| «Круг последний настал по вещанью пророчицы Кумской, Сызнова ныне времён зачинается строй величавый, Дева грядет к нам опять, грядет Сатурново царство. Снова с высоких небес посылается новое племя. К новорождённому будь благосклонна, с которым на смену Роду железному род золотой по земле расселится. «Сатурново царство» — память о золотом веке Кумская пророчица – одна из двенадцати легендарных предсказательниц древности. Сатурново царство – эпоха, которая хранится в памяти людской как «золотой век», если угодно, память о рае, счастливом и безмятежном детстве человечества, и Вергилий утверждает, что это время вот-вот наступит. Оно придёт вместе с загадочным племенем – люди из чистого золота, золотые люди, не в пример нынешним железным сердцам! — Подождите! Вы цитируете поэта-язычника, который ссылается на оракул какой-то колдуньи да ещё и в компании с Сатурном, у которого самая жуткая репутация! — И могу себе позволить! Подражая, например, блаженному Августину, который очень любил цитировать Вергилия, а в своей книге «О граде Божием» он не только поминает кумскую сивиллу, но даже приводит довольно большой отрывок из её предсказания, заключая, что эта пророчица сама «относилась к числу тех, которые принадлежат к граду Божию» ( О граде Божием 18, 23). Более того, в православных храмах по всему миру вы найдёте изображения не только Вергилия, но даже и двенадцати сивилл. Достаточно зайти в Благовещенский или Успенский соборы московского кремля. Однако самое интересное Вергилий пишет дальше: «Мальчик, в подарок тебе земля, не возделана вовсе, Лучших первин принесёт, с плюющем блуждающий баккар Перемешав и цветы колокассий с акинфом весёлым. Сами домой понесут молоком отягчённое вымя Козы, и грозные львы стадам уже страшны не будут, Будет сама колыбель услаждать тебя щедро цветами Сгинет навеки змея, и трава с предательским ядом Сгинет, но будет расти повсеместно аммон ассирийский». Это звучит, как молитва Младенцу Христу, который ещё не пришёл в мир, но пророк уже видит Его. Совсем как в пророчестве Валаама о звезде, которая только восходит. |
| Римляне были слабы, римляне грешили, как все люди, - и все же возвышение Рима действительно было возвышением здравомыслия и народности. Особенно здравой и народной была ненависть к извращению; у греков же оно вошло в обычай. Оно до того вошло в обычай, стало литературной условностью, что римские писатели и сами подражали ему. Но это - одно из непременных осложнений снобизма; а глубже, за пленкой моды, дух этих двух сообществ был совершенно различен. Действительно, Вергилий взял темы из Феокрита; но вряд ли кому-нибудь покажется, что их пастухи похожи. Сам Вергилий воспевает прежде всего естественные, нравственные и здоровые вещи - умеренность, патриотизм, сельскую честь. Ведя рассказ об осени древнего мира, я хотел бы остановиться подробнее на имени того поэта, который в таком высоком смысле воплотил зрелость и ясную печаль осени. Всякий, прочитавший хоть несколько строчек Вергилия, знает: кто-кто, а он понимал, что значит для человечества нравственное здоровье. Две черты великого римского поэта особенно важны для нашей темы. Во-первых, его патриотический эпос основан на падении Трои, - другими словами, Вергилий славит Трою, несмотря на то что она пала. Он возвел к троянцам свой любимый народ и положил начало великой троянской традиции, которая проходит через всю средневековую и современную литературу. С легкой руки Вергилия она вышла за пределы литературы и стала легендой о священном достоинстве побежденных. Эта традиция - одна из немногих - подготовила мир к приходу христианства и особенно - христианского рыцарства. Мужество человека, припертого к стене, помогло пронести цивилизацию сквозь бесконечные поражения Темных веков и варварских войн, в которых родилось рыцарство; а стена эта была стеной Трои. И в средние века, и в Новое время европейцы, подобно Вергилию, возводили свои народы к героическим троянцам. Самые разные люди считали великой честью называть своим предком Гектора. Никто, кажется, не пытался возводить свой род к Ахиллу. Показательно даже то, что троянское имя вошло в наши святцы, и мальчиков крестят Гекторами в далекой Ирландии, а греческое имя мы слышим очень редко, и звучит оно претенциозно. А прославление Трои тесно связано с тем духом, из-за которого многие считали Вергилия почти христианином. Словно из одного дерева сделаны два орудия Промысла - божественное и человеческое; только деревянного коня Трои можно сравнить (и поставить рядом) с деревянным крестом Голгофы. Не так уж кощунственна дикая аллегория: младенец Христос на деревянной лошадке сражается с драконом деревянным мечом. |
| 289 ...у которого тоже было королевство... — Так называемое королевство Камбре — город на севере Галлии. См. кн. II, гл. 42. 290 ...подготовил место для сражения. — Древнегерманский обычай. В подлиннике: campum pugnae praeparare — «приготовить поле боя»; довольно часто встречаемое выражение. См. кн. IV, гл. 16, 49; кн. V. гл. 17. 291 ...между ними произошло сражение... — В 486 г. 292 Но епископ той церкви... — По Фредегару (III, 16: Р. 98). Ремигий, епископ реймский. 293 ...по жре бию достанется мне... — По древнегерманскому обычаю король получал по жребию часть военной добычи. 294 ...«в душе глубокую обиду». — В подлиннике: sub pectore vulnus — «в груди рану»; выражение заимствовано из «Энеиды» Вергилия (I, 36). 295 ...на Мартовском поле... — Каждый год 1 марта весь франкский народ должен был предстать перед королем для осмотра оружия. Эти весенние сборы стали называться Мартовскими полями (campi Martii), по существу представляющими собой пережиток былых народных собраний. Мартовские поля исчезли в Нейстрии и Бургундии уже после смерти Хлодвига (511). в Австразии они еще продолжали существовать. (См.: Корсунский А. Р. Указ. соч. С. 122. Прим. 162). 296 ...на дес ятом году своего правления... — В 491 г. 297 В то время.. . — Большая часть этой главы (28) написана Григорием на основании народных преданий. 298 ...о котор ом мы упоминали выше. — См. кн. II, гл. 4. Григорий, видимо, ошибся, считая Гундевеха из рода вестгота Атанариха. Кто был отцом Гундевеха, неизвестно. 299 ...она... говорила... — Речь королевы Хродехильды, направленная против античных богов, вряд ли могла быть произнесена ею в такой форме. Вероятнее всего Григорий, по примеру античных историков, сочинил се сам и для большей убедительности вложил в уста королевы. 300 ...«Я и сестра и супруга Юпитера». — Строка заимствована из «Энеиды» Вергилия (1, 46, 47). Здесь и далее стихотворные строки, заимствованные Григорием из «Энеиды» Вергилия, даются в переводе В. Брюсова и С. Соловьева. 301 ...сотворил из ничего небо и землю, море и все то, что в них есть. — Ср.: Пс.:145. 6. |
| Сбившись в стаи птицы летят, когда холодный год Гонит их за море (Verg., Aen., VI, 311–312). Ведь не весь год холоден, но только часть года, то есть зима. И наоборот, целое [узнается] по части, как: И лишь только взметнулось Пламя на царской корме (Verg., Aen., II, 255–256). – загорелась не только корма, но корабль, и не корабль, но то, что в нем, и не все, а только один факел 180 . (14) Ономатопойя (onomatopoeia) 181 – это имя, данное в подражание звукам неясного голоса, как «скрип дверей» (stridor), «ржание лошадей» (hinnitus), «мычание быков» (mugitus), «блеяние овец» (balatus). (15) Перифраза (periphrasis) 182 – это «вокруг-говорение» (circumloquium), [то есть] когда одна вещь обозначается многими словами, как: Воздух//живительный пьешь 183 (Verg., Aen., 1,387–388). Ведь [Вергилий здесь] обозначает множеством слов одну вещь, а именно «живешь». Но этот троп – двойственный. Ведь он либо истину блистательно утверждает, либо безобразия обиняками избегает. Блистательно утверждает истину таким образом: Чуть лишь Аврора, восстав с шафранного ложа Тифона, Зарево первых лучей пролила на земные просторы (Verg., Aen., IV, 584–585, и IX, 459–460). Можно ведь было сказать «уже рассветало» или «начинался день». Избегает безобразия обиняками таким образом: И предался удовольствиям, прильнув к лону супруги (Verg., Aen., VIII, 405–406). Здесь [Вергилий] обиняками избегает неприличности и пристойно указывает на совокупление. (16) Гипе ´рбатон (hyperbaton) – «перестановка», [то есть] когда слово или предложение изменяет порядок [следования друг за другом]. Его видов пять: анастрофа, гистерон-протерон, парентесис, тмесис, синтесис 184 . Анастрофа ´ (anastrophe) – это обратный порядок слов, как, [например] «litora circum» вместо «circum litora» (подле берега). (17) Ги ´стерон-про ´терон (hysteron proteron) 185 – это изменение порядка выражений, как в: Затем он высокой волны коснулся и подошел к воде (Verg., Aen., III, 662). Ведь он сначала подошел к воде и здесь коснулся волны. (18) Паре ´нтесис (parenthesis) – когда мы вставляем в середину нашего предложения то, что, будучи извлечено оттуда, останется целым предложением, как: |
| Ты был как тот, кто за собой лампаду Несет в ночи и не себе дает, Но вслед идущим помощь и отраду, Когда сказал: «Век обновленья ждет: Мир первых дней и правда – у порога, И новый отрок близится с высот». Ты дал мне петь, ты дал мне верить в Бога 231 Что сказать в этой связи? Мы, разумеется, уже не можем и никогда не сможем увидеть в IV эклоге пророчество о Христе с той степенью наивной однозначности, как это делало большинство читателей от времен Константина до времен Данте 232 . Но глубинная тема эклоги – ожидание «полноты времен», которое, нельзя не сознаться, в конечном счете оказалось оправданным. Мы чувствуем у римского поэта ожидание, разлитое в самом воздухе времени. Про то однажды написал стихи Киплинг (кто, казалось бы, ожидал такой темы именно от него? 233 ). Я приведу несколько строк: Aswatchers couched beneath a Bantine oak, Hearing the dawn-wind stir, Know that the present strength of night is broke Though no dawn threatens her Till dawn " s appointed hour – so Virgil died, Aware of change at hand, and prophesied Change upon all the Eternal Gods had made And on the Gods alike… («Словно стражи, прилегшие под дубом в Балтии, услышав, как дрогнул предрассветный ветерок, знают, что мощь длящейся ночи сломлена, хотя никакой рассвет не грозит ей ранее часа, назначенного рассвету, – так умер Вергилий, зная о грядущих переменах, и напророчил приход перемен для всего, что сотворено вечными богами, также и для самих богов…» 234 ) Еще раз: как бы мы ни были далеки от простосердечного взгляда на знаменитую эклогу как на пророчество о Христе в самом буквальном смысле, как бы ни было очевидно, что Вергилий думал все-таки о Деве Астрее, а не о Деве Марии, что рождение Младенца мыслилось уж никак не в Иудее и не в скудости Вифлеемских ясель, а в уюте состоятельного и, разумеется, римского дома – невозможно не согласиться с тем, что христианское прочтение эклоги не было простым недоразумением, что после того, как мы узнали все возможное о ее актуальном контексте в момент ее написания, она остается прежде всего иного убедительным свидетельством состояния наиболее чувствительных умов и душ две тысячи лет назад. А ум и душа великого поэта – по определению самые чувствительные. Пусть он – не пророк в библейском смысле; он – votes, как называли поэта в Древнем Риме, ясновидящий, тайнозритель. О том, на что его время было похоже изнутри, все равно надо спрашивать его; никто точнее его не скажет. |
| (3) Труба (tuba) впервые изобретена этрусками, о чем [пишет] Вергилий: Ревом тирренской трубы огласилися неба просторы (Verg., Aen., VIII, 526). Употребляются же они не только в битвах, но и во все праздничные дни из-за блеска прославления и веселья 531 . Почему и в Псалтири говорится: «Трубите в новомесячие трубою, в определенное время, вдень праздника нашего» (Пс., 80:4). Предписано ведь было иудеям, чтобы в начале новой луны звучали трубы, что делают даже до сих пор. (4) Открытие флейт (tibiae) произошло во Фригии. Их когда-то давно использовали только на похоронах, а сегодня и в священнодействиях язычников. Полагают, что они названы флейтами, потому что первоначально делались из оленьих берцовых костей (tibiae) и голеней оленят, после же они в несобственном смысле стали так называться, поскольку уже не делались из голенных костей. Отсюда и [слово] «флейтист» – как бы играющий на флейтах 532 . (5) Имя «свирель» (calamus, тростник) – это собственное имя растения, и названа она так от волнения, то есть растекания голоса. (6) Дудка (fistula), как одни полагают, была некогда изобретена Меркурием, а другие – Фавном, которого греки называют Паном; некоторые же считают, что Идасом, пастухом из Агригента в Сицилии. Названа же она дудкою, так как испускает голос. Ведь у греков голос называется φω ς, а «испущенный» – στολα 533 . (7) Самбук (sambuca) в представлении музыкантов свойствен оркестрам (symphoniae). Ведь самбук (бузина) – род хрупкого дерева, из которого делаются и флейты. (8) Пандура (pandorium) названа от изобретателя, о чем Вергилий: Первым Пан изобрел скрепленные воском тростинки (calami), Пан, предводитель овец и нас, пастухов, повелитель (Verg., Eel., И, 32–33). Был ведь у язычников пастушеский бог, который первым разные [по длине] тростинки приспособил для пения, и сложил с усердным искусством 534 . Глава XXII. О третьем разделе музыки, который называется ритмикою Третий раздел есть ритмика, касающаяся струн и ударов, которому приданы различные виды кифар, а также тимпан, кимвал, систр, чашечки медные и серебряные, или другие, которые, если в них ударить металлической твердостью, отзываются сладким звоном, и прочие этого рода [инструменты]. |
| Женщина и власть Камилла, Брюнгильда и Маргарет Тэтчер — что объединяет их? 7 марта, 2015 Камилла, Брюнгильда и Маргарет Тэтчер — что объединяет их? Разрушать или созидать — в чём призвание женщины? Накануне 8 марта о женщинах-воительницах размышляет архимандрит Савва (Мажуко). Архимандрит Савва (Мажуко) Я люблю Вергилия. И как его не любить? Конечно, это не Гомер с его буйной свежестью первобытных героев. Вергилий изящен, порой подражателен, умерен до искусственности, но — прекрасен, и герои его — захватывают и пленяют. Среди пестрого сонма богатырей «Энеиды» особняком стоит принцесса Камилла, предводительница вольсков, дева-воин. Конечно, есть у Вергилия и другие дамы, одна Дидона чего стоит, но Камилла — особенная. «Бранный был ведом ей труд и с ветрами бег вперегонки, В поле летела она по верхушкам злаков высоких, Не приминая ногой стеблей и ломких колосьев, Мчалась и по морю, путь по волнам пролагая проворно, Не успевая стопы омочить в солёной пучине. Смотрит ей вслед молодёжь, поля и кровли усеяв, Издали матери ей дивятся в немом изумленье; Глаз не в силах толпа отвести от неё, лишь завидит Пурпур почётный, что ей окутал стройные плечи, Золото пряжки в кудрях, ликийский колчан за спиною, Острый пастушеский дрот, из прочного сделанный мирта» (Энеида VII, 807 — 817). Вергилий в окружении муз Клио и Мельпомены Образ Камиллы завораживает. В младенческом возрасте она была посвящена богине Диане и хранила девство, занимаясь только ратным делом, а это значит, что Камилла была профессиональным убийцей. «В землях тирренских она могла бы невесткой желанной Многим стать матерям, но, одной предавшись Диане, Знает Камилла любовь лишь к оружью и к девственной жизни, Свято блюдя чистоту» (Энеида XI, 581 — 584). Брунхильда Хранение девства во многих древних культурах было особым знаком. Его связывали с магией силы, прежде всего. И нам, конечно же, вспоминается другая дева-воительница — Брюнгильда — героиня скандинавского эпоса. Она обладала нечеловеческой силой, которая сразу исчезла, как только принцесса вышла замуж и утратила девство. Магическая сила иссякла. |
| Авторский сборник Аверинцева – «опыты о старых и новых поэтах»: статьи о поэзии Вергилия, Ефрема Сирина , Григора Нарекаци, Державина, Жуковского, В. Иванова, Мандельштама, Брентано, Честертона, Гессе. Михаил Гаспаров назвал эту книгу «десятью замечательными признаниями в любви к ним [поэтам] от Вергилия до Честертона». Сам подбор поэтов – античная и средневековая поэзия, западная и русская поэзия – выдает позицию Аверинцева как «средиземноморского почвенника». Советский режим хотел оборвать классическую и христианскую традиции, уничтожить подлинную культуру, в том числе и поэзию. Аверинцев был одним из тех, кто сохранил их. «Поэты» – памятник этого хранения традиции, бережного касания, возвращения к ней – а это всегда возрождение. Сам Аверинцев пишет об этом: «И так часто приходилось ощущать себя в затаившемся и страстном сговоре – и с автором, о котором, и с читателем, для которого я писал. В заговоре против законов вероятия, означаемых советом: «Не пытайся – у нас это не пройдет». Героизма тут, конечно, нет; но фрондерством называть мое поведение я тоже не соглашусь. Это просто биологически нормальное поведение. Поведение живого в отличие от неживого. И, конечно, «тоска по мировой культуре». Раззадоривающее чувство насильственной отторгнутости, которую необходимо преодолеть. [...] «Сокровища мировой культуры» – за вычетом того, что чужие люди отобрали нам в паек, да еще изжевали своими зубами, – были для нас воистину сокровищами в самом что ни на есть буквальном, этимологическом смысле слова: тем, что от нас сокрыли, спрятали, намеренно утаили. Кладом, который надо раскапывать без посторонней помощи, голыми руками, не жалея крови из-под ногтей. Да еще не забывая хорониться от лихого человека». Во введении к «Поэтам» Аверинцев так характеризует свой сборник: «Опыты о старых и новых поэтах, составляющие эту книгу, написаны в разное время и в жанровом отношении не вполне однородны. Если я счел возможным соединить их вместе, то меня побудила к тому присущая им общая черта – установка на портретность. Порой это портретность в буквальном смысле. В других случаях портретность запрятана чуть поглубже [...]. Каждая «картинка», на манер мозаики выкладываемая мною из слов, – только подступ к предмету, только догадка, стоящая под вопросом; и я стараюсь никогда не забывать о том, что любое поползновение употреблять метафоры, сравнения и эпитеты в функции доказательных аргументов погрешает против элементарной умственной честности [...]. Моей целью было – ввести мою субъективность в процесс познания, но с тем, чтобы она в этом процессе «умерла». Не мне судить о том, когда мне это хотя бы отчасти удавалось, а когда решительно не удавалось. В одном я уверен: поэты, о которых я писал, не были для меня предлогом сказать нечто «по поводу». Они были для меня ими самими, то есть чем-то несравнимо более интересным, нежели все, что я имею о них сказать». Немного личного |
| Является историческим фактом, что догмат о чистилище был утвержден Римско-Католической Церковью в 1439 году в рамках Ферраро-Флорентийского собора. Автор представленной статьи иеромонах Симеон (Томачинский) выдвигает смелую теорию того, что влияние на формирование данного вероучительного положения оказала " Божественная комедия " Данте Алигьери, написанная почти за сто лет до начала собора. «Божественная комедия» итальянского поэта Данте Алигьери – одно из величайших произведений мировой литературы. Но если в России, по остроумному замечанию известного критика Льва Данилкина, Данте больше знают как защитника мюнхенской «Баварии», то для современной Италии он остается культовой фигурой. Примерно как для нас Пушкин, а точнее – значительно больше, поскольку у нас есть еще Гоголь, Толстой, Достоевский и далее по списку. В конце 2012 года по итальянскому телевидению прошла рекламная кампания мобильного оператора TIM с образами “Божественной комедии”. Это выглядело, например, так. Дискотека в аду, среди танцующих - Данте и Вергилий. У Данте звонит телефон, он говорит: " Это Беатриче! " Вергилий: " Я так и думал " . Данте, видимо, отвечая на упрек Беатриче, восклицает: " Где я? Где ты хочешь, чтоб я был? В аду, конечно " . Ну и так далее, «пользуйтесь сотовой связью», которая и в аду, и в чистилище работает. В декабре 2012 была запущена целая серия подобных роликов. Молодежь c удовольствием покупает головные уборы в виде лаврового венка, как у Данте. Осенью 2013 появилась компьютерная игра " Dante Inferno " (Дантовский Ад), затем вышел опус «Inferno» Дэна Брауна. И, конечно, появляется множество современных изданий «Божественной комедии», научных и популярных. Знаменитый актер Роберто Бенини даже осуществил в 2012-2013 годах необыкновенный проект – публичное чтение дантовской поэмы со своими комментариями, которое многие месяцы транслировалось по телевидению, получило невероятный рейтинг и было издано на CD – проект называется “Tutto Dante” («Весь Данте»). " Богословие - поэзия Бога " , - говорит Бенини в своем вступительном «Письме к Данте». |
| Мы из него вышли прежде, чем стало иначе, прежде чем вы его исказили. Но поскольку всякое искажение нужно считать чем-то позднейшим, во всяком случае происходящим по причине ревности (а она никогда не бывает прежде того, чему ревнует, и никогда не бывает при нем), – то любой разумный человек сочтет невероятным, чтобы мы, первые и вышедшие из самого Писания, искажали его превратным текстом, а те, которые были и позже, и противны ему, не делали этого. Один искажает Писание рукою, другой – извращает смысл превратным толкованием. Ведь хотя Валентин, по видимости, и пользуется неповрежденным текстом, он более лукавым образом, чем Маркион, наложил руку на истину. Ибо Маркион прямо и открыто использовал меч, а не стиль, так как для своего намерения совершил убийство Писания 53 . Валентин же пощадил его, потому что не Писание приспособил для своего предмета, а свой предмет для Писания; и тем не менее, он больше отнял и больше прибавил, устраняя собственное значение отдельных слов и привнося иное, не существующее на деле. 39. Таковы козни «духов нечестия» ( Еф. 6,12 ), с которыми, братья, нам надлежит сражаться и основательно их разобрать; нужны для веры, дабы явились избранные и открылись нечестивые. Потому-то духи имеют силу и способность измышлять заблуждения и наставлять в них. Но не стоит удивляться этому как чему-то невозможному и невыразимому, ибо примеры такой способности встречаются и в языческих сочинениях. И ныне можно видеть, как из Вергилия составляется совершенно другой рассказ и содержание приноравливается к стихам, а стихи – к содержанию. Например, Осидий Гета целиком смастерил из Вергилия свою трагедию «Медея» 54 , а один мой родственник из того же поэта заимствовал, кроме прочих трудов своего пера, «Картину» Кебета 55 . «Гомероцентонами» ведь обычно зовут тех, кто составляет собственные сочинения из песен Гомера, подобно тому, как из многих лоскутков 56 , поставленных там и сям, сшивают нечто цельное. А Божественные сочинения, конечно, более изобильны самым разнообразным материалом для такого дела. |
|
|
