| Слыша о разладе среди мусульман, он повел переговоры о выкупе его из неволи. После долгих переговоров эмир Тимурташ отпустил его на свободу, но взял с него клятвенное обещание уплатить крупную сумму деньгами и сдать четыре крепости антиохийские вблизи Галеба. Вернулся король Балдуин II в Иерусалим и отправился на выручку Антиохии, которую в то время опустошали и теснили мусульмане. В 1125 году в Антиохию прибыл сын Боэмунда Великого, юный, восемнадцатилетний Боэмунд, храбрый, гордый, красноречивый человек. Балдуин точас передал ему Антиохию и затем женил его на своей дочери Элизе. VI. Враги христиан Главными враждебными лицами христиан в то время были калиф Багдада, эмир Моссульский, эмир Алеппский и Дамасский. Каирский калиф был уже теперь не страшен для христиан; он владел только Аскалоном на Сирийском побережье, остальные пункты были отбиты христианами; кроме того долгими войнами калифат был ослаблен, и понятно, что большой угрозы для христиан представлять уже не мог. Мелкие племена – курды, туркмены, ассасимы, гашишимы – были рассеяны по Месопотамии и Сирии. Главное, что помогало во многом христианам, это то, что среди мусульман раздоры не утихали, а этим мусульмане значительно ослабляли свою силу. Между тем христиане пользовались славой непобедимых воинов, внушавших невообразимый ужас мусульманам. И если бы только и они не поддавались личным ссорам и распрям, – они могли бы в то время прочно и надолго утвердить в Палестине свое могущество. На севере господствовал граф Эдесский по берегам Евфрата; на севере Сирии утвердилось самое важное латинское княжество, Антиохийское; в центре, между Ливаном и Финикийским морем, господствовал граф Триполийский, а на юге лежало королевство Иерусалимское, которое доходило до города Аскалона и до пустыни, отделявшей Сирию от Египта; под властью этого королевства находились все христиане, рассеянные по Востоку. Их, конечно, было бы недостаточно для защиты христианских владений от мусульман, но к ним беспрестанно приходили новые и новые подкрепления из Западной Европы, которая следила за успехами на Востоке своих детей, ценою крови и страданий, добывавших ей Святую Землю. VII. Рыцарские духовные ордена. – «Иоанниты» |
| 714 Змий этот был уничтожен вместе со статуями языческих богов при Езекии в виду того, что евреи стали чтить по-язычески этого змия. Они возжигали пред змием курения и кадили тому, что видели их глаза, т. е. самому змею, не имея при этом в мысли Бога, Которого отверглись и Который спасал ужаленных змеями ( 4Цар. 18:4 ). 715 Свидетельства о нерукотворенном образе Спасителя древни и сильны. Говорят об этом: Юлий африканск ий, писатель начала III в. (хроника Синкела, 215 г.), историк Евсевий (Ц. истор. 1, 13), Моисей Хоренский, армянский писатель (ок. 460 г.), Евагрий схоластик (Церк. ист. IV, 26–27), И. Дамаскин (Точн. изл. прав. в. IV, 16). Во времена иконоборчества на этот образ указывали императорам иконоборцам не только восточные патриархи, но и западные, напр., Григорий II (см. 1-е посл. его в Деян. всел. соб. в рус. пер. VII т. 17 стр.). Особые сочинения по этому предмету; З. М. (Мсерианца). Подробное сказание о нерукотворенном образе Господа и Спаса И. Христа. Москва, 1865 г. Катанского А. Л. проф. Сказания о нерукотв. образе Спасителя восточные и западные (Хр. Чт. 1874 г. дек.). Христофора еп. Образ Иисуса Христа к твор. отц. ц. в рус. пер. 1886 г. 4 кн.). Родникова В. К сказанию о сношениях эдесского кн. Авгаря со Христом (Тр. Киев. Ак. 1903 г. 7 кн.). 717 Таких катакомб найдено доселе в разных местах Европы, Азии и Африки свыше 70-ти, в том числе в Риме и его окрестностях до 60-ти. Описание и снимки с найденных в римских катакомбах изображений см. у проф. Н. И. Покровского . Очерки памятников христ. иконографии и искусства. Спб. 1900 г., а также у А. фон-Фрикена. Римские катакомбы и памятники первонач. христ. искусства. I–IV т.. Москва, 1872–1880 гг. См. еще в Богосл энцикл. IX т. ст. Редина Е. Катакомбы. 718 Такое изображение делалось на стенах катакомб, на гробницах, на сосудах, на лампах, на кольцах и других предметах. Очевидно, христиане желали постоянно иметь это изображение пред своими глазами. 719 Рыба служила образом Христа потому, что в греческом наименовании ее 1ΧΘΥΞ заключаются первые буквы греческих пяти слов, на русском языке означающих: Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель. Она служила символом Христа, крещающего водою и дающего плоть Свою в снедь, т. е. была символом таинств крещения и причащения. |
| Держа слово, данное Анару, надо было бы отказаться от этой измены; но христианами овладела жадность какая-то, и они двинулись на Босру и Сархаду. Анар обратился к сыну Ценги, Нуреддину, за помощью и в то же время и сам дал решительный отпор христианам. 19 марта 1148 года прибыл в Сирию из Атталии со своими рыцарями Людовик, а в половине апреля – Конрад. План был такой, чтобы восстановить Эдесское княжество, но иерусалимский король, Бальдуин III, предложил им лучше идти на Дамаск, против Анара. Собрали 50.000 войска и тронулись в поход; сначала в битве перед Дамаском христиане одержали победу, но уже на следующий день перевес остался на стороне Анара. А в это время пришло известие, что Нуреддин спешит уже на защиту Дамаска. Властолюбие сыновей Ценги пугало одинаково и Анара, и христиан. И это известие сразу кончило страшную войну. Иерусалимцы, французы, немцы смотрели как-то недоверчиво на все свои подвиги, и поэтому решено было отступить от Дамаска и вернуться восвояси; 28 июля Конрад и Людовик начали отступление. Негодуя, раскаиваясь в своих поступках, с горечью отбыл из Святой Земли Конрад в 1148 году, 8 сентября, в Германию; Людовик пробыл в Святой земле до Пасхи 1149 года и в том же году вернулся во Францию. XIV. Конец второго похода Второй крестовый поход не оказал помощи сирийским христианам, которой они ожидали. Эдесса упала очень низко за пятидесятилетнее свое существование; в Иерусалимском королевстве тоже не чувствовалось какой-либо основательной устойчивости и прочности. Всем им угрожало одновременно с нескольких сторон оружие магометан. А помощи от Запада теперь вскоре ждать было трудно. Неудачи Людовика и Конрада надолго охладили пыл западных христиан к новым крестоносным ополчениям. Современники обвиняли Бернарда, папу Евгения, именуя их ложными пророками, предвозвестителями пришествия антихриста, которые только смущали людей, порождая между ними расстройство и горе. Бернард был виноват тем, что, не обращая внимания на условия жизни того времени, на состояние политики, он слишком отдался самому делу своей проповеди, увлекаясь своим красноречием и умением овладевать душой целой толпы. Он заставил сойтись вместе на одном деле французов, немцев, греков и сирийских христиан, не представляя себе, что может произойти из насильственного соединения враждующих партий воедино. |
| Достоинство данных Аристакеса относительно Византии умаляется отчасти лишь тем, во-первых, что автор не везде относился внимательно к своим источникам, не позаботился сравнить разнородные показания, вследствие чего впадает в противоречие с самим собой 367 и допускает хронологические неточности, 368 во-вторых, тем, что в выборе и освещении материала он несколько тенденциозен. Рассчитывая тронуть читателя описанием бедствий, обрушившихся на Армению от коварных и бесчеловечных врагов, он вносит в свое повествование подробности, которые пригодны для его цели, ярче рисуют бедствия армян, коварство греков, жестокость турок; в передаче подробностей, не идущих прямо к цели, он чрезвычайно краток. Изображая качества греческих императоров, Ари-стакес находится под влиянием симпатий или антипатий, обусловленных отношением того или другого императора к армянам: если император был благосклонен к армянам (Константин VIII), то и дурные стороны его характера под пером автора сглаживаются, если же император был немилостив к армянам (Роман III, Роман IV), то и на светлые черты его характера налагается мрачный колорит. 2) Хроника Матвея Эдесскогоармянского писателя конца XI и начала XII в., 369 обнимает время 952–1136 гг. Из 253 глав, на которые она разделена, к периоду от 1025 до 1081 г. относятся гл. 38–119. Здесь Матвей, следуя хронологическому порядку, применительно к армянской эре, излагает главным образом историю Армении, ее царей и католикосов; говорит также о столкновениях турок с армянами и греками, об отношениях к армянам византийского правительства. Видное место отведено в хронике известиям о Византии, помимо ее отношений к армянам, говорится о преемственности византийских императоров, их судьбе, делаются краткие характеристики некоторых императоров, сообщаются сведения о некоторых византийских бунтах и об успехах византийского оружия не только на Востоке, но и на Западе, в борьбе с болгарами, печенегами и узами. Все сведения заимствованы Матвеем, по мнению его переводчика, исключительно из армянских источников, из историй и мемуаров, написанных в XI в. |
| Большой интерес представляет идентификация многочисленных географических названий, содержащихся в договоре (к сожалению, она далеко не всегда возможна). Упоминание районов, отошедших к империи, и тех, на которые претендует Боэмунд, позволяет заключить, что у Алексея основная цель — отрезать Антиохийское княжество от моря, а у Боэмунда — в качестве компенсации обеспечить себе земли в районе Эдессы. Возможно, Боэмунд — враг графа Эдесского Балдуина — стремился присвоить себе его владения. Практически Девольский договор 1108 г. остался на бумаге: фактический властитель Антиохийского княжества Танкред отказался его признать (см. прим. 1406). В то же время договор сыграл определенную роль. Во-первых, он юридически зафиксировал поражение Боэмунда — отныне норманнское государство перестало быть грозным противником Византии. Во-вторых, отменив вассальную присягу Боэмунда 1096 г., он как бы создал новую правовую основу для отношений Византии с латинскими государствами в Сирии. Почти через 20 лет император Иоанн Комнин требовал у Раймунда Антиохийского возобновления вассальных отношений по образцу закрепленных Девольским договором. Перевод текста договора вместе с вступительной статьей и комментарием был издан нами совместно с М. М. Фрейденбергом (Любарский, Фрейденберг, Девольский договор, карта на стр. 266, где отмечены районы, отходящие к Алексею и Боэмунду). 1398 По сообщениям Фульшера Шартрского (Fulch., II, 39), Ордерика Виталия (Ord. Vit., XI, 12), Вильгельма Тирского (Guil. Tyr., XI, 6) и Альберта Аахенского (Alb. Aq., Χ, 45), рыцари Боэмунда получили разрешение пройти через Византию в Иерусалим. 1399 Октябрь 1108 г. (Anon. Bar. Chron., s. а. 1109). 1400 Таким образом, согласно Анне, Боэмунд умер в марте 1109 г. Западные хронисты указывают иные даты: Вильгельм Тирский — лето 1109 г., Ордерик Виталий, анонимная Барийская хроника, Альберт Аахенский — 1111 г., Ромуальд Салернский — 7 марта 1111 г. Современные исследователи датируют смерть Боэмунда мартом 1111 г. (см.: Безобразов, Боэмунд Тарентский, стр. 116, прим. 1; Jenal, Der Kampf um Durazzo..., S. 318, Anm. 1). |
| Итак, поскольку в источниках отсутствуют точные данные о возникновении монашества, этот вопрос не имеет простого ответа. Мы оказываемся на более твёрдой почве, направив наше исследование к тем данным, которые сохранились в важнейшем труде Феодорита о монашестве, включающем в себя небольшой исторический обзор. Поскольку Феодорит владел сирийским языком, проявлял значительный интерес к монашеству и был знаком с сирийскими монахами, можно предположить, что он обладал достоверными сведениями о более ранней эпохе. Благодаря этому сообщаемые им сведения имеют значительную ценность. В первую очередь, важен тот факт, что ему ничего не известно о египетском происхождении месопотамского монашества. Более того, его данные достаточно определённо указывают в другом направлении. Влияния, согласно Феодориту, были направлены с Востока на Запад, а не наоборот. В начале своего сочинения, в качестве введения к последующим рассказам Феодорит рассказывает о двух старейших монахах. По понятным причинам эти два рассказа привлекают наше внимание в первую очередь. К сожалению, Феодорит ничего не говорит об источниках своей информации – он нигде ничего не сообщает о том, откуда он узнал то, о чём рассказывает. Это могли быть и устные рассказы, однако не исключено, что в его распоряжении оказались некие письменные документы. Как бы то ни было, его сведения, по-видимому, могут дать нам ключ к пониманию того, что из себя представлял древнейший период сирийского монашества. Одним из этих двух монахов был Иаков (Яаков, Ya qo) Нисибинский. Некоторые приводимые Феодоритом подробности, касающиеся Иакова, будут важны для нашего обсуждения в дальнейшем. Феодорит сообщает, что Иаков, был монахом, который оставил свою общину и избрал жизнь в горах, то есть на самых высоких скалах в окрестностях Нисибина. Вдали от цивилизации и вообще от людей он жил как анахорет, будучи живым упрёком всему, что связано с цивилизацией. Помимо того, что фигура Иакова Нисибинского важна и интересна сама по себе, она также привлекает наше внимание с точки зрения хронологии. Поскольку его имя стало известным каждому сирийцу, исторические сведения о нём не были полностью утеряны. Он был включён в древний мартиролог, сохранившийся в составе кодекса, написанного в 411 году, даже несмотря на то, что сам он мучеником не был. Его имя упомянуто среди подписей в деяниях Никейского Собора 325 года. Согласно данным Эдесской хроники, он умер в 338 году. Другая хроника – Мшихазеки (Mš-Z) – связывает Иакова с Шерией (šr ), епископом Арбелы: сообщается, что в епископство Шерии Иаков был знаменитым монахом, жившим в окрестностях Нисибина, которого Шерия часто посещал, чтобы получить у него благословение. Епископство Шерии можно датировать 305–316 годами. |
| —365— нородном, Боге и Спасителе нашем, чрез Которого Тебе слава и почитание во Святом Духе и т. д.» (Собрание древних литургий и т. д. I, 110 f.). Вторая молитва при возложении рук, о которой говорит Иаков Эдесский, не сохранилась, насколько нам известно, ни в одном из доставшихся нам чинопоследований литургии. Но Иаков Эдесский говорит еще и о третьей молитве при возложении рук, совершаемой после причащения в конце литургии. «После же причащения, говорит он, заповедано быть исповеданию и благодарению… Потом заповедано, чтобы совершалась молитва возложения рук, и таким образом народ был отпускаем диаконом идти с миром». С прямым указанием на возложение рук имеется эта молитва в эфиопском тексте Апостольских Постановлений и именно тотчас вослед за молитвою благодарения за причащение, как и указывает Иаков Эдесский. «Возложение рук после причащения. Господи, вечный, который всем управляешь, Отче Господа нашего Иисуса Христа! Благослови рабов Твоих и рабынь Твоих. Защити и помоги, и соблюди их силою ангелов Твоих; сохрани и укрепи их в страхе Твоем величием Твоим; просвети их, чтобы они помышляли о том, что Твое, и даруй им, чтобы они веровали в то, что Твое, и хотели того, что Твое; согласие без греха и гнева даруй им через единородного Сына Твоего, в котором Тебе с Ним и с Духом Святым да будет хвала и ныне» и т. д. На эту молитву народ говорит: Аминь; епископ: Господь со всеми вами, а диакон, как и у Иакова Эдесскаго, отпускает народ словами; Расходитесь с миром (собр. древн. лит. III, 11 ст.). В литургии еванг. Марка священник или епископ после благодарения за причащение, т. е. в указываемом Иаковом Эдесским порядке молитв, обращается к народу, говоря: «Царь величайший и совластный Отцу, опустошивший ад могуществом Твоим и поправший смерть, и связавший сильного, и восстановивший Адама из гроба богодейственною силою Твоею и просветительным сиянием неизреченного Божества Твоего, Сам Владыко, через причащение пречистого Твоего тела и драгоценной Твоей крови, ниспошли невидимую десницу Твою, исполненную благослове- |
| А.А. Федоров-Давыдов Глава четвертая. Конец первого крестового похода I. Ссоры князей Кажется, все благоприятствовало крестоносцам, и им надо было бы только теснее сплотиться, потому что их оставалась только часть былого ополчения. Нужно было сойтись теснее уже потому, что конечная цель похода – Иерусалим, город Царя царей, был недалеко. Все крестоносное войско было благочестиво и мужественно настроено, и воины прямо-таки требовали, чтобы рыцари вели их в Иерусалим. Не тут-то было! Между рыцарями поднялись распри и мелочные счеты. И все это на почве зависти. Вы помните, что Балдуин давно уже владел Эдесским княжеством; пример его и Боэмунда, который теперь стал хозяином Антиохии, никому решительно не давал покою; и каждый из князей, обуреваемый кипучей завистью, забывал о главной цели крестового похода и думал только о том, как бы отнять у более счастливого союзника завоеванную крепость. Как видно, зависть во все времена всецело владела человеческим сердцем. И именно она в данном случае имела влияние на многие последующие неудачи и беды. Князья не хотели уходить из Антиохии, оставив ее в пользу Боэмунда. Раймонд Тулузский занял цитадель и готовился защищать ее от Боэмунда, оправдываясь тем, что Антиохию надо предоставить власти императора Алексея. Но Алексей сам себе повредил: до князей дошел слух о поступке Алексея, который пользуясь смятением мусульман, завоевал в западной Малой Азии Смирну, Сарды, Лаодикею и другие города и целые области, а как только узнал о полчище Кербоги и о стесненных обстоятельствах крестоносцев, так и не подумал идти на выручку Антиохии, а преспокойно вернулся домой. Можно ли было теперь снова обращаться с поклонами к Византии? Против этого восстали уже не только Боэмунд, но и все остальные рыцари. II. Повальная болезнь А между тем мешкать было нельзя. Воздух весь был заражен, и в течение одного месяца развившаяся заразная болезнь унесла до 50.000 человек с собою, и самое печальное было то, что при этом погиб епископ Адемар, – единственно, кажется, человек, который был далек от всяких личных интересов и свято соблюдал основную идею крестового похода, скорбя о мелочности и ссорах рыцарей. |
| Но тяжелое время проходило, приближалась весна, и вместе с нею ожили упавшие, было, надежды крестоносцев. С теплом и прекращением дождей уменьшились болезни; в лагерь постепенно прибывали продовольственные обозы от герцога Эдесского, от армянских князей и монахов. Боэмунд, Роберт Фландрский одержали ряд блестящих побед над мусульманскими отрядами, которые выступили из Алеппо, Дамаска на помощь Антиохии. Наконец, прибыли послы от египетского халифа для переговоров о мире; все это утешало и ободряло измученных, усталых крестоносцев. К тому же крестоносное войско пополнялось новыми пришельцами – пилигримами с далекого севера: тут были и воины, и разные бездомные бродяги, искатели приключений, разорившиеся морские разбойники. Раз как-то на такой отряд и напал Баги-Зиан, но сделал только хуже себе; против него поднялся сразу весь христианский лагерь, и сарацины были жестоко побиты. После этой битвы крестоносцы стали более строго охранять все городские ворота, так что мусульмане были окончательно заперты в Антиохии. Но в это время дошла до крестоносцев страшная весть, что на защиту Антиохии поднялся и спешно идет к ним самый могущественный сельджукский эмир Кербога Моссульский со своими несметными силами. Надо было торопиться с осадой Антиохии; это поняли все рыцари: иначе осада могла окончиться очень печально для них; свежая армия Кербоги с одной стороны, обнадеженные антиохийцы с другой, как тисками, легко сжали бы рыцарей и стерли их с лица земли. IX. Ошибка Кербоги Моссульского. План Боэмунда Крестоносцев спасла от верной гибели ошибка Кербоги, который прежде всего пошел в Мессопотамию и осадил крепость Эдессу, где засел, как вы помните граф Балдуин. Кербога ошибочно думал, что в Эдессе находились главные силы крестоносцев. Но Балдуин крайне мужественно оказал ему такое храброе и искусное сопротивление, что Кербога только даром потерял под крепостью около трех недель. Это-то и помогло крестоносцам. Что же происходило под Антиохией? Уже семь месяцев безуспешно осаждали ее крестоносцы, и сами видели, что толку никакого не выходит. А что дальше будет, неизвестно: придет Кербога Моссульский и перебьет их всех до единого. Это вернее всего. |
| Б. Г. Деревенский в недавно опубликованной работе 410 также помещает эти два письма в рубрику «псевдоисторические документы», однако не делает столь категоричных выводов и не считает их выдумкой Евсевия. Архив эдесских царей Абгаров действительно существовал, о чем свидетельствует так называемая «Эдесская хроника», краткая летопись эдесских правителей и епископов, составленная в VI веке. В ее основе лежат более ранние летописи, существовавшие при эдесском дворе. И хотя в «Эдесской хронике» о переписке Иисуса и Абгара ничего не говорится, вряд ли можно точно утверждать на этом основании, что никаких писем не существовало, поскольку ни сам архив, ни какие-либо исчерпывающие сведения о его содержимом не сохранились. Тексты же указанных писем приводит не только Евсевий, но и Мовсес Хоренаци и другие, правда, уже более поздние авторы. По всей видимости, какие-то письма действительно существовали. Евсевий сам видел эти материалы, изучил и перевел их 411 . Он указывает: «Так сказано мною немного выше на основании найденной там [в архиве г. Одесса – И. Б.] рукописи» (11, 1, 6) и со свойственной ему аккуратностью сообщает в своей «Церковной истории» подробную информацию о месте их нахождения. И у нас нет оснований ему не верить. В данном случае, на наш взгляд, правомерно ставить вопрос лишь о подлинности или подложности использованных им материалов, их происхождении, но не о правдивости или льстивости самого автора. В данном случае Б. Г. Деревенский допускает, что сведения, использованные Евсевием и Мовсесом Хоренаци, обязаны своим происхождением богатой литературе эдесских христиан. С конца II века в Эдессе существовала многочисленная христианская община. В самом начале III века (около 202 года н.э.) христианство было принято эдесским правителем Абгаром IX Великим в качестве государственной религии. Вероятно, тогда-то и возник цикл сказаний о создании Эдесской церкви, призванный утвердить ее апостольское происхождение. Ядром этого цикла была легенда о переписке Иисуса с Абгаром V Ухама, правителем Эдессы в начале I века, и об обращении последнего в христианство посредством одного из апостолов. Возможно, считает Б. Г. Деревенский, приводимые Евсевием Кесарийским сведения и подтверждающие их письма являлись записью легенды, сложившейся во II-III веках в среде эдесских христиан, которая имеет, однако, под собой реальную историческую основу. Но даже если указанные письма – лишь литературные произведения, передающие красивую легенду, а не реальные факты, то и в этом случае мы не вправе обвинять Евсевия в целенаправленном искажении действительности. Его «вина» лишь в том, что он не смог установить их подлинность или подложность на рубеже III-IV веков, как это сделали Лоренцо Валла в XV веке или современные исследователи. |
|
|
