| См. также: Guillelmus de la Mare. Scriptum in primum librum sententiarum/Ed. Hans Kraml. Munchen, 1989; Kraml H. The Quodlibet of William de la Mare/Theological Quodlibeta in the Middle Ages: The Thirteenth Century/Ed. Christopher Schabel. Leiden, 2006; Krizovljan H. Primordia scholae ffanciscanae et thomismus/Collectanea Franciscana. 1961. Vol. 31; Pelster F. Das Ur–Correctorium Wilhelms de la Mare: Eine theologische Zensur zu Lehren des hi. Thomas/Gregorianum. 1947. Vol. 28; idem. Einige erganzende Angaben zum Leben und zu den Schriften des Wilhelm de la Mare OFM/Franziskanische Studien. 1955. Bd. 37; Schneider Th. Die Einheit des Menschen. Die anthropologische Formel« anima forma corporis» in sogenannten Korrektorienstreit und bei Petrus Johannis Olivi. Ein Beitrag zur Vorgeschichte des Konzils von Vienne. Munster, 1973 (Beitrage zur Geschichte der Philosophic und Theologie des Mittelalters: Neue Folge. Bd. 8). 713 См. его: Desiderii Erasmi Roterodami Opera omnia. 10 vols. Lugduni Batavorum, 1703–1706 (republ.: London, 1962); Opera omnia... 4 vols. Amsterdam, 1971–1973; Opus epistolarum... denuo recognitum.../Rec. per P.S. Allen. 12 vols. Oxonii, 1906–1958; Erasmus D. Discourse on Free Will/Trans, and ed. E.F. Winter. New York, 1989; см. также в рус. пер.: Эразм Роттердамский. Разговоры запросто. М., 1969; он же. Философские произведения. М., 1987; он же. Воспитание христианского государя. M., 2000; он же. Похвала глупости: Соч. М., 2000. См. также: Григорьева И.Л. Эразм Роттердамский и духовная культура Нидерландов 14–15 вв./Вест. Новгородск. гос. ун–та. 2000. 15; она же. Эразм Роттердамский в зарубежной историографии 19–20 веков: проблема отношения к средневековому наследию 714 Спекулятивное богословие (проблемы сотворения мира, первородного греха, троичности и др.) Эразма не интересует, поскольку проблемы эти принципиально неразрешимы и не имеют жизненно важного значения. Маловажным считал Эразм также и Ветхий Завет . Богословие Эразма (в частности, его учение о свободе воли) дало существенный стимул развитию протестантской догматики, хотя сам Эразм настойчиво отделял себя от Лютера и других деятелей протестантской Реформации. Эразм выступал против обмирщения Католической церкви, культа реликвий, монашества, бездуховной обрядности (см., например: Payne J.B. Erasmus: His Theology of the Sacraments. Richmond, 1970). В то же время он резко критиковал фанатизм, жесткий догматизм и антигуманизм лютеранства (в этой связи он в 1524 г. написал специальный антилютеровский трактат «О свободе воли»; антилютеровскую направленность имеет также работа 1533 г. «О желанном церковном согласии») (см.: Chantraine G. Philosophic erasmienne et theologie luterienne/«Mystere» et «Philosphie du Christ» selon Erasme. Bruxelles, 1971). Именно поэтому он не находил понимания ни у лувенских католиков, почему был вынужден бежать из Лувена в 1521 г., ни у базельских реформатов, по каковой причине спешно оставил Базель в 1528 г. |
| В северном Возрождении, которое отличается от южного более тесной связью с религией, в первую очередь выделяется Эразм Роттердамский. Это мыслитель, который оказал безусловное и огромное влияние на многих людей и на многие события своего времени, прежде всего на основоположника Реформации – Мартина Лютера. Эразм Роттердамский (1469–1536) был одним из наиболее плодовитых писателей эпохи Возрождения. Он много переводил, занимался издательской деятельностью. В частности, он первым обратил внимание на то, что латинский перевод Библии к XVI в. уже был издан печатным способом, а греческий текст оставался неизданным. Эразм спешит восполнить этот пробел и в течение года подготовил и издал греческое издание Нового Завета. Текст этот получил впоследствии название «Textus receptus», до XIX в. он был основным, по которому читали Новый Завет в подлиннике. Среди философских работ стоит отметить «Энхиридион, или Оружие христианского воина» и «Диатрибу, или Рассуждение о свободе воли». Первая работа посвящена, как говорил Эразм, философии Христа. Сам Эразм защищал идеалы католической Церкви, хотя многое, конечно, ему не нравилось – распущенность нравов, злоупотребление разного рода католическими положениями, в частности – индульгенциями и т.п. Эразм был по духу своему просветителем и считал, что все люди созданы Богом равными и одинаковыми, и благородство их зависит не от их принадлежности по рождению к дворянскому или царскому роду, а от их воспитания, нравственности, образования. Благородство может быть только духовным и нравственным, но никак не унаследованным. Поэтому главное для Эразма состоит в воспитании и образовании человека; невоспитанного и необразованного человека он ставит даже ниже животного, поскольку животное живет в согласии со своей природой. Выступает Эразм и против распространенных в эпоху Возрождения суеверий, алхимии, астрологии и т.п. При этом иногда он даже перегибает палку, например, выступая против чудес. Он утверждает, что чудеса возможны и необходимы, поскольку Бог существует, но они были во времена пророков, Иисуса Христа, апостолов, а сейчас тех людей, которые могли бы творить чудеса, уже нет, а потому и незачем их искать. |
| Правильный ответ: Воин Христов, по мнению Эразма Роттердамского, — это олицетворение благопристойной, умеренной и праведной жизни. Он дисциплинирован, ведет борьбу с внутренним врагом и искореняет свои пороки. Отличие воина Христова, который представлен у Эразма, от воина, о котором говорит Гуттен: воин Эразма не революционер. Воин Гуттена — революционер, сильный и напористый, совершает военный подвиг в деле спасения души. Правильный ответ: Воин Христов, по мнению Эразма Роттердамского, — это олицетворение благопристойной, умеренной и праведной жизни. Он дисциплинирован, ведет борьбу с внутренним врагом и искореняет свои пороки. Отличие воина Христова, который представлен у Эразма, от воина, о котором говорит Гуттен: воин Эразма не революционер. Воин Гуттена — революционер, сильный и напористый, совершает военный подвиг в деле спасения души. 5. Цель евангельских заповедей — подчинение чувств разуму. Этого можно добиться только с помощью: монашеской жизнью дисциплины совершенства достичь невозможного Правильный ответ: Подчинить чувства разуму, по мнению Эразма Роттердамского, возможно с помощью дисциплины, но эту дисциплину нельзя путать с монашеством. Эразм достаточно негативно относился к монашеству, несмотря на то, что он давал монашеские обеты, от которых потом отказался. Он считал, что монахи бегут от мира в монастыри, которые сделались местом проживания мужчин без особых забот. Правильный ответ: Подчинить чувства разуму, по мнению Эразма Роттердамского, возможно с помощью дисциплины, но эту дисциплину нельзя путать с монашеством. Эразм достаточно негативно относился к монашеству, несмотря на то, что он давал монашеские обеты, от которых потом отказался. Он считал, что монахи бегут от мира в монастыри, которые сделались местом проживания мужчин без особых забот. Правильный ответ: Подчинить чувства разуму, по мнению Эразма Роттердамского, возможно с помощью дисциплины, но эту дисциплину нельзя путать с монашеством. Эразм достаточно негативно относился к монашеству, несмотря на то, что он давал монашеские обеты, от которых потом отказался. Он считал, что монахи бегут от мира в монастыри, которые сделались местом проживания мужчин без особых забот. |
| Лютер чрезвычайно благоговел перед Эразмом Роттердамским, хотя, всё более и более возрастая как мыслитель и богослов, он постепенно терял уважение к Эразму. Ибо, как сказал впоследствии Лютер, в Эразме больше человеческого, чем божественного. Нападал он и на Аристотеля, считая его язычником и потому неприемлемым для христианина, и на схоластику за её метод, за уход от реальной человеческой жизни. В октябре 1517 г. Мартин Лютер прибивает к дверям дворцовой церкви в Вюртенберге знаменитые 95 тезисов об индульгенциях, с которых и ведёт своё начало эпоха Реформации. Сначала к Лютеру относятся лояльно, пытаются его образумить. Но потом, когда начались народные волнения и крестьяне стали громить католические храмы, отношение к Лютеру меняется. Выпускается папская булла об отречении его от Церкви. Сам Лютер пугается последствий, к которым привела его деятельность, и осуждает крестьян и вообще чернь за разрушение храмов. Но факт остаётся: началась Реформация с крестьянскими войнами и другими насильственными действиями. Эразм вначале сочувственно относился к Лютеру, последователи Эразма даже поздравляли Лютера с победой над католической Церковью, чьи положения Эразм принимал не целиком. Впоследствии же Эразм начинает вести открытую полемику с Лютером, хотя многие современники говорили, что именно Эразм «снёс то яйцо, которое впоследствии высидел Лютер», что корни лютеровской Реформации находятся всё-таки в гуманистической философии Эразма. Одна из проблем, которая возникала в философии и Эразма, и Лютера, – проблема свободы воли. Лютер утверждал, что воля человека подобна вьючному животному, от которого не зависит, какой всадник его оседлает. Так и от воли человека не зависит, какой всадник его оседлает – Бог или сатана. Человек не имеет свободной воли по отношению к Богу и ангелам. Люди от своего рождения (и даже от сотворения мира) предопределены – одни к спасению, другие к вечному осуждению. С критикой такой концепции выступил Эразм, написав своё произведение «Диатриба, или Рассуждение о свободе воли». В ответ на это произведение Лютер написал гораздо более объёмный труд «О рабстве воли». Эразм ответил небольшим произведением, которое называется «Сверхзащита». |
| Несмотря на свою ревность к изучению и распространению слова Божьего, Эразм Роттердамский не чужд был противоречий как в отношении к реформации Лютера, так и в понимании вдохновения Писания. В своём комментарии на евангелие Матфея он утверждает, что авторитет Писания не колеблется, если отдельные св. писатели расходятся друг с другом в словах или мыслях. Сумма того, на чём основывается наше спасение, остаётся при этом неповреждённой. Дух Святой, руководивший мыслями апостолов, подавался им так, что они многое не сознавали, иногда находились как бы в аффекте или даже допускали ошибки в мыслях и чувствованиях (ignorare quaedam et labi erraveque). В частности, свои библейские цитаты евангелисты приводили не из ветхозаветных книг, но доверялись памяти, и потому впадали в ошибки. Только Христос есть совершенная Истина, и только Он свободен от ошибок. Ради ошибок отдельных авторов не разрушался авторитет св. Писания в его целом объёме 364 . Учёный католический богослов Экк указывал Эразму на крайность и опасность таких взглядов и писал ему; „Послушай, мой Эразм, не думаешь ли ты, что христианин может спокойно согласиться с тем, что евангелисты должны были ошибаться в евангелиях? Если даже здесь колеблется авторитет, то где же ещё искать истину?” 365 . Но особенно напали на Эразма испанские монахи, профессора саламанского университета. Эразм вынужден был писать против них апологию, в которой пытался защитить свои взгляды и даже обосновать их на творениях блаж. Иеронима, но защита оказалась чрезвычайно неестественной и неопределённой 366 . Конечно, он должен был в значительной степени взять свои суждения назад, но противоречие всё же осталось. Эразм указывал своим противникам на то, что взгляд его на вдохновение предлагается им как средство для защиты авторитета слова Божьего. По его мнению, авторитет целой Библии не уничтожается, если кто-либо из св. писателей допускает ошибки в последовательности событий, при припоминании какого-либо имени или в чём-либо подобном, что к существу христианской веры собственно не относится. Впрочем, если этот взгляд нельзя принять, то Эразм готов охотнее поверить, что некоторые выражения св. Писания испорчены или даже, если в св. Писании что-либо изменено, то это случилось для пользы. В некоторых случаях человек, по причине своей духовной немощи, не может понять св. Писание, хотя оно само по себе ясно. Сверх того, Эразм делает различие между ошибками в мысли и ошибками в слове. Может быть, именно такой случай, что Дух Святой допускает ошибки в слове или памяти у св. писателей, хотя самая мысль при этом остаётся неповреждённой 367 . |
| В разные периоды своего творчества он по-разному оценивал их роль: первоначально он склонялся к признанию свободы воли, а в конце жизни считал первенствующей благодать. Поскольку учение Августина становится впоследствии одним из наиболее распространённых учений, то богословы по-разному понимали это учение. Одни, как, например, Лютер, апеллировали к Августину, защищая положение об отсутствии у человека свободы воли, другие, как Эразм Роттердамский, находили у Августина положения о наличии у человека свободы воли. При этом Эразм даже утверждал, что «Августин после борьбы с Пелагием оказался менее прав по отношению к свободной воле, чем был прежде» (7, с. 279). О наличии свободной воли свидетельствует само Священное Писание, хотя там есть и тайны, о которых Бог пожелал, чтобы мы о них не знали, но многие места прозрачны и явны. Мнение Лютера, что всем в мире движет необходимость и что у человека нет никакой свободы, совершенно бесполезно и, более того, нечестиво, ибо тогда получается, что Бог Сам творит в нас и добро и зло, а потому, творя добро, как бы Сам награждает Себя за это добро, а творя зло, потом наказывает людей за то зло, которое Он в них совершил. Эта концепция совершенно превратно учит о Боге, всеблагом существе, а к тому же подрывает нравственность, потому что человек теряет всякую надежду на спасение, не находя никакой основы для борьбы со своими страстями, со своей плотью. Поскольку Лютер чаще всего цитирует Писание, то и Эразм прибегает к этому методу, цитируя Писание в подтверждение своих положений. Но в Писании, соглашается Эразм, есть много мест, которые говорят о том, что у человека действительно нет никакой свободной воли. Поэтому Эразм прибегает к методу аллегорического толкования, говоря, что Писание, и особенно эти неясные места, следует толковать аллегорически. Особенность же Лютера и вообще всех реформаторов состоит в утверждении, что Писание не нужно толковать, – если Бог захотел что-то сказать людям, Он сказал это именно так, а не иначе. Поэтому Писание само по себе ясно, и каждый человек, читая его, должен понимать всё так, как сказано. |
| Успешно завершив юридическое образование и полностью овладев профессией, ок. 1501 г. М. стал барристером, т. е. получил право участвовать в судебных процессах любого уровня и занимать выборные должности. Уже в 1504 г. М. впервые был избран членом палаты общин англ. парламента; впосл. он еще неск. раз избирался от разных городских округов для представления их интересов в палате общин. Продолжая совершенствоваться в юриспруденции и занимаясь преподаванием, М. в кон. 90-х гг. XV в. проявлял активный интерес и к др. сферам общественной деятельности. В 1499 г. М. познакомился с Эразмом Роттердамским ( 1536), впервые посетившим Англию по приглашению учившегося у него англ. аристократа У. Бланта, барона Маунтджоя (ок. 1478-1534). Эразма и М. сблизили интерес к греко-рим. классике, гуманистические общественные взгляды и признание необходимости политических и церковных реформ на основе христ. нравственных идеалов; обоим были свойственны как любовь к ученым беседам, так и светское остроумие, делавшее их желанными гостями на вечерах и приемах аристократов. М. неоднократно встречался с Эразмом во время его пребывания в Лондоне в 1499 г. Блаунт по поручению кор. Англии Генриха VII (1485-1509) занимался обучением его сына принца Генриха, буд. англ. кор. Генриха VIII (1509-1547); при визитах во дворец его нередко сопровождали Эразм и М. Т. о., уже в это время имя М. стало известно не только среди европ. гуманистов, к-рые узнали о нем благодаря хвалебным отзывам Эразма, но и в англ. придворных кругах. Дружеские отношения между Эразмом и М. продолжались до конца жизни М.; они вели регулярную переписку, во время приездов в Англию (1505-1506, 1509-1514) Эразм подолгу жил в доме М. Эразм и М. поддерживали друг друга в литературных замыслах, обсуждали вопросы библеистики, патристики, церковных реформ и христ. благочестия. В 1505-1506 гг. М. и Эразм вместе работали над переводами на латынь диалогов греч. сатирика Лукиана (II в.); подготовленное ими издание вышло в Париже в кон. 1506 г. (о ходе работы и содержании см.: Thompson. 1939). Имя М. Эразм шутливо обыграл в заглавии соч. «Похвала глупости» (Moriae encomium, 1509; опубл. 1511), которое было написано во время пребывания в гостях у М. |
| Ю.М.Каган. «О рабстве воли» Мартина Лютера Мартин Лютер. О рабстве воли В споре Эразма Роттердамского с Мартином Лютером столкнулись два совершенно разных человеческих типа. Разным был возраст (Лютер на 17 лет моложе Эразма), разным был темперамент (Эразм - ученый, сторонник умеренной реформы, сдержанный интеллигент, «человек сам по себе»; Лютер—вдохновенный пророк, бунтарь, человек действия); разным было и отношение к христианству: задолго до начала спора о свободе воли Лютер считал гуманистов полупелагианами, «отравленными Иеронимом», «предателями Августина». 1 марта 1517 г. он писал И. Лангу: «Читаю я нашего Эразма и день ото дня уменьшается моя любовь к нему (...); человеческое заботит его гораздо больше, нежели божественное». Понимая, что у Эразма речь идет главным образом о делах земных, о поведении человека, о необходимости милосердия, а не о вере, 9 мая 1521 г. в письме к Г. Спалатину Лютер со свойственной ему резкостью выразился решительнее и назвал главу христианских гуминистов... бегемотом. 28 мая 1522 г., как бы уже предполагая возможность полемики с Эразмом, он писал одному из своих корреспондентов: «Истина сильнее красноречия, вдохновение важнее ума, вера выше просвещенности». Спор с Лютером начал Эразм. Что последовало за изданием его Диатрибы-трактата «О свободной воле», можно себе представить по многочисленным письмам, относящимся к этому событию. Вскоре после появления книги (в начале сентября 1524 г.) Эразм писал Генриху VIII и другу Томаса Мора епископу Кутберту Тунсталлу: «Жребий брошен! Вышла в свет книжечка о свободной воле!» «Жребий брошен!», «Рубикон перейден!» - ясно, что сам Эразм ожидал от своего оппонента ответа или каких-либо иных действий. Но некоторое время ничего такого не происходило. В сентябре 1524 г. друг и сподвижник Лютера Ф. Меланхтон извещал Спалатина: «...я почти рад, что Эразм начал бой», но Эразму он ни о чем подобном не сообщал — известно его письмо Эразму, написанное тогда же: «Что касается диатрибы о свободной воле, то здесь ее приняли в высшей степени равнодушно. Очень понравилась твоя сдержанность, несмотря на то что кое где ты и подсыпал черной соли. Однако Лютер не столь гневлив, чтобы он не смог этого проглотить. Он обещает ответить тебе с такой же сдержанностью». Заканчивалось письмо словами: «Лютер почтительно тебя приветствует». |
| Широкое заимствование правил античной риторики для построения теории проповеди характерно и для другого известного гуманиста – Эразма Роттердамского (1469–1536). Его перу принадлежит обширный труд «Экклезиаст, или О науке проповедничества» (Ecclesiastes sive de ratione concionandi) 342 . Этот труд был впервые издан в 1535 г. Однако, как указывал сам Эразм в предисловии, над этой книгой он трудился много лет. Работа над ней была начата еще в 1523 г. Но затем Эразм неоднократно бросал этот труд. Он вспоминал, что решился на написание книги о проповеди лишь по причине многочисленных просьб, высказывавшихся его друзьями и знакомыми. Потому сам Эразм считал это сочинение несовершенным, написанным фактически по принуждению. Тем не менее «Экклезиаст» вызвал большой интерес современников. Еще при жизни Эразма (на протяжении 1535–1536 гг.) эта книга выдержала четыре издания. Чтобы правильно понять этот фундаментальный труд, нужно учитывать отношение Эразма к современной ему церковной проповеди. В его сочинениях неоднократно встречается жесткая критика в адрес схоластической проповеди. В этом отношении наиболее показательна 54-я глава «Похвалы глупости» (1509). Здесь представлено едкое сатирическое описание современной Эразму церковной проповеди. Он последовательно высмеивает все основные принципы, положенные в основу схоластического проповедничества: и структуру проповеди, и подходы к раскрытию темы, и поведение проповедников на кафедре. С особой язвительностью он пишет об использовании в проповеди символов и аллегорий. Евангелие в проповедях, по словам Эразма, толковалось «наспех и как бы мимоходом». Вместо этого слушателям предлагались пространные рассуждения о богословских проблемах, не имеющих отношения «ни к земле, ни к небу». Для анализа этих пустых вопросов привлекались «большие и малые силлогизмы, выводы, заключения, пустейшие посылки и прочая схоластическая дребедень, предлагаемая вниманию невежественной толпы». Высмеивает Эразм и традицию «примеров» (exempla): «Проповедник преподносит вам какую-нибудь глупую и грубую басню, позаимствованную из «Исторического зерцала» или «Римских деяний», и толкует ее аллегорически, тропологически и анагогически». Упомянутые здесь «Историческое зерцало» и «Римские деяния» – это как раз сборники «примеров», созданные в XIII в. и активно использовавшиеся при подготовке проповедей. Извлечение из текста четырех смыслов, как мы видели, также является традиционным для схоластического подхода. Все это Эразм считал глупостью. |
| и тела он стоял на т. зр., близкой к учению Аристотеля, считал, что Д. неизменна, но с ее помощью приводится в движение тело и что, как все умопостигаемое, Д. невидима. В «христианском гуманизме» Эразма Роттердамского человек состоит из духа (spiritus), «души (anima) - как бы некоего божества (numen)» (Оружие христианского воина. С. 111) и плоти (caro); причем с т. зр. телесной организации человек уступает мн. животным, а «что касается души, то мы настолько способны воспринять божественное, что сами могли бы пролететь мимо ангелов и соединиться с Богом» (Там же). Констатируя враждебность Д. и тела по отношению друг к другу и невозможность в условиях человеческого земного бытия существовать друг без друга, Эразм этот конфликт объяснял поврежденностью природы человека после грехопадения. По мнению Эразма, следствием греха стало превращение небесной (эфирной) по происхождению и бессмертной по природе Д., повелевающей телом, в Д., зависимую от похотей тленного тела. Рассматривая проблему «внутреннего и внешнего» человека с позиций Свящ. Писания и отмечая различия между языком богословия и философии, Эразм писал: «Что философы называют разумом (ratio), ап. Павел зовет то духом (spiritus), то внутренним человеком (homo interior), то законом совести (lex mentis). То, что они именуют страстью (affectus), он иногда зовет плотью (caro), иногда телом (corpus), иногда внешним человеком (homo exterior)» (Там же. С. 118). Эразм считал, что по своему серединному положению Д. «стоит на распутьи» между духом и плотью (телом); побуждаемая духом, она стремится к преодолению греха, обуреваемая страстями, она предается грехам. Не отрицая значения жизни в Церкви, богослужения, св. таинств, молитв и поста, Эразм особое внимание уделял познанию страстей и их укрощению разумом, считал необходимым «оружием христианского воина» разработку общих правил «истинного христианства» для борьбы со страстями и научения добродетели. К числу важнейших условий преодоления «зла незнания» и греха Эразм относил веру в Бога Иисуса Христа и Свящ. |
|
|
