| Закрыть itemscope itemtype="" > Шкурный интерес Как норвежцы захватывают зверобойный промысел в Белом море 05.07.2018 788 Время на чтение 6 минут После нашумевшей на всю Европу компании против добычи тюленя минуло ровно десять лет. Было это давно, в кризисном 2008 г. А запомнилось хорошо, как будто было вчера... В конце прошлого года двое моих старых друзей из Хедмарка и Эстфола скинули мне email, приложив ссылку на короткий пресс-релиз, размещенный на одном из малоизвестных норвежских СМИ: «В эти дни в Архангельске по инициативе компании «Norsk Marin As» (Норвегия) проходит встреча с Сергеем Самойловым - руководителем рыболовецкого предприятия «Беломор» (Архангельск). Новость для маленькой Норвегии, основа благосостояния которой нефть и морские промыслы, нетривиальная. Мы же под шумок Сирии и новогодних приготовлений все как всегда проморгали... Нерпа ваша будет наша... Повестка встречи - создание в районе Соловецких островов, совместного предприятия по добыче взрослых особей беломорского тюленя. Совместного, разумеется, только на словах... Почему на словах...? И почему спустя десятилетие...? Формально, предприятие конечно под российской юрисдикцией. Все тот же рыбколхоз «Беломор». Но вот деньги и технологии норвежские. А раз так - шкура и жир - главные продукты промысла пойдут в Вардё и Тромсё. Нам же остается довольствоваться тюленем из камня, тем что украшает набережную Архангельска. И благодарить за это... Нет, не скульптора. А бывшего губернатора Архангельской области Николая Киселева. Того самого, что с подачи Макаревича, Вайкуле и Свиридовой поставил жирную точку в истории многовекового промысла. Постарались и зоозащитники. Малоизвестная в 2008 г. экологическая организация «Вита» устроила громкий пиар и заявила об очередной победе веганов над живодерами... Схема, давно отработанная западными фондами: экологи - социальный конфликт - дискредитация (в нашем случае целой отрасли) на международном уровне. Вообще-то, справедливости ради, стоит сказать: отрасль к тому времени находилась в смертельном состоянии. Причины как всегда экономические. Правда, еще были прежние кадры - мужики зверобои с советской закалкой. Из той же Летней Золотицы. Кое-какой хозяйственный уклад и отраслевые связи... Мы за десять лет отрасль угрохали. Спасибо Киселеву. О наших соседях этого никак не скажешь...Технологию переработки сохранили, специализированные суда строят, экспедиции по оценке биоресурсов до недавнего времени снаряжались регулярно. В Баренцево море с заходом в Белое. Пока в 2016-м не выдворили из своих территориальных вод наших ученых. В ответ Россия закрыла доступ норвежским исследовательским судам. Варяги раздули скандал...Как всегда, под благонамеренным предлогом с подачи экологов... |
| Скачать epub pdf Среда седмицы 3-й по Пятидесятнице Господь сказал Своим ученикам: «Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков». А мы об этом всегда забываем, показываем зубы, хотим бороться за какую-то мнимую справедливость по отношению к себе, как будто она может быть на этой земле. Бессмысленная трата времени. Поэтому Господь сказал: всегда помните о том, что мир – это волки, а вы – это овцы. Если ты хочешь быть христианином, надо быть овцой. А овца – это не та, которая ест, это та, которую едят. Такова роль Церкви в мире, и первым агнцем стал Сам Христос. Если мы Евангелие читаем, мы видим, что Господь никоим образом не отстаивал Свою правоту, никоим образом не защищался, а даже, когда Петр достал меч, чтобы оборонить Его от нападающих, сказал: вложи меч свой в ножны свои, неужели ты думаешь, Петр, что Отец Мой Небесный не может призвать легион ангелов, чтобы Меня защитить? И добровольно отдался в руки палачей и добровольно принял смерть. Истинные христиане всегда эту муку принимали добровольно, доказывая таким образом, что для них, христиан, собственная шкура не представляет большой ценности. Тем самым они свидетельствовали об истине, потому что, как известно нам со школы, самое дорогое у человека – это жизнь. Поэтому жизнь свою он может отдать только за самое-самое важное. И когда человек отдает эту жизнь вот так кротко, спокойно, уверенно, то для всех окружающих он является свидетелем Истины. И многие угодники Божии легко жизнь отдавали. Может быть, кому-нибудь довелось читать житие Киприана Карфагенского . Его смерть прекрасна. Сначала он скрывался от гонений, потому что время его не пришло, а потом, когда понял, что его смерть может принести пользу, он сам добровольно пошел и сдался римским властям, сам заплатил деньги палачу, сам положил голову на плаху. А христиане расстелили вокруг белые простыни, чтобы собрать его кровь, потому что кровь мученика – это святыня, которая может творить чудеса. Среди нас немного найдется людей, готовых умереть за Христа, потому что мы еще не воспитаны в христианстве, а воспитаны по волчьим законам этого мира, где «человек человеку враг», «хочешь жить, умей вертеться», «ты мне, я тебе» и прочие отношения, совершенно скотские, волчьи. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ГЕРАКЛ [греч. Ηρακλς], в греч. мифологии герой, сын Зевса и Алкмены (смертной женщины, супруги Амфитриона). Зевс явился к Алкмене, приняв облик Амфитриона, пока тот был на войне. После возвращения мужа Алкмена родила одновременно сыновей - Ификла от мужа и Г. от Зевса. Зная день, в к-рый Г. предстояло появиться на свет, Зевс поклялся, что младенец из его потомков, родившийся в этот день, будет властвовать над Микенами и соседними народами. Однако ревнивая Гера задержала роды Алкмены и ускорила роды Никиппы - жены микенского царя Сфенела, и в этот день родился Эврисфей, к-рый получил власть над Пелопоннесом ( Homer. Iliad. XIX 95-133). К колыбели Г. и Ификла Гера послала 2 чудовищных змей, но младенец Г. задушил их. Лучшие учителя обучали Г. различным искусствам, борьбе, стрельбе из лука; игре на кифаре Г. обучал Лин, но был убит юным Г., разгневавшимся из-за наказания. Испуганный силой и вспыльчивостью Г., Амфитрион отослал его на гору Киферон к пастухам. Там юноша убил киферонского льва, опустошавшего окрестности, и проявил доблесть, сражаясь за фиванцев, за что получил в жены от царя Креонта его дочь Мегару. Когда у них появились дети, Гера наслала на Г. безумие, в припадке к-рого он убил своих детей. Придя в себя, Г. отправился в изгнание ( Apollod. II 4, 11). Он прибыл в Дельфы , чтобы спросить у бога, где ему поселиться. Оракул приказал ему носить имя Геракл (до этого его имя было Алкид) и повелел поселиться в Тиринфе, служить Эврисфею в течение 12 лет и совершить 10 подвигов, после чего Г. станет бессмертным ( Apollod. II 4, 12). 12 подвигов Г. Немейского льва, шкура к-рого была неуязвима для стрел, Г. смог одолеть, только задушив руками. Когда он принес льва в Микены, Эврисфей так испугался, что приказал Г. впредь не входить в город, а показывать добычу перед городскими воротами. Снятая со льва шкура стала защитным доспехом для Г. Лернейская гидра похищала скот и опустошала земли в окрестностях Лерны. |
| IV. О творчестве, сомнениях, путешествиях, землях Кирены 68 (53). Брату 534 Мы снялись с якоря и оставили Фикус (Φυκοντος) на рассвете, и к концу дня были уже в бухте Эритры (ρυθρν) 535 , где пробыли не долее, чем потребовалось для того, чтобы пополнить запасы воды и попить – на самом берегу там бьют источники чистой и вкусной воды 536 . Затем, по настоянию карпафийцсв 537 , мы вновь поднялись на корабль. Ветер был умеренный, но все время попутный: паче чаяния, мы ежедневно проходили немалый путь, и так незаметно дошли куда нужно 538 . На пятый день мы увидели сигнальный огонь [александрийской] башни, зажигаемый в качестве ориентира для возвращающихся из моря, и, быстрее, чем рассказываю, пристали к Фаросу 539 . Печальный остров: ни диких зарослей, ни плодовых культур, сплошные солончаки. 69 (56). Брату 540 Многие из нас – и частные люди, и священники – ваяют некие сны, которые сами называют откровениями. Эти люди, похоже, принесут мне зло, если мне не удастся быстро добраться до священных Афин 541 . Всякий раз, когда тебе доводится встретить приказчика из Пирея, пиши нам, ибо там именно мы и будем читать твои письма. Путешествие в Афины полезно не только потому, что таким образом я уклонюсь от нынешних ужасов, но и потому, что уже не должен буду падать в ноги приезжающим оттуда с речами: они ведь ничем не отличны от смертных (во всяком случае, в понимании Платона и Аристотеля); не отличны, а порхают среди нас как полубоги среди полуослов! И это потому, что у них всегда перед глазами Академия, Ликей и Расписной Портик, где философствовал Зенон. Но вот Портик перестал быть «Расписным»: проконсул лишил его [картинных] досок (σανδος), и [– подумать только! –] это стало мешать [тамошним мудрецам] надмеваться своей мудростью. 70 (136). Брату 542 Хочу возвратить Афинам всю ту корысть, которую ты желал мне в этом городе приобресть. Будучи здесь, я, похоже, уже стал мудрее на целую пядь во лбу. И, да, этой новой мудрости есть подтверждение, которое я тебе незамедлю привести. Безусловно, я пишу из Анагирунта (ναγυρουντθεν) 543 , побывав в Сфэтте (Σφηττο) 544 , Трио (Θριζε) 545 , Кэфиссии (Κηφισισι) 546 и Фалэре (Φαληρο) 547 . Недоброй смерти 548 желаю я тому недоброму хозяину корабля, который доставил меня сюда. Сегодняшние Афины не имеют ничего достойного почитания, кроме названий почитаемых мест. Когда жертвенное животное употребляется в дело, остается шкура, по которой можно судить, что это за животное было недавно. В точности так же дело обстоит и с Афинами: философия отсюда изгнана, остается лишь прогуливаться от одного прекрасного места к другому, восхищаясь то Академией, то Ликеем, то, клянусь Дием, Расписным Портиком, который дал свое имя философии Хрисиппа 549 и который теперь уже не расписной, ибо проконсул отнял у него доски, которым доверил свое искусство Полигнот Фасосский 550 . |
| В.М. Дорошевич Глава XXX. Вифлеем Это было весенним утром, свежим, как поцелуй ребенка, светлым, ясным в золотом блеске солнечных лучей. Копыта наших коней звонко стучали по каменистой дороге. Мы въехали на вершину холма, и проводник, указывая рукой вперед, произнес: – Вифлеем! Он был расположен на вершине следующего холма. И я смотрел с сердцем, переполненным благодарностью на этот город, такой маленький, такой великий. Его маленькие дома были похожи на стадо овец, разбежавшихся по склону холма. Он казался розоватым в лучах утреннего солнца. Мы пришпорили лошадей и через несколько минут ехали по узеньким улицам этого города женщин и детей. Мужчины были на базаре. Дома оставались только женщины и дети, и весь город казался населенным женщинами и детьми. Надо было ехать очень осторожно, чтобы не раздавить этих ребятишек, бегавших, ползавших, игравших, резвившихся на мостовой. А из дверей домов смотрели своими большими, черными, задумчивыми глазами красивые женщины, Из них каждая была похожа на Рахиль. Небо благословило красотой этот город. Этих женщин, рождающих детей там, где родился Божественный Младенец. Веяло таким спокойствием от красивых, задумчивых женщин. И сумрак узеньких улиц был полон детскими криками, веселыми, звонкими, радостными. Мы проехали город в несколько минут и выехали на шумную площадь базара, расположенную у стен монастыря, где находится Святая Пещера. Залитый солнцем, живописный, блещущий яркими красками восточный базар. Полосатые, бедуинские плащи пастухов, длинные белые рубахи арабов, пестрые лохмотья, красные фески, белые, зеленые чалмы. Вот один. На его ногах, крепких, мускулистых, словно вылитых из темной бронзы, сандалии. Суровая, грубая одежда перекинута через левое плечо, правое, загорелое, темное, могучее, оставлено открытым. У бедра привязана овечья шкура. Коричневое от загара, суровое лицо. Длинные, падающие до плеч, вьющиеся волосы, с красной лентой, повязанной вокруг головы. Длинный, загнутый посох в руке. Чисто библейская фигура, – с этого пастуха, пришедшего из окрестных гор, можно рисовать пастыря времен Авраама. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Письма из деревни 05.09.2010 342 Время на чтение 8 минут Давний наш автор, уехавший из Петербурга в провинцию, где он восстанавливает сельский храм и подрабатывает в райцентре на заводе, прислал очередные заметки. Жара Северная провинция Нечерноземья. Несносной жаре исполнился месяц. Вода в реках нагрелась, в озёрах зацвела, уж пресытились солнышком, почернели, обуглились, накупались мои капризные земляки. Все ругательски ругают жару, как ругали минувшей зимой «ненормативный» мороз, а прежде ругали тёплые зимы и прохладные лета. Теперь в пустой надежде глазами ощупывают каждую мимолётную тучку на странно белесом небосводе, да не вылазят из Интернета, ищут там сайты, которые больше льстят глазу. Сеть - новый кумир, оракул, наше всё! Я стражду заодно со своим народом на обращённой к безжалостному солнцу заводской проходной, худо укрывшись за распахнутой дверкой шкафчика с ключами от кабинетов и помещений. Притом голова неотключимо трудится, фиксируя ситауации, которые дают надежду на понимание ни много ни мало - смысла жизни! Надежду, только надежду, ибо сути большинства явлений мне понять не дано, как ни тщусь. Заводчане в шортах и полосатых штанишках по моде - до колен, преодолевая слабое сопротивление турникета, оживлённо обсуждают последнюю новость из телевизора: оказывается, что при температуре свыше определённого градуса рабочий день актируется, то бишь укорачивается. ТАК! ВЕЛИТ! ЗАКОН! - Надо требовать от начальства! - звучит громче и задорнее. Вольно же столичным дикторам, сидя под кондиционерами, будоражить население. Нынешняя экстремальная жара, что гибель «Курска» или заморочки в Чечне - события эти журналистов возбуждают, будто слепней и оводов потная лошадиная шкура. Я, работая на проходной, вольно-невольно пребываю в курсе здешних событий, хоть не всегда того и хочется. Вот и теперь перед моими глазами проходит мини-эпопея, открывающая, что такое развитой капитализм, западное демократическое общество, в которое мы так отчаянно рвёмся. Итак! Протест удовлетворён! Рабочие добились своего! Трудовой день укорочен на час, новое расписание вывешено. Но гальваники, токари и сборщики огорошенно чешут затылки, когда им передают слова директора: |
| Закрыть Эволюционный тупик. Попытка найти выход Отклик на материал Алексея Деревни «Обоснование догматической и логической несостоятельности «православного эволюционизма»» 19.08.2018 3742 Время на чтение 9 минут Эта статья - отклик на появившийся несколько ранее на РНЛ материал Алексея Деревни «Обоснование догматической и логической несостоятельности «православного эволюционизма»» и комментарии к нему. В целом, вопрос соотношения Творения и теории эволюции (ТЭ) - конечно же, очень больной и запутанный. Мне бы хотелось, по возможности, в понятной для широкого читателя форме разложить всё по полочкам, а далее предложить взгляд на проблему, который, возможно, когда-нибудь сможет послужить её решению. Сначала определимся с самим термином «эволюция», который можно трактовать очень широко. Прежде всего, отметим, что речь далее пойдёт об эволюции живого мира (вопросы эволюции звёзд, планет и неорганической субстанции в целом пока оставим за скобками). Далее, внутри понятия эволюции следует разделить ароморфоз и идиоадаптацию. Ароморфоз - качественные изменения в строении организма, приводящие к общему усложнению его, к общему повышению уровня организации. Например, это преобразование трёхкамерного сердца, характерного для рептилий, в четырёхкамерное сердце млекопитающих - соответственно, вместе с изменением всей системы кровообращения (разумеется, с оговоркой - с точки зрения ТЭ, ибо, с иной точки зрения, таких преобразований просто не было). Идиоадаптации - это частные приспособления к окружающей среде: шкура белого медведя, перепонки на лапах водоплавающих птиц и тому подобное, включая и разные цвета кожи и другие различия между человеческими расами. Близко к этому деление на макроэволюцию и микроэволюцию. Макроэволюция в понимании ТЭ - процесс формирования крупных систематических единиц живого мира - новых родов, семейств, отрядов, классов, типов. Также пример: тип - позвоночные; класс - млекопитающие; отряд - хищные; семейство - кошачьи; род - пантера (крупные кошки). Микроэволюция - процесс образования мелких единиц, на уровне видов и подвидов. Продолжая этот ряд: вид - тигр, подвид - амурский тигр. Человеческие расы также можно считать подвидами вида Homo sapience. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 22 голоса: 3.8 из 5) Оглавление Глава одиннадцатая По западному краю неба опять проходила гроза. Громоздила горы черных и лиловых облаков. В их толще загорались ветвистые молнии, а потом, с большим опозданием, к нам подкатывал ворчливый, уставший по дороге гром. Оттого что светило солнце, тучи казались особенно мрачными, а молнии — тусклыми, чуть заметными. Это выглядело зловеще. Но мы не боялись грозы. Дул восточный ветер и отодвигал ее за горизонт, подальше от нашего пути. Потом гроза у горизонта пролилась дождем и стала рассеиваться. Загорелась большая радуга. Она, как ворота великанского дворца, упиралась двумя концами в леса, и зеленая лесная шкура просвечивала сквозь ее разноцветную толщу. — Летим к ней! — крикнул Виталька. — Летим! — крикнул я и задрожал от радости и от страха, что не успеем. Мы успели! Мы влетели в радугу! Я слышал от взрослых, что к радуге приблизиться нельзя — она будет убегать, а потом рассыплется, растает, как мираж. Не верьте! Подойдите к шумному фонтану — там в брызгах висит множество маленьких радуг. В них можно погрузить руки. Радуги затанцуют на ваших ладонях. Почему же нельзя коснуться большой радуги? Конечно, если бежать по земле, трудно успеть. А мы летели, и нам помогал попутный ветер. Когда мы подлетали к радуге, нам показалось, что с неба рухнул на лес разноцветный водопад — прозрачный и бесшумный. Потом все вокруг: вся земля, и облака, и мы сами — сделалось лиловым, синим, голубым, и рядом с нами засверкали огоньки — тоже голубые и синие. Они вспыхивали, как стеклянная пыль, и чуть заметно покалывали кожу. Потом все сделалось ласковее, теплее, и на нас накатила зеленая волна. В ней тоже трепетали огоньки — ярко-зеленые. Словно дрожали под ветром и солнцем листики крошечных деревьев, омытые дождем. А затем листики превратились в солнышки. Эти солнышки горели на ворсинках ковра, на незаметных волосках нашей кожи и просто в воздухе. Виталька сидел напротив меня и смеялся. Его рубашка из голубой превратилась в светло-зеленую, а в волосах его были перемешаны огненные точки. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 33 голоса: 4.2 из 5) Дюдя Было время, когда игумен Ерм казался нам ангелом, спустившимся на землю. Во плоти ангел. Некий херувим, что несколько занес нам песен райских… Когда он еще жил в Лавре, на заре своего монашества, к нему в келью старцы посылали молодых постриженников как бы «на экскурсию»: идеальная келья монаха. Простота. Чистота. Нестяжательность. Единственным ее излишеством была серебристая змеиная кожа, которую подарил отцу Ерму мой друг — писатель и путешественник Геннадий Снегирев. — Отец Ерм , а зачем вам в келье эта змеиная шкура? — спрашивали молодые постриженники. — Ведь это же — принадлежность Искусителя? — Она напоминает мне о грехопадении первых людей, — скромно отвечал отец Ерм . — А кроме того — Сам Христос говорил: будьте мудры, как змеи! Вообще существует такое монашеское наблюдение: невозможно прийти к Господу, если воочию не увидишь в каком-нибудь человеке отблеск вечной жизни, лик Христов. Так и красота монашества открывается лишь через Человека: вот он — перед тобой — во всей своей немощи, во всей своей простоте, покрытой черным штапелем ли, сукном, а через него сияет слава Божия, Царство Небесное, неземной мир. Многие именно так избирали для себя монашество. И таким человеком был для нас наш игумен, наш, между прочим, тогда еще совсем молодой «старец», наш духовный отец. Он тогда очень увлекался старообрядчеством — это понятно, ведь у них такие иконы: никониане никогда не смогли подняться до их умозрения, — все выходило плоскенько, аляповатенько. А отец Ерм — эстет, аскет, иконописец. Даже по Лавре расхаживал тогда со старообрядческой лестовкой вместо ортодоксальных четок. Возглашал по–старинному «во веки веком». Поклоны клал, как положено по старому молитвослову. Даже и мне такой подарил. И я тоже после каждой «Славы» по три земных поклончика отмахивала. С непривычки так натрудила коленку, что она вспухла, и я не ходила, а ковыляла. В конце концов, обратилась даже в травмопункт… У меня спросили: — А что вы делали на этой ноге? Может, тяжести какие подпирали, может, ударяли ее или, может, насекомое какое вас укусило? |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 4 голоса: 3.3 из 5) 9 На удивление самой себе, Степанида не слишком убивалась по корове — как ни жаль ей было Бобовку, она чувствовала, что рушилось что-то большее, неотвратимая опасность приближается уже к ним самим вплотную. Заходила эта опасность издалека — со двора, от дороги через молоко, хату, колодец, но подступила уже так близко, что сомнений не оставалось: немцы схватят обоих за горло! Правда, как она ни вдумывалась, все же не могла с ясностью постичь истинный смысл их поступков и намерений, они были ей сплошь враждебны, но как тут понять, что из них приведет ее к самому страшному. Конечно, можно бы вроде и отодвинуть его, это страшное, затаиться, как-то подмазаться к чужеземцам, попытаться угодить им в большом или малом, но, думала она, разве этим поможешь? Опять же с детства она не умела насиловать себя, поступать вопреки желанию, тем более унижаться; нужных для того способностей у нее никогда не было, и она не знала даже, как это можно — ладить с немцами, особенно если те вытворяют такое. То унижение, которому они подвергли ее при первом своем появлении, не давало ей настроиться иначе, чем неприязненно, дальнейшее же и подавно вызвало у нее возмущение и ненависть к ним. Действительно, такого с ней никогда еще не случалось. Бывало, что ее обижали, притесняли, даже унижали, но никто еще не поднимал на нее руку — ни отец на малую, ни кто-нибудь из родни, ни даже Петрок. А вот эти подняли, хотя по возрасту она многим из них годилась в матери. Степанида сидела в истопке и даже не поглядывала в оконце, она и без того слышала все, что творилось в усадьбе. Крича и толкаясь, немцы сняли с крюков в хлеву двери, разложили их посреди двора и принялись свежевать Бобовку. Наверно, драл шкуру все тот же Карла. Она слышала, как там среди криков и смеха солдатни выговаривалось его имя, когда говорил фельдфебель, другие смолкали, коротко звучало чье-то «яволь»; сопели от усилия солдаты, и трещала шкура Бобовки. Петрок исчез где-то, на дворе его не было, иначе бы она услыхала чей-нибудь крик на него. |
|
|
