| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание КАНОН термин, широко используемый в различных сферах церковной науки: 1) в библеистике - см. Канон библейский ; 2) в литургике - см. Канон (жанр визант. гимнографии), Канон мессы ; 3) в каноническом праве - см. Каноны (правила); 4) в церковном искусстве - канон иконописный. История термина Греческое слово κανν родственно существительному κννα - тростник; тростниковая ограда. Последнее в свою очередь представляет собой заимствование из семит. языков. В ВЗ неоднократно употребляется существительное означающее «тростник», отсюда производные значения «трость», «брус для измерения». В первоначальном, букв., значении слово употреблено в 3 Цар 14. 15: «...как тростник ( ), колеблемый в воде»; в Ис 19. 6: «...камыш ( ) и тростник завянут»; в Пс 67. 31: «Укроти зверя в тростнике» ( букв.- «зверь тростника») и в ряде других библейских текстов, а также слово в значении «трость (для опоры)» - в 4 Цар 18. 21 (=Ис 36. 6). Производные значения слова в древнеевр. языке можно разделить на 2 группы: связанные с идеей ответвления; связанные с идеей меры и измерения. В кн. Исход слово 24 раза употреблено в значении «ветви семисвечника» (Исх 25. 31, 32, 35; 37. 17-18 и др.); в Иезекииля пророка книге слово регулярно используется в значении измерительного инструмента: «...и в руке того мужа трость измерения ( ) в шесть локтей, считая каждый локоть в локоть с ладонью; и намерил он в этом здании одну трость ( ) толщины и одну трость вышины... И в каждой боковой комнате одна трость длины и одна трость ширины... и в пороге ворот у притвора... одна... трость» (Иез 40. 5-7; т. о., слово ситуативно используется не только в значении измерительного инструмента, но и в значении меры длины. См. также: Иез 40. 3; 42. 16-19). Древнейшие зафиксированные контексты употребления греч. κανν соответствуют значению «трость»: у Гомера упоминаются прутья (καννες) щита, служившие его каркасом и рукоятью («...Несторов щит, о котором слава до неба восходит, будто из золота весь он - и круг, и его рукояти (καννας)» ( Homer. |
| Прор. Иеремия. Миниатюра из Книги Пророков. 1489 г. (РГБ. Ф. 304. I. 90. Л. 291 об) Изображения И. с атрибутом - каменной скрижалью завета - редки (иконы «Похвала Богоматери, с Акафистом» - ок. 1502, ГРМ; 2-я пол. XVI в., ГММК). Как правило, в руках у пророка свиток, который в отдельных случаях свернут (напр., в Книге пророков) или по форме напоминает свиток ап. Петра (напр., в мон-ре Паммакаристос (Фетхие-джами) в К-поле), иногда пророк обеими руками держит развернутый поперек свиток (ц. Сан-Витале в Равенне). На развернутом свитке чаще всего присутствует текст Вар 3. 35 (напр., София К-польская, ок. 878; ц. вмч. Георгия в мон-ре Старо-Нагоричино, 1317-1318) или Вар 3. 36 - вероятно, самый ранний из известных текстов в монументальном искусстве (ц. Санта-Мария дель Аммиральо (Марторана), Палермо, Сицилия, 1143-1148; ц. Панагии Паригоритиссы в Арте, ок. 1290; мон-рь Хора (Кахрие-джами) в К-поле, ок. 1316-1321). Эти тексты на свитке И. наиболее часто встречаются в визант. и древнерус. искусстве XI-XII вв. Средневек. богословской мыслью И. рассматривался как ревностный служитель Бога, провозвестник нового завета, т. к. предсказал воплощение Сына Божия и Его страдания. Текст Книги прор. Иеремии на свитках встречается реже: Иер 11. 18 (Введенская ц. мон-ря Нова-Павлица, Сербия, до 1389), Иез 11. 19 (Токалы-килисе в Гёреме, Каппадокия, кон. X в.), Иер 38. 31 (ц. Успения Пресв. Богородицы мон-ря Грачаница, ок. 1320; ц. праведных Иоакима и Анны (Кралева ц.) мон-ря Студеница, Сербия, 1314), Иер 11. 18-19 - часть литургического чтения в Страстной четверг, связанная со Страстями Христа, а Иер 38. 31 - часть службы в субботу Страстной седмицы, связанная с НЗ. На иконах текст свитка чаще из Книги прор. Иеремии - Иер 31. 21 («Обрати сердце твое на дорогу, на путь, по которому ты шла; возвращайся, дева Израилева, возвращайся в сии города твои») или Иер 31. 31 («Вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет»). В декорации храмов И., как и др. |
| Сцена суда первосвященников Анны и Каиафы встречается на миниатюрах из визант. лицевых Евангелий XI в. (напр.: Paris. gr. 74. Fol. 55, 97v, 160, 160v). На миниатюре из Евангелия монастыря Дионисиат (Ath. Dionys. 587m, кон. XI в.), где изображена не сцена суда, а собственно синедрион, К. сидит на судейском стуле с белым куколем (кидаром?) на голове. На нем, как и на стоящем перед ним др. первосвященнике, вероятно Анне, длинный хитон и верхняя колоколообразная риза, сходная со священнической фелонью. У обоих первосвященников длинные заостренные бороды. Этот иконографический тип изображения К. и Анны будет характерен для искусства средневизант. периода. На фреске Спасского собора Мирожского мон-ря в Пскове (рубеж 30-х и 40-х гг. XII в.), где представлен развернутый Страстной цикл, первосвященники изображены дважды: сидящими на престоле и выслушивающими лжесвидетелей и стоящими за судейским столом, выносящими обвинение Иисусу Христу. Их белые головные уборы, куколи, имеют орнамент в виде черных штрихов. Жест правой руки К., обернувшегося к Пилату, имеет характерные особенности: такое перстосложение с прижатыми к ладони 3-м и 4-м пальцами и отставленными 2-м пальцем и мизинцем встречается у пророков, его принято называть жестом пророческого откровения. Жест К. в мирожской росписи напоминает о его невольном пророчестве об Иисусе Христе, которое приведено в Евангелии от Иоанна: «Вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтоб весь народ погиб. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ, не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино» (Ин 11. 49-52). Произнесенные на совете первосвященников и фарисеев слова К. об Иисусе Христе, Который совершает столько чудес, что в Него могут уверовать все, были вдохновлены Св. Духом, хотя сам первосвященник, свидетельствуя истину о Спасителе, не прислушался к собственным словам и не уразумел их истинного смысла. |
| Явление ангела, вид к-рого «был, как молния», вызвало у стражи, охранявшей пещеру, сильный испуг, «стерегущие пришли в трепет и стали как мертвые» (Мф 28. 2-4). Об этом они рассказали иудейским первосвященникам, а те, посовещавшись со старейшинами, дали воинам «довольно денег», чтобы они распространили ложную версию исчезновения тела из гробницы, согласно к-рой ученики Христа выкрали Его тело, чего не заметила спавшая в то время стража (Мф 28. 11-15). Описание самого события Воскресения, т. е. того, как Иисус Христос ожил и оказался вне погребальной пещеры, в канонических новозаветных текстах отсутствует и имеется лишь в апокрифическом «Евангелии Петра». Этого события никто из людей не видел. Даже Пресв. Дева, Которой, согласно церковному Преданию, Воскресший явился первой, видит Христа уже после Его Воскресения. Поэтому событие В. как таковое никогда не изображалось в визант. и древнерус. иконографии. Свидетельство Иисуса Христа и апостолов о Воскресении Прор. Иона во чреве китовом. Миниатюра из Хлудовской Псалтири. Сер. IX в. (ГИМ. Греч. 129. Л. 157) Прор. Иона во чреве китовом. Миниатюра из Хлудовской Псалтири. Сер. IX в. (ГИМ. Греч. 129. Л. 157) Имея власть над жизнью и смертью (Ин 11. 25), Христос не только воскрешал умерших (дочь Иаира - Мф 9. 18-19, 23-25; сына вдовы из города Наин - Лк 7. 11-15; Лазаря из селения Вифания - Ин 11. 1 слл.), что предвозвещало Его собственное восстание из мертвых, но и предсказывал Свое Воскресение. Он неоднократно говорил Своим ученикам, «что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет» (Мк 9. 31; ср.: 8. 31; 10. 34). При этом Иисус Христос ссылался на ветхозаветное «знамение Ионы», «ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Мф 12. 39-40). Он говорил также «о храме тела Своего» (Ин 2. 21): «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Ин 2. 19; ср.: Мф 26. 61). Эти слова не были поняты теми, к кому они были обращены (Ин 2. |
| Wash., 1987; Жуков К. А. Эгейские эмираты в XIV-XV вв. М., 1988; Treadgold W. The Byzantine Revival 780-842. Stanford, 1988; Harvey A. Economic Expansion in the Byzantine Empire 900-1200. Camb., 1989; Haldon J. Byzantium in the VIIth Cent. Camb., 1990; Stauridou-Zafraka A. Νκαια και Ηπειρος τον 13α αινα. Thessal., 1990; Magdalino P. Tradition and Transformation in Medieval Byzantium. Camb., 1991; idem. The Empire of Manuel Comnenos. L., 1993; Кулаковский. История Византии; Cameron A. The Later Roman Empire, AD 284-430. Camb., 1993; idem. The Mediterranean World in Late Antiquity. L.; N. Y., 1993; Nicol D. M. The Last Centuries of Byzantium: 1261-1453. Camb., 19932; Р. Време Jobaha V Палеолога: 1332-1391. Београд, 1993; Basso E. Genova: un impero sul mare. Cagliari, 1994; Angold M. Church and Society in Byzantium under the Comneni 1081-1261. Camb., 1995; Kafadar C. Between Two Worlds: The Construction of the Ottomans State. Berkeley, 1995; Lock P. The Franks in the Aegean, 1204-1500. L.; N. Y., 1995; Soulis G. Ch. The Serbs and Byzantium during the Reign of Tsar Stephen Dušan (1331-1355) and His Successors. Wash., 1995; New Constantines: the Rythm of Imperial Renewal in Byzantium. Brookfield, 1996; Καρπζηλος Α. Βυζαντινο στορικο κα χρονογρφοι. Αθνα, 997; Prosopographie der mittelbyzantinischen Zeit. 1. Abt. (641-867). B., 1998-2001. 6 Bde; Рудаков А. П. Очерки визант. культуры по данным греч. агиографии. СПб., 19972; Успенский Ф. И. История Визант. империи. М., 1997. 3 т.; он же. Очерки по истории визант. образованности. М., 19982; Васильев А. А. История Визант. империи. СПб., 1998. 2 т.; Оболенский Д. Визант. содружество наций. Шесть визант. портретов. М., 1998; Визант. цивилизация в освещении рос. ученых. М., 1999. 2 т.; Любарский Я. Н. Визант. историки и писатели. СПб., 1999; Грабар А. Император в визант. искусстве. М., 2000; Карпов С. П. Латинская Романия. СПб., 2000; Бородин О. Р. Равеннский экзархат: Византийцы в Италии. СПб., 2001; Медведев И. П. Правовая культура Визант. |
| Советские византинисты начали регулярно принимать участие в работе Международных конгрессов византинистов (с 1955, Стамбул). В связи с подготовкой к конгрессам выходит периодическое издание «Византийские очерки». Участники XVII конгресса византинистов в Вашингтоне (Р. М. Бартикян, К. В. Хвостова, З. В. Удальцова, Г. Г. Литаврин, С. П. Карпов). Фотография. 1986 г. С кон. 60-х гг. в сфере интересов советских византинистов оказываются различные сюжеты, выходящие за рамки социально-экономической тематики: общественно-политическая мысль, история лит-ры, право, внутренний мир визант. интеллектуалов и др. Публикуются работы, посвященные различным проблемам В.: А. В. Банк (прикладное искусство), Горянова (религиозно-полемическая лит-ра), Гранстрем (палеография и кодикология), А. П. Каждана (культура, лит-ра, русско-визант. отношения), Г. Л. Курбатова (общественная мысль, историография), В. Н. Лазарева (история визант. живописи), М. В. Левченко (партии цирка, русско-визант. отношения), Липшиц (юриспруденция), Г. Г. Литаврина (византино-болгар. отношения), Пигулевской (византийско-иран. отношения), Е. Ч. Скржинской (итало-визант. связи), Сюзюмова (источниковедение), З. В. Удальцовой (культура и идеология), В. А. Арутюновой-Фиданян (армяно-визант. культурные связи), М. В. Бибикова (визант. лит. памятники и их переводы в слав. мире), В. В. Бычкова (раннехрист. и визант. эстетика), Е. В. Герцмана (музыка), П. И. Жаворонкова (политическая история Никейской империи), С. П. Карпова (история Трапезундской империи, левантийская и причерноморская торговля итал. морских республик), А. С. Козлова (политическая история ранней Византии), Я. Н. Любарского (историческая лит-ра, переводы), И. П. Медведева (культуры Византии эпохи Палеологов), Е. Н. Мещерской (восточнохрист. апокрифы), М. А. Поляковской (культура и общественно-политическая мысль поздней Византии), Г. М. Прохорова (богословская и полемическая лит-ра), В. П. Степаненко (политика Византии в Закавказье и на Ближ. Востоке), В. И. Уколовой (общественная мысль позднеантичной и ранневизант. эпохи), Б. Л. Фонкича (греч. кодикология), К. В. Хвостовой (правовые отношения, теоретические проблемы исторического познания), А. А. Чекаловой (общественная жизнь ранней Византии), И. С. Чичурова (визант. историческая лит-ра, политическая идеология средневизант. эпохи и Др. Руси, антилат. церковная полемика), В. С. Шандровской (сфрагистика), К. Н. Юзбашяна (армяно-визант. отношения) и др. ученых. |
| Основатель совр. рус. научной школы В. акад. В. Г. Васильевский первым из рус. ученых обратился к Византии как к основной сфере своих научных интересов. Его труды на много десятилетий определили многие основные направления дальнейшего развития рус. В.: главными темами работ ученых в России стали аграрная история Византии и история русско-визант. отношений, преимущественно эпохи Др. Руси. Др. видный представитель рус. В., акад. Ф. И. Успенский , занимался изучением византийско-слав. отношений в контексте общей истории Балкан и Вост. Европы. Ученый внес огромный вклад в изучение внутренней истории империи, начал систематическое исследование актового материала. В области истории культуры важнейшей работой Успенского являются «Очерки по истории визант. образованности» (СПб., 1891. М., 2001), в к-рой была показана связь между догматическими спорами в Церкви и общественно-политической мыслью различных эпох визант. истории с IX по XIV в. Основателем российского и мирового визант. искусствоведения стал Н. П. Кондаков. Изучая памятники визант. искусства - первоначально преимущественно книжные миниатюры,- он создал особый метод иконографического анализа, к-рый позволил впервые установить пути развития творческого мышления визант. художников по мельчайшим изменениям в рамках ограниченного числа традиц. сюжетов. Его труды опровергли представление о статичности визант. искусства, была впервые представлена проблема взаимоотношения художественной культуры Ренессанса и поздней Византии. Одним из существенных направлений рус. В. было изучение визант. права и отношений между Церковью и гос-вом. Ф. А. Курганов , изучив взаимоотношения гос-ва и Церкви в Византийской империи, отверг распространенную в мировой науке того времени концепцию визант. цезарепапизма, т. е. деспотического господства императоров над Церковью. В дальнейшем изучение визант. права в российской науке тесно соприкасалось с проблематикой истории Церкви, к-рая стала одним из важнейших направлений исследований. Достижениями историко-правового направления стали книги Н. |
| К. видел специфику визант. гос-ва в том, что его основными функциями являлись взимание податей и ренты с производителя и поддержание порядка. Однако по мере усиления провинциальной феодальной знати характер визант. гос-ва изменялся: с одной стороны, происходила феодализация имп. власти, укреплялись патримониальные связи, изменялись основы легитимации имп. власти. Визант. император из главы к-польского бюрократического аппарата постепенно стал феодальным сюзереном. С др. стороны, возрастала политическая власть духовных и светских феодалов и возникли тенденции к политическому разобщению страны. Докт. диссертация К. также вызвала серьезные научные дискуссии (в частности, с М. Я. Сюзюмовым), но при этом была признана историками как существенный вклад в науку. В 1961 г. К. возглавил работу над 2-м томом «Истории Византии», которую осуществлял сектор византиноведения. Он написал для 2-го и 3-го тома неск. глав по источникам IX-XII и XIII-XV вв., социально-экономической, политической, адм. истории XI-XII вв., истории Церкви, богословию и лит-ре. Всегда тяготевший к широкому видению проблемы К. стремился воссоздать цельную картину визант. цивилизации. В монографии «Византийская культура (X-XII вв.)» (1968) как единое целое рассматриваются все стороны жизни визант. общества. К. определил его основную черту - «индивидуализм без свободы». Визант. общество было акорпоративным и антииерархичным с относительно прочными семейными связями и сильной вертикальной динамикой. Господствующий класс формировался не как сословие, но скорее как окружение императора, который в свою очередь был не главой знатнейшего рода, а сверхличным воплощением божества и символом гос. машины. С индивидуализмом и акорпоративностью общества теснейшим образом связаны, по мнению автора, специфические особенности визант. мировоззрения и художественных принципов лит-ры и искусства. Предметом искусства являлся не скоротечный и изменчивый мир явлений, доступный органам чувств, а Суть и вечная и неизменная, открывающаяся лишь умственному взору Идея мира. Художественный образ как подобие Идеи воспринимался более реальным, нежели видимая действительность, отчего целью художника становилось не подражание тварному миру, а создание новой реальности, передающей божественный смысл мироздания. Устремление к Идее, к Бесконечности стало для византийцев важнейшей эстетической задачей. Этой цели служили, в частности, стилистическая симметрия и ритмический повтор, столь свойственные визант. лит-ре и искусству. Они являлись не просто художественными приемами, а скорее средством деконкретизации, с помощью к-рых достигалось воплощение Идеи. Подчиненность художественного творчества Идее породила стремление освободиться от конкретных примет времени, места и традиционности в произведениях искусства. В нестабильном визант. мире появились изобразительное искусство и лит-ра, намеренно отрицающие сиюминутность, ориентированные на вечные ценности. |
| Нек-рые сирийцы, оказавшиеся на территории сасанидского Ирана, активно участвовали в персид. дипломатических посольствах в В. и. Поскольку они занимали видное положение при дворе шаханшахов и прекрасно владели греч. и среднеперсид. языками, а иногда и знаниями по медицине, последние привлекали их как переводчиков и как врачей. Реликварий из сокровищницы собора в Ахене. Кон. X в. (Сирия?) Реликварий из сокровищницы собора в Ахене. Кон. X в. (Сирия?) V. Византийское наследие в средневековой Сирии и Палестине. В течение первых 2-3 поколений после араб. завоевания гос. строй, экономика, социальные структуры и бытовая культура большей части населения этого региона сохраняли визант. характер. Канцелярское делопроизводство велось на греч. языке, использовалась визант. монетная система, сбор налогов осуществлялся по старым визант. кадастрам, региональные элиты сир. христиан играли большую роль в управлении бывш. визант. провинциями. Только на рубеже VII-VIII вв. в результате реформ халифа Абд аль-Малика произошло укрепление мусульм. государственности и, в частности, вытеснение прежней ромейской атрибутики. Однако в сфере ремесленного производства, изобразительного искусства и архитектуры визант. традиции еще долго сохранялись почти в неизменном виде. Мечеть Омейядов в Дамаске (707) считается одним из лучших образцов визант. искусства VIII в.; омейядская эпоха была последним этапом развития позднеантичной культуры в Вост. Средиземноморье. В эпоху Аббасидов на Ближ. Востоке начинается преобладание иран. культурной традиции. Тесные связи с визант. культурой сохраняли ближневост. христиане. Если у сиро-яковитов этим связям отчасти препятствовала традиц. грекофобия, болезненная память о визант. гонениях, то мелькиты (т. е. православные) халифата долгое время продолжали считать себя, хотя бы теоретически, частью визант. ойкумены, подданными к-польских василевсов. В VII-VIII вв. православные Ближ. Востока активно участвовали в церковной жизни Византии, во Вселенских Соборах; в Палестине продолжалось лит. |
| Правосл. литургия по Г. о. значительным образом отличается от католич. чина рим. мессы из-за влияния на нее визант. обряда, мн. элементы к-рого были включены комиссией в чин «литургии согласно св. Герману Парижскому». В начале литургии совершаются входные молитвы ( les prières préparatoires ), соответствующие accessus ad altare в рим. обряде (Пс 42, Confiteor, ascensio ad altare, introit), при этом допускается чтение входных молитв из визант. обряда. При облачении клирики читают традиц. зап. молитвы, облачения соответствуют используемым в Зап. Церкви (амикт, альба, стола, манипул, далматик и др.). Диакон совершает приготовление Даров ( la préparation des Dons ) с молитвами, частично заимствованными из чина проскомидии визант. обряда. Литургия оглашенных ( Liturgie des Catéchumènes ) начинается с диаконского возглашения: «Soyons attentifs! En silence!» (Внимайте! Храните молчание!) в соответствии с «Кратким толкованием» Псевдо-Германа. После antiphona ad praelegendum совершается вход с Евангелием и чтение молитвы малого входа из визант. обряда, по входе читаются молитвы начала литургии из визант. обряда ( ). Далее чинопоследование соответствует «Краткому толкованию»; при архиерейском служении во время пения Трисвятого (на 3 языках - греч., лат., франц.) допускается осенение народа трикирием и дикирием с чтением молитвы «Seigneur, regarde du haut des cieux» ( в визант. чине архиерейского богослужения ). По гомилии диакон читает литанию (prece), схожую с мирной ектенией визант. обряда. Литургия верных ( Liturgie des Fidèles ) начинается с диаконского призыва затворить двери, предстоятель преподает благословение, далее следует чтение народом «Верую» (Credo), во время к-рого диакон совершает каждение алтаря и храма. После Credo читаются 2 молитвы Praefatio fidelibus, предваряющие офферторий , состоящий из Sonus - пения Que toute chair humaine fasse silence ( ) и процессии с Дарами, схожей с вел. входом в визант. обряде. Во время процессии священник читает молитву Aucun de ceux qui sont liés ( ). По поставлении на престол Дары покрываются покровом (palla) с молитвой Le noble Joseph ( ), что также является прямым заимствованием из визант. обряда, в это время хор поет Laudes. |
|
|
