| Глава 19 1–16. Христос пред Пилатом. – 17–29. Распятие Христа. – 30–42. Смерть и погребение Христа. Ин.19:1 . Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его. Ин.19:2 . И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу, Ин.19:3 . и говорили: радуйся, Царь Иудейский! и били Его по ланитам. (См. Мф.27:26 ; и сл.; Мк.15:15 и сл). Пополняя сказания первых евангелистов о бичевании Христа, Иоанн изображает это бичевание не как наказание, предшествовавшее, по обычаю, распятию, а как средство, которым Пилат думал удовлетворить злобу иудеев, питаемую ко Христу. Ин.19:4 . Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины. Ин.19:5 . Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек! Пилат, наказав Христа и выведя Его к иудеям со знаками побоев на лице, в терновом венце и багрянице (ср. Мф.27:28–29 ), этим самым показывал иудеям полное ничтожество их обвинений, какие они выставляли против Христа. «Разве такой человек может рассматриваться как претендент на царскую корону?» – как бы говорил этим Пилат. Нет, Пилат не находит сколько-нибудь серьезных оснований к обвинению Христа в приписываемых Ему замыслах. Слова же «се, Человек!» могут быть понимаемы в двояком значении. С одной стороны, Пилат хотел этим восклицанием сказать, что перед иудеями стоит человек совершенно ничтожный, которому разве только в насмешку можно приписывать попытки завладеть царской властью, с другой, он хотел возбудить в людях, не окончательно ожесточившихся, сострадание ко Христу. Ин.19:6 . Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы, и распните; ибо я не нахожу в Нем вины. Ин.19:7 . Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим. Ничего не сказано, как отнесся к этому жалостному зрелищу собравшийся перед дворцом прокуратора простой народ: народ молчал. Но «первосвященники и» их «служители» стали громко кричать, что Пилат должен распять Христа (ср. Ин.18:40 , где изображаются кричащими «все»). Раздраженный их упорством Пилат снова с насмешкой предлагает самим иудеям совершить казнь над Христом, зная, что они не посмеют этого сделать. Тогда враги Христа указывают Пилату новое основание, по какому они требуют осуждения Христа на смерть: «Он сделал», т.е. назвал «Себя Сыном Божиим». Этим иудеи хотели сказать, что Христос в беседах с ними приписывал Себе равенство с Богом, а это было преступлением, за которое в законе Моисеевом полагалась смертная казнь (это было хулой или унижением Бога, Лев.24:16 ). |
| Глава 7 1–23. Нравственные наставления Екклезиаста. 24–29. Развращенность женщины. Еккл.7:1 . Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти – дня рождения. Еккл.7:2 . Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира; ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу. Еккл.7:3 . Сетование лучше смеха; потому что при печали лица сердце делается лучше. Еккл.7:4 . Сердце мудрых – в доме плача, а сердце глупых – в доме веселья. Еккл.7:5 . Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песни глупых; Еккл.7:6 . потому что смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом. И это – суета! До 7-ой главы то отношение к жизни, которому научал Екклезиаст, то «лучшее», что находил он в жизни, было указано им кратко и обще. Благодаря этому, его наставления могли подать повод к слишком одностороннему пониманию. Могло показаться (так не раз и случалось), что Екклезиаст приглашает к эпикурейскому наслаждению жизнью, к извлечению из нее всевозможных удовольствий и особенно чувственных. Его «ешь, пей, веселись» могло быть понято, как призыв к разнузданному веселью на жизненном пиру, как приглашение брать от жизни возможно больше наслаждений, не смущаясь мыслью о неизвестном будущем. Глава седьмая устраняет всякую возможность такого перетолкования и устанавливает истинный смысл наставлений Екклезиаста. Внушая «веселиться», он имел в виду не то легкомысленное, пошлое веселье среди мирских забав и развлечений, которое оставляет по себе ощущение пустоты и нравственной неудовлетворенности, но светлое, праздничное настроение, которое во всем совершающемся видит проявление Божественного Разума и, потому, умеет извлекать минуты чистой, безмятежной радости даже из самых страданий, будут ли они чужие или собственные. Внутренний опыт научил Екклезиаста, что созерцание человеческих страданий и даже смерти вызывает в душе ту особенную полноту нравственного чувства, которая создает более прочное счастье, чем все пошлые развлечения, столь же кратковременные, как треск тернового хвороста (ст. 6). Человек научается тогда понимать истинный смысл жизни, примиряться со злом, не бояться смерти, оставаться безмятежно радостным при всех обстоятельствах жизни. В виду этого, Екклезиаст советует предпочитать день смерти дню рождения, дом плача – дому пира, сетование – смеху, обличения мудрых – песням глупых. «При печали лица сердце делается лучше», точнее с еврейского: делается веселее, счастливее (ср. Еккл 11.9 ; Суд.19:9 ; Руфь 3.7 ). |
| И здесь встает седьмой вопрос : Можно ли думать, что поклонение, совершаемое перед образом, приемлется Богом? Здесь я хотел бы напомнить протестантам то место, которое они более всего любят цитировать при обличении иконопочитания: «Бога никто никогда не видел» ( 1Ин. 4:12 ). Понимают ли они всю серьезность такого утверждения? Ведь это означает, что все пророки Ветхого Завета никогда не видели Бога. Значит ли это, что они вообще ничего не видели? — Нет. Весьма настойчиво Писание утверждает, что Пророки имели именно «видения», а не только «слышания». Кого же они видели, если Бога они не видели? Кроме того — как совместить утверждение ап. Иоанна «Бога не видел никто никогда» ( Ин. 1:18 ) с многочисленными видениями Авраама и Моисея? Бога они не могли видеть. А видели — Сына. Для понимания этого надо иметь в виду, что апостолы (и в целом раннехристианская литература) нередко употребляют слово «Бог», говоря об Отце. Так вот — Отца никто из праведников Ветхого Завета не видел (как и Нового, кстати говоря). Они видели Сына, который есть … « образ ипостаси» Отца ( Евр. 1:3 ). Значит, все поклонения Богу в Библии и в христианском мире — это поклонение через образ: незримому Отцу через явленного Сына. Сыном (Логосом) был создан мир. Сыном был дан Ветхий закон. Сын искупил человечество Своим воплощением, страданиями и воскресением. Сыном же будет совершен последний Суд в конце мироздания. Второй тезис предыдущего абзаца нуждается в пояснении. От Иоахима Флорского до Бердяева идет вроде бы красивая идея о том, что Ветхий Завет — это эпоха откровения Отца; Новый Завет — это откровение Сына, а теперь настает эра третьего Завета — эра откровения Духа. Схема красивая. Но с Писанием несовместимая. В том-то и дело, что Ветхий Завет — это также время откровения Сына. Чтобы это было ясно, попробуем уяснить статус Того, Кто называется в Ветхом Завете Иеговой. «Явился ему Ангел Господень в пламени горящего тернового куста. Моисей, увидев, дивился видению; а когда подходил посмотреть, был к нему глас Господень: Я Бог отцов твоих Сего Моисея Бог чрез Ангела, явившегося ему в терновом кусте , послал начальником и избавителем» ( Деян. 7:30-35 ). Но именно Тот, Кто говорил из тернового куста, и назвал Себя Иеговой: «Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал» ( Исх. 3:4 )! |
| Одна матушка вспоминает, что ещё в юности предпочитала идти на похороны, а не на день рождения или другой праздник, если таковые происходили в один день. Не все в молодости делают такой выбор. Кстати сказать, та матушка в юности вовсе не отличалась отсутствием присущего возрасту жизнелюбия и весёлости. Почему же так бывает? Потому что сетование лучше смеха, потому что при печали лица сердце делается лучше . Вот поэтому сердце мудрых – в доме плача, а сердце глупых – в доме веселья . Родители замечают, что когда дети смеются и безудержно хохочут – скоро будут слёзы, порой даже не успевают предотвратить ситуацию. Христос же сказал: Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеётесь , и Он же сказал: Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете ( Лк. 6:21, 25 ). Как часто лицо смеющегося выдаёт внутреннюю пустоту и растление. Это мы видим, особенно на экранах телевизоров в наших комедиантах. Юмор редко поднимается выше пояса, но у этих же людей при печали сердце делается лучше . Это знали все преподобные отцы и преподобные матери. Это происходит со всеми при печали лица . Можно сравнить ничего не выражающие лица с широкой американской 55 улыбкой и рядом белых зубов и лики святых, глаза которых промыты покаянными слезами. Бельгийский поэт Метерлинк сказал: «Хотя ангелы прекраснее людей, но в их очах нет слёз…» с. 24]. У Иванушки-дурачка в русских сказках всё кончалось всегда домом пира , но далеко не всё в нём достойно подражания – хотя бы то, что ему частенько удавалось побездельничать и, кого надо, обдурить. Плач и смех. Мудрый философ находит случай в жизни, весьма к этому подходящий. Укоризна и похвала – ясно, что из этого человеку приятно. А что полезно? Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песни глупых . Тяжко выслушивать обличения , душа при этом заключается в дом плача. однако это полезно, если исходит от мудрого , могущего наставить на добро. Пусть обидно, нелегко слушать обличения , однако это намного лучше , чем спешить в дом веселья и там слушать песни глупых . Эти песни ублажают тебя, может, даже возвеличивают или просто доставляют наслаждение, но не забудь, что смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом . Не становись таким котлом , что разогревается при треске горящего тернового хвороста! Всё это – суета! Правда, приятная, вот и покупается на неё человек, а если при власти и деньгах, так намеренно окружает себя терновым хворостом глупцов , наслаждается треском их похвальных речей и тостов, а уж об обличении от мудрого и речь быть не может. Мудрых держат вдали и держат их так, что обличать им и самим в голову не придёт. |
| Однако эти толкования не стоит так уж резко противопоставлять. Слово и два Ангела вполне могут символизировать тайну Троицы, и с противниками этого мнения и спорил преподобный Иосиф Волоцкий. Явление Моисею в купине «Моисею въ купин яко явился еси въ огненн, Ангелъ нареклся еси, Отчее Слово, Еже къ намъ Твое предъявляя имже всмъ яв возвстилъ еси державу Единаго, (3-й глас). Здесь говорится о явлении Моисею горящего тернового куста и о том, как он говорил с Ангелом: «И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идет смотреть, и воозвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я, [Господи]!» (Исх. 3: 2–4, Синодальный перевод). То, что Один и Тот же назван и Ангелом Господним, и Господом, указывает на то, что Сын является как Тем Лицом, Которому намечено прийти, так и равночестным Отцу: Митрофан и Предание Митрофан был сослан в Херсонес Таврический, где успел встретиться с будущим просветителем славян равноапостольным Кириллом Автор канонов полунощницы Митрофан Смирнский – византийский интеллектуал IX века необычной судьбы. Епископ Смирны, он стал противником знаменитого святителя Фотия, Патриарха Константинопольского. В бурном и драматичном столкновении святителя Фотия с Римом Митрофан был на стороне последнего; однако даже когда римские папы признали Фотия патриархом, смирнский епископ отказался сдаваться. Вследствие этого Митрофан был лишен сана и сослан в Херсонес Таврический, где успел встретиться с будущим просветителем славян равноапостольным Кириллом (тогда еще Константином) и высоко оценить его ревность в вере . Пожалуй, эта удивительная судьба только в одном отношении отразилась на троичных канонах, составленных Митрофаном. Поддерживая дружеские связи с Римом, он, вероятно, успел узнать о набирающем там силу учении о филиокве – ипостасном исхождении Святого Духа не только от Отца (как верят православные), а от Отца и Сына. В своих канонах Митрофан попытался исправить латинское заблуждение, неоднократно и многообразно подчеркивая то, что Отец является единственной причиной как Сына, так и Духа. |
| Параскева Пятница представлена в традиционной иконографии – о ее мученичестве говорят красные элементы одеяния, на ее голове – корона как венец мученичества, в одной руке – крест, в другой – развернутый свиток, на котором читается текст Символа веры: «Верую во единаго Бога Отца Вседержителя…» Христос в темнице Иконография «Христос в темнице» явно связана с Ecce Homo (с лат. – «Се Человек»), отсылающей нас к евангельскому рассказу: «И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу, и говорили: радуйся, Царь Иудейский! и били Его по ланитам. Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!» (Ин. 19: 2-5). Пример такой иконографии мы видим в картине Караваджо (ок. 1605 года), в более расширенном варианте – в картине Иеронима Босха (1500). Если в таких вариантах Христос изображается не Один, с гонителями, несколькими или целой толпой, то в близкой иконографии «Муж скорбей» (латинское название Vir dolorum) Спаситель представлен в терновом венце, в багрянице, но в одиночестве (иногда с Ним изображают двух ангелов), оставленный всеми, в ожидании казни… – В пермской коллекции этот сюжет был значительно видоизменен, – говорит Ксения Зубакина. – Местная скульптура – это свободные вариации на тему. Например, на пермских скульптурах нигде нет багряницы, хотя в других музеях я видела скульптуры Христа из других регионов в багрянице. Христос в темнице Также мастера не делают большого акцента на изображении ран и истекающей из них крови. Кроме того, добавляется этнографический момент в изображении Христа: в Его лике передаются черты местного населения, тех людей, которые были в окружении мастера. В результате появляется образ Господа, но очень близкий для простых верующих. О таком отношении говорят рассказы старожилов деревень и сел, которые записывал собиратель нашей коллекции Николай Серебренников в двадцатых годах XX века. |
| По преданию, присутствующие при этом солдаты преторианской гвардии грубо издевались над Ним, называя лжепророком. Пилат, думая вызвать у народа сострадания к Христу, в невиновности которого был уверен, велел воинам отвести Его во двор и жестоко бить. Римские солдаты, раздев Христа, стали истязать Его. Потом надели на Него багряницу (короткую красную одежду без рукавов) и, сплетши венец из колючего терна, в насмешку возложили Ему на голову, а в правую руку дали трость вместо царского жезла. И насмехались над ним. Они становились на колени, кланялись Ему и говорили: “радуйся, Царь Иудейский!”. Плевали на Него и, взявши трость, били по голове и по лицу Его. На плитах пола Литостратоса еще сохранились насечки для предотвращения скольжения лошадей по мостовой, и грубо вычерченные римской солдатней круги для игры в кости. Нижняя ступень мраморного крыльца, ведущего в монастырские ворота, сохранилась со времен римлян. Своды монастырских помещений включают в себя остатки скульптурных украшений и колонн времен первых веков нашей эры. Стены монастырской церкви украшены мозаичными картинами современной работы. Темой этих картин является библейская легенда о суде над Иисусом. В глубине церкви в нише над алтарем стоит беломраморная статуя Христа в терновом венце и со связанными руками. Внизу надпись: “Экце хомо” (“се человек”). От монастыря через улицу Виа Долороза перекинута арка с крытой галереей. Предание гласит, что отсюда Пилат, к которому привел избитого Иисуса в терновом венце и кровавой багрянице, показал Его иудеям, воскликнув: “Се человек”. Этими словами римский правитель хотел сказать: “посмотрите, как Он измучен и поруган”, думая, что евреи сжалятся над Ним”. В память этого события арка и носит латинское название “Экце хомо”. Как известно Пилат не признал Христа виновным. И в знак омытия своих рук от крови праведника, погрузил их в чашу с водой. Тем не менее, Христос был осужден на мучительную смерть на кресте, широко распространенную у римлян. Так свершились слова Инджиль: “Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы спасен был мир через Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия” ( Ин.3:16-18 ). |
| Спаситель еще раз, у врат смертных, свидетельствует о себе, как об Истине. Неверующий же скептицизм вслед за слепым вопросом «Что есть истина», подвергает Ея носителя кровавому истязанию и надругательству. Последним выявляется подлинная сущность скептицизма, который не может быть простым «воздержанием от суждения» (σοστενεα τυ λγου – по Сексту Эмпирику), а всегда превращается в вольное или невольное надругательство над Словом, истинность которого свидетельствуется самим скептиком. Нейтралитета по отношению к Христу не бывает и быть не может. «Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его (в подлиннике: и стал бичевать – κα εεμαστγωσε). И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на главу, и одели Его в багряницу. И говорили: Радуйся, Царь иудейский и били Его по ланитам (подл.: «и давали Ему пощечины» – κα διδουν ατ ραπσματα). Пилат опять вышел и сказал: Вот, я вывожу Его к Вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и багрянице и сказал им Пилат: Се (вот) Человек " (δε νρωπος). Истина в терновом венце и багрянице – и невольное исповедывание ея надругавшимся над нею скептиком – вот основной смысл предложенного чтения. Следующий (десятый) антифон, на глас 6-й углубляет эту тему: «Одевающиеся светом, как одеждой, нагим стоит на суде, и принимает ударение по ланите от тех рук, который создал»... Антифон 11-й укоряет иудеев за преступное и безумное предание Христа на распятие. Антифон 12-й (глас 8-й) усиливает эти упреки: Перевод: «Вот что говорит Господь иудеям: люди Мои, что Я вам сделал? И чем досадил вам? Слепцов ваших просветил, прокаженных ваших очистил, мужа, находившегося на одре, возставил. Люди Мои, что Я вам сделал? И чем вы мне отплатили? За манну – желчь. За воду – уксус. Вместо любви – ко кресту Меня пригвоздили. Уже не терплю более: призову Мои народы и те Меня прославят со Отцем и Духом: и Я им дам жизнь вечную. Законоположники Израилевы, иудеи и фарисеи Лик апостольский вошел к вам: вот храм, который вы разорили: вот Агнец, Которого вы распяли и предали гробу. |
| Считать смех только «психической реакцией» или «атавистическим пережитком агрессии» – значит глубоко заблуждаться. Вообще попытки судить о человеке вне связи с вероучением напоминают попытку описывать слона на ощупь, с завязанными глазами. Все свойства нашей природы имеют начало в нашей сотворенности, а следовательно – в замысле о нас Творцом Богом. И смех восходит к этому изначальному замыслу, но не является им. Причастный смерти и греху, человек раздвоен, искажен. Пребывающий между добром и злом, он двоится и в своих проявлениях, качествах и свойствах. Это особенно очевидно на примере смеха. Мы будем говорить об этом подробнее ниже. Пока же важно отметить следующее: смех нам присущ, мы «люди смеющиеся», но что такое есть смех, можно примерно уяснить, рассмотрев все уровни этого явления смеха от низшего, падшего, демонического, до высокого, святого и благодатного. Священное Писание в той части его, что именуется Ветхим Заветом, не останавливается специально на рассмотрении смеха и веселья. Но эти понятия употребляются множество раз в различных контекстах, наиболее часто в Книге Екклесиаста, или Проповедника. Екклесиаст говорит сакраментальное: «время плакать, и время смеяться» ( Еккл.3:4 ). У него сказано, что «сетование лучше смеха, потому что при печали лица сердце делается лучше» ( Еккл.7:3 ). Он сравнивает смех глупых с «треском тернового хвороста под котлом» ( Еккл.7:6 )… Устанавливает будущее аскетическое противопоставление веселья/плача: «Сердце мудрых – в доме плача, а сердце глупых – в доме веселья» ( Еккл.7:4 ). Можно видеть по книге Проповедника, что смех не отрицается, но различается его уместность, способность искажать лицо и сердечный настрой, наконец, звучать, как «треск тернового хвороста»… В Библии можно встретить примеры иронии, насмешки, своеобразного юмора. К примеру, в 3й Книге Царств описывается состязание между служителями языческого Ваала и пророком Илией. Святой пророк Илья предложил уговор – принести жертву, не возжигая огня на дровах: чья молитва будет услышана, Ильи – к Господу или жрецов к Ваалу, и возгорится огонь на дровах, – тот и служит истинному Богу. – С утра до полудня «скакали они (жрецы Вааловы. –Ред.) у жертвенника, который сделали» ( 3Цар.18:26 ), но ничего не было. И «в полдень Илия стал смеяться над ними и говорил: кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а может быть и спит, так он проснется!» ( 3Цар.18:27 ). |
| Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк и, раздев Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский!Евангелие от Матфея Источник: www.neofit.ru Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк и, раздев Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! Евангелие от Матфея Историки долго не могли найти логического объяснения этим евангельским строчкам. Знаменитое Римское право исключало возможность подобного издевательства над приговоренными к смертной казни людьми. Насмехаться же над иудеем из-за его религиозных убеждений, будучи абсолютно веротерпимыми, римляне вообще не могли. Этот евангельский эпизод показался бы исследователям аллегорией, если бы не святость Писания и факт существования Тернового Венца. Свет на загадку Тернового Венца пролили археологи. В конце 19 столетия ученые раскопали резиденцию прокуратора Иудеи – евангельскую Преторию, вместе с гарнизонной тюрьмой и каменным помостом, на котором Пилат судил Спасителя. По-гречески, он называется лифостротоном. На каменных плитах Лифостротона до наших дней сохранились рисунки, чем-то напоминающие детскую игру. При внимательном рассмотрении на некоторых из них можно обнаружить корону, меч или греческую букву «В» — начальную от слова «Василевс» — царь. Перед нами излюбленная игра римских солдат в кости. Её победитель на три дня становился шутовским царём. Его одевали в красную одежду, напоминающую царскую порфиру, на голову ему надевали шутовскую корону, а в руки вместо скипетра давали палку. Одетому таким образом «царю» в течение трёх дней оказывали почести, соответствующие «царскому» положению, давали право на удовлетворение самых низменных чувственных прихотей. По окончании игры победителя убивали. |
|
|
