто-то из писателей (Щедрин) сравнил дьячков с трубой, через которую только пролетают звуки, не задерживаясь в ней ни на минуту. Только пролетают... и притом все одни и те же звуки. Вот и в проповеди то у вас все также бывает. Говорят вечно одно и то же. Говорят с полным безразличием. Дело доходит до того, что батюшка забывает, что он недавно из- —531— вестную проповедь лишь читал и снова ею назидает своих слушателей. А сколько таких батюшек, которые из года в год читают всё один и тот же сборник проповедей? Его слушатели начинают уже наперёд знать, о чём будет батюшка читать в следующее воскресенье. |
| В это же время Августин пишет и ряд антиманихейских работ: ему необходимо опровергнуть учение, с которым он так тесно был некогда связан. Постепенно, по признанию самого Августина, он старался отойти от философии, он чувствовал, что философия его и сковывает, и заводит не совсем туда, куда влечет истинная вера. Но Августин не может не философствовать, это видно, когда читаешь его работы любого периода. Я бы сказал так: философия – это не профессия, которую можно поменять, философия – это образ жизни, образ мысли. И даже в поздних трактатах Августин ругает себя за излишнее пристрастие к философии, называя это даже похотью разума – вот так грубо! Но при этом он все равно прибегает к философским аргументам, потому что не может иначе мыслить. В зрелом возрасте Августин пишет знаменитые крупнейшие работы: «Исповедь», «О граде Божием» и «О Троице», в которой Августин попытался дать систематическое изложение христианского богословия. Последний период жизни Августина связан с его борьбой против ереси Пелагия. Пелагианство, по мнению Августина, представляло очень серьезную опасность для христианской Церкви, потому что умаляло роль Спасителя. Оно фактически отодвигало Спасителя на второй план. «Человек может спастись сам», – утверждал Пелагий, а Бог лишь награждает или наказывает за наши добрые или злые дела. Бог не Спаситель, он всего лишь, так сказать, судья. Скончался Августин в 430 году в возрасте 76 лет. Город Гиппон был в это время окружен войсками готов. Вот такой достаточно сложный, драматичный жизненный путь. Богословие по-философски Читая работы Августина, всегда нужно иметь в виду, что Августин, все время размышлявший, искавший истину, часто отказывается от своих взглядов, которых он придерживался ранее. В этом сложность понимания Августина, в этом, я бы даже сказал, драма европейской истории. Потому что Августина часто «делили на части». Например, в XVI веке, во времена Реформации, Лютер призывал опираться больше на поздние труды Августина, отказавшегося от философии, осуждавшего свое увлечение философией, утверждавшего, что никакие добрые дела не влияют на спасение человека, а человек спасается только верой и только по Божественному предопределению. Католики же, в числе которых был, например, Эразм Роттердамский, возражали Лютеру, говоря, что вообще-то надо читать скорее раннего и зрелого Августина, потому что в старости Августин уже не так ясно мыслил. А в ранних трудах, столь близких католику Эразму, Августин утверждал, что человек спасается в том числе и по свободной воле. Вот лишь один пример того, как по-разному понимался Августин. |
|
|
