| Зубов Алексей Викторович Мичман Белов Михаил Александрович — техник ГАГ, 1974 г.р., Нижегородская обл., г. Богородск Белов Михаил Александрович Мичман Грязных Сергей Викторович — техник ВГ, 1978 г.р., г. Северодвинск Грязных Сергей Викторович Старший мичман Власов Сергей Борисович — техник ГР РР, 1957 г.р., п. Видяево Власов Сергей Борисович Медслужба Капитан медицинской службы Станкевич Алексей Борисович — начальник медицинской службы, 1974 г.р., ВМА Станкевич Алексей Борисович Мичман Романюк Виталий Федорович — фельдшер, 1971 г.р., г.Севастополь Романюк Виталий Федорович Химслужба Капитан 3 ранга Безсокирный Вячеслав Алексеевич — начальник химслужбы, 1970 г.р., СВВМИУ Безсокирный Вячеслав Алексеевич Мичман Троян Олег Васильевич — техник х/с, 1971 г.р., г. Баку Троян Олег Васильевич Мичман Рычков Сергей Анатольевич — техник х/с, 1965 г.р., г. Ташкент Рычков Сергей Анатольевич Старший мичман Хафизов Наиль Хасанович — старший инструктор х/с, 1960 г.р., Республика Башкирия, с. Слак Хафизов Наиль Хасанович Служба снабжения Старший мичман Кичкирук Василий Васильевич — старшина команды снабжения, 1967 г.р., Житомирская обл., с. Старый Майдан Кичкирук Василий Васильевич Старший мичман Беляев Анатолий Николаевич — старший кок-инструктор, 1954 г.р., Рязанская обл., п. Пролетарский Беляев Анатолий Николаевич Главный корабельный старшина контрактной службы Янсапов Саловат Валерьевич — командир отделения коков, 1977 г.р., Республика Башкирия, г. Ишимбай Янсапов Саловат Валерьевич Матрос Витченко Сергей Александрович — кок, 1980 г.р., Ленинградская обл., г. Кировск Витченко Сергей Александрович Матрос Евдокимов Олег Владимирович — кок, 1980 г.р., г. Курск Евдокимов Олег Владимирович Секретная часть Мичман Самоваров Яков Валерьевич — начальник секретной части, 1977 г.р., Архангельская обл., п. Луповецкий Самоваров Яков Валерьевич Старший мичман Ерасов Игорь Владимирович — СПС, 1965 г.р., г. Воронеж Ерасов Игорь Владимирович Прикомандированные Старший лейтенант Борисов Арнольд Юрьевич – ведущий инженер ВП МО, 1976 г.р., ВВМУПП |
| Статья г. Лапшина с удовольствием и глубоким интересом прочитается всяким, – как специалистом, так и вообще образованным человеком. Каждый легко и сам может припомнить множество других примеров, кроме приведённых автором, потому что мыслебоязнь проявляется не в отношении только к идеализму и не только в философии, а и во многих других случаях, – напр., в обсуждении вопросов общественных, политических, религиозных и т.п. Последние годы для русской философии сказываются весьма ощутительными потерями. Большинство сходящих в могилу философов обыкновенно и находят себе оценку на страницах «Вопросов». Смерть Н. Я. Грота была настолько неожиданной, настолько же и чувствительной потерей для психологического общества и русской философии. Посвящённые его памяти статьи довольно полно освещают личность и учение этого покойного философа. Жаль только, что его сослуживцы не дали характеристики его, как члена ученой университетской семьи. Все статьи о нём принадлежат частью его ученикам, частью лицам посторонним для Московского университета. Из этих статей читатели могут видеть, какой богато одарённой, энергичной, предприимчивой, прогрессивной и отзывчивой на всё доброе и высокое натурой был Н. Я. Грот (статьи В. Н. Ивановск ого ); каким он был образцовым профессором, чуж- —565— Дым всякой рутины и олимпийства, готовым на самопожертвование в пользу студентов и стремившимся быть для них не столько авторитетным учителем, сколько лишь опытным руководителем и другом (Д.В. Викторов). Что касается собственно воззрений Н. Я-ча, то совершенно верно указывают на глубокий нравственный интерес, проникавший все его работы и двигавший ими; своеобразная, несколько эвдемоническая этика Грота замечательно гармонирует с его духовным складом и, несмотря на свою незаконченность и несогласованность в некоторых частях, производит чрезвычайно подкупающее и приятное впечатление в пользу цельной и симпатичной личности философа (см. статью Ю.И. Айхенвальда). В выработке чисто философских своих взглядов Н.Я. прошёл несколько стадий: «период позитивизма, период метафизического идеализма и период примирения позитивизма и идеализма в духе современной научной философии» (П.П. Соколов). 394 Напомним, кстати, читателям, что Н. Я. Грот был одним из самых плодовитых писателей нашего времени. Полный перечень его учёных и публицистических трудов (сделанный В. Н. Ивановск им ) обнимает 88 названий. Между ними есть и крупные работы высокой научной ценности. |
| Ник. Солярский Дим. Флеров – вол. в спб. ак. Семен Сажин Андрей Боголюбов – вол. в спб. ак. Спасоэ Перович – вол. в спб. ак. Амвросий Преображенский – вол. в спб. ак. Илья Бровкович – вол. в спб. ак. Петр Аннинский – вол. в спб. ак. Ив. Орлов Ив. Молчанов 1-й Мих. Красноцветов – вол. в спб. ак. Фед. Иванов Пав. Молчанов – вол. в спб. ак. Ник. Ветвеницкий – вол. в спб. ак. Ив. Васильев – вол. в спб. ак. Мих. Львов – вол. в спб. ак. Евграф Медведский Конст. Добросердов Вас. Луженский А-р Лебедев Вас. Изгородин Разряд II А-р Быстряков А-р Колумбов Дим. Быстров Ив. Зверев Ник. Кесарев Ал-й Путиловский Мих. Еленев Ник. Яковлев А-р Пашский Фед. Покровский Матфей Добросердов Вас. Хутынский Ал-и Иванов Мих. Велитский Ник. Петропавловский Фед. Тропеофоров Ив. Вороновский Петр Петров А-р Лебедев Дим. Охонский А-р Карпин Яков Смирнов Ив. Окин Ив. Зотиков Ив. Князев Евстафий Семенов Конст. Семенов Валентин Кедров Виктор Зверев А-р Колоколов Ив. Григорьев Ив. Молчанов 2-й Мих. Зерцалов Матвей Срезнев Вас. Чернышев Ив. Ижевский Евграф Ярославский Мих Флоринский Никанор Тихвинский Вас. Тихомиров А-р Соколов Ник. Вишневский Пав. Иродионов 1863 г. Разряд I Влад. Гуляев – вол. в спб. ак. (в сане диакона) Игнат. Аннинский – назн. в спб. ак. Яков Яновский Ник. Скроботов – назн. в спб. ак., но не принят на каз. сод. Влад. Павский – вол. в спб. ак. Ал-й Васильев Гр. Самчевский Ник. Разумовский А-р Розанов Ив. Поспелов А-р Тихомиров – вол. в спб. ак. Фед. Сретенский Вас.Василевский Пав. Беляев – вол. в спб. ак. Дим. Приморский – вол. в спб. ак. Мих. Положенский Мих. Окин Вас. Лесков Павел Нильский – вол. в спб. ак. Ник. Фасанов – вол. в спб. ак. Сергей Горонович Пав. Свиязев Ив. Китаев Гавр. Молчанов Гр. Покровский Ник. Иванов 1-й Фед. Гефсиманский – вольносл. в спб. ак. Разряд II Мих. Лебедев 1-й А-р Румянцев Евгений Горский Антон Стефанов Ник. Парийский Сергей Каменский Пав. Барсов Стеф. Колумбов Петр. Георгиевский Вас. Лебедев Гавр. Чистосердов А-р Бенескриптов Гавр. Стратилатов Петр. Петропавловский |
| У твердив все прежние притязания пап, доведши их до конца, придавши им санкцию богооткровенного учения, объявив папскую систему фундаментом всей христианской веры и существеннейшим условием спасения, Пий IX сказал последнее слово папства... Больше того, что сказал он, не могли сказать ни Гильдебранды, ни Иннокентии, хотя практическое влияние папства на христианский запад не знало тогда никаких границ. Прежде всего Пию IX пришлось высказаться по вопросу о светской власти папства, против которой направлялось итальянское движение. Цель, к которой стремилось правительство Виктора Эммануила, была ясна. Эта цель была предначертана историческим развитием итальянского народа. Опираясь на национальные симпатии всей Италии, Виктор Эммануил располагал также достаточно надежными средствами, чтобы осуществить идею, лежавшую в основе итальянского движения. Рано или поздно церковная область должна была сделаться провинцией объединенной Италии, а Рим перестать быть городом папским. Пий IX не мог противиться этому неумолимому ходу вещей, хотя на защиту жалких обломков его светской власти и явились было французские войска. Но бессильный предотвратить то, что неизбежно должно было случиться, папа все-таки не хотел помириться с необходимостью и действовал так, как будто от его воли и слова зависело дать событиям такое, или иное направление. Да и мог ли в самом деле Пий IX действовать иначе, оставаясь верным традициям римского престола? Папство давно усвоило себе воззрение, что весь мир находится или по крайней мере должен находиться в обладании наместников блаженного Петра в Риме, что все государства мира суть не более, как провинции той всемирной монархии, которая должна находиться во власти пап, и если действительность не соответствовала этому мечтательному идеалу, то папы утешали себя тем, что идеалы вообще всегда расходятся с действительностью. Поэтому, хоть и в высшей степени неохотно, папы довольствовались ничтожными владениями церковной области, стараясь в тоже время уверить себя и других, что косвенно власть их простирается на весь мир чрез посредство императоров и королей, из которых каждый в своей монархии служит не более, как органом папской власти. |
| Он стал представлять себе, не без острого наслаждения, как э т о будет: не больше минуты, и… спазм дыхания, судороги, и — ничего, мрак. Он знал один кристаллик, как рафинад… если в стакане чаю размешать ложечкой, и — глоток!.. Когда-то, при нем, техник Беляев, в лаборатории ошибся — не вскрикнул даже. И потом н и ч е г о не будет. Эти грязные фонари будут себе гореть, а там… — поглядел он в небо, где проступали звезды, — эти, светлые, будут сиять все так же, пока не потухнут все от каких-то неведомых «законов», и тогда все «пути» закончатся… чтобы начать все снова? И ему стало грустно, что они еще будут, и долго будут, когда его не будет, А вдруг после т о г о, после «кристаллика», и о т к р о е т с я? Мысль о «кристаллике» становилась все заманчивей. «Ничего не откроется, а… „лопух вырастет“, верно сказал тургеневский Базаров!..» — проговорил он громко, язвительно и услыхал вздох рядом. Вздрогнул и поглядел: на самом краю скамейки кто-то сидел, невидный. Кто-то подсел к нему, а он и не заметил. Или — кто-то уже сидел, когда он пришел сюда? Он стал приглядываться: кажется, женщина?.. сжавшаяся, в платке… какая-нибудь несчастная, неудачница, — для «удачи» все сроки кончились. Как с извозчиком в переулке, стало ему свободней, будто теплом повеяло, и ему захотелось говорить: но что-то удержало, — пожалуй, еще за «кавалера» примет и обратится в пошлость, в обычное- «угостите папироской». Он испугался этого, поднялся — и сел опять. — Я вдруг ясно в себе услышал: «Не уходи!» — рассказывал Виктор Алексеевич. — Никакого там «голоса», а… жалость. Передалось, мне душевное томление жавшейся робко на скамейке, на уголке. Если бы не послушал жалости, «кристаллик» сделал бы свое дело наверняка. — Я испугалась, что станут приставать, — много спустя рассказывала Дарья Ивановна, — сидела вся помертвелая. Как они только сели, хотела уйти сейчас, но что-то меня пристукнуло. У меня мысли путаются, а тут кавалер бульварный, свое начнет. Встали они — сразу мне стало легче, а они опять сели. |
| Как ни сильно укоренилось мнение, что под отступлением должно разуметь отпадение народов от Римской империи, тем не менее умаление ее, распадение и разрушение, и отложение от нее народов было совершившимся фактом, для всех очевидным; а это не могло не поколебать доверия к установившемуся пониманию слова отступление. Привычка, сила предания, авторитет прежних богословов, продолжавшееся уважение к Риму и распространенное мнение, что под четвертым зверем, из которого возникает антихрист, должно разуметь Римскую империю, как последнее всемирное царство – все это побуждало богословов удержать старое мнение, что отступление означает отпадение народов от Римской империи; а, с другой стороны, разрушение Римской империи, за которым явление антихриста не последовало, заставляло отказаться от этого мнения. Находясь под давлением этих двух диаметрально противоположных требований позднейшие средневековые богословы не имели решимости склониться окончательно ни на ту, ни на другую сторону, а избрали средний путь. Они не отвергли совсем старого мнения, а только перестали считать его почти единственным и безусловно верным: наряду с ним они поставили другие мнения, не отдавая старому мнению предпочтения пред новыми. А иные из них стали думать, что новые мнения не исключают старого, что пред пришествием антихриста одновременно произойдут и политическое отложение народов от Римской империи, и отпадение церквей от повиновения Римской церкви и от единства веры с ней, и отступление людей от веры в Бога, и что у апостола все это выражено в одном слове отступление. Что касается, наконец, до мнения, что под отступлением должно разуметь отступление от веры, то многие из средневековых богословов совсем не высказывают его; другие, как Гуго-а-Сен-Виктор и Петр Ломбард, поставляют его в ряду других мнений и притом на третьем, последнем месте; а иные: Примазий, Рабан Мавр, Алулф и Николай Лирский, держатся этого одного мнения. Но замечательно, что и они не называют отступление безбожием, богоотступлением, а употребляют для обозначения этого состояния другие выражения. |
| Выводы: А) Силовой поворот – это правильное решение, которое было принято полгода назад. Эфемерная либерализация не могла быть ничем иным, как инструментом создания инфраструктуры для последующего госпереворота. Сейчас нужно зачистить всю эту плесень, которая вылезла наружу. Б) Геополитически опять же идеи, что “Запад нам поможет” полностью оказались провальными. Элиты Запада в большинстве – это предатели и подонки, желающие если не организовать, то поддержать госпереворот в Беларуси. Все, кто топил за Запад, тоже оказались в этом лагере. В) Внутренне, после выборов нашу систему следует начать глубоко реформировать, но не по либеральным лекалам, которые подсовываются хамелеонами и закомуфлированными недругами, а государственниками и по правилам государственников. Нам нужна суверенная партийная политическая система. Нам нужно усиление институтов белорусской авторитарной демократии. Нам нужно трансформировать персону Лукашенко в Лукашенко коллективного. Тогда вопрос транзита будет решаться глубоко институционально и без внешних провокаций». При этом следует отметить, что околовластный круг публичных экспертов включает и целый ряд других лиц, которые отличаются еще большей стратегической прорусскостью и патриотическим охранительством: Вадим Гигин, Алексей Беляев, Вадим Елфимов, Валентин Стариченок, Алексей Алдонин, Олег Гайдукевич. Среди них неожиданно для многих оказался и выходец из МИДа, нынешний глава парламентской комиссии по международным делам Андрей Савиных. Это не говоря уже об экспертах-представителях «старой гвардии» русофилов-славянофилов, которые «шестой колонной» во власти были с одобрения запутанного президента и на его беду вытеснены на периферию государственной идеологии и стратегической экспертизы. Что важно, вопреки всем разговорам о враждебности Русского мира «белорусскому суверенитету» (т.е., прежде всего, власти самого А.Лукашенко), пророссйиские белорусские патриотические эксперты, несмотря на все нанесенные им обиды, в эту тяжкую минуту всё-таки поддержали президента, одновременно весьма прозорливо раскрыв саму складывающуюся политическую обстановку и, в частности, изобличив «знамя перемен» Виктора Бабарико: примерами таковых стали видные патриотические деятели и публицисты – писатель Андрей Геращенко , журналист Николай Сергеев , ученый Лев Криштапович . |
| Во всяком случае из них следует, что когда в древности говорили о знаменитости римской церкви, то с прилагаемыми к ней почетными названиями и похвальными эпитетами не соединялось представления о верховенстве авторитета и власти в смысле доктрины папистов. Автор полагает, что его соображения о вселенском авторитете римской церкви и кафедры находят себе фактическое подтверждение во многих событиях, относящихся к церковной истории за первые три века. Идея папства, по его мнению, не только признаваема была тогда принципиально; но ее применяли и к делу с древнейших времен. Это доказывается будто бы уже обычаем епископов Рима писать послания к другим поместным церквам. Автор указывает именно на послания Климента и Сотира к церкви коринфской 114 . Ультрамонтанские писатели кроме того приводят в пример Виктора, Корнилия и Стефана, от которых осталось много посланий, адресованных к восточным и западным церквам, а также Дионисия и Феликса, писавших к александрийской церкви. Дело впрочем не в количестве примеров. Как бы много их ни было, они могли бы иметь доказательную силу в одном только случае, если бы древность не сохранила посланий, писанных к разным поместным церквам другими епископами. Надо знать, что входить в переписку с поместными церквами или их предстоятелями по вопросам веры и христианской жизни, как в первые три века, так и после, не составляло исключительной привилегии пап и не свидетельствовало о каких либо особых правах и преимуществах апостольского престола в Риме. Обычай писать послания был в древности выражением братского общения, был средством взаимного обмена мыслей по важнейшим церковным вопросам. И этим средством общения пользовались не только епископы Рима, но с одинаковым правом, и даже гораздо чаще их, предстоятели других поместных церквей. Известны послания адресованные к разным поместным церквам востока и запада, в том числе и к церкви римской и ее первосвященникам, Игнатием Богоносце м, Поликарпом смирнским , Дионисием коринфским, Дионисием александрийским , Иринеем лионским и Киприаном карфагенским . |
| Отче наш , мудрый руководитель наш, великий учитель наш! Не о сугубой силе мудрости и веры, пребывавшей в тебе, просим мы, ибо это было бы слишком много; но да пребудет дух твой всегда между нами! Оставленные тобой бессмертные труды твои да будут постоянным жизненным руководством и наставлением, светлым маяком, указывающим путь к тихой пристани, которой ты уже достиг. Да будет вечно памятен всем знавшим тебя чистый образ твой, – образ идеального человека и великого деятеля великой «науки наук»; да будет он всегда свято храним в сердцах учеников твоих, и да пребудешь ты всегда для нас примером и руководителем в жизни и в честном служении истине. Речь, сказанная во время отпевания студентом 2-го курса Л. Соколовым Братья товарищи! Пред нами гроб, заключающий в себе бренные останки дорогого наставника нашего, оставившего этот мир печали, слез и никогда не удовлетворяемых исканий. Собрались мы сюда, чтобы отдать последнее целование нашему дорогому и приснопамятному почившему, чтобы христианским погребением проводить в загробную, вечную и бессмертную жизнь этого истинно-верующего христианина. Замерли вещавшие истинную мудрость уста его, онемел язык, источавший потоки духовной мудрости, закрылись глубокие, полные жизненного смысла глаза его. Скорбь при виде смерти мужа мудрого и доблестного поборника истины весьма естественна. Благо человечества зиждется на этих великих духом людях. Муж совета и крепости, муж нравственной силы и устойчивости влагает в жизнь нравственную мощь, дает ей толчек по направлению к истинной цели жизни. Человеческое благо созидается не столько словом и проповедью, сколько деятельным осуществлением истины в нашей жизни. Для блага человечества нужны люди дела, а не одного только слова. Таким-то мужем совета, таким деятельным проводником в жизнь нравственных начал был среди нас наш приснопамятный почивший. Для нас с вами, возлюбленные братья, смерть Виктора Дмитриевича есть чрезвычайно тяжелая утрата, потому что мы потеряли философа христианина, надежного руководителя наших мыслей. |
| С первых-же лет своего общественного служения он без устали работал над своей наукой и только смертная болезнь положила предел его непрерывному труду. Он пал как воин на поле брани, с оружием в руках. Лишь за пять дней до смерти юные питомцы еще назидались его мудрым словом, которое ни для кого нежданно-негаданно, оказалось прощальным; лишь на смертном одре перо выпало из руки его, а последние труды его даже и не успели еще появиться в печати. Длинный ряд ученых произведений был плодом его многолетней, неустанной работы и стяжал он себе почетное имя. Высокий талант и ученость почившего встретили всеобщее, единодушное признание. Почтил его с высоты монаршего престола Сам Царь-Освободитель, избрав наставником Своего державного первенца. Почтен он был по своим заслугам многими высокими знаками царской милости. Чтила его наука, ибо не было и нет такого русского философа и богослова, который не знал-бы трудов Кудрявцева и не относился бы к ним с должным уважением. Гордились духовные журналы, когда на их страницах появлялись его труды. Высоко, признательно чтили и чтят своего дорогого наставника многочисленные питомцы нашей академии, рассеянные по всем концам земли русской, на всех поприщах общественного служения. Как-бы ни был кто из них высоко поставлен судьбой: но, посещая посад, всегда считал своим священным долгом побывать у Виктора Дмитриевича, выразить ему свое глубокое почтение и признательную память. Никогда мы не забудем, наконец, тех отрадных часов, какие пришлось нам пережить в знаменательный день 25-летнего юбилея нашего дорогого философа 3 . Это было великое торжество ученой и нравственной силы, многочисленные вещественные памятники которого доселе сохраняются и навсегда сохранятся на память потомству. Вот какой облак свидетелей превозносил и превозносит имя почившего, но его мудрость была «скромна». Все преклонялись пред его талантом, но сам он как-будто не хотел и видеть его в себе. Все им гордились и только сам он собой не гордился ни мало. Ни всеобщее уважение и почет, ни высота общественного положения не в силах были смутить его истинно-христианскую скромность. |
|
|
