| Последовательная работа над воспоминаниями окончилась весной 1938 года. Заключительным важным событием была Эдинбургская конференция христианских церквей в августе 1937 года. Прошлое было исчерпано. За два последующих года (1938–1940) текст удалось дополнить еще некоторыми данными преимущественно из области церковно–приходского строительства и Экуменического движения. Ни мировая война, ни германская оккупация, ни последующие политические и церковные события никакого следа в воспоминаниях не оставили. В этот последний период жизни Митрополит ничего записывать не хотел. В 1938 году он уже считал труд оконченным, и тогда был поднят вопрос о заключительной главе. Я спросила Владыку: не посвятит ли он ее заветам пастве? Мне казалось, что его долгая жизнь, преисполненная самоотверженного служения Церкви, столь исключительная по обилию событий, встреч, наблюдений, давала ему на это право… Владыка ответил уклончиво: «Заветы… какие я могу оставлять заветы!», а потом, помолчав: «Ну, я подумаю, подумаю… я что–нибудь скажу». В следующую встречу он сообщил мне основные мысли своего «Заключения». «Здесь не заветы, — сказал он, — а самое мое заветное о Церкви и о Христовой свободе…» Этими страницами трехлетний труд и закончился. Митрополит тогда же озаглавил его «Путь моей жизни» и просил меня никому до его смерти о воспоминаниях не говорить. Париж, 1947 Т. МАНУХИНА Глава 1. ДЕТСТВО (1868–1877) Родился я 10 апреля в 1868 году на Пасхе в захолустном селе Сомове Одоевского уезда Тульской губернии, расположенном на большаке между Белёвым и Одоевым. При святом крещении я был назван Василием. Отец мой, Семен Иванович Георгиевский, был сельский священник. По натуре веселый, жизнерадостный, общительный, он имел душу добрую, кроткую и поэтическую, любил пение, музыку, стихи… нередко цитировал отрывки из допушкинских поэтов. Когда на душе у него бывало тяжело, он своих переживаний на людях не выявлял, умел их прятать, хотя характера был экспансивного и легко раздражался. По–своему развитой и в общении приятный, он пользовался расположением окрестных помещиков, и его приглашали в помещичьи семьи обучать детей. С течением времени он несколько свою жизнерадостность утратил — тяжесть жизни, нужда его пришибли, но порывы ее остались до конца дней. Зато в практических делах он был легкомыслен, его нетрудно было обмануть, обсчитать: то семена продешевит, то целовальник на телушке обманет… Мать моя нередко укоряла его за излишнюю к людям доверчивость. Я отца очень любил: милая, добрая натура. |
| Ряд докладов касался биографии и творческого наследия наиболее видных протестантских, теологов, эгзегетов Библии и исследователей иудаизма XVI– XX в. в.: – Подражание Псалмам в гимнах Исаака Уоттса и вызов иудаизма для теологии Английской Реформации (Натан Макдональд, Кембриджский университет); – Дух еврейской поэзии: комментарии Бернхарда Дума на Псалтырь (Пауль Курц PaulKurtz, UniversityofCambridge); – Размышления над статьёй Джона Левенсона «Почему евреям не интересна библейская теология» (Джон Бартон, Оксфордский университет), и др. Особый интерес вызвали доклады проф. востоковедения Миннесотского университета Бернарда Левинсона на тему «Два важных… библейских вопроса…» (Иоганн Вольфанг фон Гёте): реконструкция Гёте «изначальной» версии Декалога, и миф о еврейском партикуляризме и немецком универсализме», и сообщение проф. гебраистики Амстердамкого университета Ирене Цвип «”Однако евреи до сих пор живы”…Еврейская Библия между HebraicaVerimasu академическими исследованиями». Несколько докладов было посвящено общим историографическим и историософским вопросам, связанным с проблемой антисемитизма в разные эпохи европейской и неевропейской истории. В частности, это доклады: «Антисемитизм и исследования по истории антисемитизма в Древнем мире» (Рене Блох, Бернский университет); «Появление и исчезновение моды на концепт “Spätjudentum” (нем. – «поздний иудаизм») в библеистике (Конрад Шмид, Университет Цюриха); «Библейская археология и послевоенная битва против антисемитизма» (Стивен Вайцман, Пенсильванский университет); «Неотрефлексированный антисемитизм: время и эсхатология у протестантских исследователей Исторического Иисуса и Павла (Лорен Штукенбрук (Мюнхенский университет); «Антииудаизм и филоиудаизм в паулинистических исследованиях прежде и теперь» (Мэтью Новенсен, Эдинбургский университет); «“И мир на Израиль Божий”: нереформационное прочтение посланий апостола Павла» (Паула Фредриксен, Еврейский университет в Иерусалиме), и т. д. В рамках работы форума его участники посетили Уэстонскую библиотеку (является частью знаменитой Бодлеанской библиотеки Оксфордского университета, одной из старейших в Европе). В библиотеке куратором Отдела еврейских и семитских манускриптов Цесарем Мерхан-Хаманом для гостей была проведена экскурсия «Цензура еврейских гравюр в Бодлеанской библиотеке». |
| Но в 1648 г. пуританское исповедание веры, confessio Westmonasteriensis, признало неканонические книги совершенно одинакими по достоинству с обычными человеческими писаниями, говоря: «Книги, обычно называемые апокрифами, никак не составляют канона Писания, так как они не были вдохновлены Божеством; поэтому они не должны иметь в Церкви никакого другого авторитета и должны быть уважаемы или употребляемы не иначе как другие человеческие писания» 499 . Это положение своим следствием должно было иметь изъятие неканонических книг из библии. В начале нынешнего столетия спор о неканонических книгах принял особенно внушительные размеры. На основе пуританского исповедания Эдинбургское отделение Британского Библейского общества 17 января 1825 г. решительно протестовало против распространения Библии с неканоническими книгами, поставив выполнение своего требования условием общения с прочими отделениями. Так возникший двухгодичный спор окончился победою враждебной «апокрифам» партии, и с этого времени издания английского Библейского общества содержать исключительно канонические книги 500 . В пятидесятых годах нашего столетия такое строго-исключительное направление нашло доступ и в Германию. Появились брошюры и целые исследования, написанные в этом духе. Такова, наприм., брошюра Эбрарда «Свидетельства против апокрифов» (Базель, 1851 г.). Таково исследование Керля «Апокрифы Ветхого Завета» (Keerl, Das Wort Gottes und die Apokryphen des Alten Testaments. Leipzig, 1853. Также его «Die Apokryphenfrage» 1855, Leipzig); таково же сочинение Клюге – «Место и значение апокрифов»: то и другое сочинение (Keerl’я и Kluge) премировано Советом внутренней миссии Баденского герцогства, которые предложил соответственную тему и премировал эти два сочинения из 18-ти представленных. Одинакового направления сочинения Генгстенберга и Ошвальда 501 . Бергское Библейское общество в конце 1853 г. издало решение, предлагающее книги продавцам, чтобы они давали неканонические книги («апокрифы») лишь тем из своих покупателей, которые требовали этого; а конференция в Сандгофе у Франкфурта в том же 1853 г. |
| Эта статья неожиданно привела к обратному результату: видный американский богослов Gavin обратился ко мне с выражением сочувствия и протеста, а через несколько дней в той же газете появилась сильная и резкая отповедь обвинителю. Это доказывало, что личность о.Сергия, несмотря на нападки, пользуется искренним уважением. Я узнал, что во время Оксфордской конференции, ha garden party у архиепископа Кентерберийского, маститый хозяин дома велел разыскать его среди толпившихся гостей и долго с ним беседовал; но в течение всей Эдинбургской конференции вокруг него вились какие–то неприятные кривотолки и плелась за его спиной паутина мелкой интриги… К сожалению, наши православные богословы реагировали на это вяло; быть может, это объясняется тем, что «карловчане» перед Конференцией разослали всем автокефальным Церквам свое осуждение богословских трудов о.Сергия Булгакова . Моя роль в Эдинбурге вследствие незнания иностранных языков внешне активной быть не могла. Все же мое присутствие на Конференции было не совсем бесполезным. Кое–что сделать мне удалось. Приходилось сплачивать, примирять, советовать… По мере возможности старался я помочь и моим недавним парижским гостям–индусам. Моей задачей было представить их православным делегатам, а православных делегатов познакомить с ними. В общежитии индусы жили в комнатах рядом со мною. Мы постоянно встречались, беседовали, они выражали сердечное расположение ко мне, называли меня «наш митрополит». Я посоветовал митрополиту Германосу устроить с ними встречу и расспросить об основах их исповедания, дабы выяснить, насколько они православию близки. Встреча состоялась. Греки строго допрашивали, индусы смиренно отвечали. Постепенно лица греков стали светлеть… «Хорошее впечатление… Они совсем православные», — сказал мне архимандрит Константинидес. Я предложил митрополиту Германосу дать индусам указания, что им делать для воссоединения с православием. Он посоветовал им обратиться с официальным заявлением к Константинопольскому Патриарху, а я обещал им быть посредником. |
| Естественно, что такая попытка церковной легализации уклонений от наследия неразделенной Церкви никогда не пользовалась признанием ни в Православии, ни в католичестве. Обычно обоснованием православного участия в экуменическом движении служат слова Спасителя: «да будут в Нас едино, – да уверует мир» ( Иоан. 17:21 ), а также многочисленные высказывания Свящ. Писания и св. отцов. Долг единения довлеет над всем христианским миром и прежде всего над православным, и он остается необходимым условием полноценности нашего свидетельства миру. Противоречие заключается в том, согласны ли с евангельской заповедью единства богословские взгляды, которые фактически оправдывают последствия нарушения этой заповеди. Можем ли мы ради следования долгу единения признать равное достоинство правой веры и уклонения от нее? Православие не может не стремиться к единению христиан, но оно не может полностью принять того образа единства, который несет в себе современное экуменическое движение. Сами основы участия в экуменическом движении Православных Церквей изначально и по сути отличаются от протестантского обоснования экуменизма, ибо цель Православия – свидетельство истины инославию, цель инославия – единство любой ценой. Первым шагом в становлении экуменического движения считается Всемирная миссионерская конференция, состоявшаяся в 1910 г. в Эдинбурге. Причина того, что именно с миссией связаны первые попытки христианского единения, очевидны, ибо его отсутствие остается самым очевидным соблазном для тех, кто обращается ко Христу. Конференция в Эдинбурге была призвана разрешить противоречия, неизбежно возникавшие между различными протестантскими миссионерами в колониальных странах, когда их взаимная критика ослабляла успех миссии. Одновременно с Эдинбургской конференцией, в которой приняли участие многие будущие видные деятели экуменического движения, например Д. Мотт, У. Темпл, стремление к объединению всех христиан проявилось в Соединенных Штатах. В том же 1910 г. в Американской епископальной церкви была создана комиссия по подготовке Всемирной конференции по вопросам веры и устроения Церкви. |
| Важным событием Эдинбургской конференции было одобрение плана создания Вселенского Совета Христианских Церквей и образование Учредительного комитета для разработки его устава. Надо отметить и заключительную Декларацию Конференции, с которой она обратилась ко всему христианскому миру. Лозаннская Декларация призывала весь христианский мир к единству, — Эдинбургская это единство утверждала, несмотря на все вероисповедные различия, которые христиан разъединяют. Декларация была принята Конференцией, торжественно прочитана в соборе 18 августа при громадном стечении народа и сопровождалась заключительным благодарственным молением. Положение православной делегации на Конференции было сложное. Численно, по сравнению с массой протестантов, она была мала, но с ними не сливалась, а всегда пользовалась благоприятным случаем, дабы свое лицо выявить. В каждую секцию и подсекцию непременно попадал кто–нибудь из представителей Православной Церкви, и от активности этих православных голосов зависело многое. Бывали голоса внушительные, но, к сожалению, в православной группе единства не было, и это умаляло значение некоторых выступлений, чувствовался разнобой греческих, славянских (балканских) и русских голосов. Общей тактике мешали национальные самолюбия, тщеславные притязания, уклон к соперничеству… Помимо собраний Конференции, мы, православные, заседали и отдельно, либо чтобы ознакомить своих сочленов с докладами в секциях, либо чтобы выработать план, как действовать в отделах, что там говорить, что постановлять… Тут наше расхождение и обнаруживалось. Одни представители православия воспринимали все благожелательно со всеобъемлющей широтой, а другие относились к протестантизму непримиримо, черство, не считая даже возможным разговаривать с «еретиками». Греки оказались непримиримее балканских славян и русских. В результате было выработано вышеуказанное особое заявление (прочитанное греческим митрополитом Германосом в общем собрании Конференции 16 августа), и был поставлен вопрос об участии нашей группы в заключительном голосовании Конференции. Разрешения вопрос не получил: одни (в том числе и я) считали, что, прочитав заявление, надо принять участие в голосовании; другие, наоборот, полагали, что, по прочтении заявления, от голосования надо уклониться. В конце концов православные делегаты разрешили этот вопрос в индивидуальном порядке. |
| Эта статья неожиданно привела к обратному результату: видный американский богослов Gavin обратился ко мне с выражением сочувствия и протеста, а через несколько дней в той же газете появилась сильная и резкая отповедь обвинителю. Это доказывало, что личность о.Сергия, несмотря на нападки, пользуется искренним уважением. Я узнал, что во время Оксфордской конференции, на garden party у архиепископа Кентерберийского, маститый хозяин дома велел разыскать его среди толпившихся гостей и долго с ним беседовал; но в течение всей Эдинбургской конференции вокруг него вились какие–то неприятные кривотолки и плелась за его спиной паутина мелкой интриги… К сожалению, наши православные богословы реагировали на это вяло; быть может, это объясняется тем, что «карловчане» перед Конференцией разослали всем автокефальным Церквам свое осуждение богословских трудов о.Сергия Булгакова [ ]. Моя роль в Эдинбурге вследствие незнания иностранных языков внешне активной быть не могла. Все же мое присутствие на Конференции было не совсем бесполезным. Кое–что сделать мне удалось. Приходилось сплачивать, примирять, советовать… По мере возможности старался я помочь и моим недавним парижским гостям–индусам. Моей задачей было представить их православным делегатам, а православных делегатов познакомить с ними. В общежитии индусы жили в комнатах рядом со мною. Мы постоянно встречались, беседовали, они выражали сердечное расположение ко мне, называли меня «наш митрополит». Я посоветовал митрополиту Германосу устроить с ними встречу и расспросить об основах их исповедания, дабы выяснить, насколько они православию близки. Встреча состоялась. Греки строго допрашивали, индусы смиренно отвечали. Постепенно лица греков стали светлеть… «Хорошее впечатление… Они совсем православные», — сказал мне архимандрит Константинидес. Я предложил митрополиту Германосу дать индусам указания, что им делать для воссоединения с православием. Он посоветовал им обратиться с официальным заявлением к Константинопольскому Патриарху, а я обещал им быть посредником. |
| Новости Репортажи Мониторинг СМИ Интервью Документы Фотогалереи Статьи Анонсы Анонсы Выставка «Кижи. Небесное послание». Москва Выставка «Тайны храмов эпохи Ивана Грозного». Москва Выставка «Сотворение мира. Произведения религиозного искусства XV – начала XX века». Москва Фестиваль «Весна духовная. На пути к Пасхе». Москва Выставка «Праздник Благовещения». Москва Выставка «Ars Sacra nova. От мифа к символу. Русская история и евангельские мотивы в творчестве художников модерна России и русского зарубежья 1900-1940-е гг.». Москва Концерты фонда «Искусство добра» в Соборе на Малой Грузинской и на других площадках Открытие конференции «Люди и судьбы русского зарубежья». Москва Коммюнотарные и соборные начала в общественных и церковных объединениях России. VI Международная научно-практическая конференция «Православные братства в истории России». Кострома Все » Мониторинг СМИ Комики продемонстрировали поддержку Pussy Riot на вечере Amnesty International 16.08.2012 19:44 Версия для печати На вечере комедии Stand up for Freedom, организованном Amnesty International в рамках Эдинбургского фестиваля искусств «Фриндж», комики продемонстрировали поддержку женской панк-группе Pussy Riot, ожидающей завтра приговора суда за антипутинский «панк-молебен» в храме Христа Спасителя, пишет The Times. Комики Ник Ревелл, Тиффани Стивенсон и Фил Никол выступили на импровизированном представлении в цветных балаклавах, которые ассоциируются с российской группой, отмечает Ник Дрейни. «То, что они сделали, - смело, но я также думаю, что карнавальная, игровая природа творчества Pussy Riot восхитительна и фантастична», - сказал Ник Ревелл. «Я думаю, что это поистине знаковое событие, и оно идеально подходит для привлечения внимания международной общественности к тому, что происходит в России», - подчеркнул он. «Если авторитарные режимы будут знать, что люди наблюдают за ними, то это может, в некотором роде, возыметь конкретные последствия», - добавил он. Ник Дрейни 16 августа Источник: " InoPressa "/" The Times " |
| В области социального служения важной вехой стало участие Темпла в организованной Христианским индустриальным содружеством конференции, которая прошла в Грейт-Малверне, неподалеку от Вустера, в 1941 г. Малвернская конференция провозгласила своей задачей «рассмотреть с англиканской точки зрения, каковы фундаментальные факты относительно устройства нового общества, которое со всей очевидностью появляется, и какой вид должна принять христианская мысль, чтобы сыграть ведущую роль в послевоенном восстановлении» . В конференции приняли участие пятнадцать епископов (тринадцать епархиальных и два суффрагана), пятьсот священников и множество представителей самых разных течений в Церкви Англии. После завершения встречи Темпл написал наиболее известный и многотиражный свой труд «Христианство и общественное устройство» , посвященный социальной проблематике. В приложении он поместил собственную практическую программу социальных преобразований. При этом архиепископ отметил: «Пусть никто не цитирует этого, как мою социальную программу, которую обязан поддерживать всякий христианин. Такой программы нет и не может быть. Я предлагаю лишь одну из христианских социальных программ, в том смысле, что она стремиться реализовать христианские принципы» . Уильям Темпл сыграл важнейшую роль в начальном этапе экуменического движения. Он принимал участие в Эдинбургской (1910) и Лозаннской (1927) конференциях, в Международной миссионерской конференции в Иерусалиме (1928). В 1930 г. он участвовал в Ламбетской конференции, на которой был председателем комитета по христианскому единству. В 1929 г. Темпл сменил епископа Чарльза Брента на посту председателя постоянного комитета «Вера и устройство» и в этом качестве руководил его второй конференцией в Эдинбурге (1937) . Когда в 1937 г. было принято решение об объединении комитетов «Вера и устройство» и «Жизнь и деятельность» (его встреча прошла в том же году в Оксфорде), Темпл возглавил комиссию по разработке проекта устава будущего Всемирного Совета Церквей. В 1942 г. он выступил одним из главных организаторов Британского Совета Церквей, в который вошли православные, англикане и протестанты Великобритании и Ирландии, и стал его первым председателем. Уже будучи на Кентерберийской кафедре, Уильям Темпл наладил отношения с Русской Православной Церковью, направив в сентябре 1943 г. архиепископа Йоркского Сирила Гарбетта с официальным визитом в СССР к Патриарху Сергию. |
| Важным событием Эдинбургской конференции было одобрение плана создания Вселенского Совета Христианских Церквей и образование Учредительного комитета для разработки его устава. Надо отметить и заключительную Декларацию Конференции, с которой она обратилась ко всему христианскому миру. Лозаннская Декларация призывала весь христианский мир к единству, — Эдинбургская это единство утверждала, несмотря на все вероисповедные различия, которые христиан разъединяют. Декларация была принята Конференцией, торжественно прочитана в соборе 18 августа при громадном стечении народа и сопровождалась заключительным благодарственным молением. Положение православной делегации на Конференции было сложное. Численно, по сравнению с массой протестантов, она была мала, но с ними не сливалась, а всегда пользовалась благоприятным случаем, дабы свое лицо выявить. В каждую секцию и подсекцию непременно попадал кто–нибудь из представителей Православной Церкви, и от активности этих православных голосов зависело многое. Бывали голоса внушительные, но, к сожалению, в православной группе единства не было, и это умаляло значение некоторых выступлений, чувствовался разнобой греческих, славянских (балканских) и русских голосов. Общей тактике мешали национальные самолюбия, тщеславные притязания, уклон к соперничеству… Помимо собраний Конференции, мы, православные, заседали и отдельно, либо чтобы ознакомить своих сочленов с докладами в секциях, либо чтобы выработать план, как действовать в отделах, что там говорить, что постановлять… Тут наше расхождение и обнаруживалось. Одни представители православия воспринимали все благожелательно со всеобъемлющей широтой, а другие относились к протестантизму непримиримо, черство, не считая даже возможным разговаривать с «еретиками». Греки оказались непримиримее балканских славян и русских. В результате было выработано вышеуказанное особое заявление (прочитанное греческим митрополитом Германосом в общем собрании Конференции 16 августа), и был поставлен вопрос об участии нашей группы в заключительном голосовании Конференции. Разрешения вопрос не получил: одни (в том числе и я) считали, что, прочитав заявление, надо принять участие в голосовании; другие, наоборот, полагали, что, по прочтении заявления, от голосования надо уклониться. В конце концов православные делегаты разрешили этот вопрос в индивидуальном порядке. |
|
|
