| После “Богородице Дево, радуйся” два лика вместе пели со сладкопением “Достойно есть” и совершали поклон. Затем – Трисвятое по “Отче наш”. Определенные тропари канонов (по Саровскому и Флорищевскому: “Помилуй нас, Господи, помилуй нас”). Затем, по Юрьевскому, молитва: “Ненавидящих и обидящих нас” (вместо Помянника) и 16 поклонов с молитвой преподобного Ефрема Сирина : “Господи и Владыко живота моего”. “Слава Тебе, Христе Боже, упование наше, слава Тебе” и отпуст. Затем–обычное взаимное прощение настоятеля и братии. По Флорищевскому после “Милосердия двери отверзи нам” – “Господи, помилуй” 40, “Честнейшую Херувим”, “Боже, ущедри ны” и молитва преподобного Ефрема Сирина : “Господи и Владыко живота моего” с поклонами земными. “Богородице Дево, радуйся” (трижды) с земными поклонами. “Честнейшую Херувим”, отпуст и взаимное прощение братии. В Саровском после пятикратного “Богородице Дево, радуйся” чтение из книги преподобного Ефрема Сирина, затем: “Достойно есть”, Трисвятое по “Отче наш”. Тропари: “Помилуй нас, Господи” и прочее. “Господи, помилуй” 40. Молитвы: “Иже на всякое время и на всякий час...”, “Господи, помилуй” (трижды), “Слава и ныне”, “Честнейшую Херувим”, “Именем Господним благослови, отче”, “Молитвами святых отец наших”, “Нескверная, неблазная”, “И даждь нам, Владыко, на сон грядущим”. Затем читали Помянник по Псалтири. Потом из молитв на сон грядущим–преподобного Макария Великого Богу Отцу: “Боже Вечный и Царю всякого создания”, молитву святого Антиоха Господу Иисусу Христу: “Вседержителю Слово Отчее”. Молитва Святому Духу: “Господи, Царю Небесный, Утешителю, Душе Истины, умилосердися”. Молитва Пресвятой Богородице: “Благаго Царя благая Мати”. Молитва Ангелу Хранителю: “Ангеле Христов, Хранителю мой святый”. “Взбран-ной воеводе” и прочее. “Преславная Приснодево, Мати Христа Бога нашего” и прочее, молитва святого Иоанникия: “Упование мое Отец”. Наконец предстоятель делал малый отпуст и произносил ектению. Затем–взаимное прощение братии. (О молитве преподобного Ефрема Сирина не сказано.) Оптинское келейное правило |
| апостол Пётр воздаёт ему честь каждением фимиама. Вверху, над смертным одром и над бездыханным телом Пресвятой Девы, икона представляет Самого Христа Спасителя, держащего на руках душу Её, в образе младенческом, что означает начатие новой жизни на небесах. Небесные силы сопровождают чистую душу Матери Божией и с благоговейным страхом взывают: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою». Небесные Силы так прославляют Царицу Небесную, а православный мир, здесь на земле, не перестаёт взывать к Ней: «Пресвятая Богородица, помогай нам!» 15.08. Успение – в местечке Волна В Успенской церкви в местечке Волна Минского уезда находится свято чтимая икона Успения, также называемая: Взятие на небо. Пресвятая Богородица изображена стоящею на луне, а вверху над Нею венец, держимый Богом Отцом и Спасителем. Вышина иконы 2 аршина, писана она на доске. Вся икона покрыта серебряною ризою. 15.08. Успение Божией Матери – Флорищевская 83 О написании местных икон в соборном храме Флорищевой пустыни С. Ушаковым имеется свидетельство в житии митрополита Суздальского Илариона: «и разсудил убо (Иларион) яко образу Успения Пресвятой Богородицы, в той церкви местному быти, который образ написал живописец Симон Ушаков со ученики своими ещё деревянную церковь , от которого образа с верою приходящий исцеление приемлют. Не один же той образ Успения Пресвятой Богородицы иконописец той в ту Флорищеву пустынь написа, но и другой образ Господа нашего Иисуса Христа местной, иже на правой стороне у самых врат царских устроен». Знаменитый царский иконописец Симон Ушаков, любимый «изограф» царя Алексея Михайловича, был родственником святителю Илариону и по его просьбе написал несколько икон ещё в деревянную церковь ; ученики же его написали все иконы для иконостаса в соборе. Местная икона Успения Божией Матери, храмовая, писана в общем иконописном стиле, с желтоватыми тонами, по старым переводам; мерою в вышину 2 аршина, в ширину 1 аршин три четверти. На иконе есть надпись Ушакова. Икона покрыта ризой; поля и венцы серебряные, позолоченные; на Спасителе и Богородице ризы вынизаны жемчугом китайским и простыми камешками. На Спасителе венец прорезной с изображением пяти херувимов, на нем серебряная с позолотою запонка, посредине которой алмаз с осыпью и 4 маленьких аметиста. На венце Богоматери положена серебряная позолоченная небольшая корона со звездою, в которой 4 зерна бурмицкого жемчуга. Цата серебряная, позолоченная, с 4 запонками разного цвета. Всех венцов на иконе 26. Внизу ризы надпись: «построена сия риза 1771 года из прикладных вещей от доброхотных дателей, в бытность строителя иеромонаха Вениамина с братиею, цеховым московским мастером Андреем Васильевым; весу в ней 23 фунта 11 золотников». |
| Продержав текст «отречения» у себя еще четыре дня, Илиодор послал его преосв. Николаю 24 ноября, в день, на который был назначен духовный суд. Преосвященный представил подлинник Синоду. Почти одновременно «отречение» получили газеты. Труфанов утверждал, что он здесь не при чем . Как бы то ни было, обе газеты, а вместе с ними и «Петербургский листок» напечатали письмо узника, впрочем, с большими купюрами. Все три номера были конфискованы по постановлению комитета по делам печати, редакторы привлечены по ст.73 Уложения за поношение православной веры и ее догматов. Таким образом, аргументация Илиодора в полной мере была доступна лишь немногим лицам, имевшим доступ к полному тексту «отречения». Получив телеграмму о.Илиодора, его приверженцы сначала не поверили и попросили у него подтверждение. Он ответил: «Дети, блажен тот из вас, кто даже в эти тяжелые дни не соблазнится о мне. Не скрывайте моих телеграмм», подписавшись «человек Илиодор» . Большинство илиодоровцев просто растерялись. Кое-кто, конечно, «не соблазнился», то есть соблазнился, и заявил: «Пойдем за батюшкой, куда поведет», но таковых было меньшинство . «Да, соблазн внесёт Илиодор большой, – говорил Распутин, – но только не в души истинно верующих православных людей, тех, кто верит в церковь, а тех, что верили в него, Илиодора, тех, которые в слепоте своей создали себе кумира в образе Илиодора. Но все истинно верующие отшатнутся от илиодоровского бунта и не пойдут за ним. Так я мыслю» . Общество плохо разобралось в том, что случилось с флорищевским узником. Такой беды ничто не предвещало. Не понимая, как Илиодор мог так быстро утратить веру, думали, что он либо и раньше не верил, либо сошёл с ума. Архиеп. Антоний Волынский заявил репортеру, что считает Илиодора «совершенно нерелигиозным человеком, большим честолюбцем и карьеристом» и убедился в его «нерелигиозности» еще тогда, когда тот служил на Волыни под его началом . Предвидя подобные обвинения, Илиодор в своем «отречении» заранее ответил на них, обращаясь к «православной Руси»: «Не бросай в меня грязью. Не плюй на меня. Не считай меня продажным человеком. Искренно служил я старому Богу и Церкви Русской, искренно, бескорыстно и отрекся от них» . |
| Письмо заканчивалось благословением всем духовным детям и было подписано: «Остаюсь любящий вас любовью о Господе иером. Илиодор» . Словом, ничто не выдавало колебаний автора в вере. Попытка собрать деньги среди бедноты не увенчалась успехом. Охотно вносившие лепту на строительство монастыря, богомольцы уклонялись от пожертвований на новое непонятное дело. Однако Меркульев и М.Е.Тараканова, как состоятельные люди, обещали помочь. Часть воззвания, адресованную высшей духовной власти, о.Илиодор переслал по назначению. Обсудив письмо, Синод постановил дожидаться конца срока, положенного для увещаний. После этого текст, с некоторыми купюрами, попал в газеты, что о.Илиодору было на руку. Он добивался как можно большего распространения своих писем. В этих же видах он просил приверженцев переписывать и хранить копии и воззвания, и других его бумаг, обращенных к Синоду: «Все это – драгоценные документы. Настанет время, когда их будут искать и покупать, чтобы воспользоваться ими для истории нашего дела» . В свою очередь, преосв. Алексий напечатал свое контрвоззвание к царицынской пастве «по поводу лжеучения иеромонаха Илиодора». Эта брошюра представляла собой целый трактат, многочисленными ссылками на Св.Писание и церковные каноны доказывавший, что лишенный сана священник не может быть раздаятелем благодати, основанное же им общество будет не Христовой Церковью, а, по слову блаженного Иеронима, «синагогой антихриста». Что до возможности ухода только из русской Церкви, то флорищевский узник «забыл, что российская Церковь от Вселенской Церкви еще не отступила и не отлучена, и иеромонах Илиодор нарушает правила (и осуждается ими) не русской Церкви, а Вселенской». Здесь же, между прочим, упомянуто, что 7-е правило VI Вселенского собора грозит анафемой лицу, добровольно снимающему с себя сан . Воззвание было прочитано в царицынских храмах, причем некоторые илиодоровцы встретили его криками: «клевета», «Илиодор святой», «пойдем за ним» . 21 сентября о.Илиодор прислал на имя Жукова следующую телеграмму: «Возлюбленные дети мои, отрада моя, жизнь моя, утешение мое! Вы спрашиваете, как поживаю и что со мною. Сообщаю, что я радуюсь, ибо страдаю за Христа и Его правду. О вас же всегда молитва моя: да сохранит Господь в вас веру, мужество в перенесении страданий и готовность умереть за чистоту Невесты Христовой – Церкви Божией. Шлю вам свое благословение. Будьте тверды, ибо времена последние приближаются. Ваш гонимый батюшка Иеромонах Илиодор» . |
| Требуемое преосвященным письменное объяснение о.Илиодор прислал настоятелю через полчаса. «Никаких речей, а тем более бесчинных, я не произносил, ибо веления Святейшего Синода для меня священны. … Утверждение Архиепископа Николая в телеграмме, что я обращался к народу с бесчинными речами и этим дерзнул нарушить веление Св. Синода, считаю клеветою. Сегодня я посылаю Св. Синоду чрез Митрополита Владимира жалобу на Владыку Николая за обвинение меня в ужасном преступлении, которого я даже и не думал совершать. Больше терпеть не могу. Целых три месяца меня немилосердно мучили» . Пересылая это объяснение преосвященному, о.Макарий признал, что о.Илиодор не произносил речей, однако вторично подчеркнул факт его разговоров с паломниками. В сердцах настоятель оспорил и последнюю горькую фразу своего узника: «Не его мучают, а он всех мучает» . Обе версии событий были представлены Св.Синоду. Архиеп.Николай переслал рапорты о.Макария, а о.Илиодор телеграфировал митрополиту Московскому Владимиру, что оклеветан, так как речей перед паломниками не произносил и вообще пребывает в послушании Св.Синоду и монастырскому уставу. Кроме того, сообщил о своей якобы опасной болезни . Кроме сведений о пребывании во Флорищах царицынских паломников преосв. Николай прислал в Синод еще два рапорта, оба датированные 28 апреля. Первый представлял собой составленную консисторией справку о случаях дерзкого поведения о.Илиодора за три флорищевские месяца. В заключение архиеп. Николай предлагал перевести узника в какую-нибудь другую обитель, многолюдную, с хорошим духовным руководством и твердым общежительным укладом. Одновременно преосв. Николай рекомендовал отъять от о.Илиодора хотя бы временно «то великое утешение, какое он может иметь, но которым упорно небрежет как священноинок», то есть, очевидно, запретить в священнослужении, и ограничить получение корреспонденции и прием посетителей, «не для богомоления в обитель приходящих» . Второй рапорт был написан под свежим впечатлением от собственноручного объяснения о.Илиодора по поводу проклятия им Мудролюбова на столбцах «Грозы». Находя, что «в лице, тяжкую вину соделавшем, нет и тени раскаяния, а есть даже закоснение в противлении», архиеп.Николай предлагал в соответствии с 55 прав. Св. Апост. извергнуть иеромонаха Илиодора из священного сана и иночества . |
| Викторовым 417 , г. Георгиевский задался мыслью тщательно проверить её по самым рукописям и, где окажется нужным, исправить и дополнить. Действительно несколько рукописей, преимущественно нотных, кратко им описаны вновь; расширены по местам сделанные Викторовым извлечения из рукописей, более подробно приведены иногда заглавия содержащихся в них статей, за немногими исключениями проставлены листы последних. Но, к сожалению, дополнения нашего описателя не везде удачны, а что ещё хуже, могут повести, при случае, к совершенно ошибочным заключениям. Укажем в пример на одно из пояснений, сделанных им в описании сборника 102-й самого интересного, на наш взгляд, по своему составу и содержанию из всех сборников Флорищевской библиотеки. Викторовым названная рукопись описана (стрр. 258–261), приведено у него и оглавление входящих статей в неё, хотя и не с такой полнотой и отчётливостью, как это было бы желательно. Между прочим покойным библиографом глухо помечена была „челобитная царю Алексию Михайловичу от Большого собора протопопа Михаила“. Человек, знакомый несколько с лицами и событиями царствования Алексея Михайловича, прочитав это, может задаться вопросом; не принадлежит ли челобитная бывшему —365— Черниговскому протопопу Михаилу Стефанову Рогову – известному Иосифовскому справщику и издателю Кирилловой книги? Разрешения недоумению естественно искать у г. Георгиевского , в описании которого (стр. 230. л. 120) тот же документ, действительно, обозначен полнее, а именно: „Челобитная царю Алексею Михайловичу большого собора протопопа Михаила, назначенного в сибирские архиереи, о принятии детей его на службу государеву“. Из „Записки о жизни протопопа Ивана Неронова“ известно, что патр. Никон „Черниговского протопопа Михаила проклял дерзостно и скуфью с него сняв за то, что он в книге Кирилла Иерусалимского в двоестрочи не делом положил, что християном мучения не будет 418 “... Между рукописями Архангельской духовной семинарии имеется хронограф русской редакции, из подписи по листам которого, а также кавычных киноварных помет на полях видно, что он был в своё время собственностью прот. |
| По шестой песни читался акафист Божией Матери, а по окончании канонов прибавлялись три молитвы: «Владыко Многомилостиве», «Нескверная Неблазная» и «Ангеле Христов, хранителю мой святый.» После того братии позволялось отдохнуть сидя и выпить воды или квасу. Наконец правило заключалось чтением молитв на сон грядущим, и братия расходилась по кельям до звона к утрени. Чтение правила в церкви установлено было для общей пользы, потому что много было неграмотных. Страх Божий удерживал братию не только от лжи, но и от смеха и празднословия. Особенно остерегались они беседовать с мирянами. Для приема посетителей и разговора с ними был назначен один из монахов, a прочие старались уклоняться от сношений с приходящими. Никто не выходил из ворот обители без благословения настоятеля; никто не имел своей частной собственности, но если кому случалось получать что-либо от богомольцев, он тотчас же приносил полученное в казну монастырскую. Туда же вносились и заработанные деньги теми монахами, которые упражнялись в каком-либо художестве или ремесле, а по кельям ни у кого не было ни копейки. Как велики были усердие и горячность к молитве между Флорищевской братией, о том свидетельствует следующий случай, записанный в жизнеописании Илариона. Три монаха, отправленные им в Москву за каким-то делом, жили там в доме царского живописца Симона Ушакова, в Замоскворечье, близ берега реки. Однажды в поздний вечер они отправляли свое обычное правило. Горячая молитва возносилась из уст их к небу, как пламень огненный, слезы текли из очей обильным потоком. Стрельцы, стоявшие на страже у Тайницких ворот Кремля, увидели огонь над кровлею Ушакова, думали что там пожар, но дивились, что не видят дыма. Поспешив на место, они разбудили хозяина и не нашли ничего, кроме молящихся иноков. Следов пожара не было, потому что огонь был невещественный. На трапезе всем подавалась одинаковая пища и читали жития святых. Все слушали в молчании; если же кто позволял себе разговаривать во время чтения, то тут же становился на поклоны. |
| Особенно же любил святитель сирот и престарелых вдов, усердных к церкви Божией; бедным невестам–сиротам нередко выдавал он деньги на приданое. Несмотря на глубокую старость, он ежедневно ходил к утрене и литургии в соборную церковь , за исключением только тех дней, когда бывал в отъезде или служил в другой какой церкви. Иногда слушая слово, читаемое по книге вместо причастного пения, он сам восходил на амвон и объяснял прочтенное так назидательно и трогательно, что приводил слушателей в слезное умиление. Старческие недуги посещали старца: зрение ослабело и почти совсем померкло, но святитель не ослабевал в своих пастырских подвигах. Он поручил свою Флорищевскую пустынь одному из учеников своих, иеромонаху Иринарху, опытному в духовной жизни, смиренному и благоговейному подвижнику. Ему вменено было в обязанность сохранять неприкосновенным в обители тот устав, который был введен самим Иларионом. При обозрении своей епархии митрополит Иларион заметил многие неисправности, нерадение и невежество в исправлении богослужения; особенно браки всегда сопровождались величайшим соблазном, помрачающим святость таинства. Священники венчали своих прихожан в ночное время; родители новобрачных приносили в церковь хмельные напитки и угощали всех находившихся при венчании, как родственников, так и чужих; в трапезе или на паперти пели неприличные песни, заводили пляску, и все это делалось при личном участии самих священнослужителей. Ревностному святителю стоило великих трудов очистить храмы Божии от подобных соблазнов и других злоупотреблений. Он исправлял нравы духовенства окружными посланиями, выговорами, временным запрещением от службы; совершенно порочных и ненадежных к исправлению священнослужителей отрешал от мест и лишал сана; «учредил поповских надсмотрщиков» (благочинных) для наблюдения за нравственностью духовенства и за благочинием службы церковной, как в городах, так и в селах; в особенности же он был осмотрителен и прозорлив в избрании и посвящении служителей алтаря, боясь сообщить дар благодати человеку недостойному. |
| Пустынный подвижник утешал государя тем, что строгое исполнение долга, возложенного по воле Божией, заменяет собою пост и молитву. «Сам Бог , – говорил он, – поручает суд Свой царю и правду Свою сыну цареву. Сердце твое, государь, должно быть в руке Божией; суд твой, как суд Божий, должен быть правым и нелицеприятным. Слово царское никогда не проходит мимо; оно должно быть свято и праведно. Как подобие Царя Небесного на земле, царь земной должен быть благ, кроток, милостив, долготерпелив и чужд всякого памятозлобия, неправды и криводушия. Солнце благости его да светит не только на добрых, но и на злых; дождь щедрот его да окропляет равно праведных и неправедных». Первая беседа Илариона с царем продолжалась несколько часов; с того времени кроткий государь полюбил пустынника и нередко вызывал его в Москву для душеполезной беседы. За царским столом предоставлялось игумену первое место. Когда у благочестивого царя от первого брака с царицей Агафьей Семеновной из рода Грушевских родился сын, царевич Илия, государь пожелал, чтобы восприемником царевича от купели был блаженный Иларион, как духовный собеседник и друг его. При этом случае царь подарил для Флорищевской пустыни колокол в 220 пудов, разные запасы, пахатную землю, луга, лесные дачи, мельницу и две соляные варницы. Царь хотел отдать также всю Белогородскую волость, но блаженный Иларион не принял этого подарка и сказал: «Довольно, благочестивый государь, твоих милостей на наше пропитание. Наше дело заботиться о своем спасении, а не разбирать дела крестьян, пользоваться трудами рук их и наказывать виноватых, потому что безмерная суета отводит от Бога». Царь отвечал: «Да будет по воле твоей, отче святый, а я всею душою рад наградить тебя». Спустя несколько времени царь Феодор с царицею, царевнами и со всем двором своим предпринял путешествие из Москвы во Флорищеву пустынь. Встреченный с должною честию игуменом и братиею, он внимательно осматривал пустынь, изучал устав богослужения и порядок жизни братии, приказал заложить в монастыре каменный храм по образцу церкви в селе Измайлове, что под Москвою, а крестьянам окрестных дворцовых волостей – привозить кирпич и известь. |
| Между тем флорищевские пустынножители построили себе деревянную церковь Успения Богородицы с малым приделом преподобного Ефрема Сирина . Когда первоначальник обители, схимонах Мефодий, ходил за сбором на построение церкви и многие говорили ему, что бесполезно строить церковь на пустом месте, куда он и священника не достанет, старец утвердительно отвечал, что сам Господь пошлет им достойного священника. Церковь была построена. Мефодий приходил в Москву, получил от Патриарха Никона благословение на освящение храма, а от царя Алексея Михайловича, чрез посредство духовника его, протоиерея Стефана Вонифатьева, церковную утварь. По освящении храма случилось Мефодию быть снова в Москве и встретиться на улице с иеродиаконом Иларионом. Оба они весьма обрадовались друг другу, и Иларион обещался вскоре прити в пустынь. Спустя несколько времени Коломенский епископ Павел, за упорство против исправления богослужебных книг, был заточен в северные пределы Новгородской области, а Илариону поручил устроить некоторые домашние дела и прибыть к нему. Иларион исполнил возложенное на него поручение, но, не желая разделять заточение с явным противником Соборных постановлений, поспешил во Флорищеву пустынь, которую полюбил еще с первого посещения. Он прибыл туда 3 сентября 1654 года, спустя двадцать недель после освящения храма. Вскоре пустынножители убедили Илариона согласиться на принятие священства, и Мефодий вместе с ним отправился в Москву. Патриарх Никон , узнав, что Иларион сын того иеромонаха, который некогда предсказал ему патриаршество, 21 назвал его «доброю ветвию благоплодного древа», испытал его в чтении Евангелия и рукоположил в иерейский сан. С того времени начались подвиги Илариона во Флорищевой пустыне. Он полагал ежедневно до тысячи поклонов, вкушал пищу через день, иногда чрез два дня, а иногда через неделю; время, свободное от богослужения, употреблял на чтение Священного Писания и на неусыпные труды в пользу братии. С того же времени получил он от Бога дар слезной молитвы и всегда, стоя на молитве, днем или ночью, неутешно плакал. |
|
|
