| Их плохую работу отметили в акте ревизии, но просто их снять было нельзя, появились склоки и жалобы, нужно, чтобы они сами пожелали уйти из продавцов. Вначале они, как и о[тец] Михаил, ожидали, что я постараюсь установить с ними тесный контакт и, может быть, возникнут между нами желательные им отношения. Я же уклонился от всякого вмешательства в их дела, снятие остатков, рапортичек о реализации производил бухгалтер. Они успокоились и подумали, что все может идти так, как раньше. Однажды во время обедни я пошел в крестильную не через алтарную дверь, а через общий выход и должен был пройти мимо свечных ящиков. За ними стояли продавцы, и перед ними лежали разложенные иконки, лампадки, крестики, венчики, свечи. Я отлично знал внешний вид свечей, получаемых с епархиального склада, чужие, посторонние свечи мог отличить безошибочно. Проходя мимо Лопина, я взглянул на лежавшие перед ним свечи и увидел, что среди них лежит связка чужих. Я тотчас же подошел к ящику и взял эту связку. Лопин вскинул глаза, увидел меня и сразу смутился. «Тимофей Яковлевич, это что же такое?» — сказал я, показывая взятые свечи. «Свечи»,— ответил продавец. «Я беру их».— «Но как, о[тец] Владимир, за них нужно заплатить деньги»,— сказал овладевший собой Лопин, видимо надеявшийся как-то вывернуться. Я вынул из кармана деньги, причитавшиеся за свечи, отдал их продавцу и вышел. После обедни я пригласил в бухгалтерию всех членов церковного совета и ревкомиссии, на столе попросил положить свечи нашего склада. Когда все собрались, то я рассказал им о произведенной мной покупке свечей у Лопина, положил их рядом с другими и попросил их тщательно сличить. Тут же присутствовал Лопин. Сравнивать было нечего: любому было видно, что лопинские свечи куплены в магазине. «Как же поступим в этом случае? Может быть, ты, Тимофей Яковлевич, что скажешь в свое оправдание?» — задал я эти вопросы. Но кто что мог сказать? Все молчали. Тогда я предложил: «Мне думается, что лучше всего Тимофею Яковлевичу самому уволиться. Ему уже много лет, и все подумают, что он на старости хочет отдохнуть». |
| 251–254 и «об упокоении усопших и духовном здравии живых» стр. 149–152); причащение св. таин употребляется, как наглядный и действительный способ к надменному возвышению иерархии (не только в лице Римского епископа, но и во всем составе его клира) над прочими христианами – всеми мipяhaмu – чрез лишение последних крови Христовой и доступность ее только священнослужителям; покаяние, исповедь употребляется как средство вообще к клерикальному преобладанию над духом и совестью христиан, и в особенности к вмешательству в дела жизни частной и общественной, к умножению церковных имуществ и т.п. В священстве ставится престол римского первосвященника истинно выше звезд небесных; чрез освящение брака порабощаются главенству папы самые основы мipckoro быта, так же как чрез елеосвящение желали бы подчинить клерикальному владычеству и физические условия, физическую сторону мipckoro благосостояния. Вот как семь глав змия – эти начала духа лжи в папизме, не уничтожая существа таинств благодати, парализуют всю их силу и действие, соразмерно, впрочем, тому, сколько кто из папистов следует духу и направлению лжи, а не остаткам истины или Православия в папизме! Также точно, что касается и десяти рогов змия, – не трудно усмотреть их в парализовании каждой заповеди правды. Так самая первая и основная заповедь, что един Господь Бог, именно открытый во Христе, – парализуется совместничеством с Господом Богом «святого отца» ватиканского, который вопреки второй заповеди, сделался кумиром римского католичества; имя же Господне принимать всуе, вопреки третьей заповеди, едва ли и можно более, как освящением во имя Его сатанинской гордыни папских притязаний; против духа четвертой заповеди, праздничные церковные торжества направляются к клерикальной корысти и рисовке пред народом; против пятой заповеди довольно указать на папские разрешения от повиновения всякому священному для человечества авторитету, как скоро последний не стал бы терпеть возглавления своего в папе; вопреки прочим пяти заповедям папство сквозь пальцы смотрит в преданных его интересам и на пролитие крови, на поругание целомудрия или верности супружеской, на всякие хищения, лжесвидетельства и покушения на чужие права… |
| Наиболее показательна история второго «майдана», который стал следствием отказа европейцев играть с Киевом в давно утративший актуальность внеблоковый статус, и решения прямо включить Украину в сферу геополитического влияния Запада. Старт «цветной революции» дала попытка украинского руководства выступать с позиций национальных интересов и торговаться об условиях ассоциации Украины с ЕС. В ответ включена западная инфраструктура влияния, активизирована агентура, произведена информационная накачка украинского общества. На выходе — организация массовых протестов, государственный переворот, внеблоковый статус отменен за ненадобностью, и Украина сейчас — абсолютно зависимая от Запада страна, которая обслуживает чужие, а не свои интересы. По отношению к Беларуси несколько раз пытались провернуть схему наподобие украинской. Каждый раз военный и экономический союзы с Россией давали белорусскому руководству достаточно свободы для маневра в борьбе против вмешательств во внутренние дела и попыток принудительной «демократизации». Поэтому Минску последние несколько лет навязывалась та же доктрина внешнеполитического нейтралитета — «отмычка» для взлома белорусской государственности. Продвигают ее те же люди , которые готовили оба «майдана» в Киеве и показали себя на Украине заправскими антироссийскими «ястребами». Беларусь же им неожиданно стала мила в роли нейтральной площадки для поиска понимания и согласия с той самой Россией, экономику которой они хотели бы разорвать в клочья. Самое печальное, что тактика этих людей работает. Нейтральный статус не укрепляет, а ослабляет позиции Беларуси. Это видно хотя бы по отношениям Киева и Минска. Александр Носович Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть Закрыть Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. |
| составитель Терещенко Т. Н. ВМЕШАТЕЛЬСТВО В ЧУЖИЕ ДЕЛА Мы не помалу удивляемся, прелюбезнейший наш батюшка о. Г., что вы оставляете свои душевные язвы врачевать, а сокрушаетесь и смущаетесь о чужих, мнимых вами недостатках, а кольми паче о настоятельских обстоятельствах. Мы о распоряжении начальников ответа Богу давать не будем; а они за нас, подчиненных, неотменно ответ Богу отдадут. Если и святой будет настоятель, а мы будем стропотны 45 , и непокорливы, и по своим волям ходящи, никакой нам пользы не будет, а разве большее осуждение будет. Внимаем себе и о своих душах печемся, как предстать перед Судищем Христовым и ответ отдать Богу за содеянные нами дела, словеса и помышления, а не о других нам, самим немощным, пещися; но оставим то сильным, и здравым, и могущим пользовать других (прп. Лев, 30). [Надо] стараться делом исполнять совет святого Иоанна Лествичника , который говорит: послушник не рассуждает ни о благих, ни о мнимых злых. То есть не толкует: так-то нехорошо, а вот так-то было бы лучше. А более всего внимает собственному своему спасению, ради которого решился жить в монастыре, веруя несомненно повторяемым словам Святой Церкви: «Каждый от своих дел или прославится, или постыдится» – начальные от своих дел, а подначальные от своих. Кому что поручено, за то тот и отвечает. Также подвергает себя ответу и тот, кто вмешивается не в свое дело, кроме того, оставляя при этом исполнение и собственного дела. Сам Господь глаголет в Евангелии: употребляйте их в оборот, пока я возвращусь ( Лк. 19, 13 ). А купцы, как сама ты видела, во время ярмарки каждый торгует в своей лавке. А если во время торговли будет ходить купец по чужим лавкам, то повредит своей торговле и получит большой убыток... советую тебе более не внимать благовидным, но душевредным помыслам вражеским, которые внушают смотреть за чужой торговлей, ходя по чужим лавкам. Прочнее и основательнее беречь собственную свою торговлю духовную и ей только внимать (прп. Амвросий, 1). Тебе много раз было писано с сестрой, чтобы вы внимали только себе, держались своей кельи и никак не входили в то, что до вас не касается. Но ты как бы вопреки всему этому лезла и путалась не в свое дело и решилась на такие предприятия, которые выше тебя и выше всех, тебя окружающих. Где недоумевали владыки и архипастыри, ты нерассудно и самонадеянно дерзала устраивать судьбу начальниц, забывая слово всесильного Бога, глаголющего: |
| Не избегал пр. Иоанн в некоторых случаях и резких, укоризненных выражений. Так в одной его беседе читаем: «что сказать о том несмысленном либерализме, о том нелепом безверии, которые отвергают истинность и всякую обязательность учения веры?.. Это только безнравственность ума. И вправе ли такие умы требовать себе свободы? И что это была бы за свобода и к чему бы она повела в обществе.., в котором... господствует привычка схватывать на лету и бессознательно и безотчётно повторять чужие мысли и слова, особенно иностранные? И вот, когда в таком обществе встречаются либеральные мыслители по предметам религии, о многих и многих из них сказать, право, нечего, кроме слов псалмопевца: сказал кто-то в сердце своём – нет Бога, и это сказал – глупец» 524 . Обсуждая с церковной кафедры современные общественные вопросы, Иоанн освещает их исключительно с нравственно-религиозной точки зрения; а освещение подобных вопросов с других точек зрения он считает вмешательством в чужие дела. В слове «об освобождении крестьян» читаем: «мы не судим ни чьей совести; мы не позволяем себе вмешиваться в чужие дела. Мы даже готовы оставить настоящее время, когда уже изменяются отношения господства и рабства, и лучше обратиться к старому времени». И ещё: «не здесь, и не наше дело рассматривать подробности этого вопроса, или гражданские основания для его решения. А вот, не угодно ли прослушать, какие основания для таких вопросов изложены в древнем законе Божием?» 525 В бес. 5 «о народном покаянии» Иоанн говорит: «мы не судим и не обвиняем никого: мы только предлагаем исповедные вопросы, предоставляя отвечать на них совести общенародной и личной» 526 . Отмеченные выше качества проповеди Иоанна – прямота, суровость и властность не подавляют в нём движений чувства; и у него немало найдём мест, отмеченных высоким подъёмом духа, в полном смысле патетических. Эту особенность отмечает проф. Барсов в следующем замечании: «человек, по установившемуся о нём понятию, чёрствый и сухой, строгий отвлечённый мыслитель, преосвящ. |
| – Отец Филипп, а были ли случаи в истории Совета Европы, когда требовалось вмешательство представителя РПЦ, если да, то какие? – Слово " вмешательство " как-то некорректно звучит. Обычно так говорят, когда речь идет о чужих делах. Представительство Русской церкви находится в Страсбурге не для того, чтобы совать нос в чужие дела, а для того, чтобы творчески участвовать в общем деле строительства единой Европы, касающемся всех европейцев, и верующих, и неверующих. – Кто и на что чаще всего жалуется в Евросуд из России, касаемо религиозной сферы? – Я не смогу назвать точную цифру и дела. Лучше об этом навести справки в Министерстве юстиции. Жалобы в Страсбургский суд направлены против государства. Но нередко в таких жалобах критикуются не просто судебные действия властей, но и сами порядки и традиции страны. Классические случаи касаются жалоб новых религиозных движений на нарушение их прав в России. Порой мне кажется, что как в самих жалобах, так и в решениях по ним сквозит некое недовольство тем, что в нашей стране религиозное большинство составляют не эти религиозные движения. – Руководство РПЦ часто упрекают в экуменизме, не является ли присутствие Церкви в Совете Европы дополнительным раздражителем для религиозных консерваторов – противников экуменизма? – Присутствие Русской церкви в Страсбурге никак не связано с экуменизмом. Конечно, есть люди, которых в принципе будет всегда раздражать церковная активность. Они имеют право на свое мнение, так же как и Церковь – на ведение своей работы. – Кто из мировых религий представлен на площадке Совета Европы? – Помимо православных, здесь работают католики, протестанты, мусульмане, иудеи и другие. У католиков есть особый статус. Государство Ватикан является наблюдателем при Совете Европы. – Из православных церквей помимо РПЦ кто присутствует в Совете Европы? Русская православная церковь за рубежом, например, имеет своего представителя? – Надо отметить, что православные церкви Европы больше проявляют интерес к диалогу с Европейским Союзом, чем к диалогу с Советом Европы. Это понятно, так как практически все православные народы Европы проживают в государствах – членах ЕС. Поскольку Русская церковь за границей является частью Московского патриархата, то в ее отдельном представительстве нет необходимости. |
| В то же самое время на востоке произошли весьма важные обстоятельства. В надежде на симпатии императора Константия, восточные собрались в начале 340 года на собор в Антиохии и на место удалившегося Афанасия избрали какого–то каппадокийца Григория, который под прикрытием военной силы вступил в Александрию и после многих кровавых насилий овладел церковью. Отцы антиохийского собора, сделавши это, послали к Юлию послание, в котором извещали об этом событии. Расчет отцов был тот, что их послы найдут Юлия неподготовленным, но случилось иначе: они столкнулись с послами Афанасия Великого, и эти изобличили их. Срам был так велик, что один из восточных послов постыдно бежал, а остальные смиренно просили Юлия отложить расследование дела на год. Ни Афанасий Великий, ни отцы антиохийского собора не требовали суда, — послы просили его ex tempore без ведома пославших. Когда Юлий через год напомнил восточным отцам об этом, они продержали послов Юлия до истечения годичного срока и затем написали ему послание, в котором третировали его право вмешательства в церковные дела востока. Они представили ему дилемму: быть в общении или со всем востоком, или же с одним Афанасием. Пересмотр восточного дела на западном соборе — дело необычное: восточные отцы не вмешивались в дело между Корнилием и Новатианом; равно и дело Павла Са–мосатского решено на востоке без вмешательства запада. Епископ римский напрасно предполагает, что он важнее других епископов: если на его стороне преимущество богатства, то на стороне восточных — преимущества высшего богословского знания и добродетели; и не восточным епископам следовать за западными: свет веры с востока распространился на западе. Они провели, таким образом, в своем письме ехидную мысль, что Юлий вмешивается в чужие дела, надменный величием города своей кафедры. Юлий не остался в долгу. Он не стал оспаривать последнего тезиса, а только язвительно напомнил, что если бы на востоке все кафедры были равны, то не было бы переходов с меньших кафедр на большие. |
| Первое патриаршество Фотия прошло в сплошной борьбе со сторонниками низложенного патриарха Игнатия, главным же образом – с римским папой Николаем I (858–867), одним из выдающихся выразителей и носителей папско-куриальной системы, задавшимся целью создать единую всемирную организацию, в которой папе предназначалась роль монарха с правом раздавать власть не только патриархам, но и императорам и королям, Римской церкви – вся полнота власти (plenitudo potestatis), остальным же Церквам – честь быть приглашёнными к участию в этой исключительной власти – духовной и гражданской. План папы уже отчасти осуществился – на Западе, где он провозгласил себя главой не только Церкви, но и власти светского правительства. Теперь Николаю предстояло распространить своё влияние и на Востоке и подчинить своей власти и Православную Византийскую церковь . И вот, когда Фотий отправил папе Николаю, как и остальным восточным патриархам, своё обычное мирное интронизационное послание ( νθρονεστικ πιστολ), папа увидел в этом основание для своего вмешательства во внутренние Дела Византийской церкви и предпринял попытку объявить себя судьёй в деле низложения патриарха Игнатия и избрания Фотия. Но в лице Патриарха Фотия Николай встретил весьма сильного и просвещённого противника, который вступил с ним в упорную и продолжительную борьбу за внутреннюю свободу и независимость Греческой церкви, за точное исполнение церковных канонов о власти и дисциплине, за чистоту и не поврежденность Православия, за господство местной традиции в церковных обрядах. Во время этой борьбы, перенесённой и в область литературы, Фотий вполне убедительно доказал папе всю неосновательность – с церковно-канонической точки зрения – его вмешательства во внутренние дела автокефальной Византийской церкви. А вместе с тем весьма авторитетно изобличил, как еретическое, римское учение о Св. Духе – Filioque, и этим ясно дал понять, что папа, вмешиваясь в чужие дела, в то же время крайне нерадиво относится к существенным сторонам веры Христовой, и что папский авторитет, претендующий на непогрешимость и руководящее значение в Церкви, не только способен уклониться в ересь, но уже в действительности впал в неё, сделался чужд Церкви, не полезен, а прямо гибелен для неё. |
| В то же самое время на востоке произошли весьма важные обстоятельства. В надежде на симпатии императора Константия, восточные собрались в начале 340 года на собор в Антиохии и на место удалившегося Афанасия избрали какого-то каппадокийца Григория, который под прикрытием военной силы вступил в Александрию и после многих кровавых насилий овладел церковью. Отцы антиохийского собора, сделавши это, послали к Юлию послание, в котором извещали об этом событии. Расчет отцов был тот, что их послы найдут Юлия неподготовленным, но случилось иначе: они столкнулись с послами Афанасия Великого, и эти изобличили их. Срам был так велик, что один из восточных послов постыдно бежал, а остальные смиренно просили Юлия отложить расследование дела на год. Ни Афанасий Великий, ни отцы антиохийского собора не требовали суда,— послы просили его ex tempore без ведома пославших. Когда Юлий через год напомнил восточным отцам об этом, они продержали послов Юлия до истечения годичного срока и затем написали ему послание, в котором третировали его право вмешательства в церковные дела востока. Они представили ему дилемму: быть в общении или со всем востоком, или же с одним Афанасием. Пересмотр восточного дела на западном соборе — дело необычное: восточные отцы не вмешивались в дело между Корнилием и Новатианом; равно и дело Павла Са-мосатского решено на востоке без вмешательства запада. Епископ римский напрасно предполагает, что он важнее других епископов: если на его стороне преимущество богатства, то на стороне восточных — преимущества высшего богословского знания и добродетели; и не восточным епископам следовать за западными: свет веры с востока распространился на западе. Они провели, таким образом, в своем письме ехидную мысль, что Юлий вмешивается в чужие дела, надменный величием города своей кафедры. Юлий не остался в долгу. Он не стал оспаривать последнего тезиса, а только язвительно напомнил, что если бы на востоке все кафедры были равны, то не было бы переходов с меньших кафедр на большие. |
| В то же самое время на востоке произошли весьма важные обстоятельства. В надежде на симпатии императора Констанция, восточные собрались в начале 340 года на собор в Антиохии и на место удалившегося Афанасия избрали какого-то каппадокийца Григория, который под прикрытием военной силы вступил в Александрию и после многих кровавых насилий овладел церковью. Отцы антиохийского собора, сделавши это, послали к Юлию послание, в котором извещали об этом событии. Расчет отцов был тот, что их послы найдут Юлия неподготовленным, но случилось иначе: они столкнулись с послами Афанасия Великого , и эти изобличили их. Срам был так велик, что один из восточных послов постыдно бежал, а остальные смиренно просили Юлия отложить расследование дела на год. Ни Афанасий Великий, ни отцы антиохийского собора не требовали суда, – послы просили его ex tempore без ведома пославших. Когда Юлий через год напомнил восточным отцам об этом, они продержали послов Юлия до истечения годичного срока и затем написали ему послание, в котором третировали его право вмешательства в церковные дела востока. Они представили ему дилемму: быть в общении или со всем востоком, или же с одним Афанасием. Пересмотр восточного дела на западном соборе – дело необычное: восточные отцы не вмешивались в дело между Корнилием и Новатианом; равно и дело Павла Самосатского решено на востоке без вмешательства запада. Епископ римский напрасно предполагает, что он важнее других епископов: если на его стороне преимущество богатства, то на стороне восточных – преимущества высшего богословского знания и добродетели; и не восточным епископам следовать за западными: свет веры с востока распространился на западе. Они провели, таким образом, в своем письме ехидную мысль, что Юлий вмешивается в чужие дела, надменный величием города своей кафедры. Юлий не остался в долгу. Он не стал оспаривать последнего тезиса, а только язвительно напомнил, что если бы на востоке все кафедры были равны, то не было бы переходов с меньших кафедр на большие. |
|
|
