| Менее данных по сравнению с таинствами миропомазания и покаяния в святоотеческой литературе можно найти в пользу необходимости для верующих таинства елеосвящения. Объясняется это однако же лишь тем, что таинство елеосвящения при его совершении в древней церкви связывалось с другими таинствами, которые также преподавались умирающим: покаянием и евхаристией. Уже эта одна связь рассматриваемого таинства и сопоставление его с последними таинствами ясно свидетельствуют о том, что таинство елеосвящения в сознании отцев и учителей древней церкви имело необходимо существенное значение, хотя и приурочивалось обычно к последним моментам жизни человека. Ясное свидетельство об этом можно находить, напр., у Оригена , который пишет: „есть еще седьмое, впрочем, тяжкое... отпущение грехов чрез покаяние, когда грешник омывает слезами ложе свое.... и когда он не стыдится исповедовать грех свой пред священником Господним и просит врачевства»..., в чем, по Оригену , „исполняется сказанное ап. Иаковом: „болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковные» 390 …. Не менее сильно выражена таже мысль св. Иоанном Златоустом , который таинство елеосвящения сравнивает с таинством крещения, когда говорит о священниках, что „они имеют власть отпускать грехи не только тогда, когда возрождают нас, но и позднее, согласно словам (Иакова): „болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковные» 391 . Что касается, наконец, последнего пункта, входящего в общее учение богословов рассматриваемой нами церкви о таинствах: деления их на таинства смерти (крещение и покаяние), т. е. таинства, преподаваемые лицам, находящимся в состоянии духовной смерти, и таинства жизни (остальные пять таинств), т. е. таинства, преподаваемые лицам, уже восставшим от духовной смерти, что касается этого деления, то оно правда не встречается в православных догматиках, само по себе однако же не может возбуждать и не возбуждает каких-либо возражений, как имеющее скорее формальное, чем материальное значение и как не содержащее в себе ничего противного истинно православному учению о таинствах. |
| Некоторые недоразумения при обсуждении дисциплинарно-юридической стороны, существующей в американской церкви в ее отношении к духовным лицам, должно на первый взгляд возбуждать постановление, в силу которого низведение провинившегося клирика с высшей степени на низшую в американской церкви запрещается. По-видимому, это постановление противоречит существующей в православно-восточной церкви практике, по которой, как известно, провинившийся клирик нередко в наказание присуждается отправлять обязанности низшего служения. В действительности однако же никакого противоречия между православно-восточною и американско-епископальною церковью в рассматриваемом нами пункте не существует. Дело в том, что указанным постановлением, существующим в американско-епископальной церкви, запрещается низведение провинившегося клирика с высшей церковной степени на низшую в смысле, так сказать, умаления по существу принадлежавших ему даров божественной благодати, так, чтобы, напр., провинившийся епископ сделался пресвитером, провинившийся пресвитер – диаконом и проч. Но этим постановлением, мне думается, отнюдь не воспрещается временное отправление провинившимся клириком обязанностей, связуемых с более низкою церковною степенью, напр., отправление пресвитером обязанностей причетника и проч. Тоже самое, как известно, находим и в православно-восточной церкви. Если в ней нередко провинившееся духовное лицо в наказание отправляет обязанности низшего церковного служения, напр., пресвитер обязанности причетника и проч., то этим отнюдь не отнимаются у этого лица принадлежавшие ему по существу права, а только временно запрещается ему пользоваться этими правами и повелевается отправлять обязанности низшего служения. И вместе с тем указанное постановление, существующее в американской церкви, не только не противоречит, но, можно сказать, вполне совпадает с практикой древней церкви, в которой запрещалось по крайней мере низведение с епископской ступени на пресвитерскую. „Низводить епископа, говорится в 29 прав. |
| к. позволяет точнее понять, какой смысл Штелин вкладывал в те или иные вводимые им эмендации ( Des Clemens von Alexandreia Ausgewählte Schriften. 1934-1938). Переводы сочинений К. А. на рус. язык стали появляться в сер. XIX в. Так, в 1836 г. в ж. «Христианское чтение» был опубликован рассказ об ап. Иоанне Богослове и юноше из соч. «Кто из богатых спасется?» ( Климента пресвитера Александрийского Предание о юноше, который, сделавшись разбойником, обращен был апостолом Иоанном//ХЧ. 1836. Т. 3(60). С. 275-281); в 1846 г. в том же журнале был издан полный перевод этого сочинения ( Климента, пресвитера Александрийского, О том, какой богач спасется?//Там же. 1846. T. 3(99). C. 15-66; без ранее опубликованного рассказа). Отрывки из 2-й и 3-й книг соч. «Педагог» публиковались в киевском ж. «Воскресное чтение» (Педагог, творение Климента Александрийского/Пер.: Н. А. Фаворов//ВЧ. 1850-1851. 14); перевод начальных глав 1-й книги ( Clem. Alex. Paed. I 1. 1 - I V 24. 4) этого сочинения был издан во «Владимирских епархиальных ведомостях» (Педагог Климента Александрийского//Владимирские ЕВ. Неофиц. ч. 1868. 2, 4, 6, 15, 20-22). Переводами сочинений К. А. в 60-х гг. XIX в. занимался игум. Арсений (Иващенко) , опубликовавший в Прибавлениях к «Воронежским епархиальным ведомостям» целиком 1-ю кн. «Стромат» и отрывки из «Увещевания к язычникам» (Отрывок из Увещания к язычникам//Воронежские ЕВ. Приб. 1866. 9-13; Стромат (т. е. Узоров) книга первая//Там же. 1866. 14-24; 1867. 1-11, 13-15, 17-20, 22-24; 1868. 1, 3, 5, 9, 13, 14, 17-21). Полностью 4 сохранившиеся сочинения К. А. были переведены в кон. XIX в. преподавателем Ярославской духовной семинарии Н. Н. Корсунским (Увещание к эллинам. 1888; Кто из богатых спасется. 1888; Педагог. 1890; Строматы. 1892). Переводы Корсунского являются устаревшими как по языку и стилистике, так и по методу переводчика, к-рый нередко в сложных местах передает лишь приблизительный смысл текста, сильно уклоняясь от буквы оригинала; вместе с тем идеи К. А. в большинстве случаев представлены в них корректно, вслед. чего эти переводы могут быть и в наст. время пригодны для общего знакомства со взглядами К. А. В кон. XX - нач. XXI в. были изданы новые рус. переводы А. Ю. Братухина (Увещевание к язычникам. 1998) и Е. В. Афонасина (Строматы. 2003). Перевод Афонасина содержит серьезные ошибки и во мн. случаях искажает смысл оригинала, вслед. чего его использование должно быть предельно осторожным (оценку качества и научного уровня перевода см. в рецензиях: Дунаев. 2003; Шичалин. 2004). Сохранившиеся |
| Почти в тот же день 536 претерпел мученичество юноша из Тира, именем Ульпиан; его бросили в море в кожаном мешке вместе с собакой и аспидом. Несколько времени спустя, также претерпел мученичество Айдезий, брат Апфиана. Старше брата своего, он более учился и носил мантии философа, сперва осужден был в каменоломни Палестины. Когда оттуда вышел, то направился в Александрию, где был свидетелем жестоких определений, изрекаемых правителем против людей почетных и девственниц, которых отдавал он торговцам невольниками. Подобно брату своему, он осмелился упрекать за то правителя в самом судилище. По перенесении жесточайших мучений, он был брошен в море и умер той же смертью, как брат его. Страдания, переносимые мучениками в Кесарии, не устрашали истинно верующих. Пока исповедавшие Иисуса Христа находились на судилище правителя, молодая девушка, едва осьмнадцати лет, именем Феодосия, подошла к ним, поклонилась и просила помянуть ее, когда будет пред Богом. 537 Схваченная воинами, как будто совершившая преступление, она приведена была к судье; он пришел в бешенство, как дикий зверь, и приказал бросить юную деву в море, избичевавши ей ужасным образом всё тело. Тогда претерпел в Кесарии Сильван, сперва пресвитер и исповедник; он предан мученичеству, когда возведен был в сан епископа. Домнин, известный во всей Палестине за искренность свою и красноречие, был сожжен живым. Тогда-то приведен был пресвитер Памфил к правителю Урбану, желавшему видеть человека, столь известного по красноречию своему и философии. Он надеялся довести его до отступничества, но усилия его оказались тщетными и он приказал знаменитого пресвитера бросить в темницу. В это время Урбан попал в немилость и был замещен Фирмилианом. 538 Новому правителю привели множество христиан, осужденных в порфировые каменоломни в Фиваиде. Среди них находились женщины и дети; всем им он приказал обжечь по одной ноге и вырвать по одному глазу и в таком виде отослал в каменоломни палестинские; равно преследовал он и христиан той провинции. Когда в Газе застигли их собравшимися для чтения Священного Писания, то поступили как с христианами Фиваиды и сослали в каменоломни. Среди них была девица, давшая обет хранить свою непорочность. Когда правитель своими нечестивыми и жестокими угрозами не успел с нею ни в чем, то отдал ее на мучение палачам. Другая христианская девица, родом из Кесарии, именем Валентина, присутствуя при этих ужасах, воскликнула: «долго ли будешь так мучить сестру?» ее немедленно схватили, а председатель ласкательствами и угрозами начал заставлять ее принести жертву, но не мог в том успеть, приказал бичевать все тело и сжечь живой вместе с девицей из Газы, которую она называла сестрой. |
| Епископа Новгородского не встречаем в перечислениях вместе с другими епископами, но епископы Черниговский и Переяславский не являются в них старшими 644 . Не имея степеней, епископы наши, вероятно, соседали, на основании древнего обычая и правила 645 , по старшинству посвящения. В 1165г. епископ Новгородский получил от митрополита титул архиепископа (о чём ниже), и вместе с этим, несомненно, приобрёл старшинство между епископами (если только уже прежде не имел его). Самые первые епископы наши, как это нужно думать, сполна все или же почти все были из Греков 646 . У нас самих, может быть, и находились люди, годные для избрания в епископы, между священниками тех христиан, которые существовали в Киеве до Владимира, но, конечно, таких людей было немного 647 , а, во всяком случае, при не недостатке кандидатов в епископы из Греков. Что должно быть предполагаемо, едва ли бы на первое исключительное время захотели поставить из них многих епископов. Со второй смены епископов должно было начаться их ставление вместе с Греками и из природных Русских. Одновременно с учреждением кафедр имели быть образованы при наших епископах, для управления епархиями, особые соборы пресвитеров, которые назывались клиросами, и члены которых назывались клириками или клирошанами (обстоятельнее говорить о них будем ниже). Необходимо думать, что при первых же наших епископах эти соборы пресвитеров были составлены не из одних Греков, но и из природных Русских; но между членами этих соборов из числа природных Русских, к которым, что вероятно предполагать само по себе и на что имеем и прямые указания, первые епископы относились как к своим нарочитым ученикам и из числа которых приготовляли себе преемников 648 , и должны были оказаться люди, способные быть избираемыми в епископы. В более или менее непродолжительное за этим время в этих епархиальных пресвитерско-клирошанских соборах природные Русские имели составить такое решительное большинство в сравнении с Греками, что при крайней немногочисленности наших первых епархий, люди способные и достойные быть епископами несомненно могли бы быть находимы и между ними одними, так что в не особенно продолжительном времени от начала у нас христианства и от учреждения у нас кафедр епископы могли бы быть ставимы у нас и из одних природных Русских. |
| Другие богословские предметы – нравственное богословие, учение о должностях пресвитеров, учение о вероисповеданиях, раскол, гомилетику – у нас, во 2-м отделении, преподавал сначала, может быть, инспектор архимандрит Паисий, а вернее, обоим отделениям – помощник ректора, магистр П. П. Владимиров 63 , в последний же год (1857/58), с июля 1857 г., – иеромонах Дионисий (Аретинский), кандидат Казанской академии 64 . Видный собою, представительный, даровитый, обладавший хорошей дикцией, был вообще очень хорошим, самым выдающимся в этом классе преподавателем, издавал собственные записки даже по учению о должностях пресвитеров. Мы удивлялись, почему он окончил академию кандидатом, а не магистром 65 . Помнится, мне нравилось, как на классе практического богословия, или гомилетики, читал он нам, с хорошей интонацией и даже ораторскими приемами, превосходное произведение знаменитого киевского профессора Я. К. Амфитеатрова: «Беседы об отношении Церкви к православным христианам». К сожалению, он страдал одной слабостью (к спиртным напиткам), которая, как слышно было, и свела его преждевременно в могилу, когда он был ректором Вятской семинарии (1860–1863). Из других наших преподавателей этой слабости были подвержены очень немногие; можно указать только два-три человека. Каноническое право и церковные древности и обряды преподавали: сначала П. П. Мышкин, магистр Казанской академии 66 , а потом – кандидат Киевской академии И. В. Петропавловский 67 . О первом не сохранилось у меня воспоминаний, помню только его наружность. Второй, только что приехавший из Киевской академии, не без даровитости, горячего темперамента, весьма старательный и не лишенный дара красноречия, производил на нас впечатление новыми приемами преподавания – например, устраивал диспуты между лучшими учениками на темы по каноническому праву. По этому предмету был прекрасный учебник – известное сочинение киевского профессора И. М. Скворцова. По церковной археологии были какие-то старые записки. Если общая церковная история преподавалась в этом классе (или вся, или во второй ее половине), то преподавателем ее были те же П. П. Мышкин и И. В. Петропавловский, по указанному выше учебнику Преосв. Иннокентия. |
| веру в случае успеха. Это действительно, и случилось. Один крестьянин, по имени Анастас, пустил в русский стан ко Владимиру стрелу, на которой было написано: «за тобой, с восточной стороны, находятся колодцы; от них вода идет по трубе в город; перекопай и перейми ее». Владимир, услыхав об этом, взглянул на небо и сказал: «если это сбудется, я крещусь». Затем он немедленно велел копать против труб и вода была перенята; изнуряемые жаждою херсонцы сдались, и русские вступили победителями в город. Завоевав славный и богатый город, который в течение многих веков умел отражать приступы варварских народов, великий князь русский через послов объявил греческим императорам, Василию и Константину, что он желает быть супругом сестры их, юной царевны Анны, или, в случае отказа, возьмет Константинополь. Такое требование испугало и огорчило императоров; они согласны были выдать за славного русского князя свою сестру, но под условием, если он крестится. «Не следует», отвечали они Владимиру, «христианам отдавать родственниц своих за язычников; но если крестишься, то и сестру нашу получишь, и вместе царство небесное, и с нами будешь единоверник; если же не хочешь креститься, то не можем выдать сестры своей за тебя». На это Владимир ответил послам греческим: «скажите цярям, что я крещусь; я уже прежде испытал ваш закон; люба мне ваша вера и служение, о котором мне рассказывали посланные наши мужи». Цари обрадовались, умолили сестру свою Анну выйти за Владимира и послали сказать ему: «крестись, и тогда пошлем к тебе сестру». Но Владимир велел отвечать: «пусть те священники, которые придут с вашею сестрою, крестят меня». Цари послушались и послали сестру свою вместе с некоторыми сановниками и пресвитерами. Анне очень не хотелось идти. «Иду точно в полон», говорила она, «лучше бы мне здесь умереть»; братья утешали ее и говорили: «а что, если Бог обратит тобою Русскую землю в покаяние, а Греческую землю избавит от лютой рати; видишь сколько зла наделала Русь грекам? И теперь, если не пойдешь, будет тоже». |
| За переводами следуют сочинения наших митрополитов-греков, написанные на греческом языке и делавшиеся известными русским грамотникам тоже в переводах. Таковы: сочинение против латинян об опресноках митрополита Леонтия, полемическое послание митрополита Uoahha II к папе Kлuмehmy III и его же церковное правило, два послания к русским князьям митрополита Никифора о латинах, его же послание к Мономаху о посте и поучение к народу в неделю сыропустную. В послании к Мономаху доказывается важность поста и между прочим высказывается замечательная в историческом отношении похвала Владимиру Мономаху, простоте его жизни, ласковости, щедрости и другим качествам. Поучение к народу тоже о посте между прочим вооружается против господствовавшего зла русской жизни — больших ростов и пьянства (так у автора — прим. ред.). Замечательно начало, из которого видно, что митрополит не говорил поучения сам по незнанию языка, а поручал читать его другим. Русские писатели в своих сочинениях старались подражать греческим образцам и подвергались немалой опасности усвоить те же недостатки, какими страдала тогдашняя греческая литература, — хитросплетения диалектики, пышное и многословное риторство, скудное живой практической мыслью. Их выручали из этой опасности: добрый обычай подражать не столько новым греческим авторам, сколько древним отцам церкви, а также сама новость образования в России, еще не успевшего войти во вкус византийской диалектики и риторства, живое религиозное чувство, которое так свойственно юным христианам и которое само собой оживляло бездушную форму риторской речи, если и успевало облекаться в нее, наконец, слишком много важного дела в современной обстановке русской жизни, дела, которое естественно одушевляло древнерусское поучение и давало ему современное и практическое значение. Первое место по времени между русскими произведениями занимает поучение новгородского епископа Луки Жидяты (1036—1060 г.), в безыскусственном перечне излагающее главные обязанности христианина. Митрополит Илларион еще в сане пресвитера написал замечательное по своему одушевленному витийству слово, содержание которого определяется заглавием: «О законе, Моисеем данном, и о благодати и истине, Иисус Христом бывших, и како закон отыде, благодать же и истина всю землю исполни, и вера во вся языки простерлась и до нашего языка русского, и похвала кагану нашему Владимиру, от него же крещены были, и молитва к Богу от всея земли нашей». Особенным одушевлением проникнуто изображение плодов крещения на Руси и похвала Владимиру. Эта похвала очень нравилась в старину, так что летописцы часто целиком заимствовали из нее разные черты и прилагали их к другим князьям, которых думали похвалить. Заключительная молитва к Богу от лица новопросвещенного народа была принята даже в церковное употребление. После Иллариона осталось еще «Исповедание веры», образец православного изложения главных догматов, написанное им, вероятно, при возведении в сан митрополита. |
| Наш сегодняшний собеседник — персона без преувеличения легендарная. Проведший детские годы в оккупированной нацистами Белоруссии, твердо и непреклонно отстоявший свое право на получение духовного образования несмотря на многочисленные препятствия, энергично и активно принимавший участие в восстановлении храмов в разных концах Москвы, положивший немало сил на возвращение храмов верующим, отец Владимир Диваков и на девятом десятке не снижает жизненного темпа. Участие в патриарших богослужениях, управление Центральным благочинием, настоятельство на одном из самых знаковых и людных приходов центра столицы — для иного священнослужителя и в самом расцвете сил этого было бы предостаточно. А ведь мы не назвали главной, ответственнейшей должности нашего героя: секретарь Святейшего Патриарха по г. Москве. Застать его в кабинете в Чистом переулке не так-то просто! Но начав разговор с журналистом, отец Владимир уже не прерывает его, невзирая на телефонные звонки, вкрадчивые стуки в дверь и собравшуюся в приемной очередь. Потрясающая память на мельчайшие детали, интереснейшие факты из далекой уже церковной истории, образное мастерство рассказчика сплетают из его монолога причудливую вязь событий и эпох, донести которую до читателя хочется всю целиком, без сокращений. Итак, на пороге 55-летия своей пресвитерской хиротонии протопресвитер Владимир Диваков вспоминает, как солдаты абвера нередко спасали советских мальчишек от эсэсовцев, как отсутствие комсомольского билета чуть не стало “помехой” при поступлении в семинарию и как однажды ему пришлось «форсировать» забор секретного завода, несмотря на лежавший в кармане действительный пропуск. Секрет долголетия? Никакого секрета! — Отец Владимир, глядя на вас, и не захочешь — усомнишься в справедливости слов псалмопевца: «Дней лет наших семьдесят лет, аще же в силах — восемьдесят» (Пс. 89,10). Как вам удается в столь солидные годы быть таким энергичным и бодрым? — Да я и сам не знаю, так что вряд ли смогу поделиться секретом активного долголетия. Живу как жил!.. Конечно, не всегда на все хватает времени. Раньше, кажется, больше его было — времени-то… Разумеется, понимаю, что не в нем дело, а в моих сократившихся возможностях. Знаете, в 25-летнем возрасте у меня сильно заболело сердце, пульс ни с того ни с сего подскочил до 140 ударов в минуту. Старый маститый врач меня посмотрел и утешил: «Не переживайте! Хотя у меня сын умер в 20-летнем возрасте с похожим диагнозом, но вы вполне можете лет до пятидесяти протянуть». Так что мне грех жаловаться! |
| Но не стоит забывать, что исцеление и период восстановления бывают очень и очень долгими, так что не надо ждать сиюминутного результата. А нам самим важно чувствовать свое единство. В России очень трудно сформулировать, в чем это единство состоит. Наверное, можно сказать, что оно состоит в русском народе. Таком народе, когда и русский, и украинец, и грузин, и армянин, и татарин, и бурят, и представители многих других национальностей, живущих в России, могут сказать: «Мы, русские…» – и далее по списку: «не сдаемся», «не продаемся», «победили в Великой Отечественной войне», «всегда держим свое слово» и т.д. Особенно много сейчас стало возможностей разделиться. И чем ближе мы были, тем непримиримее может стать вражда. Хорошо бы нам еще на ранних стадиях мудро избегать этого, ибо блаженны миротворцы… Протоиерей Андрей Ткачев , настоятель храма во имя преподобного Агапита Печерского (г. Киев): – Наши князья в большинстве своем, как и Владимир во время оно, не знают Бога. Они, как и он, полагают счастье в самовольных страстях, блуде и всевозможном лицемерии. А откуда, собственно, иным начальникам взяться? Честно сказать – неоткуда. Поставь любого из нас высоко, и из него такое полезет, что мыла не хватит, чтоб отмыть. Поэтому критика власти всегда должна уравновешиваться пониманием механизмов жизнедеятельности сынов проклятия, которыми сделались люди после грехопадения. Но Владимир на каком-то этапе задумался. Причем крепко задумался. Как блудный сын из притчи, он стал сам с собой разговаривать. Вот эта необходимость однажды задуматься есть первейшее требование к нашим князьям, если говорить о том, в чем они должны подражать Владимиру. Задумавшись о вопросах вечных, человек ищет достойных собеседников. Владимир позвал к себе иудея, мусульманина, западного патера, восточного монаха. Наши начальники в поисках мудрых советчиков и утешителей растравленной совести тоже будут искать людей из числа перечисленных. Здесь уже наша задача. Если наш брат – восточный инок, философ или пресвитер – с начальством побалагурит, анекдотик расскажет, водочки попьет, денег попросит, а о вере ни слова не скажет, то это катастрофа. Скорее всего, западный прелат, раввин или мулла поведут себя мудрее, притчу расскажут, мудрецов процитируют. И тогда наша надежда на Торжество Православия еще более уменьшится в размерах. Нам нельзя заискивать перед властью. Власть – объект миссии. Они тоже болеют, стареют, ругаются с женами, тревожатся за детей, любят родителей. И если они задумались о вещах серьезных, мы должны быть рядом со словом благодати, а не с просьбой или празднословием. |
|
|
