| Кертар Даэрон был задуман для передачи звуков синдарской речи. Знаки древнейшего Кертара представлены в следующей таблице 2 под номерами 1, 2, 5, 6, 8, 9, 12, 18, 19, 22, 29, 31, 39, 42, 46, 50. 13-15 - нефиксированные знаки. Система расположения отсутствует. 39, 42, 46, 50 - гласные, оставшиеся при дальнейшем развитии неизменными. 13 и 15 - это «х» или «с», так же как 35. Эта неопределенность просуществовала долго. В знаках, содержащих в качестве элементов «палку» и «ветку», «ветка» обычно присоединялась к «палке» справа. Левое присоединение встречалось редко и не имело фонетического смысла. Даэрон расширил и упорядочил древний Кертар. Серии 13-17 и 23-28, видимо, принадлежат Нолдорам Эрегиона, поскольку представляют звуки, отсутствующие в синдарском. В упорядоченном «Даэроне» можно выделить следующие признаки (вероятно, подсказанные системой Феанора): – дополнительная «ветка» означает усиление звука; – перевернутый знак требует придыхания; – «ветка» справа и слева усиливает звук и делает его носовым. Морийские гномы произвели в «Даэроне» существенные изменения. Надпись на могиле Балина сделана уже на Ангертас Мориа. Изменились значения: 12 - «р», 17 - «з», 22 - «н», 29 - «ч», 33 - «х», 35 - «ь»,40 - «и», 53 - «н», 58 - «ц». У гномов Эребора была своя транслитерация. Она встречается, например, в Книге Мазарбул, но здесь не приводится. Приложение VI Народы и языки Третьей Эпохи Язык на котором написаны Летописи - Вестрон, или Всеобщий Язык Западных Земель Среднеземья в Третью Эпоху. На протяжении этой эпохи он стал «родным» языком всех народов (кроме эльфов), живших в пределах древних королевств Арнор и Гондор: вдоль всего побережья от Умбара до покрытого льдом Форохельского Залива, а на суше - до Мглистых и Хмурых Гор. Он распространен также на севере, вверх по течению Андуина, на нем говорят западнее Реки и восточнее Гор до самой Оболони. Во времена Войны Кольца он по-прежнему существовал в качестве основного. Небольшая часть Дикого Народа все еще жила в лесу Друадан а Анориене, а в холмах Дунгара селились остатки коренного населения Гондора. Там говорили на своих языках, как и в Рохане, куда всего пятьсот лет назад пришли с севера рохирримы. Но и для тех, кто сохранял исконный язык, Вестрон был обязательным вторым языком. Так было и у эльфов, так было и по всем долинам Андуина, и на востоке до дальних опушек Сумеречья. Даже среди Дикого Народа и дунгар, избегавших контактов с другими племенами, обязательно были владевшие Вестроном, хотя, может быть, говорили они на нем не очень чисто. О наречиях народов Среднеземья Эльфы |
| — Почему… ты так сказал? Я от неожиданности засмущался, как девчонка, и что-то забормотал. Саня улыбнулся и признался: — Меня в школе звали Ветряк. — Какой же ты «ветряк»? — сказал Виталька. — Ветряк — это вот! — Он встал и замахал руками, изображая мельницу. — Олег лучше придумал. С тех пор мы с Виталькой всегда звали его Ветерком. — А про записку я сразу догадался, — сказал Ветерок. — У вас такая управляемая модель есть, да? Со специальным приспособлением. Да? Мы втроем переглянулись и закусили губы, чтобы не расхохотаться. И Виталька торопливо согласился: — Ну да. Управляемая. — Мы тебе скоро покажем, — пообещала Ветка. — Я тоже модели делал, — сказал Ветерок и вздохнул. — Только с крыши их пускать плохо, они не возвращаются. А змей возвращается… А иногда на больших змеях люди летают, я в кино видел. Вы видели? — Мы еще и не такое видели… — гордо начал я, но замолчал под недовольным взглядом Витальки. Он решил, что я хвастаюсь. Ветерок оторвал от крыши плоскую щепку, подбросил и смотрел, как ее крутит ветер. Потом осторожно сказал: — Я думаю… Если построить большую модель… Ну, совсем большую, метров пять длиной! Наверно, можно взлететь на ней, как на самолете? — Тогда это и будет самолет, а не модель, — сказал я. — Самолет построить трудно. А модель можно, даже большую… А потом приделать сиденье и ручку управления… Он слегка прищурился, глядя перед собой, поджал ноги, поставил пятки на скамейку и на высоко поднятые коленки положил сжатые кулаки — словно взялся за рогатый штурвал самолета… Все было понятно. Потому что каждый из нас тоже о чем-то мечтал, тоже хотел кем-то быть. Ветка — балериной, Виталька — художником. Я — только моряком или в крайнем случае морским десантником. А Ветерок хотел водить самолеты. Я подумал, что каждый из моих друзей старается, чтобы мечта сбылась. Ветка занимается в кружке и разучивает танцы. Виталька рисует картины. Ветерок строит модели. Только я бездельничаю и даже толком не знаю, как готовятся в моряки. Все откладываю на потом. Нет, пора! Завтра же начну делать зарядку и учить морские узлы. |
| Сплавная древесина приплавляется к Першинской лесоперевалочной бирже, где выгружается и отправляется в места потребления по Самской лесовозной веже. Вся древесина направляется: деловая – для снабжения потребителей европейской части Союза, дрова – на Серовские металлургические заводы. Техническая вооруженность Ивдельлага: Жел. дорожная ветка нормальной колеи общим протяжением 63 км главного пути и погрузочных усов 1 о км с пропускной мощностью в 2.000 тысяч кубометров; ветка оснащена 4 паровозами и 50 вагонами. 5 автолежневых дорог общим протяжением 46 км, на которых работают 45 автомашин; годовая производительность дорог – 800 тысяч кубометров. 2 тракторно-ледяные дороги общим протяжением 30 км, оснащенные 15 тракторами и 210 тракторными санями, сезонная программа дорог – 130 тысяч кбм. Кроме того, для деревообработки лагерь имеет: стационарный 2-х рамный лесопильный завод с годовой производительностью по выпуску пилопродукции 88 тысяч кубометров; 5 временных переносных однорамных заводов с годовой производительностью по выпуску пилопродукции 83 тысяч кбм. 15 шпалорезных установок с годовой производительностью по выпуску 1.000 тысяч штук шпал. За 1939 год Ивдельлаг заготовил 1925 т. ф/м древесины, вывез 1.807т. ф/м, изготовил 806 т. шпал. План на 1940 г.: заготовка – 2.500 т. ф/м, вывозка – 1.500 т. ф/м, заготовка шпал – 660 т. штук. ТОМАСИНЛАГ Томасинлаг производит лесозаготовительные работы в приписных лесах Новосибирской области общей площадью в 920 тысяч гектаров и запасом лесонасаждений в 119.041 тыс. кбм. Вся заготовляемая Томасинлагом лесопродукция тяготеет вывозкой на 80% к сплаву и на 20% к линии жел. дор. Сплав производится молевьм способом, за исключением древесины, поставляемой Могочинским лесозаводам, сплав которой производится в сплоченном виде. Деловая древесина, кроме пиловочника, отгружается Томасинлагом для снабжения Кузбасса, а дрова – для нужд потребителей Томской области. Техническая вооруженность лагеря: Чулымская узкоколейная лесовозная ветка протяжением 20 километров, оснащенная двумя паровозами и 50 вагонами, с годовой производительностью в 200 тысяч кубометров. |
| Дом Ипатьева был окончательно освобожден от постоя наших штабов и управлений в середине марта 1919 года и арендован омским правительством у владельца Ипатьева. Намечалось приобрести его совершенно в казну, но военные события, вызвавшие очищение вами Урала, оставили этот вопрос неразрешенным. От Ипатьевского дома дорога на деревню Коптяки идет через город сначала по Вознесенскому проспекту, а затем поворачивает направо по Главной улице города и ею выходит у ипподрома из пределов города. Далее, пройдя через Верх-Исетский завод, дорога направляется к кордонам на Казанской и Пермской железнодорожных линиях и, перейдя обе линии, вступает в густой смешанный, заросший лес, тянущийся до самой деревни Коптяки, в общем на протяжении 12 — 16 верст. Верстах в 3 к северу от кордона на Пермской железнодорожной линии Коптяковская дорога пересекает еще у разъезда 120 горнозаводскую железнодорожную линию, но до этого, примерно на середине расстояния, она раздваивается и подходит к горнозаводской линии двумя ветками: северной — к переезду у будки 184, севернее разъезда 120, и южной — к переезду у будки 185, южнее этого разъезда. На северной ветке, не доходя шагов 150 до железнодорожной линии, есть топкое, болотистом место; здесь рано утром 19 июля возвращавшийся из Коптяковского леса к городу в сопровождении конных красноармейцев Ермаковского отряда и 4–5 коробков грузовой автомобиль Люханова застрял в трясине; люди с автомобиля и красноармейцы ходили к будке 184, взяли из сложенного у будки штабеля шпалы и сложили на трясине помост, по которому и прошел грузовик. Этот помост оставался на месте еще в мае — июне 1919 года. Южная ветка Коптяковской дороги, перейдя через переезд у будки 185, поворачивает налево вдоль полотна железной дороги, и у будки 184 соединяется опять с северной веткой. Дорога снова входит в лес и примерно версты 3, до так называемого урочища «Четырех братьев», идет, не разделяясь, одним путем. Урочище «Четыре брата» получило свое название от росших некогда при дороге четырех могучих вековых сосен, выходивших от одного корня; ныне от этих исполинов осталось только два разваливающихся пня. Как раз пройдя мимо этих пней, Коптяковская дорога снова раздваивается на две ветки: главная ветка уклоняется несколько к северу и версты через 3 проходит через ряд луговин, носящих общее название «Большой покос». Этой именно веткой пользовались при поездках из города в деревню Коптяки и обратно, и она считалась частью Коптяковской дороги. Второстепенная ветка, отклоняясь у урочища «Четырех братьев» несколько к югу, имеет характер зимней дороги и носит местное название «дороги на плотинку», так как на высоте «Большого покоса» пересекает по плотинке очень топкое болото. Гать этой плотинки совершенно развалившаяся, непроезжая на колесах, почему, видимо, этой дорогой и пользовались только зимой, когда болото замерзало. |
| Презренный цветок оказывался в данном случае настоящим пророком. — Видишь? — спросил солнечный луч. — Видишь его красоту, его великое значение? — Да, для детей! — отвечала ветка. Приплелась на поле и старушка бабушка и стала выкапывать тупым обломком ножа корни желтых цветов. Некоторые из корней она собиралась употребить на кофе, другие — продать в аптеку на лекарство. — Красота все же куда выше! — сказала ветка. — Только избранные войдут в царство прекрасного! Есть же разница и между растениями, как между людьми! Солнечный луч заговорил о бесконечной любви божьей ко всякому земному созданию: все, что одарено жизнью, имеет свою часть во всем — и во времени и в вечности! — Ну, это только вы так думаете! — сказала ветка. В комнату вошли люди; между ними была и молодая графиня, поставившая ветку в прозрачную, красивую вазу, сквозь которую просвечивало солнце. Графиня несла в руках цветок, — что же еще? — обернутый крупными зелеными листьями; цветок лежал в них, как в футляре, защищенный от малейшего дуновения ветра. И несла его графиня так бережно, как не несла даже нежную ветку яблони. Осторожно отогнула она зеленые листья, и из-за них выглянула воздушная корона презренного желтого цветка. Его-то графиня так осторожно сорвала и так бережно несла, чтобы ветер не сдул ни единого из тончайших перышек его пушистого шарика. Она донесла его целым и невредимым и не могла налюбоваться красотой, прозрачностью, всем своеобразным построением этого чудо-цветка, вся прелесть которого — до первого дуновения ветра. — Посмотрите же, что за чудо создал господь бог! — сказала графиня. — Я нарисую его вместе с веткой яблони. Все любуются ею, но милостью творца и этот бедненький цветочек наделен не меньшею красотой. Как ни различны они, все же оба — дети одного царства прекрасного! И солнечный луч поцеловал бедный цветочек, а потом поцеловал цветущую ветку, и лепестки ее как будто слегка покраснели. Информация о первоисточнике При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна. |
| Он шевелил пальцами и локтями, перебирая нитку, и, кажется, что-то шептал. На нем была ярко-зеленая расстегнутая рубашка-распашонка. Ветер прижимал ее к спине мальчишки, а свободные края полоскались в потоках воздуха. Мальчик был похож на зеленый флажок или маленькое деревце под ветром. А ростом он казался вроде нас. Телескоп наш был хотя и старенький, но сильный. Он выхватил незнакомого мальчишку из километровой дали и придвинул к нам почти вплотную. Я смог разглядеть даже родинку на мочке уха и царапину на щеке. Только глаз его я не видел, потому что он стоял к нам боком и чуть затылком. И вдруг он оглянулся. Наверное, его окликнули. Он улыбнулся и что-то ответил. Мне показалось, что у него очень славное лицо, но как следует разглядеть я не мог, потому что все, что мы видели, было опрокинуто. А мне отчаянно захотелось разглядеть! Раз нельзя перевернуть изображение, я решил перевернуться сам. Оперся о Виталькино плечо, прыгнул на подоконник и повис над телескопом вниз головой. Голова перетянула. Я не удержался и загремел на пол вместе с телескопом. Брякнулся о доски лбом. Так, что в глазах целый салют вспыхнул. Мотая головой, я сел на полу. — Ой… — тихо сказала Ветка. Я молча взял медную трубу и приложил к шишке на лбу. Но Виталька отобрал у меня телескоп. Сказал, что от шишек не помирают. Он опять установил наш прибор на подоконнике и стал наблюдать сам. — Смотрите-ка! — сказал он (хотя мы, конечно, не могли смотреть). — Он нитку к антенне привязал, а сам спускается… — Значит, обедать пошел, — подала голос Ветка. — Он в это время всегда обедает. Я забыл про шишку. Виталька оторвался от телескопа. — Откуда ты знаешь? — спросили мы хором. — А… — начала Ветка и покраснела так, что мы тут же отвернулись. — А я… — сказала она. — Ну… я один раз шла и видела… Он с крыши самолеты пускал. А его позвали. Мы с Виталькой переглянулись. «Один раз»! А сама говорит: «Всегда в это время обедает»… Можно было припереть Ветку к стене двумя-тремя вопросами. Но мы опять посмотрели друг на друга: «Зачем?» И, хотя стало нам грустновато, мы не подали вида. Виталька лишь спросил: |
| — А как его звать? — Саня… или Саша. Ну я не знаю! — опять спохватилась она. — Я же только чуть-чуть слышала. Виталька тряхнул заросшей головой и весело взглянул на меня: — А давайте узнаем! Давайте все вместе познакомимся с этим человеком! Сперва удивим, а потом познакомимся! Ветка, конечно, познакомиться очень хотела. Я тоже. Мне с первого взгляда этот мальчишка понравился. Но зачем его удивлять? И как? — Пока он дома сидит, давайте слетаем к змею и записку к хвосту привяжем, — объяснил Виталька. — Давайте, — обрадовалась Ветка. — А вдруг он увидит? — сказал я. — «Вдруг-вдруг»! — досадливо сказал Виталька. — Если бояться, то всю жизнь в темноте просидим. Я пожал плечами. Я ведь просто так спросил. В конце концов пускай видит. От хорошего человека чего прятаться? На половинке тетрадного листа мы нацарапали вот что: Мы хотим с тобой познакомиться. Как тебя зовут? Напиши на змее. Летучие Бродяги. Из этой записки и нитки мы сделали бантик — вроде тех, какими играют с кошками. Ветку мы попросили следить за крышей в телескоп, а сами выбрались из окна, улеглись на ковре и рванули в солнечное небо. К змею. Мы совсем забыли, что ковер-самолет тоже должен изображать бумажный змей. Если бы кто-то разглядел нас в небе, то страшно изумился бы: змеи не летают с такой бешеной скоростью. Но мы спешили, мы думали только об одном: лишь бы незнакомый мальчишка раньше времени не увидел нас. С высоты мы не могли отыскать глазами его крышу и не знали, там он или нет. Да и некогда было разглядывать землю. Мы подлетели к змею. Большой, красно-желтый, горящий на солнце, он почти неподвижно стоял в воздухе и лишь слегка шевелил хвостом. Виталька ухватил мочальный конец с грузиком из камешка, проволочным крючком прицепил к нему записку. Змей дернулся, возмущенно вырвал хвост и опять замер в потоках ветра. А мы понеслись вниз. — Все в порядке! — крикнула из-за телескопа Ветка. — Он не появлялся! Мы стали ждать. Мальчик в зеленой рубашке выбрался на крышу минут через двадцать. И спокойно уселся рядом с шестом антенны, к которому была привязана нитка змея. Мы даже рассердились: неужели он не видит записку?! Ведь клочок бумаги горел, как белая искра, на хвосте у змея. |
| Заготовляемая Онеголагом лесопродукция вывозится для реализации потребителям на 70% к пунктам жел. дор. и на 30% к сплавным путям. Сплавные работы Онеголаг проводит только по первичным речкам; сплав проводится молью, а после выпуска древесины с первичных речек на транзитную реку Вага древесина сдается НКЛесу. Приписные лесные дачи в жел. дор. районе отдалены от железной дороги на 20–60 км, почему для эксплуатации этих дач строится лесовозная железнодорожная ветка нормальной колеи. Заготовляемая Онеголагом лесопродукция направляется в части деловой древесины для снабжения потребителей европейской части Союза, а дрова – потребителям Вологодской области. Техническая вооруженность Онеголага: Лесовозная железнодорожная ветка нормальной колеи общим протяжением 59 км, из них 32 км главного пути и 27 км погрузочных усов. На ветке работают 9 паровозов и 192 вагона. Пропускная мощность ветки 1400 тыс. кубометров. Две тракторно-ледяные дороги общим протяжением 18 километров, оснащенные 6 тракторами и 120 тракторными санями. Общая сезонная программа вывозки тракторами по санному пути определяется в 250 тыс. кубометров. По деревообработке – Онеголаг имеет 4 шпалорезные установки с годовой производительностью выпуска готовых шпал 350 тыс. штук. За 1939 год лагерь заготовил 1259 т. кубометров древесины, вывез 1179 т. кбм. и заготовил шпал – 128 т. штук. План на 1940 г. по заготовке – 1.800 т. ф/м; по вывозке – 1.800 т. ф/м, по изготовлению шпал – 300 т. штук. КАРГОПОЛЬЛАГ Каргопольлаг производит лесозаготовительные работы в приписных лесах Архангельской области общей площадью в 461 тыс. га и с запасом лесонасаждений в 40.856 тыс. кбм. Сплавные работы производятся только по первичным рекам молью, с выпуском древесины на магистральную реку (Онегу), где сдается Наркомлесу на дальнейший транзитный сплав. Приписные лесные дачи, тяготеющие вывозкой к жел. дор., удалены от транспортных путей на 25–70 км, почему для эксплуатации этих дач строится железнодорожная ветка нормальной колеи. Заготовляемая Каргопольлагом лесопродукция в железнодорожном районе направляется: деловая – для снабжения потребителей европейской части Союза, а дрова – для снабжения потребителей Вологодской области и гор. Москвы. |
| Три значения пальмы можно соотнести с тремя ступенями духовного смысла Св. Писания и видеть в последовательности их называния иерархический порядок: крест — аллегорический смысл, покаяние — моральный, созерцание — анагогический. Вторая часть раскрывает третье значение пальмы — созерцание и путь к нему. Текст строится по определенной схеме. Сначала — введение: описывается внешняя форма пальмы и истолковывается в аллегорическом смысле. Затем идет предложение, объясняющее «структуру» дерева. Далее последовательно описываются каждая ветка, птица и цветок и соответственно толкуются (то, что на каждой ветке цветок разный — это аллегорическая условность). Приведем перевод вступления и описание первой и седьмой ветвей : Перейдем же теперь к пальме созерцания, которая пряма и стройна внизу и поистине высока наверху. Душа, желающая подняться к созерцанию, должна быть прямой внизу ко всем временным вещам и ко всем плотским страстям и быть широкой вверху в любви к Богу и ближнему. Так же и пальма: чем больше простирается душа в вышину посредством созерцания, тем шире простирается в любви. На пальме должно быть семь ветвей, и каждая ветка должна иметь по одной птице и одному цветку. I. Итак, первая ветка есть самосознание души — это когда душа осознает себя и, полная доброй веры, исследует свою совесть, дабы не осталось в ней самой ничего, что бы не понравилось Богу. На этой ветке гнездится павлин; его природе свойственно то, что когда он спит ночью и внезапно просыпается, то кричит из-за того, что думает, будто его красота утрачена. Обозначает же он душу; каковая душа в ночи мира сего должна остерегаться, как бы не потерять своей красоты, то есть добрых дел, вместе с благодатью, которую Бог ей даровал. И вот начинает она кричать с большим беспокойством, когда чувствует какую-либо тень греха, и с доброй верой должна выискивать все свои недостатки. На этой ветке растет цветок с хорошим запахом и небесного цвета — это фиалка. Обозначает же фиалка смирение: часто она подчиняет и смиряет себя и возвращает запах небу, подобно тому как говорит душа в Песни Песней (1, 11). Это растение малое, по природе смиренное и пылкое, и обозначает смирение, охотно подчиняет себя и не может быть без цвета любви. (…) На эту ветку возжелал взобраться Давид, когда сказал, молясь: «Окропи меня иссопом» и т.д. (Пс. 50, 9). |
| Лисицын обдумывал свою ошибку, стоя на одном из уступов ствола и не сводя глаз со свирепого преследователя, вдруг ему пришла счастливая мысль: пустить в дело пистолеты. Дождавшись, когда голова зверя приблизилась к нему на нужное расстояние, он выстрелил, но рука, вероятно, сильно дрожала, пуля в голову не попала, а раздробила только нижнюю часть скулы. Медведь издал такой яростный рев, что у бедняка не хватило мужества выстрелить из другого пистолета; вместо этого он с поспешностью полез выше, взывая о помощи к Богу. Вдруг он обо что-то сильно уколол лицо. Оказалось, это была длинная ветка стоящей вблизи старой сосны. Не рассуждая, сможет ли эта ветка выдержать тяжесть его тела, он уцепился за нее, как утопающий хватается за обломок доски, посланный Провидением. Без сомнения, одно только отчаяние придало Лисицыну смелость и ловкость исполнить этот опасный маневр. В один миг он очутился на толстом конце ветки у ствола соседнего дерева, откуда стал следить за поведением своего лютого врага. Медведь начал поспешно спускаться. Наш герой убедился, что смышленый зверь намерен сделать приступ на его новое убежище. Наступил солнечный день. Лисицын осмотрел занятую им позицию; страх постепенно рассеялся, к нему возвратилось хладнокровие. В случае нужды была возможность на значительной высоте перебраться на толстый сук соседнего дерева. Лисицын стал дожидаться своего врага. Медведь медленно приближался к нему, вероятно, в полной уверенности захватить добычу. Не допустив до себя зверя на сажень, Лисицын пополз по толстой ветке на соседнее дерево. Как он рассчитывал, так и случилось: рассвирепевший медведь последовал за ним, но, добравшись до средины ветки, не смог двигаться дальше — ветка начала склоняться под тяжестью его огромного тела. Враги были так близко, что чувствовали дыхание друг друга. Медведь страшно ревел, видя, что добыча от него ускользнула. Лисицын, убедившись в невыгодном положении противника, выстрелил почти в упор — медведь рухнул на землю и остался недвижим. |
|
|
