| е. ножи, коими резались куски жертвенных мяс и прочих предметов, тянь-шэнь, небесные боги-духи, покровительствующие живым июлям, их семейным очагам и местечкам. Паранателлоны: 1) Тянь-ци, небесный распорядитель жертвенной добычи, сортируемой в честь духов умерших предков. 2) Вай-чу, внешняя кухня, поварня, где приготовляются блюда для жертвоприношений духам предков, пред храмом в честь их. Повара, внутри храма в особом отделении, занимались резкой и сортировкой самых жертв, из мяса животных, птиц и рыб. 3) Гуань (kouan), факел, горящий маяк, сигнальная сторожевая башня с янь-юань – вечно горящим или курящимся огнем. При празднествах и церемониях ночью, эти факелы и маяки устрояются по мере надобности всегда в разных местах, из разных горючих материалов. ΙΙΙ. Лю-су, домициль плакучей ивы (лю-шу). При поминовении родителей летом, народ, составлявший «священный союз, или собрание», сходился в зале предков для общего обеда. На это время сносились из разных домов и храмов все таблицы с именами почивших и чинно расставлялись в своем месте в храме главных предков. Точно тоже совершалось и в другие времена, посвященные поминовению родителей, весною – в честь прапрадедов, летом – всем вообще предкам, осенью – прадедам, зимою– всем вообще почившим. Частные, семейные сверх сего дни поминовения полагались, с жертвоприношениями, весною – деду, бабке, летом – вообще всем родным умершим, осенью – умершему отцу, матери, зимою – снова всем умершим родным. Плакучая ива, верба, особенно в мае мес., служила символом погребальных и траурных церемоний. Полный иероглиф лю – ива, верба, слагается из му – дерево и мао – или мынь, т. е. посаженное, воткнутое при проходных створчатых дверях, иногда присоединяется знак ян, что значит – дерево, посвященное светоносному началу – солнцу, и знаменующее собою вечность, бессмертие, необыкновенную живучесть. Дерево это, скоро растущее, часто садится в Китае, особенно на кладбищах, и при домах; в летнее солнцестояние, его ветвями или – сосновыми украшаются двери домов. |
| Несмотря на то, что Иисуса встречали как Царя, Он плакал, входя в Иерусалим, оплакивая его грядущую судьбу. Он жалел Иерусалим, хотя тогда для этого не было еще никаких предпосылок. Иерусалим процветал. Уничтожение Иерусалима в 70 году оправдало предвидение катастрофы во время расцвета и великолепия, когда еще никто не мог подумать об этом. Войдя скромно на ослике, Христос все же принимал почести, как Победитель. Одновременно принимал со смирением грядущие страдания и намекал на то, что не стоит страшиться их, Своим ученикам. Зная, что Его ждет, Он был спокоен и оплакивал лишь судьбу разрушенного города. Он знал, что Его ждет смерть, более того, мучительная кончина, но знал и то, что смерть упразднится, не будет иметь никакого значения в Царствии Небесном, которое не имело никакого отношения к земному царствованию. А ведь именно его ожидали и собравшиеся, и ученики. После воскрешения Лазаря они считали, что произойдут еще более великие чудеса, свержение врагов, а Иисус предстанет грозным и сокрушающим. Но мы узнали Христа другим и Его Спасение было чудом милосердия и любви, а не завоеванием благоденствия в нашем мире. В России пальмы не растут, поэтому Иисуса «встречают» первой веточкой весны, теплого времени, веточкой вербы. Традиции Вербного воскресенья В православном богослужении существовал специальный чин, который являлся воспроизведением Евангельских событий. Вплоть до VII века Патриарх шествовал по Красной площади на коне, наряженном в ослика, которого лично вел под уздцы царь. Это действо называлось «Шествие на осляти» и напоминало людям о событиях Входа Господа в Иерусалим. Сейчас эту традицию упразднили и верующие просто освящают веточки вербы в память о пальмовых ветвях и встрече Спасителя в Иерусалиме. В знак готовности чествовать Иисуса как Царя Небесного, великого ликования. В этот день обычно стоит ясная и теплая погода. Верба — знак встречи Триумфатора и Победителя смерти, именно так следует встречать Спасителя. Верба — это еще и символ прощения и доброты. Мы держим в руках свежие весенние веточки в знак того, что готовы простить наших обидчиков, как и нас прощает Господь, которого люди распяли после того, как встретили Мессией и Царем. |
| Что значит — еще не освящали?! А вот это сейчас что такое идет-то?! Какая такая литургия? Я на это не подписывался! Мне теща сказала только воды набрать». Знаете, нельзя осуждать за это людей, мне грустно за них. Это просто невежество. К сожалению, религиозное, духовное невежество — это наследие многих веков обрядоверия, которое присутствовало на Руси с древности параллельно с христианством, и наследие советского периода, когда люди в духовном плане были отброшены просто в каменный век. «Рисовал крест копотью и испортил пластиковое окно» — Зачем на Вербное воскресенье освящают вербу? Потом еще принято хлестать друг друга и детей: «Не я бью, верба бьет, здоровье дает»? — Люди приносят эти веточки в знак того, что они встречают Христа. Больше половины тех, кто пришел, Христа в этот день не встретили: они не причащались, они вообще пришли к концу литургии. Они посмотрели: «Ага, литургия в 9. Так, пока они будут читать, петь, наверное, в 10:30 надо приходить — начнут освящать». Приходят — точно. И опять же, вот эта верба воспринимается как какая-то самодостаточная святыня. Я, честно говоря, не знаю, зачем ее окроплять. Это народная благочестивая традиция. Есть некий чин, который зафиксировал практику, которая уже сформировалась. Но вот мы освятили вербы. Что с ними дальше? Люди приходят просто, чтобы освятить эту вербу, потом в деревнях хлещут корову, чтобы не болела, перед первым выпасом, и тому подобное… Я думаю, это такое детское восприятие духовной реальности. У меня младшей дочке девять лет, ей очень нравится с вербочкой прийти в храм, чтобы батюшка ее покропил. Я не говорю, что это неправильно. Это замечательно. Но проблема начинается, когда это подается как содержание праздника. Когда люди забывают о том, что Господь вообще-то идет на Распятие. Все Его приветствуют, а Он понимает, что впереди Его ждет Голгофа. Получается, эти вербы заслоняют от нас Бога. А когда люди их хранят десятилетиями и за икону каждый год новые и новые венички засовывают, они обваливаются, начинают в труху превращаться… И знаете, опять вот этот же вопрос всплывает: что с ними делать? Надо сжечь. Если рука не поднимается выбросить — хотя в них ничего сакрального нет, — тогда сжечь спокойно. Или отнести, если мы их поставили в воду, и посадить. |
| Не таково ли вдохновенье И человеческого я? Не так ли я, сосуд скудельный, Дерзаю на запретный путь, Стихии чуждой, запредельной, Стремясь хоть каплю зачерпнуть? Не ворчи, мой кот-мурлыка… Не ворчи, мой кот-мурлыка, В неподвижном полусне: Без тебя темно и дико В нашей стороне; Без тебя всё та же печка, Те же окна, как вчера, Те же двери, та же свечка, И опять хандра… Стихи Фета для детей Ель рукавом мне тропинку завесила… Ель рукавом мне тропинку завесила. Ветер. В лесу одному Шумно, и жутко, и грустно, и весело, — Я ничего не пойму. Ветер. Кругом всё гудет и колышется, Листья кружатся у ног, Чу, там вдали неожиданно слышится Тонко взывающий рог. Сладостен зов мне глашатая медного! Мертвые что мне листы! Кажется, издали странника бедного Нежно приветствуешь ты. Мама! глянь-ка из окошка… Мама! глянь-ка из окошка — Знать, вчера недаром кошка Умывала нос: Грязи нет, весь двор одело, Посветлело, побелело — Видно, есть мороз. Не колючий, светло-синий По ветвям развешан иней — Погляди хоть ты! Словно кто-то тороватый Свежей, белой, пухлой ватой Все убрал кусты. Уж теперь не будет спору: За салазки, да и в гору Весело бежать! Правда, мама? Не откажешь, А сама, наверно, скажешь: «Ну, скорей гулять!» Учись у них — у дуба, у березы… Учись у них — у дуба, у березы. Кругом зима. Жестокая пора! Напрасные на них застыли слезы, И треснула, сжимаяся, кора. Всё злей метель и с каждою минутой Сердито рвет последние листы, И за сердце хватает холод лютый; Они стоят, молчат; молчи и ты! Но верь весне. Ее промчится гений, Опять теплом и жизнию дыша. Для ясных дней, для новых откровений Переболит скорбящая душа. Уж верба вся пушистая… Уж верба вся пушистая Раскинулась кругом; Опять весна душистая Повеяла крылом. Станицей тучки носятся, Тепло озарены, И в душу снова просятся Пленительные сны. Везде разнообразною Картиной занят взгляд, Шумит толпою праздною Народ, чему-то рад… Какой-то тайной жаждою Мечта распалена — И над душою каждою Проносится весна. Бабочка Ты прав. Одним воздушным очертаньем |
| – Ну что ты не спишь, милушка! Господь с тобой! Что тебе надо? – А ты купишь завтра масляных булочек? – Куплю, куплю… Спи… Старайся заснуть скорее. Мы с сестрой очень любили маленькие четырехугольные булочки, блестящие, точно полированные… В старину их пекли в каждой булочной, а теперь таких уже нет. Няня становится перед иконой и собирается молиться Богу. Она молится всегда долго, горячо, просит о чем-то, вздыхает и даже плачет. – Няня, а няня… Что я тебе скажу… – вдруг опять говорит сестра. – Ах, Лидинька, да что ж это ты не угомонишься… Ведь пора же спать!.. – Знаешь ли, нянечка… Клавдя не хочет любить царя и царицу больше тебя… Да… Спроси ее… Я приподнимаюсь с подушки, настораживаю слух и замираю от волнения… Сестра говорит правду, и мне почему-то совестно. – Клавдя сказала: я буду любить больше всех Бога, потом папу и маму, потом няню, а потом уже царя и царицу… – Вот и нехорошо, Беляночка… Коли будешь так говорить, огорчишь няню… Царя-батюшку и царицу-матушку их надо почитать и любить после Отца Небесного. И можно ли их сравнивать со старой нянькой?! Это нехорошо и даже очень грешно! – Ну, хорошо, нянечка, я не буду тебя огорчать, – говорю я испуганным, виноватым голосом. – Я буду любить больше всех Бога, потом царя и царицу, потом папу и маму, а после уже тебя… – Вот и умница, моя ненаглядная деточка. Ты у меня послушная, добрая… Спите, родные… Завтра вербочка вас разбудит… Завтра пойдете с мамой на вербы . Мама купит утюжок и корытце. Засыпать так приятно… Детские грезы чисты и радостны… Завтра утром няня станет будить нас и, шутливо ударяя, приговаривать: Верба хлест, бьет до слез, Верба хлест, бьет до слез! А потом пойдем на вербы… Мама обещала купить мне утюжок, а Лиде маленькое корыто… Как сладки надежды и ожидания… Мечтаешь о том, как хорошо иметь маленький настоящий утюг, которым можно будет гладить «взаправду» куклино белье… Наверно, и Лида даст постирать мне в своем корыте… Как о несбыточной радости мечтали мы целый год: я – о маленьком утюге, а сестра – о кукольном корыте… |
| Люди В этом году они вышли первыми: простая женщина средних лет и такой же мужчина, очевидно, её муж с двумя корзинами расположились с двух сторон от входа в метро. Несмываемый деревенский загар, взгляд то ли суровый, то ли решительный. И вдруг она…улыбнулась. — Откуда? Республика Мари-Эл. Тебе вербочку? Смотри, какая. Да, каждый год режем — я да муж. А что? Внуков трое – старший уж поступает, средняя в шестом, нет, в седьмом, спортсменка. Ей форму надо. Вот сейчас наторгую корзину – будет ей форма. Нет, внуков резать не приучаю. Со скотиной помогают и у нас там за пять километров торговать кое-что поднести. А в Москву – нет, незачем. Им учиться надо. Вот это красного дерева верба. А бывает ещё зелёная – та – ивушка. Нет, её не солят. Это, бывает, если дождь прошёл, на ней потом белый налёт, а тут нету. Да, багульник у нас тоже режут зимой, я не режу. Багульник в болотах растёт, там тяжело резать, а у меня дыхание слабое. А наши режут, возят в Москву. Это в Москве, когда работаешь, за работу деньги платят. А мы с мужем – только вербу, остальное время – со скотиной… Выбрала вербочку? Ну, с праздником тебя!» Конечно, «Неделя Цветоносная» из церковного календаря не запрещает принести в храм хоть букет роз. Но вы обязательно купите вербочку. И будет вам праздник. Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Материалы по теме 9 апреля, 2017 27 апреля, 2013 28 апреля, 2013 4 апреля, 2024 28 июня, 2023 14 июня, 2023 13 июня, 2023 19 мая, 2023 18 мая, 2023 Лучшие материалы Показать еще Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира. |
| Иные из народа режут ветви с дерев и бросают на дорогу, где ехать Господу, а другие стелют по дороге свою одежду, и все поют Ему: “благословен Грядущий во имя Господне” ( Ин.12:12-13 ). Вот отсюда-то получил своё начало настоящий праздник, в который мы берём древесные ветви, стоим с ними в церкви, и их разносим по домам. Что такое именно изображает верба в наших руках? Она изображает то, что мы как будто в самом деле находимся в числе тех людей, которые с такой честью, и с таким торжеством встретили грядущего к ним Господа. Надо заметить, что время, когда случилось это происшествие, было самое решительное: из жителей Иерусалима одни с торжеством и радостью встречают Спасителя, а другие намереваются предать Его смерти. Так, держа в руках вербу, мы этим даём видимое знамение расположения нашей души, т.е. что мы принадлежим к последователям Христа Спасителя, а не ко врагам Его. Но точно ли в душе нашей происходит то самое, что знаменует держимая в руках наших верба? Точно ли мы последователи Христа Спасителя? О, как было бы хорошо, если бы мы не одними видимыми знамениями показывали, что мы последователи Христа Спасителя, но и в самом деле были Его последователями! Увы, многие из нас только кажутся последователями Христовыми, а в действительности далеко не таковы. Нельзя сказать, чтобы эти люди прямо ненавидели Спасителя подобно открытым врагам Его, — о себе мы всегда говорим, что любим Господа, а грехи-то наши, от которых мы нисколько не отстаём, разве не достаточно показывают, что мы походим на врагов Христа? А жестокие-то наши поступки с людьми, а наши-то неправды разве не означают, что мы не лучше бы поступили, может быть, и с Господом, если бы Он явился среди нас в виде подобного нам человека? Из стоящих здесь, в церкви, с вербой в руках, есть такие, которые не очистили души своей от грехов исповедью, и не освятили её животворящими Тайнами, хотя пост, время самое благоприятное для исповеди и причащения, уже проходит. А иные, как видится, даже и вовсе не намерены исповедаться и причаститься в нынешний год. |
| Я бегу к белочке, посмотреть. Она на окне в передней. Сидит — в уголок забилась, хвостом укрылась, бусинки-глазки смотрят, — боится, не обошлась еще: ни орешков, ни конопли не тронула. Клетка железная, с колесом. Может быть, колеса боится? Пахнет от белки чем-то, ужасно крепким, совсем особенным… — дремучим духом?.. В каретном сарае Гаврила готовит парадную пролетку — для «вербного катанья», к завтрему, на Красной Площади, где шумит уже вербный торг, который зовется — «Верба». У самого Кремля, под древними стенами. Там, по всей площади, под Мининым-Пожарским, под храмом Василия Блаженного, под Святыми Воротами с часами, — называются «Спасские Ворота», и всегда в них снимают шапку — «гуляет верба», великий торг — праздничным товаром, пасхальными игрушками, образами, бумажными цветами, всякими-то сластями, пасхальными разными яичками и — вербой. Горкин говорит, что так повелось от старины, к Светлому Дню припасаться надо, того-сего. – А господа вот придумали катанье. Что ж поделаешь… господа. В каретном сарае сани убраны высоко на доски, под потолок, до зимы будут отдыхать. Теперь — пролетки: расхожая и парадная. С них стянули громадные парусинные чехлы, под которыми они спали зиму, они проснулись, поблескивают лачком и пахнут… чудесно-весело пахнут, чем-то новым и таким радостно-заманным! Да чем же они пахнут?.. Этого и понять нельзя… — чем-то… таким привольным-новым, дачей, весной, дорогой, зелеными полями… и чем-то крепким, радостей горечью какой-то… которая… нет, не лак. Гаврилой пахнут, колесной мазью, духами-спиртом, седлом, Кавказкой, и всем что было, из радостей. И вот, эти радости проснулись. Проснулись — и запахли, запомнились; копытной мазью, кожей, особенной душистой, под чернослив с винной ягодой… заманным, неотвязным скипидаром, — так бы вот все дышал и нюхал! — пронзительно-крепким варом, наборной сбруей, сеном и овсецом, затаившимся зимним холодочком и пробившимся со двора теплом с навозцем, — каретным, новым сараем, гулким и радостным… И все это спуталось-смешалось в радость. |
| «Еще и теперь финиковые пальмы, редкой красоты, окружают Багдад и другие места, и образуют чудные леса вдоль течения рек» 192 . Но при Навуходоносре, который славился своими победами и своею любовью к стране, Сеннаар вполне мог считаться страною самою плодородною. В самой столице Сеннаара, Вавилоне, Навуходоноср построил знаменитые висячие сады, состоявшие из искусственной горы, которая должна была напоминать супруге его Аметисе ее гористую родину, Мидию. Крепкие своды поддерживали террасы, обсаженные большими деревьями и орошаемые водами Ефрата, поднимавшимися искусственным способом. Евреи, приведенные в Вавилон, были поселены не вдалеке от этой знаменитой столицы на выгодных землях. Они, по особенному повелению Божию, занялись обработкой плодородной Вавилонской почвы и устроили на ней вертограды ( Иер.29:5 ). К сожалению, мы не имеем подробного описания этих вертоградов и вообще всей растительности Вавилона; но св. писатели, излагая историю народа Божия, оставили нам память о некоторых деревьях, дико растущих и разводимых в садах. Память об ивовых деревьях, росших дико по речным берегам, связана с историей еврейской музыки, а память о терне и чресмине, служивших украшением еврейских садов, соединена с историей Сусанны. По берегам реки Ховар со всеми ее притоками росли плакучие ивы, на которых пленные Евреи, в знак своей глубокой скорби о родине, повесили свои звучные кинноры (по-слав. органы, Пс.136:2 ). Плакучая ива (salix Babylonica), которая и доселе растет при устьях реки Ефрат 193 , принадлежит к большому семейству ивовых и отличается от других видов ивы только своими повислыми ветками. Все породы ивы большею частью любят близость воды, рассаживаются ветками, весьма легко укореняются и растут очень скоро. У нас эти породы известны под разными именами: ива, верба, ветла, лозник, тальник, чернотал и пр. Евреи называли все породы ивы, в том числе и вавилонскую плакучую иву словом – араб 194 , по-слав. верба ( Ис.44:4 ) и ветви напольныя ( Иов.40:17 ). Евреи в конце нашего сентября и начале октября в память своего сорокалетнего странствования по аравийской пустыне строили себе из ивовых ветвей шалаши (кущи, Лев.23:40 ). |
| Солнце играет на сараях ранним, румяным светом, — пасхальное что-то в нем, напоминает яички красные. Лужа совсем разлилась, как море, половина саней в воде. И в луже розовый свет-румянчик. Верба в санях проснулась, румяная, живая, и вся сияет. Розовые вербешки стали! Куры глядят на вербу, вытягивают шейки, прыгают на санях, хочется им вербешек. И в луже верба, и я, и куры, и старенькие сани, и розовое солнце, и гребешок сарая, и светлое-голубое небо, и все мы в нем!.. — и все другое, чем на земле... какое-то новое-другое. Ночью был дождь, пожалуй, — на вербе сверкают капельки. Утки с криком спешат на лужу, мычит корова, весело ржет Кавказка. — может быть, радуются вербе?.. И сама верба радуется, веселенькая такая, в румяном солнце. Росла по Сетуньке, попала на нашу лужу, и вот — попадет к Казанской, будут ее кропить, будет светиться в свечках, и разберут ее по рукам, разнесут ее по домам, по всей нашей Калужской улице, по Якиманке, по Житной, по переулочкам. — поставят за образа и будут помнить. Горкин с Михал Ивановым стараются у вербы: сани надо опорожнить, домой торопиться надо. Молодцы приносят большую чистую кадь, низкую и широкую, — «вербную», только под вербу ходит, — становят в нее пуками вербу, натуго тискают. Пушится огромный куст, спрятаться в него можно. Насилу-насилу подымают, — а все старики нарезали! — ставят на ломовой полок: после обеда свезут к Казанской. Верба теперь высокая, пушится над всем двором, вишневым блеском светится. И кажется мне, что вся она в серых пчелках с золотистыми крылышками пушистыми. Это вот красо-та-а!.. Михал Иванов торопится, надо бы закупить для Праздника, чайку-сахарку-мучицы, да засветло ко дворам поспеть, — дорога-то совсем, поди, разгрязла, не дай-то Бог! Горкин ласково обнадеживает: «Господь донесет, лес твой не убежит, все будет». Жалко мне Михал Иванова: в такую-то даль поедет, в дрему-дремучую! если бы с ним поехать!.. — и хочется, и страшно. Старуха его довольна, кланяется и кланяется: так-то уж одарили-обласкали! Сестрицы ей подарили свою работу — веночек на образа, из пышных бумажных розанов. Матушка как всегда — кулечек припасцу всякого, старого белье-ца и темненького ситчику в горошках, а старику отрезок на рубаху. Марьюшка — восковую свечку, затеплить к Празднику: в лесу-то им где же достать-то. Отец по делам уехал, оставил им за орехи и за вербу и еще три рубля за белку. |
|
|
