| Разделы портала «Азбука веры» ( 33 голоса: 4.2 из 5) Дюдя Было время, когда игумен Ерм казался нам ангелом, спустившимся на землю. Во плоти ангел. Некий херувим, что несколько занес нам песен райских… Когда он еще жил в Лавре, на заре своего монашества, к нему в келью старцы посылали молодых постриженников как бы «на экскурсию»: идеальная келья монаха. Простота. Чистота. Нестяжательность. Единственным ее излишеством была серебристая змеиная кожа, которую подарил отцу Ерму мой друг — писатель и путешественник Геннадий Снегирев. — Отец Ерм , а зачем вам в келье эта змеиная шкура? — спрашивали молодые постриженники. — Ведь это же — принадлежность Искусителя? — Она напоминает мне о грехопадении первых людей, — скромно отвечал отец Ерм . — А кроме того — Сам Христос говорил: будьте мудры, как змеи! Вообще существует такое монашеское наблюдение: невозможно прийти к Господу, если воочию не увидишь в каком-нибудь человеке отблеск вечной жизни, лик Христов. Так и красота монашества открывается лишь через Человека: вот он — перед тобой — во всей своей немощи, во всей своей простоте, покрытой черным штапелем ли, сукном, а через него сияет слава Божия, Царство Небесное, неземной мир. Многие именно так избирали для себя монашество. И таким человеком был для нас наш игумен, наш, между прочим, тогда еще совсем молодой «старец», наш духовный отец. Он тогда очень увлекался старообрядчеством — это понятно, ведь у них такие иконы: никониане никогда не смогли подняться до их умозрения, — все выходило плоскенько, аляповатенько. А отец Ерм — эстет, аскет, иконописец. Даже по Лавре расхаживал тогда со старообрядческой лестовкой вместо ортодоксальных четок. Возглашал по–старинному «во веки веком». Поклоны клал, как положено по старому молитвослову. Даже и мне такой подарил. И я тоже после каждой «Славы» по три земных поклончика отмахивала. С непривычки так натрудила коленку, что она вспухла, и я не ходила, а ковыляла. В конце концов, обратилась даже в травмопункт… У меня спросили: — А что вы делали на этой ноге? Может, тяжести какие подпирали, может, ударяли ее или, может, насекомое какое вас укусило? |
| Половое общение, зачатие, рождение, кормление грудью, младенческий и старческий возраст, – все это возникает в результате появления в человеке тленности, смертности и страстности. Для обозначения этих новых условий существования человеческой природы свв. отцы иногда используют специальный термин – кожаные ризы 60 , заимствованный из Книги Бытия, в которой говорится, что перед тем, как изгнать человека из рая, сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные [ δερματνους; от δρμα – кожа, шкура], и одел их ( Быт. 3, 20 ). По толкованию Отцов здесь речь идет именно об облечении человеческой природы в тленность, смертность и страстность, которые сближают человека с одетыми в шкуру бессловесными животными. «Когда я слышу слово «кожа», оно говорит мне о внешнем виде неразумной природы, в которую мы облеклись, приобщившись к страстям» 61 . Тленность, смертность и страстность и все проявления их, будучи свойствами человеческой природы, естественным образом наследуются через рождение, поскольку в рождении сообщается рождаемому природа со всеми ее свойствами. По знаменитому выражению свт. Филарета, «как от зараженного источника течет зараженный поток, так от родоначальника, зараженного грехом и потому смертного, естественно происходит зараженное грехом и потому смертное потомство» 62 . 3. Нравственные последствия грехопадения: всеобщность распространения греха; первородный грех по прп. Максиму Исповеднику Метафора свт. Филарета о зараженном источнике и потоке раскрывает нам, что, кроме тленности, смертности и страстности, от предков к потомкам каким-то образом передается еще и «зараза греха», а значит – можно в определенном смысле говорить о наследственном грехе. Для описания того, что передается в рождении, прп. Максим Исповедник использует два созвучных в греческом языке термина – δνη и σον 63 . Первое слово означает собственно «боль», «страдание» и описывает вошедшую в человека по грехопадении тленность естества (точнее, физические последствия грехопадения во всей совокупности). |
| Еще раз, для верности, ударил Андреич ножом и проворно вскочил на ноги. Но зверь уже не дышал. Андреич снял шапку и вытер со лба пот. — Ух! — произнес он, тяжело переводя дух. Страшная слабость внезапно охватила Андреича. Мышцы, напряженные в смертельной схватке, сразу обмякли. Ноги дрожали. Чтобы не упасть, он должен был присесть на пенек. Прошло несколько минут, пока наконец старик пришел в себя. Прежде всего он свернул цигарку измазанными кровью руками и глубоко затянулся. Накурившись, Андреич промыл у ручейка раны, перевязал их тряпкой и принялся свежевать добычу. Глава вторая. Мурзук получает имя и помилование Маленький бурый рысенок лежал один в логове под корнями вывороченного дерева. Мать давно утащила обоих его рыжих братьев. Он не знал, куда и зачем. У него на днях только прорезались глаза, и он еще ничего не понимал. Он не чуял, как опасно оставаться в родном логове. Прошлой ночью буря сильно накренила соседнее дерево. Огромный ствол ежеминутно грозил рухнуть и похоронить под собой рысенят. Вот почему старая рысь решила перетащить своих детенышей в другое место. Маленький рысенок долго ждал матери. Но она не возвращалась. Часа через два он почувствовал сильный голод и стал мяукать. С каждой минутой мяуканье становилось громче. Мать все не приходила. Наконец голод стал невыносим, и рысенок сам отправился разыскивать мать. Он вылез из логова и, больно тыкаясь подслеповатой мордочкой то в корни, то в землю, пополз вперед. Андреич стоял на просеке и разглядывал шкуры убитых зверей. Туша рыси была уже зарыта в землю, а туша косули тщательно убрана в мешок. — Должно, целковых двадцать дадут, — говорил старик, разглаживая густой мех рыси. — Ежели б не раны от ножа — все бы тридцать дали. Фартовый мех! Шкура была действительно на редкость велика и красива. Темно-серый мех, почти без примеси рыжего цвета, был сверху густо усажен круглыми бурыми пятнами. — А что мне с этой делать? — соображал Андреич, поднимая с земли шкуру косули. — Вишь ведь как изрешетил! Картечь, направленная в рысь, попала и в косулю. Тонкая кожа животного была насквозь пробита в нескольких местах. |
| Каждый охотник имеет: за кушаком на ремешке, в кожанном чехле, нож для снимания шкур с убитых зверей, а на другом ремешке кожаный мешечек, или «кисет» с пулями, в кармане рог с порохом, далее – одну малицу, один кафтан, от 3 до 5 перемен белья и по крайней мере 2 пары бахил с голенищами, доходящими до половины бедер. Бахилы делают из тюленьей кожи, которая гораздо дольше выдерживает влияние морской воды, чем кожа домашних животных. У бахил нет каблуков и толстых подошв как у сапогов; подошва у бахил вшивается одной дратвой без шпилек и гвоздиков, одним словом, бахилы – это просто кожаные чулки, которые шьются по изнанке и потом готовые выворачиваются (как перчатки или рукавицы) на лицевую сторону. Для каждой большой шлюпки полагается: компас, брезент, или по местному выражению «буйна», которым покрывается весь верх шлюпки для защиты от снега, далее – 1 оленья шкура, одно большое одеяло из бараньих шкур, 1 топор, 1 запасной киль и один рубанок для обделывания его, три больших багра (крюка) для приставанья ко льду и для отталкиванья от него, две мачты, 2 паруса, не менее 4 весел и один небольшой ворот. Последний служит для того, чтобы вытаскивать из воды на лед тяжелую, всегда более или менее нагруженную шлюпку. При помощи ворота, укрепляемого на льду, это вытаскивание очень легко, тогда как усилиями одних рук – очень тяжело и часто совершенно невозможно. Каждый «карбасок» имеет 2 весла, один крюк и одно «кутило» (другое, запасное кутило, хранится в большой лодке). Кутило – это железный стержень с одного конца насаженный на палку, аршина 1 1/2 длины, а с другого оканчивающийся острием с отворенным тоже острым зубцом как у удочки, одним словом это гарпун, или острога. К такому гарпуну прочно прикрепляется бичевка, сажень в 12 длины, которая другим своим концом привязывается к карбаску. К довершению всей обстановки промышленников остается сказать еще об их кухонных принадлежностях, которые крайне немногочисленны и несложны, а именно: дрова, одна или 2 ручных пилы для перепилки их, глина и широкое, неглубокое корыто аршина 1 1/2 длины и четверти 3 ширины для устройства своеобразнаго очага, 1 большой широкий столовый нож для разрезывания сайды, другой нож, с 2 ручками, для разрезывания хлеба, не менее 8 деревянных ложек, деревянная чашка и при ней 2 деревянные лопатки – одна толстая и тупая заменяет пестик, другая полукруглая, острая при некоторых поваренных приемах служит ножом и, наконец, три котла – один полутораведерный, (принадлежащий непременно артельному старосте) для приготовления 1-го кушанья, другой полуведерный для варки каши и третий одноведерный для добывания пресной воды из снега. |
| Там со мной занимается команда: лечащий врач, эрготерапевт, психотерапевт, инструктор ЛФК, массажист, уролог. Лечащий врач определил маршрут реабилитации и медикаментозного лечения. При таких травмах в секунду возникает куча болячек: камни в почках, анорексия, витамины говорят до свиданья, а кожа сползает, как шкура ящерицы, раны не заживают и образуются пролежни. За мной был организован круглосуточный уход, и маму буквально гнали отдыхать домой, дав понять, что в центре есть кому мне помочь. Расписание занятий и процедур, переворачиваний и пересаживаний — четкое, не забалуешь. Это слаженная система работы большого механизма, который дает зримый результат. «Зачем вас сюда поселили?» — Но это же требовало денежных вложений, неужели не нашли бесплатной реабилитации в Липецкой области? — Нашли. Один центр. Для инсультников. Я оказался в нем два года спустя после ДТП. Решили с мамой попробовать получить бесплатную помощь там. Приехали и ужаснулись. Врачи в открытую спрашивали: «Зачем вас сюда поселили?» — А что такого ужасного вы увидели? — Обычный центр. Минимальную помощь в восстановлении оказать могут, но только тем, кто сам кое-как передвигается и за собой ухаживает. Это был эдакий зомби-этаж с шаркающими людьми-тенями. Не мой случай. Главная помощь, в которой нуждаются шейники, — пересадка, особенно когда пациент свежий. Он же мешок. «Ну это ваша проблема», — сказали мне там. «Уже весело», — подумал я. Там был узкий лифт, в который коляска едва могла пройти. Общая палата не приспособлена к колясочникам. Вплотную друг к другу стояли старые железные кровати с дном-сеткой. Гигиена, как в любой общей палате, отсутствовала. По сути, никакого отличия от общей палаты в обычной больнице. Разве что в наличии были два кабинета. В одном — аппарат «кибертизированные ножки», на который меня не пустили, сказав, что я его им сломаю. Да и работал он раз в месяц. Во втором обитали инструкторы ЛФК. Это были две пожилые женщины, которые спросили в лоб: «Что с вами делать-то?» «А вообще вы знаете, что можно делать с такими, как я?» — ответил я им. |
| В лесу птицы, в тереме девицы, а у бражки старые бабы. И по летам, и по годам – одно место: печь. В старом теле, что во льду. В старой кости сугреву нет. Выношенная шуба не греет. Обносится тулуп – плешь да шкура. Старый муж, что гнилая колода лежит. Словно живой прах по земле прошел. До тридцати лет греет жена, после тридцати рюмка вина, а после – и печь не греет. Век живучи – состареешься. Молодо растет, а старо стареется. Станем говорить про старь, как доживать досталь. Уж у меня давно хрящи срослись. Уж и хрящи окостенели. У меня, брат, уж давненько темечко окрепло. Уж у него (из него) песок сыплется. У Тараса на плеши разыгралися три вши. Дедушка старенек, а немного у него денег. Бабушка старенька, а денег у нее маленько. Сивому мерину смолоду цены не было, а под старость задаром отдали татарам. У старого не по-старому. Что-то у старого не все по-старому. У старого коня – не по-старому хода. Под старость все неволя. Не в охоту с икотой. Смолоду охотою, а под старость перхотою. Старость придет – веселье на ум не пойдет. Ни смолоду молодец, ни под старость старик. Молод бывал – на крыльях летал; стар стал – на печи сижу. Старый хочет спать, а молодой – играть. Молод с игрушками, стар с подушками. Кабы снова на свет народиться, знал бы, как состареться. Только бы помолодеть, а уж знал бы, как состареться. Адамовы лета с начала света. Тужи по молодости, что по большой волости. Прошла молодость – не за холщовый мех. Прожили век – не за холщовый мех. Не гребень голову чешет, а время. Время краску с лица сгоняет. Уплыли годы, как вешние воды. Молодости не воротить, а старости не избыть. Еще первая голова на плечах, и шкура не ворочана. Перва кожа, не вороть (не больно стар) . Смолоду кривулина, под старость кокора. Хоть кривое, да молодое; а старое – и прямое, да гнилое. Молодое да кривое (дерево), под старость и вдвое. Молода, в Саксонии не была (солдатск.) . Смолоду ворона по поднебесью не летала, не полетит и под старость. Старику не животы наживать, а дни проживать. |
| Сытый по голодном, а теплый по холодном не плачут. По сытому брюху – хоть обухом. Мне что до тебя! Я знаю себя. Хоть ты себе на огне гори! Над чужой работой не надсаживайся! Чужую курочку щипли, а свою за крылышко держи! Чужую курицу как хошь дери, а свою за хохол держи! Ешь чужие пироги, а свои (а свой хлеб) вперед береги! Чужим добром похваляется, а свое под лавку хоронит. Своя кожа рубахи дороже. Своя рогожа чужой рожи дороже. На мне шкура и не черного соболя, да своя, так и хороша. Не выменяешь у свиньи шкуры ни за куний мех. Ладно со своей ложкой да по чужим обедам. Кукушка своего гнезда не вьет. Хорошо ездить, у кого свой кнут – на чужих коней. Конь не свой, погоняй, не стой! Лошади чужие, хомут не свой – погоняй, не стой! Своего коня шлепком, чужого коня кругляком. Наших да ваших, а боярских взашей. По мне, Бог с тобой, хоть волком вой! Дивиться нечему, дай Бог всякому (говор., коли кто глумится над чужою бедою) . Господь с вами, а богам молитесь сами! С недруга хоть шапка долой. На чужой спине беремя легко. Брат брату – полоса мяса. На людях и смерть красна. Усопшему мир, а лекарю пир. Кому мертвец, а нам товарец (говор. попы да гробовщики) . Черт возьми соседа, жги огнем деревню! Пропади, мой лихой, не изведчи меня; а изведчи меня, хоть три века живи! После нас хоть волк траву ешь! После меня хоть трава не расти! По мне, хоть и трава не расти! Что мне до чужих? Да пропадай хоть и свои! По мне, хоть его на сковороде изжарь! Мне хоть весь свет гори, только бы я жив был. Коли конь, да не мой – так волк его ешь! Чужая корова, что выдоена, что высосана – все равно. Чужая свинья да в чужом огороде – волк ее режь и с огородом-то! Не моя неделя, полсема дня в ней. Не нашу тысячу рубят, агеевскую (историч.) . Это не нашего прихода (квартала, говор. городовой ). Бей: не нашего стада скотина. Что у тебя болит, то у друга не свербит. Что у меня болит, то у недруга не свербит. Всякому своя обида (лодыга) дорога. Больно – жена, земля да холоп (т. е. семья да имущество) . Чужая ноша не тянет (т. е. не заботит). Своя ноша не тянет (не тяготит, о своем позабочусь) . |
| - Эй, — закричал опять Егорша, поравнявшись с новой кучкой сплавщиков, на этот раз состоящей почти исключительно из мужиков и подростков. — Есть пекашинские! - Нету. Дальше они. Егорша посмотрел вдаль на крохотных человечков, бродивших посреди реки, и выругался. Ах, олухи пекашинские! Не могли отвертеться. Загнали-таки на Артюгину плешь, от которой еще в войну все, как от чумы, отпихивались. Потому что ревматизм тут верный. Негде обогреться и обсушиться, ежели сверху дождь. А в такую жару, как нынешняя, тоже не курорт. Сгоришь к чертовой матери. Шкура клочьями сползет. И поэтому раньше, в те годы, как делали? Требовали, чтобы кадровых рабочих на Артюгину плешь занаряжали. Неужели Мишка забыл про это? Егорша еще не меньше полукилометра отшагал по жаре, по скрипучему, раскаленному песку, затем бросил пиджак на пружинистый куст ивняка, сполоснул лицо, прополоскал горло и только тогда, сложив руки ковшиком, прокричал на реку. Мишка, по счастью, услышал сразу. - Иду-уу! И вот уже отделилась от острова знакомая сутуловатая фигура — и тяп-тяп по песчаной отмели. И были видны белые, сверкающие на солнце ступни, и отсюда, с берега, казалось: человек идет по воде. - Ты как Христос расхаживаешь, — сказал Егорша и, очень довольный этим неожиданным для самого себя сравнением, рассмеялся. - Христос, мать его за ногу! — Михаил, выйдя из воды, с трудом разогнулся. - Что, опять водяная болезнь? - Да, замучили чирьи. Они легли в тень под ивняк. От Михаила пахло сырью, прелой одеждой. Кожа на ногах, размытая водой, была белесо-розовая, дряблая. Он болезненно щурился и мигал. Это от солнца, от слепящего зеркала воды — чисто сплавная болезнь. - Дозвольте доложить, — начал Егорша шутливо, но в то же время и не без гордости, — тракторист Суханов-Ставров вернулся с десятимесячных курсов. Вот моя книжица. Он полез в один карман, полез в другой, и вдруг лицо его сделалось белым, как мука. - Неужели я их где выронил? - Чего выронил? - Права! — закричал, зверея, Егорша и быстро-быстро начал разгружать карманы. |
| Позднее в «Трудах Лондонского зоологического общества» были опубликованы ещё два письма с сообщениями об австралийском «тигре». Сумчатого тигра собственными глазами видел и известный австралийский натуралист Джордж Шарп. Это случилось, когда он собирал яйца редких птиц в верховьях реки Тюлли. Как-то, уже собираясь лечь спать, он вышел из палатки и вдруг увидел в вечерних сумерках странное животное размером больше сумчатого волка, тёмного цвета и с хорошо заметными полосами на боках. Дж. Шарп бросился в палатку за ружьём, но зверь исчез в зарослях. Позднее Шарп услышал, что такое же животное было убито одним фермером, отправился к нему и осмотрел шкуру. Шкура имела от кончика хвоста до кончика носа полтора метра. К сожалению, она уже начала портиться, и её не удалось сохранить. Такого же зверя поймал ещё один фермер. По-видимому, это был детёныш, так как рост его не превышал 45 сантиметров. Поражала странная форма его шеи: её, собственно, почти не было, и голова вплотную прилегала к плечам. Интересное описание сумчатого тигра сделал австралийский писатель и путешественник Айен Айдрис. «Здесь, на Йоркском полуострове, — пишет он, — у нас водится тигровая кошка ростом со средней величины собаку… Я познакомился с этой красавицей на одном болоте. Пробираясь через заросли высокой травы, я вдруг услышал злое ворчание. Внимательно всмотрелся и увидел прижавшегося к дереву кенгуру. Шкура на одной из его лап была ободрана. Внезапно какая-то тёмная тень метнулась к кенгуру, и он упал с распоротым брюхом. От удивления я сделал неосторожный жест — тотчас же кошка приостановила начатый было пир и замерла. Её злой взгляд остановился на мне, кожа на морде сморщилась, сверкнули белые клыки, и она зарычала. Я попятился и поспешно выбрался из травы». «Два фермера ехали из Мунна Крика в маленький городок Тиаро, — пишет Фрэнк Лейн. — Внезапно их лошади шарахнулись в сторону: в двадцати метрах от дороги крупное животное из породы кошек терзало мёртвого телёнка. Кошка сжалась, готовая к прыжку, ворчание её было похоже на «мяукающий вой». Ростом зверь не уступал мастифу (английскому догу), голова у него круглая, уши, как у рыси, хвост длинный. |
| Владимир, Красное солнушко , в 988 году завоевал богатый греческий город Корсунь 3 славный это время своею торговлею, и вследствие данного им обещания: окреститься, если от возьмет этот город , принял там христианскую веру, вытребовал у греческих императоров, Василия и Константина, для своей женитьбы, родную их сестру Анну, с угрозою, что если не будет исполнено его желание, то он возьмет Константинополь, или древнюю Византию, и по приезде Анны в Херсонес женился на этой царевне. Породнившись с греческими императорами, Владимир отдал им обратно Корсунь, а сам, возвратясь с молодою женою в свой стольный 4 город, Киев, велел уничтожить всех идолов, в том числе Перуна и Волоса , а Киевлянам объявил, чтобы они все шли креститься, если же кто его не послушает, то « противен ему да будет ». На другое утро после этого объявления, киевляне собрались в бесчисленном множестве к Днепру, куда пришел и сам Владимир с царицыными и корсунскими попами. Киевляне и старый и малый вошли в Днепр, попы ходили по берегу и читали над ними молитвы, прося Всемогущего, чтобы Он просветил язычников и наставил их на путь истины. Так совершилось крещение Русского народа. О низвержении Волоса и Перуна , древний летописец Нестор, говорит так: “ А Волоса идола, его же именоваху скотья бога, веле в Почайну реку в врещи; Перуна же повеле привязати к коневи к хвосту и врещи с гор по Берючеву на ручай. Влекому же ему по Ручаю к Днепру и привлекша и вринушаи и в Днепр” , т. е. кинули в Днепр. Народность Волоса, скотья бога, у нас, на Руси, подтверждается множеством слов, остающихся и по ныне в нашем языке, произведенных от имени этого древнего языческого бога, например: волоха -кожа, шкура, волохатый -косматый, войло -войлок, волочай -жир, сало, масло, воложно-жирно, маслено 5 и наконец волос -шерсть, и многие другие. Языческий праздник Волоса, как надо предполагать, совершался весною и изобиловал яствами, добываемыми от скотоводотва, как-то: мясом, жиром, садом, маслом; а может быть предки наши в этот праздник пекли и , ибо слово млин или блин есть очень древнее. В Библии во 2й Книге Царств, глава 6я, стих 19й, читаем, что Давид, по случаю празднества перенесения Кивота Завета из дома Аведаря в построенную им Скинию, оделял народ израилев « коемуждо по укругу хлеба и по части печеного мяса и по сковродному млину (блину)». Что печение блинов началось гораздо ранее печения заквашенных хлебов, это можно судить потому, что пресные лепешки, видом своим похожие на блины, пекли на угольях все древние народы гораздо прежде, нежели они достигли искусства печь хлебы. Пример этого можно видеть и теперь у кочующих в России инородцев, у киргизов и других народов; они до сего времени пекут на угольях из незаквашенного теста круглые лепешки, подправляя их иногда салом и маком, которые называют чуреками. |
|
|
