| — Ты хорошо обдумала все, Бэлла, но одно упустила из виду: если тебя настигнут, что будет с вами? — напомнила я ей. Она вздрогнула всем телом, но не от моих слов, нет. Ее глаза устремились к двери, и вдруг, вся побелев, как белая стена ее сакли, она зашептала, в страхе указывая вперед дрожащей рукой: — Ради Аллаха, тише, госпожа! Там — Эйше! Я быстро взглянула в указанном ею направлении и увидела два черных сверкающих глаза в просвете между стеной сакли и ковром, служившим ей дверью. — Это Эйше, внучка муллы, которую прочат в жены Израилу… Храни нас Аллах, если она подслушала хоть малость из того, что говорила Бэлла. Я быстро подошла к двери и отдернула тяжелую ткань ковра. Кто-то отпрянул от стены, и я увидела полную, высокую фигуру девушки-лезгинки, удалявшуюся чуть не бегом от нашей сакли вдоль улицы аула. — Она ничего не могла слышать, успокойся, Бэлла, — произнесла я убежденно, — мы говорили слишком тихо, да и потом едва ли она понимает по-русски. — О, храни, Аллах, от этого несчастья! — вскричала она в волнении. — Эйше все подслушивает и передает своему деду мулле! Она хитра и пронырлива, как змея, и зла, как горная волчица, — эта Эйше! Ей хочется быть женой Израила, потому что он сын одного из богатых беков нашей страны! О, знала бы госпожа, как Бэлла ее ненавидит, как Бэлла призывает на голову Эйше всякие злейшие несчастья и проклятья! — Не говори так, Бэлла! — произнесла я с укором. — Пусть Эйше враг твой, но закон Иисуса учит прощать своим врагам! — О добрая госпожа! — вскрикнула пылко Бэлла. — Я боюсь, что никогда не буду доброй христианкой, какой была моя тихая, кроткая сестра Марием, потому что не умеет прощать врагам бедная Бэлла!.. ГЛАВА XV Бегство Бэлла сказала правду. Через три дня, когда Израил сидел уже, обложенный подушками, на своей низкой тахте, в саклю вошел мулла в сопровождении Хаджи-Магомета и старого наиба. — Сын мой, — сказал важно наиб, — мы пришли спросить тебя в последний раз, хочешь ли ты взять Эйше в жены? Они говорили по-лезгински, но Бэлла, забившаяся в темный угол сакли, передала мне потом весь разговор ее мужа с отцом и муллой. |
| Цинна внес в народное собрание законопроекты о том, чтобы распределить новых граждан и вольноотпущенников по всем трибам и о возвращении в Рим политических деятелей, изгнанных Суллой. Однако второй консул Гней Октавий остался верным приверженцем Суллы и выступил против этих законопроектов. Октавия поддержало несколько народных трибунов, избранных по предложению Суллы, и они наложили вето на предложения Цинны. Сторонники враждующих консулов пришли на народное собрание, вооруженные кинжалами; и старые граждане, сплотившиеся вокруг Октавия, в стычке победили новых граждан. Цинна тогда обратился к рабам, обещая им свободу за поддержку, но те не присоединились к нему. Тогда Цинна вместе с вождями популяров Гаем Марием Младшим, Квинтом Серторием, Гаем Милонием бежали из Рима и стали вести энергичную агитацию в городах италиков, призывая их бороться за свои права. Тем временем сенат постановил отрешить Цинну от консульства за бегство из Рима и дарование свободы рабам. Вместо него новым консулом избран был фламин Юпитера Луций Мерула. Но Цинна продолжал с успехом вербовать сторонников среди италиков, ставших новыми римскими гражданами. Более того, в Капуе он сумел заручиться поддержкой расквартированной там второй римской армии, воины которой во главе со своими командирами принесли ему присягу как консулу. В союзных городах собирали средства для Цинны. В Риме консулы готовились к отражению нападения со стороны сторонников Суллы. Октавий и Мерула вызвали для защиты города Гнея Помпея, и тот прибыл со своими легионами в окрестности Рима из Апулии. Тем временем к борьбе на стороне Цинны готовился и Марий. Он, по словам Аппиана, «обходил этрусские города в грязной одежде, обросший волосами… с гордостью указывал на выигранные им битвы, на свои кимврские трофеи, на свое шестикратное консульство. Он обещал жителям этрусских городов дать им право голоса, чего они сильно желали. Так как Марию верили, он собрал вокруг себя шесть тысяч этрусков» (Аппиан, цит. изд., с. 427). Набрав войска, Цинна и Марий повели их, по примеру своего врага Суллы, на Рим. |
| — Приблизься, христианская девушка… — чуть внятным от старости голосом произнес мулла. Я подошла к нему не без тайного волнения и смело взглянула в его глаза. — Хороший, открытый взгляд… — произнес он, кладя мне на лоб свою тяжелую руку. — Да останется он, волею Аллаха, таким же честным и правдивым во всю жизнь… Благодаренье Аллаху и пророку, что милосердие их не отвернулось от дочери той, которая преступила их священные законы… А ты, Леила-Зара, — обратился он к девушке, — забыла, должно быть, что гость должен быть принят в нашем ауле, как посол великого Аллаха! И, сказав это, он кивнул мне едва заметно головою я пошел, опираясь на палку. Когда вечером я спросила дедушку Магомета, что значит эта любезность старого муллы, — он сказал тихим, грустным голосом: — Я говорил, дитя мое, с муллою. Он слышал твой разговор и остался доволен твоими мудрыми речами в споре с нашими девушками. Он нашел в тебе большое сходство с твоею матерью, которую очень любил за набожную кротость в ее раннем детстве. Ради твоих честных, открытых глазок и твоего мудрого сердечка простил он моей дорогой Марием… Много грехов отпускается той матери, которая сумела сделать своего ребенка таким, как ты, моя внучка-джаным, моя горная козочка, моя ясная звездочка с восточного неба! И целый поток ласкательных слов полился из уст деда, и казалось, никогда еще не была так дорога ему его маленькая внучка Нина! В тот же вечер мы уехали. Все население Бестуди высыпало нас провожать. Бек-наиб дал нам двух нукеров в провожатые, но Абрек смело заявил, что дорога спокойна и что на нем одном лежит забота доставить маленькую княжну и княжича его начальнику. — Прощай, деда, прощай, милый! — еще раз обняла я старика на пороге сакли и вскочила в коляску между Анной и Юлико. — Прощай, милая пташка из садов Магомета! — ласково ответил дед, и коляска затряслась по кривым улицам аула. Из поместья бека Израила нам навстречу неслись два всадника, сверкая в лучах заходящего солнца серебряными рукоятками поясного оружия. Когда они приблизились, мы узнали в них Бэллу и Израила. |
| После странствий по Европе весной 1877 г. она наконец обосновалась в Лондоне, где ее поддерживали богатые друзья-аристократы – леди Кэйтнесс, графиня Вахтмайстер, мисс Франческа Арундейл и дядя и племянник Кейтли. Они помогли ей открыть журнал «Люцифер» и специальное отделение Теософского Общества в Лондоне – Ложу Блаватской. ЕПБ наслаждалась вниманием новых поклонников, но только лишь удовлетворенного тщеславия ей было мало. Поэтому она решила организовать мощную базу в Европе в противовес адьярской. Ехать в Лондон ей не хотелось. «Что толку звать меня в Лондон? – писала она своей британской последовательнице. – Что я сделаю, что я смогу сделать среди ваших бесконечных туманов и эманации высокой цивилизации?» 85 . И, будучи благодарной мисс Арундейл за предложение гостеприимства, Блаватская тем не менее предсказывала: «…через семь с четвертью минут я стану невыносима, если приму его и осчастливлю Англию своей громоздкой персоной» 86 . Предсказание, похоже, было вполне оправданным, поскольку вскоре ЕПБ называла мисс Арундейл и двух ее приятелей «теософско-этической урной с двумя ручками-чела» 87 . Поначалу она поселилась в южном пригороде Лондона вместе с популярной писательницей-теософкой Мэйбл Коллинз, и продолжила работу над своей новой книгой. Рукопись была в полном хаосе. Секретарь Лондонской Ложи Бертрам Кейтли и его дядя Арчибальд (две «ручки-чела») взялись редактировать ее, но пришли в отчаяние, увидев груду исписанных бумаг в три фута высотой и без всякого разумного порядка. Они начали решение задачи с того, что перевезли Блаватскую в свой дом в Холланд-Парк по Лэнсдаун-роуд, 17, где могли наблюдать за ее работой. Здесь ЕПБ посещало множество выдающихся гостей, в том числе У.Б.Йитс, который позднее сравнивал Блаватскую со старой ирландской крестьянкой, одновременно набожной, печальной и лукавой. Йитс очень серьезно относился к возрождению восточной мудрости и занимался разнообразными эзотерическими дисциплинами: хирософией (пальмистрией), небесной динамикой (астрологией), хромопатией (целительством при помощи цвета) и полиграфикой (формой автоматического письма). Заинтересовавшись теософией после прочтения «Эзотерического буддизма» Синнетта, однако сомневаясь в существовании Учителей, он вступил в Теософское Общество при содействии Мохини Чаттерджи, который приехал в Дублин в 1885 г. «с маленькой сумкой в руках с «Марием-эпикурейцем» в кармане» 88 . На следующий год Мохини еще раз приехал в Ирландию, чтобы связаться с недавно основанным Йитсом Герметическим обществом 89 . Он сказал поэту, что «жители Востока» имеют совершенно иное представление об истине, чем европейцы 90 . Йитс не услышал в этом заявлении иронии – видимо, потому, что нашел «юного брамина» очаровательным. |
| Не чудо, что пламя, исшедшее из пещи вавилонской, пожгло халдейских слуг, которые находились вокруг нее, ибо естественно огню жечь, а людям сожигаться огнем, но чудо в том, что огонь противоестественно не коснулся трех отроков, бывших внутри пещи, и не мог повредить им. Не удивительно, если кто любит любящих его, ибо это естественно, но удивительно то, если кто любит врага своего, ибо это противоестественно. Поелику любить врагов есть вещь, стоящая выше природы, есть добродетель вышеестественная, превосходящая человеческое естество, следовательно, любящий врагов есть чудотворец. Что же касается того, что любить врагов есть вещь вышеестественная, это мы сейчас увидим. Не любить врагов своих — это явление свойственно человеку и естественно, ибо человек есть Божие создание, в природе которого насаждены три свойства: разум, хотение и ярость или гнев. Разумом он понимает доброе и злое; хотением он желает иногда доброй вещи, а иногда злой; гневом же или яростью, насажденными в его природе, он естественно ищет отмщения своему обидчику, при этом ищет не только при жизни своей, но и по смерти. Не вопиет ли кровь Авелева от земли к Богу, прося отмщения убийце своему Каину? Также и души святых, избитых за слово Божие, которых Богослов видел под жертвенником, не вопиют ли они великим гласом, говоря: «Доколе, Владыко святый и истинный, не судиши и не мстиши крове нашея?» (Апок. 6:10). В историях же мы читаем, что в греческом царстве брат Феодосии, убитый своим братом Константином, явился своему убийце-брату, держа чашу, полную крови, и сказал: «Пей, брат». И кровь Вячеслава, князя чешского, убитого Болеславом при входе церковном, оставшаяся на церковной стене и не стиравшаяся никакими способами, взывала к Богу, подобно Авелевой крови. Также и в греческих действиях мы читаем, что два римских юноши, неповинно убитые в Испании, явились римскому консулу, называвшемуся Марием, и просили его, чтобы он поднялся на отомщение за них. Если все сие происходило и после смерти, то тем более в жизни сей человеческое естество мстительно, как гневливое, яростное и не терпящее обиды. |
| Г. основным населением в I тыс. до Р. Х. были кельты. Герм. этнос зародился севернее кельтского. Согласно нек-рым гипотезам, он возник в кон. эпохи неолита (ок. III тыс. до Р. Х.) в результате смешения обитателей Юж. Скандинавии, Ютландии и Сев. Германии с продвинувшимися с юга (из Силезии и Тюрингии) носителями языка индоевроп. группы. Более убедительными представляются версии, подтверждающие, что образование и расхождение племенных и языковых групп кельтов и германцев происходило в сер. I тыс. до Р. Х., т. е. в нач. железного века. В VI-I вв. до Р. Х. германцы, двигаясь с севера, оттеснили кельт. племена на запад и юг, заселив территории от Вислы до Рейна, от побережья Северного и Балтийского морей до Дуная. Впервые упомянул о жителях земель «за Рейном до самой Скифии» греч. путешественник Пифей из Массилии (совр. Марсель), побывавший ок. 325 г. до Р. Х. на берегах Северного м. В кон. II в. до Р. Х. племена кимвров и тевтонов перешли Дунай, нанесли ряд сокрушительных поражений римлянам, но в 102-101 гг. до Р. Х. были разгромлены Гаем Марием. Первые сведения о жизни германцев сообщает Гай Юлий Цезарь , отличавший их от хорошо знакомых римлянам галлов (кельтов). Во время войны в Галлии в 58 г. до Р. Х. он столкнулся с герм. племенным союзом свевов во главе с Ариовистом, разбил их и отогнал за Рейн. Своих противников Цезарь называл Germani (слово, очевидно, кельт. происхождения). От них название Г. получила рим. провинция на зап. берегу Рейна, со 2-й пол. I в. по Р. Х. делившаяся на Верхнюю (Germania Superior) и Нижнюю (Germania Inferior); территории к востоку от Рейна римляне называли «свободной Германией». Герм. племена общего самоназвания не имели. Лишь в кон. VIII в. в источниках появляется слово diutisc (древневерхненем. diot - народ), от к-рого происходит совр. Deutsch. Слово поначалу использовалось для обозначения языка, отличного от латыни, с XI в.- также для этнической характеристики говорящих по-немецки, еще позднее - в нем. названии страны (Deutschland). В кон. |
| В этом состоянии и застала меня вошедшая Бэлла. На ней был ее богатый наряд лезгинки, с массой ожерелий и запястий на груди и руках. Ее громадные глаза смеялись мне так же радостно, как смеялось небо и солнце и самый воздух ласкового Гори. Я не узнавала прежней Бэллы, измученной нравственной пыткой. И никогда хорошенькая лезгинка не казалась мне такой красавицей, как в этот счастливый день. — Бэлла! — вскричала я все еще в том же состоянии блаженной радости. — Вы красавица, Бэлла! Вы прелесть! — Вот что выдумала, пригоженькая госпожа, — засмеялась она детским смехом. — Бэлла старуха, гадкая Бэлла… Вот кто красавица — так уж это верно! И движением руки она указала на молодую женщину, изображенную на портрете. — Сестра Марием это! — печально зазвучал ее голосок. — Она умерла двенадцать лет тому назад… умерла христианкой… И Бэлла также будет скоро креститься, и Израил с ней, — добавила она мечтательно и тихо. — О, как это хорошо, Бэлла! Вы не забыли вашего решения… — обрадовалась я. — Бэлла никогда ничего не забывает, — торжественно произнесла молодая женщина, — и то, что ты сделала для нее, госпожа, тоже до самой смерти не забудет Бэлла! И прежде чем я успела произнести слово, она стремительно опустилась на пол и приникла губами к моим ногам. — Что вы, что вы, Бэлла! — взволновалась я. — Я ничего ровно не сделала для вас! Бог с вами! — Ты должна была умереть за меня! И не подоспей вовремя брат Георгий, тебе бы не видеть уже ни светлого дня, ни горийского неба! — И, сказав это, она присела на край моей постели и стала рассказывать мне, как они испугались во время их бегства, когда я исчезла у них из виду, как долго плутали потом в горах, ища меня, и как, потеряв всякую надежду, помчались в Мцхет поднять на ноги полицию и власти. Князя Георгия они не застали в Мцхете. Он, не подозревая о случившемся, отправился уже в Бестуди за мной в сопровождении нескольких казаков. — Брат Георгий, — продолжала рассказывать Бэлла, — попал в ту самую минуту, когда они решили погубить тебя… Он и не догадывался, что ты находилась в доме муллы. И только когда ты позвала на помощь, брат Георгий бросился в молельню и нашел тебя истекающую кровью на полу и рядом Эйше с кинжалом в руках… Бедная госпожа занемогла опасно… Госпожа бредила смертью и убийством всю дорогу… Госпожа говорила, что ее хотят убить за то, что она помогала Бэлле и Израилу бежать и познать веру Христа. И если б на немного опоздал брат Георгий, тело госпожи давно бы клевали горные коршуны… Но Бог христианский, добрый Бог не допустил тебя до гибели. Теперь и мулла, и наиб, и Эйше, и все приговорившие тебя к смерти схвачены и сидят в тифлисской тюрьме… Мулла даже и не запирался от своей вины. Он ненавидит урусов и хвастался тем, что хотел разделаться хоть с одним человеком из их народа. |
| Скачать epub pdf ( литургия Мар Аддаи и Мар Мари ) Перевод с сирийского протоиерея Леонида Грилихеса и Г.М. Кесселя Силою Господа нашего Иисуса Христа начинаем записывать святую литургию апостолов, которая составлена блаженными апостолами Мар Аддаем и Мар Марием. Господи, помоги мне милостию Твоею. Аминь. Прежде всего начинает священник: Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, во веки. Слава в вышних Богу, повтори 3 раза, и на земли мир, в человецех благоволение, всегда, во веки, аминь. И затем: Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое. Свят, свят, свят еси, Отче наш , иже еси на небесех. Исполнь небо и земля величия славы Твоея. Ангелы и человецы взывают к Тебе: свят, свят, свят еси. Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Яко Твое есть Царство, и сила, и слава во веки веков, аминь. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу от века и до века, аминь, аминь. Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое. Свят, свят, свят еси, Отче наш , иже еси на небесех. Исполнь небо и земля величия славы Твоея. Ангелы и человецы взывают к Тебе: свят, свят, свят еси. И говорит диакон: Помолимся. Мир с нами. Молитва перед мармита 1 По воскресеньям и праздникам: Укрепи, Господи Боже наш, немощь нашу Твоею милостию, чтобы служили мы святым Тайнам, которые преподаны ради обновления и спасения нашего слабого естества. Щедротами возлюбленного Сына Твоего, Владыка всяческих, Отец и Сын и Святой Дух, во веки. Другая [молитва] на Господские праздники: Укрепи, Господи Боже наш, верующих имени Твоему право и исповедующих веру неискаженную истинно, чтобы свято совершать таинства, очищающие и освящающие души их и тела их, и непорочно священнодействовать Тебе сердцами и умами, чистыми от порока и далекими от помышлений оскверняющих, и постоянно восхвалять Тебя за спасение, которое Ты даровал нам изобильными щедротами Твоей благости. Владыка всяческих… |
| С начала истории войны Трои одно и то же повторялось во всех веках: считалось почетным в некоторых битвах, где схватывались врукопашную с ножами и дубинами, оставлять до двухсот тысяч человек на месте поединка. В качестве примера может служить поражение Кимвров и Тевтонов Марием и последние подвиги Атиллы. Крестовые походы заслуживают особого уважения за их возвышенную идею, чем за их целесообразность. Не углубляясь в подробности, удовлетворимся утверждением, что в среднем от 18 до 20 миллионов убивается в Европе людей в столетие таким разумным учреждением, как война. Этот ряд людей (в среднем 30-лет[него] возраста) образует, если будет держать каждый друг друга за руку, ленту в 4 500 миль длиною, которая может пересечь Европу и всю Азию: эпидемия европейских войн пронизывает как бы в виде электрической искры этот ряд людей и убивает их всех на месте; в каждое столетие появляется новая такая линия, чтобы быть снова подкошенной таким же образом и т. д. Народы Дальнего Востока образуют вторую человеческую расу, которая почти пролила одинаковое с нами количество крови. Вспоминаются доблестные герои: Чингиз-Хан и Тамерлан, которые обозначили свой путь пирамидами из срубленных голов. То что мы знаем о народах, называемых варварами, развертывает перед нами все ту же картину вечных войн, во время которых погибает только лишь от четырех до пяти миллионов разумных существ в течение одного столетия. В общем, минимум сорок миллионов людей во цвете лет истребляется человечеством каждое столетие... (Камилл Фламмарион. Бесплатное приложение к журналу «Вокруг Света» за 1908 г.) 606 . Владыка! На посланную просьбу уточнить местопребывание о. Серафима получен след[ующий] ответ: Новосибирск. Ваше заявление о розыске Якубовича Бориса Никаноровича переслано для проверки в У.В.Д. Кемеровской обл[асти], откуда к Вам должен поступить ответ. Зам[еститель] Нач[альника] Отдела У.В.Д. (подпись) 16/II–57 г. Ответ. Ваше заявление о розыске Якубовича Бориса Никаноровича получено. Прошу сообщить его год и место рождения по адресу: г. Кемерово, У.В.Д. |
| Итак, они были, очевидно, не Германцами. Правда, не признавали их древние за Кельтов; но такая недогадка древних очень понятна при детстве критической науки и при многовековом разъединении семьи кимврской и кельто-кумрийской. Тождество народа, побеждённого Марием, народа, бежавшего перед Скифами, и народа, издревле переселившегося от Приволжья к берегам Северного океана и на Британские острова, очевидно; сходство, замеченное древними между Лигурцами и Кимврами 308 , объясняется весьма легко переселением Кельто-Беолгов (т. е. тех же Кимвров) в альпийские долины во время кельтского разлива, века за три до кимврской войны. Тесная национальность и привычка поштучно разбирать исторические вопросы одни только могли затемнить понятия глубокомысленной критики ученой Германии и скрыть от неё весь смысл кельтского, кумри-беолгского и кимврского переселения. Неодолим был первый порыв северных дикарей. Пали римские орлы и римские легионы: Италия трепетала. Искусство Мария спасло её, и пришельцы погибли без следа. Новая опасность угрожала государству с востока. Любимец народа, победитель юга и севера, рвался к победам в Азии. Сенат поручил начальство на востоке своему любимцу, полководцу уже прославленному в войне против италийских союзников, Силле. Юго-восточное приморье Эвксина было в глубокой древности населено восточно-иранскими семьями, которых многозначительные имена отзываются в летописях всех народов от первых песнопевцев сказочного Индостана до позднейших хроник Европы и завоевательной Аравии, семьями Саков (иначе Гунов, по свидетельству клинообразных надписей). Их независимость погибла в напоре сильных царств при-евфратских и иранских; их народная самобытность исчезла, вероятно, без следа в напоре воинственных народов Малой Азии. За всем тем изучение местного наречия открыло бы, может быть, уцелевшие остатки восточно-иранского наречия в его славянском развитии. Многие имена местностей представляют сильный соблазн этимологу. 306 «Тот или теот (люди)». Так как этот корень встречается одинаково как в германских, так и в кельтских наречиях, то на нём едва ли можно строить выводы в пользу той или другой национальности Тевтонцев. Ср. Pott: Et. Forsch, 2, 2, s. v. 307 В фастах Капитолийских под 222 г. de Galleis, Insubribus et Germaneis. Dieffenbach: Origines, 133. Читать далее Поделиться ссылкой на выделенное |
|
|
