| Итак, рассматриваемый нами Чудовской список Нового Завета – единственный представитель третьей редакции евангельского и апостольского текста в славянском переводе. Под, редакцией же здесь разумеются не случайные какие-нибудь изменения текста, а последовательное, проходящее чрез всю книгу известного Евангелия или апостольского послания исправление или новый перевод. Как же эта третья редакция славянского Евангелия и Апостола относится к предшествующим двум, и какое значение имела она для последующих редакций как и для нынешнего печатного текста? Сравнение Алексеевского списка Нового Завета с предшествующими ему рукописями Евангелия и Апостола показывает, что в немногих, относительно случаях перевод св. Алексия совпадает с древним переводом юго-славянской редакции, а также – второй, древнерусской, отличаясь вместе с ними от нынешнего печатного текста; в большинстве же случаев Чудовская рукопись представляет исправления древнего перевода, принятые в нынешнее печатное Евангелие и печатный Апостол. Наконец, не мало имеет Чудовской список Нового Завета и так сказать личных, только ему принадлежащих особенностей перевода, не встречающихся в предшествующих ему славянских списках и но принятых в нынешнюю печатную Библию . Представим, на все сказанное, для образца, по нескольку примеров – из Евангелия. 1. Согласно с славянскими списками Евангелия первой, древней югославянской (частью и второй, древнерусской) редакции, Алексеевский список представляет следующие, отличные от нынешнего печатного текста а) варианты 8 : Матф. 4, 6 англомъ сви запов о то (с опущением читающихся в нынешнем печатном тексте слов: сохранити т). Ни в одном греческом списке ни у Матфея 9 , ни у Шольца 10 , ни у Тишендорфа 11 нет слов: το διαφυλξαι σε, внесенных из пс. 90, 11, откуда приводится сие место. Сл. Лук. 4, 10 . – Списки четвертой и пятой редакций имеют означенное прибавление, по нынешнему. 5, 47 не ли еще твор (нын. не и зычницы ли такожде твортъ). Во многих греческих списках, в сирском и готфском переводах читается ο τελναι, вместо соответствующего нынешнему славянскому переводу ο θνικο. Четвертая редакция также удерживает древнее чтение, но в Библии 1499 г. и других списках пятой редакции чит. в Острожской 1581 г., Московской 1751 г. и Киевской 1788 г. Библиях но нын. |
| Начало такому исправлению положено было еще на славянском юге, но завершено оно на Руси. Рассмотренные нами пятьдесят шесть (со включением Терновского четвероевангелия XIII в.) списков этой второй редакции XII–XIV-ro в. все, за исключением двух, русские, и относятся преимущественно к Галицкой, Волынской и Новгородской областям. Исправления древнего перевода проходят в этих списках последовательно – от вариантов и до тонкостей словообразования – чрез весь евангельский текст. Нет главы, нет почти стиха, который не представлял бы собою какого-либо отступления от первоначальной редакции. Эта вторая, древнерусская редакция отличается вообще последовательностью исправлений, также оригинальностью и своеобразностью в сравнении как с древними списками первой редакции, так и с нынешним печатным текстом. – Во второй половин XIV-ro в. вызванное, вероятно, чрезвычайным разнообразием евангельских списков первой и второй редакции, явилось новое исправление или новый перевод как Евангелия, так и всего Нового Завета по греческим спискам. Предание усвояет Чудовскую рукопись, содержащую этот новый перевод, святителю московскому Алексию. Перевод этот представляет нечто самостоятельное, своеобразное, далекое от списков и первой и второй редакции. Правда, он дал не мало чтений, принятых в нынешний печатный славянский текст, но и за всем тем содержит очень много такого, чего не представляют ни все предшествующие и последующие списки, ни нынешний славянский текст. Отличительный характер сего нового перевода – крайняя буквальность. – Но не этому переводу суждено было остановить распространившееся разнообразие славянских списков Евангелия. Можно даже думать, что труд сего нового перевода совершался неизвстным лицом (если то не был св. Алексий) келейно, для себя лично, и не предназначался для широкого церковного употребления. Да и мог-ли бы быть принят русскою церковию сей новый перевод, порывавший все связи с древним южнославянским переводом, безценным наследием славянских первоучителей, свв. |
| Очень часто на покрывшейся крестами тетради Невоструева Горский не решается выставить своего последнего вывода и просит Невоструева подождать. «Подумаем, я еще не успел себе составить определенного понятия об этом предмете», и московский ученый ждет, до чего там в лавре додумаются и докопаются. Материал подвергается пересмотру три раза, приводится в новый порядок, подводится новый вывод, конечно, Горским, а не Невоструевым. Невоструев все эти выводы принимает к сведению и подыскивает оправдания, в третий раз переделывает свою работу. В лавру посылается вместе с рукописью на этот раз новый, если так можно выразиться, доклад о славянских переводах Библии; чудовские тетради получают окончательную редакцию, подвергаясь новой рецензии в лавре. Строгий лаврский ученый не удовлетворен. Тут замечает он, что сделаны ненужные выписки из статей, сборников, тут пропущено важное, характеристическое, там слишком много сказано о личности писателя, там вывод слаб, там ничтожен, там не подтвержден, здесь слишком смел и неосторожен. И опять из лавры идут новые уроки чудовскому исследователю, опять одеваются тетради со всех сторон крестами: крест на излишних выписках, крест на шатких выводах, крест на неосторожных словах, горячих отзывах, и сверху зачеркнутого невоструевского текста мелким письмом лаврского ученого идут окончательные выводы, выраженные с энергичной критикой, с необыкновенной точностью и простотой. Эти перемененные, переделанные тетради, с окончательными выводами, не встретят уже, конечно, в Чудове ни поверки, ни изменений. В переводе 2-й книги Царств Невоструев находит известный псалом Давида, буквально заимствованный из 17-го псалма. Невоструев делает вывод: «Это показывает, что перевод Псалтири существовал уже и прежде». Горский вычеркивает это и лаконически замечает: «Никто и думать иначе не может». Невоструев выписывает еще статью, в которой упоминаются римские монеты и аптекарский вес русский и выводит отсюда, что статья эта переведена с латинского. Горский устраняет этот вывод следующим вопросом: «Как же русские весы известны были латинцам?» Невоструев выписывает длинное толкование одного из сотрудников Геннадия о слове Луки и говорит: «Так мало переводчики Библии знакомы с грамматикой и лексиконом». |
| Одним из последних изданий, подготовленных в ходе никоновской справы, стала Псалтирь с восследованием (1658). Здесь по сравнению с предшествующей традицией принципиально переработан состав текстов в части Молебника: изъято собрание седмичных канонов, которое до этого было неким неизменным «ядром» келейного правила в московских книгах. Сопоставительный анализ показывает, что новый состав восследования Псалтири представляет собой собрание текстов келейного правила согласно традиции киевского «Полуустава» (1643) и находит четкое соответствие с рекомендациями из «Науки о правиле» свт. Филофея Константинополского. Только собрания молитв «на сон грядущим» и утренних и акафист Иисусу Сладчайшему не были перенесены на этой первой стадии в московскую Псалтирь с восследованием (1658). После отстранения святейшего патриарха Никона наступило время «обратной реакции» на МПД: следующее издание Псалтири с восследованием (1660) в части Молебника возвращает прежнюю традицию — собрание седмичных канонов и чин «Како начати правило». Однако молитвы «спальные» так и не вернулись в этот тип сборника: их нет ни в Молебнике, ни в Часослове. Канонник издания 1662 г. повторяет дониконовское издание 1651 г., лишь добавляя ряд новых глав в конце, и становится последним изданием данного типа книги по старой традиции. Последующая традиция Псалтири с восследованием (начата с издания 1669 г.) теряет связь с Канонником в отношении состава седмичных канонов . Издание Канонника нового типа на МПД в 1672 г. совершается вскоре по возвращении в число справщиков мон. Евфимия Чудовского, деятельности которого мы приписываем проведение в московские книги киевского варианта келейного правила. Новый Канонник имеет довольно краткий состав: здесь нет дополнительных статей, дублирующих главы Часослова, только тексты келейного правила. Причем состав здесь оказывается гибридным в том смысле, что сначала помещены тексты, составляющие «ядро» киевского правила, а затем — собрание седмичных канонов, т. е. основа московской традиции правила. Единственным несоответствием для текстов киевского «ядра» становится их обрамление: перед ними — чин «внегда востати от сна», а после — молитвы «спальные» (последний раз в изданиях МПД). Указанное несоответствие полностью устранено в издании Канонника 1679 г., где вместо чина «внегда востати от сна» помещены молитвы утренние, а вместо молитв «спальных» — молитвы «на сон грядущим» . Заметим, что состав новых для московской книжности собраний молитв показывает ближайшее соответствие с аналогичными последованиями «Полуустава» (1643). Только сугубое покровительство патр. Иоакима позволило мон. Евфимию внести новые последования в Канонник, поскольку с 1674 г. действовал указ, согласно которого изменение состава богослужебных книг через введение новых статей или исключение прежних подлежало обсуждению патриарха и собора епископов. |
| Урок 2 I. Надстрочные знаки и знаки препинания В церковнославянском языке используются особые значки, которые ставятся выше уровня строки и называются надстрочными. Это знаки ударения, особый знак придыхания и знаки сокращения слова. Строгая система употребления надстрочных знаков возникает довольно поздно. Древнейшей рукописью с проставленными знаками ударения является Чудовский Новый Завет (середина XIV в.), новый перевод с греческого на славянский, выполненный, по преданию, святителем Алексием, митрополитом Московским. Окончательно система надстрочных знаков формируется к началу XVIII в. 1. Знаки ударения В церковнославянском языке ударение бывает трёх видов: а – острое ударение, или а – тяжёлое ударение, или а – облечённое ударение, или камора. Различие знаков ударения не связано с особенностями произношения. Так, слова рабъ и равь, земл и земл читаются одинаково. Церковнославянские знаки ударения заимствованы из греческого. Острое ударение ставится над гласной в начале и середине слова, например адъ, сотворити. Тяжёлое ставится в том случае, если слово оканчивается на ударную гласную, например распн Однако если после такого слова стоят слова: бо, же, ли, м, ми, т, ти, с, си, ны, вы, не имеющие собственного ударения, то на предыдущем гласном сохраняется острое ударение, например: Земл же б невидима и нестроена [ Быт.1:2 ]. Облечённое ударение служит для того, чтобы различать формы единственного числа и формы множественного (двойственного) числа. Например: царь (И. ед.) – царь (Р. мн.) цар (Р. ед.) – цар (И. или В. дв.) 2. Знак придыхания Если слово начинается с гласной, то над этой гласной ставится знак придыхания, который по-славянски называется звательцо: а. Этот значок никак не произносится. В славянских текстах он появляется в связи с ориентацией на греческую орфографию. В древнегреческом языке знаки придыхания влияли на произношение. Знак придыхания может совмещаться со знаком ударения. Сочетания этих знаков имеют специальные названия. Сочетание острого ударения и придыхания а называется исо, а сочетание придыхания с тяжёлым ударением а называется апострофь. 3. Знаки титла |
| Введение Глава 1. Типология славянских библейских текстов § 1. Богослужебное использование Св. Писания § 2. Новозаветные апракосы § 3. Церковный календарь § 4. Структура евангельского апракоса § 5. Структура апостольского апракоса § 6. Структура праздничного новозаветного апракоса § 8. Четьи тексты как служебные § 9. Псалтырь как служебная книга § 10. Паримийник § 11. Служебный тип текста как целое § 12. Определение четьего типа § 13. Состав четьего типа § 14. Вопрос о библейском каноне § 15. Текстовые особенности четьего типа § 16. Историческая динамика четьего типа § 17. Закономерность выделения толкового типа § 18. Структура текста в толковом типе § 19. Список толковых текстов § 20. Толковые флорилегии, хронографы, палеи Глава 2. Рукописный текст и методика его изучения § 1. Разночтения § 2. Контроль над стабильностью текста § 3. Оценка разночтений § 4. Оценка источников § 5. Статистический метод § 6. Узлы разночтений § 7. Характер текстовых групп § 8. Применение компьютера § 9. Типы научного издания § 10. Уровень стабильности текста § 11. Текстовые особенности редакции и извода § 12. Уровень вариантности текста § 13. Цитаты и текстология Глава 3. Перевод как филологическая проблема § 1. Отклонения перевода от оригинала § 2. Мера свободы перевода § 3. Вопрос о средневековых теориях перевода § 4. Характеристика оригинала § 5. Язык оригинала § 6. Латинское влияние на славянские библейские переводы § 7. Отличие перевода от редакции § 8. Филологические критерии происхождения библейских переводов Глава 4. Оригиналы славянских библейских переводов § 1. Характер переводной письменности у славян § 2. Проблематика библейских оригиналов § 3. Еврейский текст Ветхого Завета (МТ) § 4. Происхождение Септуагинты (LXX) § 5. История Септуагинты § 6. «Лукиановская редакция» § 7. Издания Септуагинты § 8. Новый Завет по-гречески § 9. Издания греческого текста § 10. История греческого новозаветного текста § 11. Древние версии Св. Писания § 12. О греческой основе славянских ветхозаветных переводов § 13. О греческой основе славянских новозаветных переводов Глава 5. Очерк истории славянских библейских текстов § 1. Объем рукописной традиции § 2. Различие южнославянской и восточнославянской рукописных традиций § 3. Хорватские глаголические тексты Св. Писания § 4. Первоначальные переводы свв. Кирилла и Мефодия § 5. Переводы Мефодия § 6. Библейские переводы на славянском юге в IX-X вв. § 7. Болгарские переводы симеоновской эпохи § 8. Библейская филология эпохи св. Саввы Сербского § 9. Восточнославянский этап § 10. Переводы с еврейских оригиналов на Руси § 11. Южнославянские переводы XIV-XV вв. § 12. Чудовский Новый Завет (ЧНЗ) § 13. Геннадиевская библия (ГБ) § 14. Восточнославянские переводы XV-XVI вв. § 15. Острожская библия (ОБ) Послесловие Список сокращений Ключ к шифрам рукописей, упоминаемых под собственными именами Указатель славянских рукописей по шифрам Другие источники славянской Библии Указатель мест Св.в. Писания Библиография |
| В XIII-XIV вв. процесс дальнейшей русификации русско-славянской Библии успешно продолжался, языковая форма библейского текста все более упрощалась. Однако этот процесс проходил без сверки и соотнесения русско-славянской версии с греческой, из-за чего в русско-славянской Библии начали накапливаться расхождения с первоисточниками. И хотя эти расхождения не приводили к принципиальным разночтениям, все же они искажали чистоту библейского текста, а их количественное возрастание уже само по себе являлось реальной угрозой для сохранения Священного Писания в неповрежденном виде. В самом конце XIV в. митрополит Московский Алексий решает исправить накопившиеся искажения в русско-славянской Библии, соотнося ее с греческой. Так был создан Чудовский Новый Завет максимально дословная редакция русско-славянского Нового Завета, заключавшаяся главным образом в калькировании русско-славянскими языковыми средствами строя греческих фраз. Однако в большинстве своем русско-славянские библейские рукописи XV в. выполнены в доалексиевских традициях. Именно на основе этих рукописей Новгородским архиепископом Геннадием был создан первый славянский полный свод библейских книг знаменитая Геннадиевская Библия. Геннадиевская Библия знаменовала собой новый этап в процессе совершенствования русской славянской Библии: ряд книг был либо переведен с Вульгаты (латинской Библии), либо редактировался по ней. В XVI в. появились первые печатные издания русско-славянской Библии. Самым известным из них является созданная в 1580 г. в Остроге на Волыни Острожская Библия, возродившая алексиевскую традицию грецизации русско-славянского библейского текста. В XVIII в. Острожская Библия прошла радикальную грецизирующую правку и в новой редакции была напечатана в 1751 г. Так вышло в свет первое издание Елисаветинской Библии (именно этот текст используется в настоящее время русской православной церковью в богослужебной практике). В начале XIX в. окончательно назрело и оформилось решение о необходимости создания именно русского, а не русско-славянского перевода Священного Писания. И под эгидой Российского Библейского Общества в первой четверти XIX в. были осуществлены переводы на русский язык некоторых библейских книг. Однако переводческая деятельность была приостановлена закрытием Российского Библейского Общества (в 1825 г.) и крайне негативным отношением к самой идее создания русского перевода Библии, доминировавшим в церковно-правительственных кругах вплоть до 1850 г., когда работа над русской Библией |
| В середине XIX в. в печати было высказано мнение, что картина написана художником фламандской школы и может быть датирована периодом 1660 – 1666 гг. – ИС 1854, 10. По другому мнению, парсуна создана в период архимандрии Герасима не придворным, а домашним художником из числа многих талантливых людей (малороссов, немцев, поляков), которые проживали тогда в монастыре Новый Иерусалим. Так, архимандрит Леонид (Кавелин) считал парсуну произведением польского живописца Станислава Лопуцкого – Леонид 1876, 22, 328, 329. Гипотезу об авторстве С. Лопуцкого поддерживал Д.А. Ровинский – Ровинский 2, 1168. И.Э. Грабарь полагал, что парсуна могла быть написана голландским художником Даниелем Вухтерсом – Грабарь 1913, 414. Н.И. Романов считал парсуну работой Д. Вухтерса-сына – Романов 1948, 206. По мнению Н.М. Михайловой, портрет написан в период с 15 сентября по начало декабря 1662 г. Гипотеза исследовательницы основана на отождествлении патриаршего архидьякона Евфимия с духовным писателем Евфимием Чудовским – Михайлова 1994, 151. Е.С. Овчинникова считала, что парсуна написана не при жизни патриарха Никона , а в 1685 г. по случаю освещения Воскресенского собора и участие в написании картины принимали русские мастера под руководством И.А. Безмина Овчинникова 1955, 97; исходя из того что на парсуне патриарх изображен в полном архиерейском облачении, С.В. Лобачев полагает, что портрет мог появиться либо в период могущества Никона, либо после его смерти, когда по инициативе Федора Алексеевича ему было возвращено патриаршее достоинство – Лобачев 2003, 232; В.Г. Ченцова предложила вернулся к атрибуции портрета И. Детерсону, поскольку такое парадное изображение патриарха могли заказать художнику вскоре после привоза из Константинополя роскошной митры, символизирующей о преемственности священства московского патриарха от византийских святителей – Ченцова 2004, 21 – 22 (сн. 30); Г.М. Зеленская считает, что портрет написан в начале 1660-х гг. и запечатлел исповедь патриарха Никона перед братией о бывшем ему 12 января 1661 г. в Воскресенском монастыре видении пожара царского дворца; заказчиком парсуны мог быть архимандрит Герасим. По предположению исследовательницы, в XVII в. полотно находилось в настоятельских кельях, что объясняет отсутствие упоминания о нем в описях 1679 и 1685 гг. – Зеленская 2002, 11 – 12; Зеленская 2002в, 98; Зеленская 2002г, 370 – 376; Зеленская 2005а, 87 – 108. |
| Чудовская редакция литургий выделяется только лингвистическим анализом, она содержит существенные исправления в тексте, несомненно, сделанные с привлечением греческого оригинала. Техника перевода молитв этой редакции отличается сильным буквализмом, попытками передать первичное значение греческого слова без учета его контекстуального значения. Текстологическая история и отчасти техника перевода роднит Чудовскую редакцию литургий с текстом Чудовского Нового Завета, происхождение которого до сих пор вызывает оживленные споры среди исследователей. Принадлежность перевода московскому митрополиту Алексию не имеет надежных исторических свидетельств, кроме поздней приписки, принадлежащей Епифанию Славинецкому [Воскресенский 1896: 50]. Изучение языка Чудовского Нового Завета, предпринятого Т. В. Пентковской, показало, что этот перевод по ряду признаков архаичнее Афонских редакций Евангелия и Апостола: в нем зачастую используется преславская лексика, которая унаследована не напрямую от преславских текстов, а из древнерусского литературного языка домонгольского периода. С русской языковой средой связывает Чудовский Новый Завет и употребление ряда русизмов. Вместе с тем, буквализм перевода этого памятника находит параллели в ранних афонских редакциях богослужебных книг, прежде всего в Норовской Псалтыри. Поэтому происхождение Чудовской редакции Нового Завета исследовательница связывает с контактным межславянским центром – полиэтнической монашеской общиной, где русский по происхождению книжник мог владеть несколькими языками, включая южнославянские [Пентковская 2009а: 277–282]. Схожая техника перевода Чудовской редакции литургий позволяет выдвинуть предположение о том же межславянском культурно-переводческом центре, где могла быть создана эта редакция. В XIV в. появляется необходимость унификации южнославянских богослужебных рукописей. Такая же необходимость была и в Византии, где после освобождения Константинополя от латинского завоевания с конца XIII в. восстанавливается греческое богослужение в храме св. |
| Ближайшее сходство Христинопольского Апостола с Толковым 1220 г. действительно несомненно. Я подробно сличил первые пять посланий ап. Павла по обоим спискам и нашёл, что и в вариантах и в переводе, за весьма немногими и незначительными исключениями ( Рим.5:1, 16:3 ; 1Кор.1:15, 16:24 ; 2Кор.6:16 ; τις переведено словом нкъ и в Христинопольской рукописи Рим.1:11,13, 3:3,8 , а Толковый Апостол 1220 г. удерживает древнее теръ, Христинопольский Апостол безусловно согласен с Толковым 1220 г. Этим также определяется важность новоизданной рукописи, которая к тому же и древнее и полнее рукописи Московской. Итак, во взгляде на взаимное отношение Христинопольской рукописи и Толкового Апостола 1220 г. я совершенно согласен с проф. Калужняцким. Но затем в упомянутой 7-й статье введения есть два пункта, которые невольно вызывают меня на объяснение. Во 1-х, проф. Калужняцкий, принимая мои четыре редакции, перемещает однако мою 3-ю редакцию (Чудовской список всего Нового Завета XIV в.. усвояемый св. Алексию) на последнее место и ставит её после Синодальной Библии 1499 г. Такое отношение к Чудовскому списку для меня не новость. Акад. Ягич в своём отзыве о моём издании Евангелия от Марка с разночтениями (Серг. Посад, 1894) ещё раньше г. Калужняцкого, также „желал бы труд, усвояемый св. Алексию, как изолированно стоящий, поставить на последнем месте, чтобы не нарушать —205— естественного хода развития и внутренней связи между остальными редакциями“ 169 . С целесообразностью такого перемещения, однако, трудно согласиться. Прежде всего, Чудовская рукопись ныне уже не стоит так изолированно, как это было три-четыре года тому назад, так как в 1893 г. мне удалось открыть для Евангелия две копии той же редакции, и обе XIV в. что уже свидетельствует о влиянии труда, усвояемого св. Алексию, на современные славянские списки Евангелия. Кто поручится, что таких копий ещё не найдётся, и что не найдётся их для Апостола? Затем, новый перевод Евангелия и Апостола, содержащийся в Чудовской рукописи XIV в. |
|
|
