| 1100–1167), после чего продолжил образование в знаменитой школе в Шартре у Гильома из Конша (ок. 1100– после 1154), учителя Генриха Плантагенета и первого европейского философа, изучившего арабские естественнонаучные теории, а также у епископа Ришара и Теодерйка Шартрского; закончил он образование вновь в Париже, где изучал богословие под руководством Жильбера де Ла Поррё, Робера Пуллена и Симона из Пуасси. На Реймсском соборе 1148 г. св. Бернаром Джон был представлен архиепископу Кентерберийскому Теобальду, секретарем коего стал после того, как провел несколько лет в Римской курии, куда отбыл из Реймса с папой Евгением III (1145–1153). В секретарской должности он выполнял некие деликатные поручения, связанные с частыми визитами в Рим, в результате чего оказался в тесных деловых отношениях с многими коронованными особами и папами, в частности с Генрихом II и его канцлером Томасом Бёкетом и папой-англичанином Адрианом IV (1154–1159). В 1163 г. Джон был вынужден покинуть Англию (в связи с его политической позицией, направленной на защиту интересов Церкви, и симпатиями к опальному Томасу Бекету, который к тому времени сменил Теобальда на кафедре архиепископов Кентерберийских) и поселился у своего другаˆПетра Селльского, ставшего аббатом монастыря Св. Ремигия в Реймсе. Именно здесь он и работает над Historia Pontificalis. Выступив миротворцем в конфликте между королем Генрихом II, с одной стороны, и папой и архиепископом Бекетом (изгнанным из Англии практически одновременно с самим Джоном Сэлисберийским), с другой, Джон добился временного примирения, и в 1170 г. оба изгнанника вернулись на родину. Бекет вскоре был убит в Кентерберийском соборе, чему Джон был свидетелем и вскоре написал житие Бекета (1171). Сам Джон Сэлисберийский в 1174 г. был назначен казначеем собора в Эксетере, ас 1176 г. занял Шартрскую кафедру ив 1179 г. присутствовал на 3 Латеранском соборе. 147 Первую публикацию Historia Pontificalis Джона Сэлисберийского осуществил в 1868 г. Арндт в т. 20 Monumenta Germaniae Historical атрибуцию ее произвел Гизебрехт из Баварской академии наук в 1873 г. |
| Но разве сама жизнь не подобна постоянным зачетам и экзаменам? Едва успел разобраться с одними проблемами, разрешить возникшие трудности, как уже подступают новые и надо готовиться к решению их. Еще не закончилась учеба в школе, как уже необходимо думать о дальнейшем пути. Кем я стану, какую профессию избрать, чтобы это вело к благополучию моему и моей семьи? Вы правы, избирать надо ту работу, которая доставит полную обеспеченность семейных нужд. Человек несет ответственность за свою семью, от его труда зависит ее достаток. Но, с другой стороны, если искать работу только ради заработка, то вы никогда не будете ею довольны. При постройке Шартрского собора трое работяг с утра до вечера возили одинаковые тачки с камнями. И как-то им задали один и тот же вопрос: чем они заняты? Первый, вздохнув, сказал: «Несу этот проклятый труд». Второй печально произнес: «Зарабатываю себе на жизнь». А третий вдруг радостно ответил: «Воздвигаю прекрасный собор». Эти трое исполняли одну и ту же работу, почему же счастлив был только один? Сама цель жизни состоит вовсе не в том, чтобы только наслаждаться ею, а в том, чтобы вносить в нее смысл и радость и чтобы к этой радости были причастны другие. Кто поступает именно так, тот всегда и везде будет счастливым и радостным. Да и разве есть в душе человека четкий критерий обеспеченности? Ведь сколько бы много человек ни стремился заработать, ему будет хотеться все большего. «Смотрите, берегитесь любостяжания (любви к приобретениям), ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения» ( Лк. 12:15 ), – говорит Христос. Более богат тот, кто менее других привязан к деньгам. И счастлив тот, кто при любом достатке сохраняет доброе расположение души. В «Прологе» рассказывается такая история. Некий старец, придя в одно селение, чтобы продать свое рукоделие, встретил простолюдина, который, окруженный нищими и убогими, возвращался с работы в свой дом. Старец вместе с другими вошел к нему, и простолюдин омыл всем ноги, всех накормил, напоил и успокоил. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ГРАЦИАН Посвятительный лист Декрета Грациана. Венеция, 1477 (Университетская и научная б-ка Эрфурта/Готы. Decretum Gratiani aun glossa Bartholomaei Brixiensis. Mon. typ. 1477) Посвятительный лист Декрета Грациана. Венеция, 1477 (Университетская и научная б-ка Эрфурта/Готы. Decretum Gratiani aun glossa Bartholomaei Brixiensis. Mon. typ. 1477) [лат. Gratianus], создатель первого общего свода канонического права католич. Церкви - т. н. Декрета Грациана. О жизни и деятельности Г. сохранилось мало сведений. Предание, бытовавшее с сер. XII в. в болонской школе права, приписывает создание Декрета «магистру Грациану». Точное имя его неизвестно (по нек-рым версиям - Иоанн или Франциск Г.). Согласно традиции, Г. был монахом ордена камальдулов из мон-ря святых Феликса и Набора в Болонье, где он преподавал церковное право и пользовался большой популярностью. Основополагающее значение Декрета для развития канонического права обусловило закрепление за Г. в кон. XII в. титула «pater scientiae iuris canonici» (отец науки канонического права). В историографии Нового и новейшего времени неоднократно предпринимались попытки идентифицировать Г. с тем или иным лицом, биография к-рого известна, однако ни одна из версий не получила достаточного подтверждения. Декрет Грациана (Decretum Gratiani, Decretum) - важнейший средневек. памятник зап. канонического права. Время его создания определяется исследователями неоднозначно: вероятно, составлен в 1-й пол. XII в. с добавлениями во 2-й пол. XII-XIII в. Не прояснен вопрос о первоначальном названии: в списках встречаются заголовки «Concordia (или Concordantia) discordantium canonum», «Nova collectio», «Corpus iuris canonici», «Decreta», однако наибольшее распространение получило название «Decretum», данное канонистами по образцу Декрета Иво , еп. Шартрского, и ставшее общепринятым уже к кон. XII в. Декрет Грациана не был офиц. законодательным сводом католич. Церкви, действенную силу имели лишь входившие в его состав отдельные каноны и др. церковно-правовые акты, но не сборник в целом. Фактическое признание Папского престола он получил в 70-80-х гг. XII в., что выразилось в ссылках на Декрет Грациана в папских декреталиях. До XVI в. являлся основным сборником церковных законов, в 1582 г. был отредактирован и стал главной частью официально утвержденного Римским папой Григорием XIII собрания законов католич. Церкви «Corpus juris canonici» , действовавшего до принятия в 1917 г. Кодекса канонического права (см. ст. «Codex juris canonici» ). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВИЛЬГЕЛЬМ ИЗ КОНША [Гильом Конхезий; лат. Guillelmus de Conchis, Guilelmus Conchesius; франц. Guillaume de Conches] (ок. 1080, Конш близ Эврё, Нормандия - ок. 1154), франц. богослов, философ, грамматист, представитель шартрской школы . Обучался «свободным искусствам» (см. Artes liberales ) в Шартре у канцлера школы Бернарда Шартрского и, возможно, в Париже, став к 1120 или к 1125 г. магистром. Вероятно, преподавал в Шартре, затем в собственной школе в Париже, где в 1138-1140/41 гг. его учеником был Иоанн Солсберийский . Богословские взгляды В. из К. подверглись жесткой критике со стороны Бернарда Клервоского , требовавшего его публичного осуждения, Вильгельма из Сен-Тьерри , а также (уже после смерти В. из К.) Вальтера Сен-Викторского. В. из К. признал часть обвинений, но был вынужден прервать преподавание в Париже и вернуться в Нормандию, где стал наставником сыновей графа Анжуйского Готфрида V Плантагенета, в т. ч. буд. кор. Англии Генриха II. Точные время и место кончины В. из К. неизвестны. К его основным сочинениям относятся: 1) систематический труд «De philosophia mundi» (О философии мира; др. названия: «Magna de naturis philosophia» (Великая философия природы), «Philosophicarum et astronomicarum institutionum libri tres» (Три книги философских и астрономических наставлений), «Περ διδαξων sive Elementorum philosophiae libri quattuor» (Четыре книги об обучении или о началах философии), 1120-1130), авторство этого сочинения ранее ошибочно приписывалось Вильгельму из Хиршау (изд.: Basileae, 1531), св. Беде Достопочтенному (PL. 90. Col. 1127-1182) и Гонорию Августодунскому (PL. 172. Col. 39-102). Сочинение имеет энциклопедический характер, выражающийся в постановке тем: Бог, ангелы, Мировая душа и человеческие души; сотворение человека; сущность и разделение философии; космология, астрономия; метеорологические явления; география; 2) «Dragmaticon philosophiae» (Драгматик философии, или Сноп философских колосьев; известное также, как «Dialogus de substantiis physicis» (Диалог о физических субстанциях), 1145-1150), популярный трактат, написанный в форме диалога с гр. Готфридом V, является продолжением предыдущего, переработанным вслед. критики воззрений В. из К. Вильгельмом из Сен-Тьерри. |
| Сочинения Н. свидетельствуют, что он внимательно изучил считавшиеся в его время наиболее важными экзегетические и богословские трактаты отцов Церкви и ориентировался в интерпретациях и мнениях средневек. теологов. Весьма вероятно, что Н. посещал богословские лекции в школе при кафедральном соборе Парижа, к-рые с 1169 г. читал Петр из Пуатье ( 1205), единомышленник и, возможно, ученик Петра Ломбардского, строивший свои лекции на основе «Сентенций» последнего. Содержание собственной богословской суммы Н., соч. «Свод умозрений», написанного в нач. XIII в., свидетельствует, что ему был известен текст «Сентенций», в то время еще не имевший значительной популярности, поэтому наиболее обоснованным является предположение, что он изучал «Сентенции» в Париже. В Париже Н. мог познакомиться также с нек-рыми сочинениями и идеями представителей Шартрской школы , гл. обр. Теодорика Шартрского; об этом свидетельствуют как прослеживающаяся в космологических воззрениях Н. зависимость от платонической космологии Шартрской школы, так и неск. упоминаний в сочинениях Н. о Теодорике и его взглядах. Н. отмечает, что он также «слушал» (audivi) в Париже «каноны» (т. е. лекции по церковному праву), «Гиппократа и Галена» (т. е. лекции по медицине) и «светское право» ( Alex. Nequam. Laus sapient. X 336-338). Занятие Н. одновременно разными науками в течение относительно недолгого временного промежутка выглядит нереалистично, однако для кон. XII в. такая ситуация была нормальной, поскольку первые документы Парижского ун-та, регламентировавшие организацию и продолжительность обучения, были приняты только в нач. XIII в. Едва ли в случае медицины и права речь идет о длительных полных курсах; скорее Н. посещал интересовавшие его лекции наиболее авторитетных учителей. При этом знание им по меньшей мере неких основ медицины очевидно из его сочинений, а о его осведомленности в каноническом праве свидетельствует то, что впосл. он успешно исполнял судебно-канонические поручения (см.: Hunt R. W. 1984. P. 5-7). |
| – Ты что ж это делаешь, раб Божий Владлен? – Как что? Кирпичи обратно в тачку кидаю! – Нет. Что ты вообще тут делаешь? – Ну, подсобничаю, отец Агапит, ты же знаешь. – А точнее? – Так кирпичи ж наверх вожу! Ты что, не видишь, батя?! Отец Агапит снова головой покачал – и опять, мол, ты не то говоришь, раб Божий Владлен! – А ну, присядем, – сказал он и уселся на штабель деревянных поддонов из-под кирпичей. Сел и похлопал по доске: – Садись, садись, Влад! Остынь и послушай меня. Я тебе историческую притчу расскажу про то, как строили Шартрский собор. Это, знаешь ли, Владик, один из красивейших готических соборов Франции. Ну и притча тоже неплохая, поучительная. Слушай. Некий путешественник оказался в городе Шартре как раз когда в нем строили знаменитый собор. Мимо него рабочие возили на тачках большие камни. Первый тяжело шагал, опустив голову, и вез один камень. «Что ты делаешь, добрый человек?» – спросил его путешественник. «А ты что, не видишь? Камни вожу!» – отвечает рабочий. Следом идет второй, везет два больших камня, но ступает спокойно и бодро. «Что ты делаешь?» – спрашивает и его путешественник. «Я кормлю свою семью!» – солидно отвечает второй рабочий. А за ними шагает, посвистывая, третий и бодро катит тачку с тремя большими камнями. «А ты что делаешь?» – спрашивает его путешественник. «А я строю Шартрский собор!» – гордо отвечает третий рабочий. Понял, чадо? – Ясен пень, понял, батяня! – Ну, то-то же… Отец Агапит поднялся и ушел в храм. Владлен постоял, глядя ему вслед, покрутил головой, усмехнулся и начал аккуратно складывать кирпичи в тележку. А тут и солнышко выглянуло в просвет тяжелых облаков, и все вокруг повеселело. Оживился и Владлен. Только он собрался двинуть нагруженную тачку, как сбоку услышал знакомый голос: – И чем это ты тут занимаешься, Владлен? – А ты что, не видишь? Строю Шартрский собор! – Какой такой «шаткий собор»? Тут только Владлен понял, что окликнувший его голос хоть и был ему знаком, но принадлежал не монахам и не трудникам. Он оглянулся и обомлел, обрадовался и растерялся – все сразу: перед ним стоял старый знакомый из времен его профессионального нищенства. И вроде совсем недавно побирался Владлен по вагонам, а вот теперь показалось ему, что с тех пор прошли годы и годы… Причем не худшие годы его жизни! Поэтому старому знакомому он обрадовался искренне, поставил тачку и бросился к нему. |
| – Ты что ж это делаешь, раб Божий Владлен? – Как что? Кирпичи обратно в тачку кидаю! – Нет. Что ты вообще тут делаешь? – Ну, подсобничаю, отец Агапит, ты же знаешь. – А точнее? – Так кирпичи ж наверх вожу! Ты что, не видишь, батя?! Отец Агапит снова головой покачал – и опять, мол, ты не то говоришь, раб Божий Владлен! – А ну, присядем, – сказал он и уселся на штабель деревянных поддонов из-под кирпичей. Сел и похлопал по доске: – Садись, садись, Влад! Остынь и послушай меня. Я тебе историческую притчу расскажу про то, как строили Шартрский собор. Это, знаешь ли, Владик, один из красивейших готических соборов Франции. Ну и притча тоже неплохая, поучительная. Слушай. Некий путешественник оказался в городе Шартре как раз когда в нем строили знаменитый собор. Мимо него рабочие возили на тачках большие камни. Первый тяжело шагал, опустив голову, и вез один камень. «Что ты делаешь, добрый человек?» – спросил его путешественник «А ты что, не видишь? Камни вожу!» – отвечает рабочий. Следом идет второй, везет два больших камня, но ступает спокойно и бодро. «Что ты делаешь?» – спрашивает и его путешественник. «Я кормлю свою семью!» – солидно отвечает второй рабочий. А за ними шагает, посвистывая, третий и бодро катит тачку с тремя большими камнями. «А ты что делаешь?» – спрашивает ею путешественник «А я строю Шартрский собор!» – гордо отвечает третий рабочий. Понял, чадо? – Ясен пень, понял, батяня! – Ну, то-то же… Отец Агапит поднялся и ушел в храм. Владлен постоял, глядя ему вслед, покрутил головой, усмехнулся и начал аккуратно складывать кирпичи в тележку. А тут и солнышко выглянуло в просвет тяжелых облаков, и все вокруг повеселело. Оживился и Владлен. Только он собрался двинуть нагруженную тачку, как сбоку услышал знакомый голос: – И чем это ты тут занимаешься, Владлен? – А ты что, не видишь? Строю Шартрский собор! – Какой такой «шаткий собор»? Тут только Владлен понял, что окликнувший его голос хоть и был ему знаком, но принадлежал не монахам и не трудникам. Он оглянулся и обомлел, обрадовался и растерялся – все сразу: перед ним стоял старый знакомый из времен его профессионального нищенства. И вроде совсем недавно побирался Владлен по вагонам, а вот теперь показалось ему, что с тех пор прошли годы и годы… Причем не худшие годы его жизни! Поэтому старому знакомому он обрадовался искренне, поставил тачку и бросился к нему. |
| Основоположник Шартрской школы Фульберт был большим знатоком арабской науки, благодаря ему в Европу начинают проникать арабские трактаты. Переводятся на латинский язык арабские и еврейские книги, работы Гиппократа, Галена, математические и астрономические работы, распространяются идеи Демокрита и Эпикура – философов, явно не вписывавшихся в средневековое христианское мировоззрение. Расцвет Шартрской школы приходится на середину XII в. Одним из первых философов, способствовавших расцвету Шартрской школы был Бернард из Шартра, который возглавлял Шартрскую школу с 1114 по 1124 г. Произведения его до нас не дошли, и известно о его учении благодаря Иоанну Солсберийскому. Бернард говорил о необходимости изучения римских поэтов и писателей, у которых его привлекала и широта взглядов, и изящность слога, и идеи. Об отношении к античной философии можно судить по его знаменитой фразе: «Мы – словно карлики, сидящие на плечах гигантов. Мы видим больше вещей и вещи более удалённые по сравнению с тем, что видели древние, но не благодаря остроте нашего собственного зрения или нашему высокому росту, а потому, что древние поднимают нас до своей огромной высоты» 45 . Во многом благодаря Бернарду из Шартра стал изучаться Платон, хотя он и был известен лишь через один диалог – «Тимей». Да и сам Бернард разделял многие положения платоновской философии, правда, с необходимыми поправками: в отличие от Платона, он считал, что и материя, и идеи сотворены Богом, а не вечны. Идеи, выдвинутые Бернардом из Шартра, развивал Жильбер Порретанский. Платонизм Бернарда он дополнял идеями Аристотеля и в своей книге «О шести принципах» изложил и развил аристотелевское учение о категориях. Книга «О шести принципах» Жильбера Порретанского считается первым сочинением по вопросам логики. Он ввёл весьма важные для средневековой философии категории субстанции и субсистенции. Субстанцией является то, что имеет (несёт с собой – sub stat) определённое количество свойств (акциденций), а субсистенцией – то, что не имеет никаких свойств (акциденций). |
| И, таким образом, изменение само по себе соотносится с порождением и направлено на порождение, конечная цель которого – бытие. Следовательно, и конечная цель самого изменения есть порождение»]. 1522 О Боге как о формальной причине в космогонических учениях Шартрской школы см. разумные замечания N.-M. Haring: The Creation and Creator of the World according to Therry of Chartres and Clarenbaldus of Arras, in Archives.., XXII (1956), p. 146, note 2; pp. 165–167. Ср. пассажи из двух трактатов о творении (ibidem, опубликованны N.-M. Haring) Тьерри (Теодорика) Шартрского (p. 185; pp. 195–196 и 198–200) и Кларенбальда (p. 210). Другие параллелизмы (особенно частые в трактатах Тьерри Шартрского) могут выявить доктринальное родство: всемогущество Единицы (p. 196), первое и второе рождение вещей (generatio rerum, p. 197), усвоение unitas [единства] и aequalitas [равенства] лицам Отца и Сына (p. 197), идеальное «творение» в Слове (p. 210), а также стоические и августиновские «семенные логосы» (ibidem). Известно, что Майстер Экхарт использовал эту последнюю тему в начале своей парижской проповеди в честь св. Августина: LW V, pp. 80–91; возможно, он был знаком с некоторыми тестами Тьерри Шартрского. 1523 Ср. у Алана Лилльского: Alain de Lille, Prologue de la Somme «Quoniam homines» (ed. P. Glorieux, in Archives..., XX, 1954, p. 119): «Cum enim termini a naturalibus ad theologica transferantur novas significationes admirantur et antiquas exposcere, videntur. Hoc ignorantes plerique iuxta naturalium semitam de divinis sumentes iudicium celestia terrensis conformant, etc.» [«Так как термины переносятся на богословские вещи от природных, они принимают новые непривычные значения и, как представляется, упорно сохраняют старые. Многие не знающие об этом рассуждают о божественном, следуя пути природных вещей, и уподобляют небесное земному, и т. д.»]. 1525 Exp. in Io., ibidem, p. 8, n. 6, об исхождении божественных Лиц, осмысленном в контексте всей лестницы порождений naturae et artis. 1526 Exp. |
| С целью систематической классификации и изучения знаков ранневизант. нотации Флорос предложил более дробное их деление на 7 классов: а) τνοι πλο; б) μτονα или μφωνα; в) γρμματα (буквы); г) τνοι σνθετο; д) «знаки украшений»; е) θτα или θματα; ж) мартирии и фторы (φθοραι). Т. о., можно выделить следующие черты сходства и различия шартрской и куаленской нотаций. 1) Нотации имеют много общих знаков (оксиа, вариа, апостроф, петасти, клазма, ксирон клазма и др.), но в шартрской нотации фонд знаков, особенно «больших», больше, чем в куаленской. 2) Обе нотации имеют знак для повторения звука: шартрская — прямой исон, куаленская — крюкообразный исон. 3) Число присутствующих в той и в др. нотациях знаков γρμματα (буквы, letterae significativae) различается. Обычно γρμματα — это сокращения (чаще всего в виде первых букв слов), описывающие интервальные значения или длительности др. знаков с относительно большей степенью точности. В шартрской нотации можно обнаружить до 9 букв, в куаленской — только 3 буквы. 4) Общей чертой обеих нотаций является присутствие (по крайней мере на ранних стадиях) слогов без каких либо муз. знаков. Более тщательное рассмотрение рукописей с ранневизант. нотацией, начиная с самых ранних (X в.), показывает непрерывную эволюцию нотации в направлении детализации записи мелоса. На протяжении X — 1-й пол. XI в. шартрская и куаленская нотации развивались параллельно. С сер. XI в. шартрская нотация вышла из употребления а куаленская продолжала использоваться, развивалась и трансформировалась к сер. или, возможно, к нач. XII в. в средневизант. нотацию. В ранневизант. нотации существовали 2 основные проблемы, оправдывавшие перманентные попытки по уточнению интервального значения невм и приведшие в конечном счете к эволюции обеих ее разновидностей: адиастематический (неинтервальный) характер «малых» знаков и «стенографическая» природа «больших» знаков. В рамках шартрской нотации удалось решить 1-ю из этих проблем: здесь были изобретены и впервые стали широко использоваться исон и олигон (γρμματαλγον), а благодаря активному использованию буквенных обозначений (γρμματα) уже в ранний период удалось достичь высокой степени диастематической (интервальной) точности. |
|
|
