| Если на Руси в XVII веке еще была попытка противодействия ему (хотя и только в плане духовного опыта, и притом скорее стихийно), то в XVIII веке такой вопрос не только не ставился, но просто потерял всякий смысл, поскольку было принято на веру, что заимствованная у Запада «христианская культура» несет с собой и христианский образ (не ставится этот вопрос, по существу, и до сих пор). К тому же перед лицом иконоборчества воинствующего протестантизма, римокатоличество, так же как и Православие, исповедует догмат иконопочитания Седьмого Вселенского Собора. В этот решающий период раскрытия соборным сознанием христианской вселенской истины Запад и Восток согласно и совокупно утверждали богооткровенную истину иконопочитания; и хотя Запад и не следовал за Востоком в богословской аргументации, пока он был единым с церковным телом, то и образ, и богословие образа были общими как для Востока, так и для Запада. Однако богословие это осталось для Запада, так сказать, мертвым капиталом: оно не вошло в богослужебную жизнь Церкви и не проникло в церковное сознание. И можно ли считать случайным, что почти одновременно обнаруживаются два противоположных понимания и отношения к образу? Седьмой Вселенский Собор, предоставляя художнику лишь художественную сторону дела, истинными иконописцами полагает св. Отцов: «Они созерцают и являют в себе то, что надлежит изобразить»; само же иконописание обосновывается Преданием Церкви, «ибо она есть Духа Святого, живущего в ней» (Орос Собора). В то же время на Западе Каролиновы Книги подрывают самую основу церковного искусства, вырывают его из церковного Предания и соборного опыта Церкви, предоставляя его произволу художника, и одновременно утверждают Филиокве . После выпадения Рима из соборного тела Церкви именно это учение и определило весь ход церковной жизни Запада и, следовательно, его культуру. И можно ли считать случайным, что в дальнейшем икона стала принадлежностью только народов православного исповедания, независимо от их географического положения, национальной и расовой принадлежности, так же как и образ римокатолический — народов латинского исповедания? |
| Игорь 23 апреля 2015, 18:56 Цель Запада(точнее стервятников Запада): Расколоть Россию, завладев природными ресурсами. А Китайцев также и использовать как раб.силу для вредных пр-в. Суть одна разделяй и властвуй. Запад все время нас считал и считает наивными и доверчивыми дикарями. Важно об этом помнить, когда с ними имеешь дело. Василий Н. 23 апреля 2015, 15:48 И, кстати, а, собственно, что или кто понимается под абстрактным " Западом " ? Разве в Западной Европе и Северной Америке живут не такие же люди, как и в России? АлександрГ. 23 апреля 2015, 13:03 Когда, мы говорим о внутренней агрессивной сущности Запада, мне всегда вспоминается, как архимандрит Тихон Шевкунов потрясающе глубоко и точно описал внутренний механизм крестовых походов. Официально было обьявлено, что грешники смогут получить прощение и отпущение грехов, отправившись в Иерусалим, отвоевывать гроб Господень. А что это значило в своей сути? Представим себе человека, согрешившего в домашней ссоре со своими домочадцами. Представили? А теперь, представим себе, что этот человек выходит на улицу и " искупая свой грех " начинает убивать прохожих. Людей, которые к его греху не имеют абсолютно никакого отношения. Но ведь точно такой же механизм, использовался папством и в отношении Руси, при направлении против нас тевтонцев и ливонцев. Это, что Христианство? Нет. Ватикан в своей гордыни и неуемной жажде власти, всегда использовал Христианство только в качестве инструментария. По сути, это грех богохульства. Алексей 23 апреля 2015, 09:53 Спасибо большое за замечательно интервью! АлександрГ. 23 апреля 2015, 02:49 Совершенно недавно, благодаря типографии Сретенского монастыря, прихожанином которого являюсь, открыл для себя святителя Николая Сербского(Велимировича) и отца Иустина Поповича. Был по хорошему, потрясен. Касательно, интервью господина посла. Замечательное интервью, хорошая статья. Но лично, мне кажется, что наш антагонизм с Западом имеет, не только материальное измерение. Все гораздо глубже, у нас различные системы ценностей. |
| Власть папы складывалась из разных элементов, каждый из которых отражен в его позднейшем титуле. Изначально он был и оставался епископом древней имперской столицы Рима, первенство которой среди других епископских кафедр по диптиху хотя и не могло опираться на хронологический примат – не Римская, но Иерусалимская община является общей матерью всех церквей, – но это первенство в самом Риме и в церковном сознании Запада опиралось на исторически сомнительный тезис об основании христианской общины в столице апостолом Петром. Помимо этого, Рим являлся центром митрополии, включавшей субурбикарные (пригородные) общины. Субурбикарными считались поселения, юридически входившие в состав города Рима, иными словами, находившиеся под управлением не префекта претория Италии, а префекта Рима – подвластная ему территория простиралась до так называемого сотого камня по каждой дороге, ведущей из Рима, иными словами, поскольку камни, служившие указателями расстояния, устанавливались через милю один от другого, то сотый камень (centesimus lapis) лежал на удалении ста миль (ста тысяч двойных шагов) от городской стены Рима. В субурбикарную область, состоявшую в юрисдикции Римского епископа как митрополита, входили церкви Остии, Альбы, Веллетры, Тускулана, Пренестрины, Портуенсы, Сабиненсы. Но подобно тому как юрисдикция епископов Константинополя или Антиохии как патриархов распространялась на провинции в первом случае трех, а во втором – одного диоцеза, так и юрисдикция епископов Рима как патриархов Италии и Запада простиралась далеко за пределы субурбикарной области, соответствующей одной провинции, на ряд диоцезов; и по числу таких диоцезов Римский патриархат превосходил остальные автокефальные церкви. И все же юрисдикция Рима при императоре Юстиниане не охватывала еще всего Запада и даже всей Италии. Ее определенно отвергала Африканская Церковь , освобожденная при Юстиниане от господства вандалов-ариан. Примасы Карфагена, одинаково с Восточными патриархами, признавали, естественно, примат Рима, но лишь как первенство чести. Предстоятели Аквилейской церкви, состоявшей из четырнадцати епископий, усваивали себе титул патриархов, который они сохранили за собой и после того, как в конце 7 в. вошли в юрисдикцию Рима, и который перенесен был впоследствии на Венецианскую кафедру; а в эпоху Юстиниана и еще более столетия после него эта церковь имела автокефальный статус. Вне римской юрисдикции оставалась и церковь Равенны – бывшей резиденции императоров Запада, потом остготских королей, а после возвращения Италии в лоно империи – экзархов, назначаемых из Константинополя. В 6 столетии, до папы Григория Великого , независимость от Римской кафедры сохраняла и Медиоланская архиепископия – церковь святого Амвросия. |
| 1866 г., ч. 1, 39–71: об употреблении греческого языка при богослужении западной церкви (до отделения от восточной), заимствовано из «Zeitschrift für die gesammte lutherische Theologie und Kirche» von D-r F. Delitzsch und D-r H. Guericke 1865 г.; ч. 1, 273–283: «Апологетические заметки» (к вопросу о множестве обитаемых миров. Новейшие открытия относительно природы Солнца. В опровержение Дарвиновской теории. Оправдание библейской хронологии.), из «Beweis des Glaubens» 1865–1866. Dezember und Januar; ч. 1, 421–448, 624–643: Апологетическая деятельность древней церкви и её значение для настоящего времени из «Beweis des Glaubens» 1865–1866.; ч. 1, 107–140, 323–363: «Церковные имущества до Юстиниана 1» (с немецкого); ч. 2 , 110–133: «Иностранные церковные известия» (разные «вести» с востока и запада); ч. 2 , 180–210: «Современный материализм и церковные средства против него» (извлечение, с некоторыми изменениями во второй половине, из рассуждения доктора Фабри на вопрос, предложенный любекским церковным съездом: «Каким образом церковь может противодействовать влиянию новейшего естественнонаучного материализма на народ?»; ч. 2 , 316–350: о различии между органическим и неорганическим из «Zeitschrift für die gesammte lutherische Theologie und Kirche» 1866, кн. 1; ч. 2 , 575–598: «Иностранные церковные известия» (разные «вести» с востока и запада); ч. 2 , 708–724: «Чудеса не только возможны, но и необходимы» из «Zeitschrift für die gesammte lutherische Theologie und Kirche» 1866; ч. 2 , 725–758: «Иностранные церковные известия» (разные «вести» с востока и запада); 1867 г., ч. 1, 127–163, 315–336: «Иностранные церковные известия» (разные «вести» с востока и запада); ч. 1, 169–185, 339–351: «Вера и разум» (извлечено из рассуждения доктора Грау «Über den Glauben als die höchste Vernunft», читанного в церковной конференции в Бармене 17 августа 1865 г.); ч. 1, 893–919: «Арсений, патриарх никейский и константинопольский, и арсениты» (начало статей, продолженных в следующих книгах «Христ. Чтения» за несколько лет и составивших целый обширный том в 534 стр.); ч. 2 , 73–98, 190–221, 920–959: «Арсений и арсениты (продолжение). |
| «В прошлом Патриархат Запада противопоставлялся Патриархату Востока, — пояснил кардинал Ачилле Сильвестрини, бывший руководитель канцелярии по ритуалам восточных Церквей, передает итальянское агентство ANSA. — Я думаю, что Папа хотел устранить такого рода противопоставление, и его поступок мотивировался стремлением к экуменическому прогрессу». Обращение к Папе Римскому как к «Патриарху Запада», традиционно шедшее в перечне титулов перед «Примасом Италии», появилось после Великого раскола в 1054 году, разделившего Православную Церковь и Святой Престол. Его редко употребляли вплоть до 1870 года, когда этот титул был введен в папскую терминологию на Первом Ватиканском соборе. Экуменический прогресс, о котором упомянул кардинал Сильвестрини, скорее следует понимать как кризис экуменического движения, косвенным свидетельством чему являются попытки Ватикана придать межхристианскому диалогу некий новый импульс. Но состоятельность и цели экуменического движения — не предмет рассмотрения в нашем случае. Гораздо интереснее понять, зачем понадобилось папе Бенедикту XVI предпринимать, наверное, непростое для него решение и отказываться от титула «Патриарх Запада», принадлежавшего католической традиции на протяжении почти тысячи лет. И зачем католические иерархи пытаются истолковать этот поступок понтифика как попытку сближения с Православием. Ответы на эти вопросы лишь на первый взгляд кажутся сложными. На самом деле, и отказ от титула «Патриарх Запада», и попытки рассматривать этот шаг в экуменическом контексте объясняются довольно просто. Представители Ватикана и сам понтифик, видимо, совершенно искренне попытались сделать более чем символический шаг навстречу Православию. Но тем самым Римо-католическая Церковь в лице своих иерархов и самого папы в очередной раз засвидетельствовала принципиальное расхождение с православной традицией в одной из основных областей богословия — экклезиологии, учении о Церкви. Согласно католическому вероучению, положение римского епископа совершенно особенное, причем не только в Римской Церкви, но и во всем Вселенском христианстве. По крайней мере, титулы «викарий Иисуса Христа», «Преемник князя апостолов», «Верховный понтифик Вселенской Церкви» воспринимаются в католичестве вовсе не как формальное обозначение первенствующего положения римского понтифика в самой Римской Церкви. Это — совершенно ясное воплощение сложившегося на протяжении столетий догмата о примате римского первосвященника, о его главенстве во Вселенской Церкви. |
| Святые Иоанн «Русский» и Пахомий, уроженцы Малой России, попавшие в плен в XVIII веке и чтимые в Греческой Церкви, но неизвестные в России, хотя и принадлежащие к святым русским. Также и кроме них много древних и новых подвижников имеется в странах восточных, неведомых до сих пор в других областях. Поскольку страны те православные и святые прославляются Православными Церквами, не могло быть колебаний и сомнений в почитании тех святых наравне со святыми, уже в России ведомыми. Вместе с жителями тех стран – Греции, Сербо – Черногории, Болгарии и Румынии – прибегать к ним и почитать [их] должно всем православным. В более сложном положении оказалось дело на Западе. Христианство здесь было проповедано в первых веках, во многих местах самими апостолами. В течение многих веков Православие стояло твёрдо и сюда даже устремлялись исповедники восточные искать опоры во время ереси (свв. Афанасий, Максим). Здесь просияли многие мученики и подвижники, укрепляя Церковь . Но в то же время отход и отпадение Запада от единой Вселенской Церкви затмили здесь истину и смешали её с обольщением. Потребовалось установить, кто из почитаемых здесь за столпы и святителей веры действительно являются таковыми. Нельзя было это предоставить частным исследователям, то лежало на обязанности епархии и она должна была то делать. Постановления Совещаний русских старцев о почитании святых Запада отнюдь не является их канонизацией, а установлением, что означенного подвижника почитали святым до отпадения Запада и [он] является святым, почитаемым Православною Церковью. Отсутствие на Востоке песнопений и сведений о святом далеко не означает непризнания тем его святости. Ведь и чтимым на Востоке, просиявшим там святым далеко не всем составлены церковные службы. На каждый почти день в Синаксаре и Прологе указаны памяти святых, не только которым посвящена служба того дня, но и другим. Многим же святым не определено особого дня памяти, хотя они упоминаются в некоторых службах, например в службе святым, в посте просиявшим, или же они и без того известны и почитаемы. Жития же мучеников, подвижников и других святых ведомы одному только Богу. Все они вместе прославляются в Неделю Всех святых, как о том говорится в Синаксаре на тот день. Святые, неизвестные до сих пор (или в настоящее время) на Востоке, но чтимые в пределах Запада, принадлежат своею земною жизнию различным векам и прославились разными путями. |
| И дал приказ не выпускать книгу из типографии. Она там и осталась до новых переделок, а в данном Лаврентию виде она сохранена лишь в нескольких экземплярах и без выходного листа. Этот опыт с публикацией новой богословской книги обнаружил школьную немощь Москвы. От случая к случаю довольно ярко вскрывалась пред руководителями Руси после Смуты недостаточность ее просветительных средств и необходимость перевооружиться не только политически, военно, социально экономически, но и культурно, духовно, школьно. Соблазны возникали за соблазнами. Сама Смута была общим и глубоким соблазном народа. Теперь наступил период успокоения и укрепления страны не только материального, но и духовного. Вопиющая отсталость Москвы от взволнованного реформацией Запада и даже от гонимого в Польше русского православия состояла в полном отсутствии систематической общей и богословской школы. Только что приведенная иллюстрация показывает нам, как самые избранные и умные начетчики Москвы не в силах были разобраться в выдвинутых временем и неизбежных вопросах. Как не еретичен был Запад, как ни латинизована была соседняя Литовская Русь, но сила Запада и Литвы была в просвещении, основанном на систематической школе. Итак, пред умами церковных людей вырос незаметно вопрос об учреждении на Руси школы. Предварительно еще одна иллюстрация. Смута забросила в самое сердце Москвы не только потребность усвоения научно-утилитарных и технически военных заимствований с Запада, но и духовную муть Запада. Как мы видели уже в предшествующем периоде, к нам приражалась в виде стригольничества, жидовства и сопутствующих им протестантско-сектантских соблазнов отрава религиозного разномыслия. А за ней и прямого нигилистического вольномыслия. Вспомним пример митр. Зосимы. Патр. Филарету пришлось считаться с случаем такого вольномыслия на верхах московского общества. Князь Иван Хворостинин был увлеченным западником. При Лжедимитрии был в польской партии. Хулил русскую религиозность, отрицал посты, так что уже при царе Василии Шуйском, во избежание соблазна, заключен был в Иосифов монастырь. |
| Тойнби отнес начало агрессии Запада против остального мира к рубежу XV-XVI веков («последние четыре с половиной века», отсчитывая от 1952 года), но Россия, не отделенная от Запада морями и океанами, стала испытывать его агрессию, как писал далее Тойнби, намного ранее,- «в XIII веке, после нашествия татар на Русь. Татарское иго (вернее, непосредственное монгольское присутствие на Руси. - В. К.) продолжалось недолго, ибо татары были степными кочевниками и не могли укорениться в русских лесах и полях. В результате... Русь потерпела убытки, в конце концов, не столько от татар, сколько от западных соседей, не преминувших воспользоваться ослаблением Руси, для того чтобы отрезать от нее и присоединить к западнохристианскому миру западные русские земли... Только в 1945 году России удалось возвратить себе те огромные территории, которые западные державы отобрали у нее в XIII и XIV веках» (с. 157). Последняя фраза не вполне точна, поскольку отторгнутые в XIII-XIV вв. Русские земли были почти целиком возвращены еще в XVIII веке (и вновь отторгнуты - до 1945 года - во время революции). Но в принципе Тойнби вполне прав. И нетрудно понять, что осознанное английским мыслителем реальное соотношение Руси и Запада объясняет, почему Куликовская битва, которая вроде бы была битвой с азиатским воинством, по внутренней своей сути являлась результатом акции Запада, сумевшего направить на Русь Мамая и Ягайло.. В деле понимания хода истории уместны два различных, даже противоположных «метода»: глубокое осмысление определенного исторического «начала», в котором, как в зерне, заложено последующее, грядущее развитие, и, напротив, пристальное внимание к тому или иному «итогу», плоду длительного движения истории. На первых страницах этой главы моей книги говорилось, что истинная суть деятельности Александра Невского особенно ясно раскрывается в свете произошедшей намного позже (почти через 120 лет после его кончины) Куликовской битвы. И это было по-своему осознано еще в давние времена; в одном из повествований о житии благоверного князя Александра речь идет о «чуде», свершившемся в ночь на 8 сентября 1380 года у его гробницы во Владимире: «...два старца честна изыдоста от святаго олтаря и приидоста ко гробу блаженнаго Александра и глаголаста: «О господине Александре, востани и ускори на помощь правнуку своему, великомю князю Дьмитрию...» И в той час святый великий князь Александр воста из гроба и... со обема старцема вскоре невидимы быста» (то есть перенеслись на Куликово поле). |
| " В прошлом Патриархат Запада противопоставлялся Патриархату Востока, – пояснил кардинал Ачилле Сильвестрини, бывший руководитель канцелярии по ритуалам восточных Церквей, передает итальянское агентство ANSA. – Я думаю, что Папа хотел устранить такого рода противопоставление, и его поступок мотивировался стремлением к экуменическому прогрессу " . Обращение к Папе Римскому как к " Патриарху Запада " , традиционно шедшее в перечне титулов перед " Примасом Италии " , появилось после Великого раскола в 1054 году, разделившего Православную Церковь и Святой Престол. Его редко употребляли вплоть до 1870 года, когда этот титул был введен в папскую терминологию на Первом Ватиканском соборе. Экуменический прогресс, о котором упомянул кардинал Сильвестрини, скорее следует понимать как кризис экуменического движения, косвенным свидетельством чему являются попытки Ватикана придать межхристианскому диалогу некий новый импульс. Но состоятельность и цели экуменического движения – не предмет рассмотрения в нашем случае. Гораздо интереснее понять, зачем понадобилось папе Бенедикту XVI предпринимать, наверное, непростое для него решение и отказываться от титула " Патриарх Запада " , принадлежавшего католической традиции на протяжении почти тысячи лет. И зачем католические иерархи пытаются истолковать этот поступок понтифика как попытку сближения с Православием. Ответы на эти вопросы лишь на первый взгляд кажутся сложными. На самом деле, и отказ от титула " Патриарх Запада " , и попытки рассматривать этот шаг в экуменическом контексте объясняются довольно просто. Представители Ватикана и сам понтифик, видимо, совершенно искренне попытались сделать более чем символический шаг навстречу Православию. Но тем самым Римо-католическая Церковь в лице своих иерархов и самого папы в очередной раз засвидетельствовала принципиальное расхождение с православной традицией в одной из основных областей богословия – экклезиологии, учении о Церкви. Согласно католическому вероучению, положение римского епископа совершенно особенное, причем не только в Римской Церкви, но и во всем Вселенском христианстве. По крайней мере, титулы " викарий Иисуса Христа " , " Преемник князя апостолов " , " Верховный понтифик Вселенской Церкви " воспринимаются в католичестве вовсе не как формальное обозначение первенствующего положения римского понтифика в самой Римской Церкви. Это – совершенно ясное воплощение сложившегося на протяжении столетий догмата о примате римского первосвященника, о его главенстве во Вселенской Церкви. |
| В период, непосредственно последовавший за латинским захватом Константинополя (1204), когда Рим впервые решил поставить епископов в восточные епархии и, в частности, в Константинополь, эта реакция усилилась. Предпринятые Иннокентием III назначения епископов стали для византийцев вызовом со стороны римской экклезиологии в практическом плане. Греки больше не могли считать, что претензии старого Рима действительно не изменят древнюю каноническую процедуру епископского избрания или что римская централизация не будет расширена за пределы Запада. Историками неоднократно описаны гибельные последствия крестовых походов для отношений между христианами Востока и Запада. После захвата Константинополя Западом в 1204 г. взаимные обвинения перешли в настоящий взрыв ненависти. Как известно, Иннокентий III начал с формального протеста против насилия крестоносцев, но потом решил извлечь выгоду из создавшейся ситуации и действовать так, как действовали его предшественники на других восточных территориях, отвоеванных у мусульман. Он назначил в Константинополь латинского патриарха. Эта акция была воспринята всем христианским Востоком не только как религиозная санкция на завоевание, но и как некое богословское оправдание агрессии. Избрание латинского императора в Византии еще могло быть понято как соответствующее законам войны, но по какому праву или обычаю патриарх Запада назначал своего собственного кандидата, венецианца Фому Морозини, на кафедру святителя Иоанна Златоуста? Во всех антилатинских документах этого времени мы находим ссылки на это так наз. «право» Папы, — право, которого не знала восточная Церковь. Таким образом, это действие Иннокентия III стало началом полемики против первенства Рима. Восток внезапно осознал экклезиологическое развитие Запада, которое слишком поздно было останавливать. Несколько кратких документов, непосредственно касающихся назначения Фомы Морозини, открыли нам потрясение, пережитое на Востоке: (1) Письмо законного патриарха Константинопольского Иоанна Каматера (1198—1206), который после падения столицы нашел убежище во Фракии, Иннокентию III . |
|
|
