| Передавал вышеупомянутый скитский иеромонах отец Венедикт: г-жа А.Д. Карборьер была тяжко больна и лежала на одре несколько дней не вставая. В одно время она увидела, что старец Амвросий входит в ее комнату, подходит к постели, берет ее за руку и говорит: «Вставай, полно тебе болеть!» И потом из виду ее скрылся. Она в то же время почувствовала себя настолько крепкой, что встала от болезненного одра своего и на другой день отправилась пешком из города Козельска в Шамордино (где проживал тогда батюшка) поблагодарить его за исцеление. Батюшка ее принял, но разглашать об этом до кончины своей не благословил. Упомянутый выше монах Гавриил передал рассказ шамординской монахини Анастасии Карповой, скончавшейся несколько лет тому назад. У одного богатого помещика служил за жалование бедный дворянин, имевший большую семью. Когда же помещик продал свое имение, новый владелец отказал дворянину в занимаемой им должности, и положение его сделалось очень затруднительным – нечем было жить и содержать себя и семью. Возложивши всё упование на Бога, бедняк решился идти за советом в Оптину, к батюшке отцу Амвросию. Вскоре затем видит он в окно какого-то странника в монашеской шапке и с палочкой. Любил он принимать странников и поэтому тотчас пригласил его к себе. Угостил чем Бог послал, рассказал свое горе, упомянул и о том, что собирается к старцу Амвросию. Странник сказал, что отец Амвросий переехал из Оптиной в Шамордино, и посоветовал ему не откладывать своих сборов; сказал еще при этом, что если он будет медлить, то не застанет отца Амвросия. Посидевши, странник пошел в путь. Но так как смеркалось, то хозяйка посоветовала мужу догнать его и пригласить переночевать у них. Но странника ни на дворе, ни на улице не оказалось, и нигде найти его не могли, что их очень тогда удивило. Вскоре дворянин пришел в Шамордино и, к великому своему удивлению, увидевши старца Амвросия, признал в нём того самого странника, который незадолго перед тем посетил их дом. Дворянин упал ему в ноги и намеревался было рассказать ему о том, как он видел его в своем доме в виде странника, но старец сказал: «Молчи! Молчи!» Затем, указав на какую-то барыню, стоявшую тут же в его приемной келье, сказал: «Вот у ней будешь служить – и успокоишься». |
| Старец и его действия не подлежат суду ученика. Его указания должны приниматься без всяких рассуждений. Поэтому даже защита старца воспрещается, т. к. это уже в каком-то смысле является обсуждением или судом. По неопытности своей о. Нектарий защищал в спорах своего старца, о. Амвросия, от нападок некоторых неразумных и дерзких братий. После одного из таких споров явился ему во сне его прозорливый духовник о. Анатолий (еще при жизни своей) и грозно сказал: «никто не имеет права обсуждать поступки Старца, руководясь своим недомыслием и дерзостью; старец за свои действия даст отчет Богу; значения их мы не постигаем» 7 . Скажем несколько слов о скитоначальнике о. Анатолии. По словам о. Пимена, настоятеля Николо-Угрешского м-ря (оставившего после себя ценные записки, о. Анатолий Зерцалов разделял еще при жизни о. Амвросия его труды по старчеству. Он был из студентов семинарии, трудившихся в переводах святоотеческих книг при о. Макарии, совместно с о. Амвросием и о. Климентом Зедергольмом . «С 1874 года о. Анатолий состоял духовником всего братства и скитоначальником. Почти все посетители, бывшие у старца Амвросия на благословении, приходили за бласловением и советами также к о. Анатолию; он был старцем и некоторых братий Пустыни и скита, и у большинства сестер Шамординской Общины», – так повествует о. Пимен. И добавляет! «Он настолько предан был умной молитве, что оставлял всякия заботы о вещественном, хотя и нес звание скитоначальника». После кончины о. Амвросия (1891 г.), о. Анатолий был старцем всего братства. Скончался 25-го января 1894 г. семидесяти двух лет. Прямым учеником о. Анатолия был старец о. Варсонофий, († 1912), в миру полковник, прибывший в Оптину, когда о. Амвросий был уже в гробу. Старец Варсонофий обладал высокими духовными дарованиями, провел немало лет в затворе. По вступлении о. Варсонофия в Оптину в 1891 г., о. Анатолий назначил его келейником к о. Нектарию, тогда иеромонаху. Под руководством последнего в течение десяти лет о. Варсонофий изучал теоретически и практически св. Отцов и прошел все монашеския степени вплоть до иеромонашества. |
| Навсегда, говорит схимница, остался у меня в памяти светлый образ покойного старца батюшки Макария. Когда я его узнала, мне было всего 14 лет от роду. Попала я в Оптину по особенному случаю, со своими давно уже теперь покойными родителями. Это было в год начавшейся страшной Крымской кампании, когда за недостатком офицеров покойным Государем Николаем Павловичем издан был указ – всех окончивших курс в классических гимназиях и пригодных к военной службе гимназистов выпускать в полки прямо офицерами. Для этого назначены были и экзамены раньше времени. Кончились они у нас в Калужской гимназии в феврале. Мой старший брат был один из назначенных к производству как отлично кончивший курс гимназии, притом атлетического сложения, несмотря на то что имел только 16 с половиной лет. Таково было и его собственное непреодолимое желание быть военным. Все наши предки старших в роде сыновей отдавали в военную службу. Так и мои родители старшего сына с детства предназначали быть военным; а меньший брат должен был оставаться при родителях. Но Бог судил иначе. Окончив экзамены, брат мой представлен был, по просьбе моего отца, в драгунский полк, где уже давно служил отцов племянник, наш двоюродный брат Д.К., которому мой отец хотел препоручить юного офицера. Но вот мой брат на радостях, катаясь на масленице, сильно простудился и слег в постель. Не быв прежде никогда больным и не привыкши лежать, он долго не поддавался недугу и тем обманывал себя и свою мать, страстно его любившую и ходившую за ним. Между тем, болезнь была серьезная – воспаление легких, которая от несвоевременного медицинского пособия обратилась в скоротечную чахотку. Через две недели дни его уже были сочтены. Болезнь шла быстро в юном организме. Через месяц он уже был покойник и лежал на столе, именно в тот день, когда пришла бумага о принятии его в драгунский полк. Горе отца невозможно было описать; а про мать и сказать трудно. Сын этот ее был первенец, которого она так любила, что при нем как будто у нее других детей и не существовало. Правду сказать, что покойный брат мой по своему характеру и стоил этой любви. Никакое баловство матери не могло испортить этого простого, доброго мальчика. Умер он с замечательным присутствием духа, с христианским полным напутствием, которого сам пожелал. Испросив у всех в доме прощения и примирившись со всеми, чувствуя сам приближение смерти, последнюю ночь уговорил свою мать пойти отдохнуть, говоря, что ему очень хорошо, и без нее мирно отошел ко Господу. Утром никто не решался сказать ей о смерти сына. Но она сама взошла к нему и лишь только увидала бездыханное его тело, как тотчас же лишилась рассудка. Она неистово хохотала, плясала, рвала на себе одежду, волосы, силилась поднимать покойника, открывала ему глаза; при панихидах ломала свечи, бросала их в образа и Бог знает что говорила; даже хула вырывалась у нее на Господа. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 30 голосов: 4.5 из 5) 7. Эпизод из жизни старца Оптиной Пустыни, иеросхимонаха отца Амвросия «Проходит образ сего», но «праведник во веки живет». Невольно мысль от Саровского старца о. Серафима, пренебрегая почти вековым расстоянием во времени, переносится к другой святой личности, нашему современнику — о. Амвросию Оптинскому . 10 октября 1901 года исполнилось десятилетие со дня кончины этого боговдохновенного Старца. Чье православное сердце не забьется от прилива сладостного чувства любви, исполненной благоговейного трепета, при произнесении этого дорогого имени! Чьи православные уста не прошепчут при этом священном воспоминании тихой молитвы о блаженном Старце к Господу и к Старцу в горние страны его вечной обители, с упованием на силу его предстательства за грешный перед Страшным Престолом Всевышнего. Лил дождь, шумел из нависших, низко бегущих туч октябрьский осенний ветер, когда многотысячная толпа всякого звания и состояния сирот «батюшки Амбросима» (так звал его простой сердцем, но крепкий верою серый люд) провожала его прах из Шамординской женской обители в место последнего его упокоения — в Оптину Пустынь. Но ни дождь, ни ветер на всем пятнадцативерстном пути не могли или не смели потушить горевшие у переносимого на руках гроба свечи. Какою радостью увенчанной любви и веры горело тогда многотысячное сиротское сердце! Не затемнить октябрьской непогоде современного отступничества того яркого света, которым дивно сиял духовный облик угодника Божия! Я не знал лично батюшки. Сердце, отуманенное человеческими заботами, одурманенное радостями и утехами не нуждалось в духовном просветлении. Тьма принималась за свет, вера казалась суеверием, гордый ум, отравленный патентами на зрелость и на высшее образование, поклонялся только патентованным человеческим высокомерием идолам, которым было принято поклоняться в образованном человеческом стаде: до монахов ли тут было, да еще из семинаристов?! Дорого бы я теперь дал, чтобы вычеркнуть из жизни эти десять лет и хоть бы глазком одним взглянуть, хоть бы денек один застать из жизни этого подвижника, столько человеческих слез утершего своею слабою старческою и такой беспредельно-любящей рукой! |
| А на Мещанской здание не перестраивали, лишь украсили его в китайском стиле, как декорациями. Там-то дорогой гость и остановился 5 мая 1896 года — у главы фирмы «В.Перлов с сыновьями». Канцлера встречали по-русски, хлебом-солью, после чего поднесли в дар серебряное блюдо с гравюрой дома Перловых и фигурную солонку. А Сергей Перлов остался в историческом выигрыше — именно его дом пережил и конкурентов, и революцию, и стал самым любимым чайным магазином в Москве. Особенность его в том, что постоянными посетителями оказались и истинные ценители чая, и обыкновенные москвичи, не мыслящие свой день без этого напитка. ВОЗВРАЩЕНИЕ Вдова С.В.Перлова прожила в этом доме до самой кончины в феврале 1918 года. Дом сразу же «уплотнили» в коммуналки — число комнат соответствовало числу окон. А магазин «Чай-Кофе» получил главный номер 1: по статусу чайно-кофейной торговли он равнялся Елисеевскому гастроному. И хотя здание находилось под государственной охраной как исторический памятник, разрушения времени не миновали его. К началу 1990-х годов дом, который входит в десятку красивейших зданий Европы, находился в угрожающем состоянии. Здание было поражено грибком и нуждалось в серьезном лечении. Все коммуникации разрушились. Подвалы для хранения чая стояли затопленными из-за проржавевших, прорвавшихся труб. Ведь капитального ремонта не проводилось все советское время. Именно в то время потомки Перловых обратились к мэру с просьбой о передаче им фамильного дома в аренду, поскольку закон о реституции — возвращения собственности — отсутствует. Согласие было получено. И ныне созданное ООО «Перловы и К» возглавила правнучка Сергея Перлова, Жанна Юрьевна Киртбая. Она поставила две задачи: восстановить исторический облик здания и возобновить фамильное дело — чаеторговлю. Знаменательно, что вторая жизнь дома Перловых снова началась с церковной благотворительности, с помощи Оптиной Пустыни, и Шамординскому монастырю, Высоко-Петровскому монастырю и Марфо-Мариинской обители. За это Ж.Ю. Киртбая удостоилась золотой медали. |
| — Вот, так мне лучше… Дышать лучше! И действительно, дыхание его как будто стало свободнее. — Скажите женке вашей милой, — вполголоса, прерывистым шепотом говорил он мне, — что я умираю, что я очень, очень благодарен ей… что я посылаю ей мое благословение… и там за нее буду молиться… У меня слезы ручьем полились из глаз… Тут опять Старец стал томиться и пожелал прилечь на свою постельку, на твердое иноческое свое ложе. Его подняли и довели до той кельи, которая двадцать лет служила ему спальней. — Вот, хорошо! — сказал он, упавши своим изможденным, точно выветрившимся телом на тонкий, как лист, тюфяк своей кровати… Я побыл в келье минуты две-три. В Скиту заблаговестили ко всенощной. Я подошел к постели Старца; о. Иов его окликнул: — Батюшка, благословите Сергея Александровича! Старец приподнял свою высохшую ручку для благословения и совсем упавшим голосом, но ясно прошептал: — Бог благословит! Этими святыми словами заключились все мои беседы с отцом Даниилом. В живых я его уже более не видел… Ночью в два часа его приобщили Святых Таин. — Молю Бога, — сказал он, причастившись, — чтобы Святые Его Тайны укрепили меня настолько, чтобы дойти до кельи о. игумена и благословить в последний раз племянниц. Его племянницы, Долинины-Иванские, дочери единственной мирской сестры о. Даниила, — послушницы в Шамординском монастыре. И Господь его укрепил и исполнил его предсмертное желание; его могли довести до кельи о. Скитоначальника, где он в полном сознании благословил двух юных племянниц и мою жену, поспешившую к нему принять его последнее благословение. Всех он узнал, всех утешил своею любовью, сколько сил для любви оставалось в его обращавшемся в землю теле. Это было часа за три до его кончины. Перед самой кончиной, всего за несколько минут, когда уже над ним читали отходную, скитский иеродиакон Моисей спросил умирающего Старца: — Батюшка, вы узнаете меня? — Узнаю, — ответил он. — Дьякон! Отцу Моисею показалось, что он сказал не «дьякон», а — «Яков», и он возразил: — Не Яков, батюшка, а Моисей! |
| Во время пребывания в обители старец посещал все корпуса, кельи, объезжал постройки и делал соответствующие указания. По-прежнему его осаждали многочисленные посетители, которым старец уделял все свободное время, для приема которых построили в Шамордино специальную " хибарку " . Но не только женская община была заботой старца Амвросия. Приходит к нему как-то незнакомый человек из Сибири, отдает ему свою маленькую дочь и говорит: " Возьмите, у нее нет матери " . Этот случай побудил старца устроить при Шамординской обители детский приют, в котором скоро собралось около 50-ти девочек. Когда старец приезжал в Шамордино, приют он посещал одним из первых. Малютки приветствовали своего покровителя пением разных молитв и духовных стишков. Свидетели рассказывали, что нельзя было без волнения следить за старцем в эти минуты. Серьезно и задумчиво слушал он эти детские моления, и часто крупные слезы катились по его морщинистым щекам. Проведя несколько дней в обители, духовно напитав ее насельниц, о.Амвросий возвращался в Оптину. Все сестры всегда с большой скорбью провожали своего духовного отца. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ЖИЗНИ И БЛАЖЕННАЯ КОНЧИНА СТАРЦА АМВРОСИЯ В начале июля 1890 года о.Амвросий уехал в Шамордино, предполагая пробыть там не более десяти дней. Как в каждый свой приезд, так и в этот раз о.Амвросий посетил постройки, ездил на монастырскую дачу в село Руднево, беседовал с настоятельницей и сестрами. Пробыв в Шамордино более 2-х недель, старец стал собираться обратно в Оптину. Был назначен день отъезда. В назначенный день все сестры собрались около кельи, где находился старец, желая проводить его. Была уже подана карета и уложены в нее вещи батюшки. Все с нетерпением ожидали старца, желая принять от него последнее благословение, но он все не выходил. День уже начал клониться к вечеру. Карету отправили назад, объявив сестрам, что батюшка плохо себя чувствует и отложил свой отъезд. Перед самым отъездом о.Амвросий почувствовал такую слабость, что не имел сил отправиться в путь. Отдохнув за ночь, он на следующий день думал покинуть Шамордино, но опять почувствовал себя плохо и не смог уехать. |
| Однако эти женские обители не могли обеспечить приют всем обездоленным женщинам, обращавшимся к отцу Амвросию за помощью. Постепенно у старца созрела мысль о создании такой обители, где могли бы приютиться и жить благочестиво, без нищеты, многие обездоленные женщины. Но как истинный последователь Христа он был далёк от самочинных начинаний и ждал, когда Сам Господь благословит осуществить его заветный замысел. Вскоре Промыслом Божиим все обстоятельства стали складываться благоприятным образом для создания задуманной старцем обители. По просьбе некоего состоятельного человека, почитателя о. Амвросия, по благословению старца, одна монахиня, по имени Амвросия, имевшая раньше большое состояние и жившая с двумя внучками в Оптиной пустыни, приобрела имение около деревни Шамордино, в 12 километрах от монастыря. Затем, по совету старца, мать Амвросия купила также близлежащие дачи Руднево, Преображенское и Акатово. Весной 1881 г. мать Амвросия скончалась, а через два года почти одновременно умерли её обе внучки. Так по Промыслу Божию перед старцем Амвросием открылась возможность устроения новой обители. Ещё до официального её открытия стали строиться один корпус за другим, но желавших поступить в обитель было·так много, что помещений оказывалось недостаточно. Первыми насельницами стали уже жившие здесь сёстры-послушницы, находившиеся ранее при монахине Амвросии. Чаще всего старец принимал в устрояемую им общину вдов и сирот, находившихся в крайней бедности, а также всех страдающих какой-либо болезнью и не могущих найти в жизни ни утешения, ни пристанища. Приходили сюда также и молодые курсистки, искавшие смысл жизни, но более всего просились в общину простые крестьянки. Все они составили одну тесную семью, объединённую любовью к своему старцу, который собрал их и отечески любил. Здесь же, в Шамордино, были устроены богадельня и приют для бедных девочек. Первой настоятельницей общины отец Амвросий избрал свою духовную дочь Софью Михайловну Астафьеву, которая была самой преданной и деятельной его помощницей. Она принимала живое участие в устройстве юной общины. 4 сентября 1884 года старец Амвросий постриг её в монашество и ходатайствовал перед архиереем утвердить монахиню Софию настоятельницей Шамординской обители. |
| 27 Знаменательное видение Марии Николаевны Толстой (1830–1912), бывшее в Шамординской обители, более подробно изложил Сергей Нилус: «Вот что слышал я лично от Марии Николаевны Толстой осенью 1904 г.: – ...Совершив обычное свое келейное правило, я не то задремала, не то впала в какое–то особое состояние между сном и бодрствованием, которое у нас, монахов, зовется тонким сном. Забылась я – и вижу... Ночь. Рабочий кабинет Льва Николаевича. На письменном столе – лампа под темным абажуром. За письменным столом, облокотившись, сидит Лев Николавич, и на лице его отпечаток такого тяжкого раздумья, такого отчаяния, какого я еще у него никогда не видала... В кабинете густой, непроницаемый мрак; освещено только то место на столе и лице Льва Николаевича, на которое падает свет лампы. Мрак в комнате так густ, так непроницаем, что кажется даже как будто чем–то наполненным, насыщенным чем–то, материализованным. И вдруг вижу я: раскрывается потолок кабинета и откуда–то с высоты начинает литься такой ослепительно–чудный свет, какому нет на земле и не будет никакого подобия; и в свете этом является Господь Иисус Христос в том Его образе, в котором Он написан в Риме на картине видения святого мученика архидиакона Лаврентия: пречистые руки Спасителя распростерты в воздухе над Львом Николаевичем, как бы отнимая у незримых палачей орудия пытки. Это так и на той картине написано. И льется, и льется на Льва Николаевича свет неизобразимый, но он как будто его и не видит... И хочется мне крикнуть брату: «Левушка, взгляни, да взгляни же наверх!..» И вдруг сзади Льва Николаевича с ужасом вижу: из самой гущины мрака начинает вырисовываться и выделяться иная фигура, страшная, жестокая, трепет наводящая; и фигура эта, простирая сзади обе свои руки на глаза Льва Николаевича, закрывает от них свет этот дивный. И вижу я, что Левушка мой делает отчаянные усилия, чтобы отстранить от себя эти жестокие, безжалостные руки... На этом я очнулась, и когда очнулась, услыхала как бы внутри меня говорящий голос: |
| 367. Дела наши делаются не без Промысла Божия (1887 г.) Письмо твое получил, в котором объясняешь безотрадное твое положение, по причине постригающихся прежде тебя, по твоему мнению, и менее достойных. С одной стороны, жаль тебя, что ты так скорбишь, а с другой стороны, я считаю это дело и промыслительным для тебя, чтобы ты после снисходительно думала о имеющих находиться в подобном положении, и по опыту знала, как горько такое положение, и здраво об этом судила и разсуждала. Верховным апостолам попущено было искушение: Петру отречение от Христа, а Павлу гонение на христиан, чтобы после милостивы были к согрешающим. Напрасно и несправедливо ты думаешь, что дела делаются только чрез одних людей, без участия Промысла Божия. Кроме властей земных, на земле есть еще и Царь Небесный, Дух Святый, всем управляющий. Держись за эту мысль, и ты успокоишься, молясь за тех, на кого скорбишь и кого презираешь. Впрочем, никого презирать не следует. Мы не знаем, какой кто получит конец. О презирающих других читается в паремиях: вздохнут и рекут: како сии, презираемые нами, обретошася в сынех Божиих. Ты имеешь, тайное, а явное можешь получить в свое время; поэтому, оставив все внешнее, позаботься о внутреннем спасении. 368. Теория похожа на придворную даму, а практика на медведя в лесу (1889 г.) Главное твое беспокойство произошло оттого, что матери не захотели исполнять одного твоего желания, прибавить два года, чтобы получить тебе явное пострижение в мантию. Тебе кажется, что стыдно против других, когда младших и худших постригают. А такое обстоятельство нисколько не мешает спасению, а еще больше содействует оному. А в Шамординской общине все младшия, и младшими все дела управляются. Кроме того, можешь ли ты понести общежительной пищи, общей со всеми в трапезе, которая нередко бывает довольно грубая. Преосвященный Феофан не так давно писал своей дочери духовной, у которой много планов и предположений, а она письмо это переслала ко мне. В этом письме сказано: теория похожа на придворную даму, а практика на медведя из лесу. Но чтобы без толку не толковать, испытаем твое предположение на самом деле. Потерпи до весны, а весной приезжай на месяц или более и поживи в Шамордине, ходя в трапезу наряду с другими, а потом и потолкуем. Тогда сама увидишь, можешь или не можешь в юной общине жить без значения и на грубой пище. |
|
|
