| С своей стороны готов буду соответствовать вашим всегда благоразумным советам и внушениям. Главное учение и любовь к учению, пока время не прошло. NB. Не поверхностное и не о чем-либо, а чего-либо данного, решительно важного. К сожалению, и дай Бог , чтоб я ошибся, заметил я, что уже многое потеряно. У Димитрия Ивановича хотел было с первого дня побывать да он где-то в деревне. Быль однакож у о. ректора Академии и у о. инспектора ее. Желаю иметь честь заслужить их внимание. Дела ученые наши так незамечательны, что не знаю, что вам сообщить. Впрочем, за своими хлопотами, я, кажется, узнал их мало. Ив. Яковл. Горлов, как всегда, деятелен. Он поручил мне свидетельствовать вам свое почтение и извинение, что до сих пор не писал к вам. Прошу вас свидетельствовать мое почтение Иосифу Максимовичу, Вуколу Михайловичу и гг. Кубареву и Калачеву. К Михаилу Петровичу собираюсь написать. Жалею, что рукописи, о которой упоминал М.П., не буду в состоянии уступить ему. Монеты ж (до 10 к.), как сколько соберу их, перешлю ему. Желаю вам благополучия и для ваших прекрасных трудов побольше материалов. Не забудьте, прошу, притом истинно вас уважающего Покорнейшего слугу Виктора Григоровича Казань. 12 августа 1847 года. 49 Он же Милостивый Государь Иван Димитриевич! Письмо Ваше, исполненное дружеских, снисходительных выражений, уличило меня в неправоте предположения, что мои обращения о предметах, посторонних для Вас, будут отягощать Вас, посвящающего досуги свои на исследования столь же новые, как и поучительные. Поверьте, Милостивый Государь, что лишь сознавая тягость своих обращений к Вам, удерживался от писания. Теперь я виноват, что и не благодарил Вас за прекрасное Ваше поощрение в предыдущем письме, и что не позволил себе беседовать с Вами о том, о чем человеколюбиво сами заговорили слово. Искренно благодарю Вас за покровительство брату моему, который должен сам оценить как важны, как благодетельны для него, не опытного и не решительного, советы и назидания Ваши. Предполагая, что он сообщил Вам об обстоятельствах, в которых находится, почитаю себя навсегда в долгу пред Вами, ибо удостоверен, что Вы, по благосклонности своей, соизволили внушить ему всю необходимость полезного, неусыпного труда и той деятельности, которая дает молодому человеку способы помочь себе в тягостных житейских отношениях. Милостивый Государь! благоволите с свойственных Вам расположением указывать ему необходимость службы и то самой возможной, дабы те познания, которые он приобрел, могли быть непосредственно применены на пользу его. Если он занимается еще посторонними предметами, то, если это не будет поздно, по крайней мере даст почувствовать пользу труда. К такому направлению единственно может споспешествовать благосклоннейший руководитель, к которому без нарушения чувства честности нельзя не иметь доверия и уважения. С своей стороны не перестану с искренним почтением соединять признательности за столь желаннее содействие. |
| “...Да, эта музыка (церковный благовест большого города) стоит любой оперы. Так прислушайтесь же к этому хору колоколов... Пусть эти звуки смягчат в вашем слухе то, что могло бы показаться вам слишком резким и шумным в трезвоне церквей, – и затем скажите, знаете ли вы на свете что-нибудь более блистательное...” А Липочка пела: В моем изгнаны! Знал я страданья И испытанья, Но жизнь в ответ Шлет наслажденья, Порой волненья, И увлеченья – Любви в них нет... Ее большие лучистые черные глаза, соболиные брови русской красавицы, длинные-предлинные ресницы и тонко подведенные губы (набожная старушка мать никак не могла с этим примириться) – все лицо, на секунду обратившееся назад, лукаво на что-то вызывало. Но она не могла прогнать моих размышлений и дальнейших мыслей из Виктора Гюго: “И затем скажите, знаете ли вы на свете что-нибудь более возвышающее душу, чем этот концерт колоколов, чем это горнило звуков, чем эти десять тысяч медных голосов, поющих разом в каменных флейтах, в триста футов вышины каждая, чем этот город, превратившийся в громадный оркестр, чем эта симфония, похожая на бурю?..” 12 Поравнялась с Липочкой монахиня. Хотела ли первая деликатно не подать ей или затевала что-то другое, но снова вспыхнули огоньки под ее ресницами на одну шестьдесят четвертую такта, обожгли вызывающе монахиню (монашка в смятеньи отшатнулась в сторону!), скользнули по мне, и – новый бесстыдный куплет: И англичанки, Немки, испанки И африканки – Весь мир земной Ждали охотно И беззаботно Хоть мимолетной Встречи со мной... Один из шахматистов крякнул и, деликатно предупредив другого: “Гарде 13 вашей королеве”, – ухмыляясь в бороду, затянулся ароматной папироской. И табак был такой душистый, что не походил на табак, а на какой-то бесовский обворожительный фимиам, так что я, некурящий, все время порывался встать и спросить, что за душистая трава такая, пред которой, на мой взгляд, ничего не стоят ни гаванская сигара, ни турецкий самсун, ни английский кэпстеп, запах которых я знал. Купец заканчивал свой обед, обжигаясь черным кофе и не менее огненным, прославленным на весь мир ликером Бенедиктинского католического монастыря. На драгоценных бутылочках его, как известно, стоял гриф (подпись) преподобнейшего игумена – да не соблазняются людие! – во избежание бесчисленных подделок. |
| Павел Вильгельм Шмидель (родился в 1851 году) придаёт значение только современно-историческому толкованию, так как, по его мнению, всякое библейское, равно как и внебиблейское, предсказание определяется обстоятельствами времени и оценкой их со стороны предсказателей. И в рассматриваемом предсказании тайна беззакония представляется уже действующей, и сообщено Фессалоникийцам познание об удерживающем. Учение о человеке греха, хотя примыкает к книге Даниила, но во многих пунктах, особенно в учении о держащем, не может быть выведено из неё, самобытно, и потому не есть лишённое основы современности повторение из книги Даниила. Отступление означает не политическое, а религиозное отпадение. Как отступление, так и беззаконник происходят не из Иудейства, а из язычества. Человек греха – Нерон, но уже умерший, имеющий воскреснуть. Удерживающее – римская государственная власть, а держащий ныне – наличный император. В основание своего толкования Шмидель полагает сходство между человеком греха и зверем Апокалипсиса. Так как зверь Апокалипсиса, по мнению многих учёных, означает Нерона, то и человек греха – Нерон. Шмидель, однако, не допускает мысли, чтобы писатель Послания заимствовал своё учение из Апокалипсиса, или писатель Апокалипсиса – из Послания; а объясняет сходство тем, что идеи о Нероне в то время были очень распространены. Послание, по его мнению, написано между смертью Нерона (9 июня 68 года) и разрушением Иерусалима (август 70 года) 1213 . По поводу этого толкования заметим, что сходство человека греха с апокалипсическим зверем, равно как и вообще сходство мыслей рассматриваемого отдела с некоторыми изречениями Апокалипсиса, объясняется одинаковостью предмета речи: и там и здесь изображается одно и то же лицо. Но это не значит ещё, что это лицо есть Нерон. Спитта не без основания утверждает, что в первые годы по смерти Нерона ещё не было саги о Нероне, как имеющем воскреснуть 1214 . Можно сказать более: даже при Марке Аврелии сага передавалась в первоначальном своём виде, т. е. что Нерон не убит, а живёт среди Парфян и некогда придёт оттуда в Рим. В первый раз мысль о воскресении убитого Нерона встречается в Толковании Викторина Петавийского , около 300 года. |
| Определили: Указ Святейшего Синода принять к руководству и исполнению, изменив соответствующим образом «Правила о приеме в студенты Академии». V. Отношения Канцелярии Обер-Прокурора Святейшего Синода: а) от 11 октября за 7222: «По утвержденному Г. Сино- —318— дальным Обер-Прокурором 29-го сентября 1901 года докладу Учебного Комитета при Святейшем Синоде кандидат Московской духовной академии Василий Креминский освобожден от данного ему 1-го минувшего сентября назначения в Слуцк и определен на должность учителя географии и арифметики в Черкасское духовное училище». б) от 11 октября за 7235: «По утвержденному Г. Синодальным Обер-Прокурором 29 сентября 1901 года докладу Учебного Комитета при Святейшем Синоде кандидат Московской духовной академии Алексей Краснопевцев определен на должность помощника инспектора, содержимую на епархиальные средства, в Тульскую духовную семинарию». в) от 31 октября за 7651: «По утвержденному Г. Синодальным Обер-Прокурором 11 октября 1901 года докладу Учебного Комитета при Святейшем Синоде кандидат Московской духовной академии Александр Триумфов определен на должность помощника инспектора в Полтавскую духовную семинарию». г) от 10 ноября за 7979: «По утвержденному Г. Синодальным Обер-Прокурором 25 октября 1901 года докладу Учебного Комитета при Святейшем Синоде кандидат Московской духовной академии Владимир Беляев определен на должность учителя географии и арифметики в параллельные классы Перервинского духовного училища». д) от 4 декабря за 8595: «По утвержденному Г. Синодальным Обер-Прокурором 17-го ноября 1901 года докладу Учебного Комитета при Святейшем Синоде кандидат Московской духовной академии Дмитрий Чистилин определен на должность помощника инспектора в Могилевскую духовную семинарию». е) от 5 декабря за 8628: «По утвержденному Г. Синодальным Обер-Прокурором 23 ноября 1901 года докладу Учебного Комитета при Святейшем Синоде кандидат Московской духовной академии Виктор Соколов определен на должность учителя латинского языка в Кашинское духовное училище. |
| На заседании 20 мая 1917 после зачтения соответствующих справок и обсуждения вопроса в степени магистра богословия были утверждены ранее защищавшие свои работы, но по разным причинам не утвержденные Св. Синодом, следующие три соискателя – Виктор Адрианович Беляев 48 , свящ. Петр Преображенский 49 и Алексей Никанорович Котович . Указ Св. Синода о принятии к сведению этого постановления совета академии последовал 14 июля 1917 г. за 50 . Скорее всего, именно данное дело стало причиной того, что А.Н.Котович не продолжил свое исследование по изучению духовной цензуры уже во второй половине XIX века. Хотя, как он сам признавался, к моменту защиты магистерской диссертации у него накопилось довольно много материала и по данному периоду. Тем не менее Алексей Никанорович является едва ли не единственным в отечественной науке исследователем духовной цензуры, а история последней во второй половине XIX – начале XX вв. остается неизученной вплоть до настоящего времени. 1 См. например: Григорьев С.И. Придворная цензура и образ верховной власти (1831–1917). СПб., 2007; Бурлакова Р.С. Правовое регулирование цензуры печати в России в XVIII – начале XX века: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2004. 2 См. например: Кондаков Ю.Е. Либеральные и консервативные направления в религиозных движениях в России первой четверти XIX века. СПб., 2005; Вишленкова Е.А. Заботясь о душах поданных: религиозная политика в России первой четверти XIX века. Саратов, 2002. 5 В отношении содержания работы рецензент деликатно сделал следующий вывод: «Вообще сочинение если и не отличается особенною разработкою вопроса, то не оставляет читателя в неизвестности относительно последовательного хода развития и учреждения цензуры в России преимущественно сочинений по богословским предметам. Находя сочинение в достаточной степени освоившим избранный предмет, признаю его автора заслуживающим степени кандидата». Барсов Т.В. , проф. Отзыв о сочинении студента Миляшкевича Феофана… С.226. 8 Т.В.Барсов вплоть до ухода на пенсию в 1902 г. являлся не только профессором СПбДА по кафедре канонического права, но и обер-секретарем Св. Синода. За первую должность он получал 3000 рублей в год, за вторую – 2000 руб. Кроме того, Т.В.Барсову полагалась казенная квартира. РГИА. Ф.797. Оп.72. I отд. 2 ст. Д.48. Л.3об., 4об. Учитывая только этот факт, в свете дальнейших событий, становится понятно, что Тимофею Васильевичу было что терять в случае написания максимально объективной работы и вообще в случае любой критики учреждения, в котором он работал уже не одно десятилетие. |
| Свободный полёт Алексея Леонова 50 лет назад первый человек вышел в открытый космос 17 марта, 2015 50 лет назад первый человек вышел в открытый космос 50 лет первому выходу человека в открытый космос! Вот уж должен быть праздник на всю Ивановскую. Не гульбище пьяное, а широкое осознание мирного подвига. Россия не только воевать умеет. Самое лучшее – это напряжённый труд тысяч талантливых профессионалов, в результате которого уникальный специалист совершает прорыв. Так было в 1965-м. Ровно 50 лет назад сбылась мечта, которая овладела людьми ещё в Каменном веке: летать, как птица! Шагнуть в небо! Тем более – в открытый космос, в свободный полёт. Помните классическое – «Отчего люди не летают так, как птицы?» А Иванушка на Коньке-Горбунке? Не зря шутили ещё в те годы: это первый случай полёта в русской армии после барона Мюнхгаузена, парившего на пушечном ядре. К.Э. Циолковский задолго до реализации космического проекта предсказывал, что в межпланетных путешествиях людям не обойтись без работы в открытом космосе. И первым человеком в открытом космосе был русский офицер, советский лётчик Алексей Архипович Леонов. Алексей Леонов Вспомним, как громко, на весь мир прозвучало сообщение ТАСС. Многие наши соотечественники услышали его от Виктора Балашова – обладателя лучшего в мире дикторского голоса: «Сегодня, 18 марта 1965 года, в 11 часов 30 минут по московскому времени при полете космического корабля «Восход-2» впервые осуществлен выход человека в космическое пространство. На втором витке полета второй пилот летчик-космонавт подполковник Леонов Алексей Архипович в специальном скафандре с автономной системой жизнеобеспечения совершил выход в космическое пространство, удалился от корабля на расстоянии до пяти метров, успешно провел комплекс намеченных исследований и наблюдений и благополучно возвратился в корабль. С помощью бортовой телевизионной системы процесс выхода товарища Леонова в космическое пространство, его работа вне корабля и возвращение в корабль передавались на Землю и наблюдались сетью наземных пунктов. Самочувствие товарища Леонова Алексея Архиповича в период его нахождения вне корабля и после возвращения в корабль хорошее. Командир корабля товарищ Беляев Павел Иванович чувствует себя также хорошо». |
| Бруно, богослов 12-го века, основатель Картезианского ордена, разумея под Римским царством христианское царство, где бы оно ни находилось, утверждает, что когда мир отложится, как от светской власти этого царства – царей, так и от духовной – папы, тогда будет подготовлено антихристу владычество над неверными, которые, будучи членами антихриста, содействуют своему главе в разрушении веры; и когда это отступление совершится, тогда придет антихрист, в удобное для себя время. Этот мерзкий глава уже производит тайное беззаконие чрез своих членов, предшествующих ему. Но держай препятствует его открытию, его пришествию; это – христианская власть и единство веры. И они будут задерживать его пришествие дотоле, пока не будут взяты от среды, т. е., пока не будут устранены из общества. Или так: христианская власть и единство веры задерживают пришествие антихриста дотоле, пока беззаконие, которое теперь совершается скрытно, будет из среды, т. е., из общества, так что как теперь вера на виду в обществе, а беззаконие сокровенно: так, наоборот, во время антихриста вера будет в сокровенности, а беззаконие на виду; потому что члены антихриста будут стыдиться действий беззакония не более чем действий благочестия, и будет очень мало имеющих веру 13 . По мнению Гуго-а-Сен-Викторска, известного схоластика 12-го в., под отступлением можно разуметь отпадение или от земного Римского царства, или от духовного царства Римской церкви, или от веры, или же оно означает самого антихриста. Слова же апостола о тайне беззакония означают то, что в Нероне и в других злых уже действует скрытно дьявол, который в антихристе будет свирепствовать явно. Почему же говорится, что в Нероне дьявол действовал тайно, между тем как Нерон явно отвергал Христа и знал тех, которые проповедовали Его? Потому что Нерон делал это по некоторому коварному внушению; или, что лучше, гонение то было как бы тенью и прообразом того гонения, которое будет чрез антихриста и которое будет гораздо более тяжким в сравнении со всеми предшествующими ему гонениями 14 . |
| Я позволил себе привести эту выписку в большем размере, чем дозволяют то узкие рамки трактуемого вопроса, затем, чтобы дать возможность читателю за один раз познакомиться с понятием о естественных добродетелях и узнать, что последние все же не естественны в том смысле, какой придает этому термину позитивная наука, ибо и они вложены в природу человека и животных Богом. Всем этим объясняется, почему мы и в язычестве находим высокие образцы добродетели и иногда поразительное предвосхищение христианских идей 721 Но все дело в том, что доброделание языческое крайне несовершенно; несовершенно и само по себе, а если дело рассматривать с христианской точки зрения, то оно и совсем никуда негоже. Почти всегда добродетель у язычников делалась не ради красоты ее самой (самый малый из достойных побудительных мотивов), а ради побочных целей. Сколько сюда примешивалось тщеславия, хвастовства, которые претили иногда им самим же 722 И ради тщеславия чего только ни делалось: философ Анаксагор предоставляет, например, свои поля топтать верблюдам и овцам, желая показать свое беспристрастие к вещам; Крател обращает свое имущество в деньги и бросает их в море... А чтобы раздать свое достояние бедным голодающим или своим подыхающим от тяжелой работы рабам – до этого их «царственные» умы не додумывались! 723 / Но язычники меня вовсе не интересуют, а заговорил я о них только затем, чтобы некоторые христиане спросили себя, далеко ли они сами ушли вперед от исполнения добродетели по-язычески. Не увидим ли мы, если хорошенько вникнуть в дело, что в большинстве случаев христиане, совершая добродетель, сами далеко отстоят мыслью от Христа? Подадут милостыню, но лишь из чувства жалости к калеке (всем известны случаи, когда последние, чтобы собрать больше денег и подействовать на нервы сентиментальных барынь, нарочно уродуют себя или подделывают свои уродства, как нищие «Дворца чудес» в «Notre-Dame de Paris» «Собор Парижской Богоматери» (франц.) – роман В. Гюго. – Прим. составителя.) у Виктора Гюго, где можно видеть «les aveugles qui regardent et les culs-de-jatte, boiteux qui courent»). «слепых, которые глядят, и безногих, хромых, которые бегают» (франц.)) Примут нынешние христиане участие и в воспитании сироты, но по действию скрытой страсти 724 Скроют, подавят проявление и самой страсти (например гнева), но опять-таки только потому, что это – «неприлично» 725 В великосветском обществе, для того чтобы скрыть краску гнева или стыда, дамы нарочно белятся, так что лицо делается «эмалированным», «маской», под которой ничего не видно. |
| Многое было и будет сказано в похвалу почившему и в наше назидание и утешение, ибо прежде чем расставаться с этим дорогим покойником, хочется наглядеться на его благородные черты, которых и смерть не посмела обезобразить, хочется глубже напечатлеть в своей душе образ этого увы, в наше время редкого типа, хочется унести от этого гроба самые светлые и глубокие воспоминания об этой прекрасной жизни, унести и лелеять в сердце как заветную святыню и сокровище.... О почившем хочется сказать многое, но можно бояться, что не скажешь ничего или скажешь мало и не то, что следовало. Так величав, так богат умственными и нравственными качествами наш почивший старец! Так благородна, так прекрасна была его жизнь! И вот не стало его, этого милого старца и как пусто, как уныло на душе! Светило и грело солнышко и вот померкло оно, – и тревожно спрашиваешь и теряешься в думах: кто же замерит его, этого мудрого, доброго и приветливого Виктора Дмитриевича? Но, скорбя о почившем, не будем казаться неимущими христианского упования. Когда скорбь теснит сердце, будем искать утешение в молитве, там где его искал и находил и наш почивший наставник. Помянем то неложное обетование Спасителя, что чистии сердцем Бога узрят. В этой чистоте сердца, облагодатствованного христианством, может быть лежит ключ к объяснению той ясности ума и воззрений, того нравственного благородства, каким полна была жизнь почившего. Но чистии сердцем Бога узрят и мы веруем, что эта прекрасная жизнь, так неожиданно пресекшаяся, была создана для вечной жизни и блаженства, и что то лицезрение Бога, которое отразилось в сочинениях почившего, есть для него лишь ступень к полному и совершенному лицезрению Бога там, где присещает свет лица Божия, у самого Источника всякой истины. Теперь же помолимся, – помолимся прежде всего о нашем почившем наставнике, ибо в этом он теперь более всего нуждается, – но помолимся и о том, чтобы не иссякал в нашей родной Академии этот благородный дух истинной христианской философии и философского творчества, дух самоотверженной любви к истине и науке, дух истинной простоты и истинного величия в жизни. Этому учит нас наш незабвенный старец-наставник из своего гроба и эти заветы оставляет он всем нам. |
| Ни единым словом он не обмолвился о своих заслугах, никогда и ничем не дал кому-либо почувствовать своего превосходства. Одна лишь чарующая беспредельная кротость и ласка светила во всем его существе. И не для избранных только, не для угодных и приятных ему эта ласка была уделом; нет, – его христианская мудрость не знала пристрастия; стоял он выше всяких личных счетов и пререканий. С полным уважением относясь ко всякому чужому мнению, он повиновался лишь тому, что внушала ему его собственная совесть, но никакое разномыслие и разногласие не способно было заставить его уклониться от обычного, неизменного радушия ко всем и каждому. И согласный с ним во мнениях и несогласный, и высший и низший, и старый и юный одинаково спешили к нему за советом и руководством, и всем он готов был помочь, всех встречал с одинаковой обаятельной лаской. Не было и нет у нас другого такого дома, где всем бы дышалось так легко, где все бы сходились так мирно и дружно, как это постоянно бывало в радушном доме дорогого Виктора Дмитриевича. Не случайно все мы привыкли проводить вечер нашего академического праздника именно в этом гостеприимном доме; в светлой личности его хозяина мы видели центр всех примиряющий, все связующий, объединяющий и ободряющий великой силой своей чистой, мирной, скромной и беспристрастной христианской мудрости, яже «свыше». И вот, возлюбленные мои, осиротели мы! Пал ты, наш столп; угас ты, наш светильник; не светят больше твои чудные очи! – Нет у меня таких слов, которыми можно было-бы хотя в слабой мере изобразить твой высокий умственный и нравственный образ! Нет во всем мире таких цветов и венков, которые в состоянии были-бы выразить переполняющие нас чувства! Да не в словах и не в венках тут дело! Пусть дела наши покажут, что семя чистой христианской мудрости, тобой посеянное, пало в нас не на каменистую почву! Пусть дела наши покажут, что добрый пример твоей жизни не всуе стоял пред нашим взором. Да будет тебе это лучшим монументом, и не уста только наши, а дела пусть неумолчно гласят тебе «вечную память»! Речь, сказанная во время отпевания доцентом А. |
|
|
