| Николай Заболоцкий: Съёмки «Калины красной» мы начали ранней весной недалеко от Подольска с проездов Егора Прокудина в такси из мест заключения. Суета, крики мешали актёрам сосредоточиться. Работа началась дерганно. Первый день съёмок в экспедиции торопили. Цвела верба, зеленели бугорки. Егор Прокудин пахал землю, останавливался у берёзовой заросли и затевал разговор с берёзами. За плечом своим я слышал комментарий мосфильмовских ассистентов: «Феллини снимает «Амаркорд» и «Рим», а Шукшин берёзы гладит. Явился для укрепления «Мосфильма». Слышит это и Макарыч и, не отвечая, разговаривает с берёзами… Разгорающаяся весна оживила умирающий вид деревень по берегам озера Лось-Казацкое. Оживляла и нас. Основная съёмочная группа скоро притёрлась к торопливой работе Шукшина и до конца участливо помогала обогнать производственный план. Почти ежедневно уходил я от Шукшина далеко за полночь, а на улицах светло – белые ночи в разгаре. Обговаривали съёмки, судили снятый материал, переходили к разинским и текущим проблемам, слушали «вражье» радио. В семь утра подъём. Выезд на съёмку в 8 часов 30 минут. Опять кофе. По окончании съёмки ехали утверждать завтрашние планы, присматривали новые места. Плотно наедались в ресторане. Пара часов воли. Фантазировали вечером, как приспособить натуру к тексту. В случавшиеся выходные дни вместе с Макарычем, без группы, снимали городские жанровые хроники. Иногда, чтобы бытовые детали привязать к фильму, Шукшин доснимался сам. Игровой костюм он держал у себя в «штабной» квартире. Снимая городскую хронику, услышали самодеятельный хор бабушек; пояснения руководителя хора Шукшин вводит в фильм. Остановок в съёмках Шукшин себе не позволял: нет исполнителя эпизодической роли – он переделывает эпизод для тех, кто под рукой, берёт людей из массовки. Придирчиво отбирает обитателей «малины», типажно организовывая компанию. Загодя уговорил сняться писателя Артура Макарова – «Бульдю» изобразить. Не удалось осуществить все задуманные съёмки по «малине»: когда собрался материал, видно стало, что несёт его на две серии. |
| (АМР) . 245 Вырии-птицы — весенние птицы. Вырей, Ирей — сказочная страна, где нет зимы. Ир — весна. В Поучении Владимира Мономаха: «И сему ся подивуемы, како птицы небесныя из ирья идут». (АМР) 246 Сон-трава — Anemone pratensis. См.: Н. Ф. Сумцов. Этнограф. заметки. Этн. обоз. III. (АМР) 247 Верба — сказание о вербе основано на литовском предании о женщине по имени Блинда. Ей позавидовала Земля и обратила ее в вербу. В древней Литве верба считалась богиней чадородия, ей приносили молитвы и жертвы. Верба имеет влияние на чадородие. Святою вербою ударяют для здоровья, приговаривая: «Будь велик, як верба, а здоров, як вода!» Верба ограждает дом от грозы и пожара, — Перунова лоза. (АМР) 248 Дни потемы — скрытые мраком зимние дни. (АМР) 249 Всполохи — северное сияние; полох — полымя. (АМР) 250 Зарное — страстное, горячее. (АМР) 251 Купало — куп, кып — ярый, кипучий, горячий. (АМР) 252 Свети-цвет — народное название чудесного купальского цветка папоротника. (АМР) 253 Полудницы — по верованиям славянских и греческих народов: всклокоченные старухи в лохмотьях с клюкой, которые, настигая в полдень, загадывают загадки и щекочут до смерти. Только что молитвой на «изгнание беса полуденна» возможно кое-как от них отделаться. (АМР) 254 Карина — плакальщица; карити — причитать. (АМР) 255 Желя — вестница мертвых; жля — жалеть. Карина и желя упоминаются в Слове о полку Игореве. (АМР) 256 Радуница — от литовск. Rauda — погребальная песнь — весенний праздник солнца для умерших, позже Радоница — радостная весть. Воскресенье на Фоминой — Красная горка, понедельник — Радуница, четверг — Навий день. (АМР) 257 Пробила лед щука — щука пробивает хвостом лед на Алексея — человека Божия, 17 марта. (АМР) 258 Ой, лелю! — припев веснянок, которые начинают петь с Фомина воскресенья — Красной горки. (АМР) 259 Студеницы — дождевые тучи. (АМР) 260 Развой — разлив. (АМР) 261 Каменная баба — см.: А. Н. Афанасьев . Поэтические воззрения. (АМР) 262 Волх Всеславьевич — Вольга Святославич родился от княжны и змея Горынича. Его богатырская слава основывается на хитрости-мудрости оборачиваться лютым зверем, серым волком, ясным соколом, гнедым туром, щукой. Он совершает поход в Индию богатую, в Туре-землю. Встречается с великаном-пахарем Микулой Селяниновичем. (АМР) |
| Мы с мамой на поле. Мама работает, а я возле нее. Вечером мы сидим возле большой кучи картофеля. Горит небольшой костер. Печется картошка. Как славно сидеть возле костра, шевелить палочкой жар и ждать печеной картошки. Вот картошка и испеклась. Мы наслаждаемся вкусной картошкой, а в голубом небе виднеется журавлиный клин. Солнце садится за лес, поле темнеет, из долины тянет прохладой. Когда я вспоминаю этот день, на душе становится так легко… Красногрудые снегири С чего начинается для меня Отчизна? С того, что больше всего врезалось в память с дней детства. Среди множества воспоминаний почему-то самое яркое — о красногрудых снегирях. Ясное зимнее утро. Солнечные лучи играют в снежинках. Я смотрю в окно. Во дворе — красные снегири. Что-то ищут в снегу, а быть может, играют. С удивлением я смотрю на невиданных птиц. Почему у них красная грудка? Откуда они прилетели, эти красивые птицы? Мама рассказывает: «Из-за солнца прилетели». Снегири улетели, я долго вспоминала их, а ночью они даже снились мне. Каждый раз, когда я вижу красногрудого снегиря, вспоминается детство. Помнится сказка о птичке, которая прилетела из-за солнца. Все, что вспоминается нам из далеких дней детства, дорого и близко нам. Ведь это наше первое представление о родной земле. Верба над прудом В ясный день «бабьего лета» над прудом склонилась верба, старая, дуплистая. Быть может, она в эту минуту думает: «Придет осень, за осенью — зима, после зимы наступит весна, все вокруг расцветет, а я уже никогда не зазеленею, потому что я старая». Мне было очень жаль ту вербу. Весной я пошел посмотреть: зазеленела ли она? Верба не зазеленела. Стояла сухая. А рядом с ней зеленели два нежных ростка. С каждым днем они становились крепче и сильнее. Это были две молодые вербы. Они отросли от корня старой. И казалось мне, что старая, сухая верба радуется: «Я не умерла, я буду жить вечно!» Когда я слышу слово «Отчизна», я вспоминаю старую вербу и молодые ростки. Жизнь нескончаема, как вечна и Отчизна. Зимние сумерки Тихий зимний вечер. Небо обложили тучи. Падают снежинки. Ранние сумерки. Мы с мамой сидим возле окна и смотрим в поле. Перед нами бесконечный белый ковер. На нем, где-то вдалеке, черная точка. Она движется. |
| В средней полосе России помогут: осина, орешник, сушеница топяная, крушина, жостер слабительный, рябина красная, бузина черная и красная, щавель конский и водяной, кислица, аир болотный, чистотел большой, зверобой продырявленный, черемуха, бересклет бородавчатый, чертополох, герань лесная, ясень, клен, ива, калина, ракитник, душица обыкновенная, цикорий обыкновенный, золототысячник зонтичный, смородина, рогоз, чесночник лесной, смолка клейкая, смолевка полевая, медуница лекарственная, гвоздика лесная, касатик желтый, кувшинка желтая, водяная (белая) лилия, синюха лазоревая, стальник полевой, будра плю-щевидная, яблоня дикая, липа сердцелистная. В южных областях бывшего СССР – эфедра, цмин песчаный, орех грецкий, календула лекарственная (ноготки), арника горная, эвкалипт, платан (чинара), гранатовое дерево, омела белая, толокнянка обыкновенная, облепиха крушиновая, хлопчатник мохнатый, саксаул черный, софора японская, мох дубовый, лишайник горный, хурма, айва, солянка Рихтера (черкез), ковыль, пассифлора лекарственная, шафран лекарственный, барбарис, лавр благородный, верба, бук, акация аравийская, акация желтая, лох серебристый, чай китайский, чабрец… В Сибири и на Дальнем Востоке – лиственница сибирская, кедр, левзея сафлоровидная, аралия маньчжурская, пион уклоняющийся, золотой корень, туя восточная, актинидия «коло-микта», орех маньчжурский, бархат амурский, зубчатка поздняя, черемша, истод сибирский, клещевина обыкновенная, жимолость съедобная. Все указанные выше растения содержат быстрорастворимые дубильные вещества (танин, галловую кислоту, галлотанин и др.), аскорбиновую кислоту, фитонциды и другие вещества, губительно действующие на большинство видов бактерий и одновременно стимулирующие рост тканей и их сопротивляемость бактериальным токсинам. В качестве сердечных средств используют: желтушник серый, ландыш майский, адонис весенний (горицвет), боярышник кроваво-красный, наперстянку лекарственную (все виды), олеандр обыкновенный, астрагал пушистоцветковый, льнянку обыкновенную, рододендрон золотистый, иву козью (ветлу). |
| А красный мотылек сказал: — Давай с тобой дружить, я тебя научу летать. Паучок очень обрадовался и согласился. С тех пор они стали друзьями и вместе летали над лугом. Мотылек на крылышках, а паучок на воздушном шаре из паутинок. Вопросы и задания к сказке: Золотые капельки Яна Данкова, 8 лет Был солнечный день. Солнышко светило ярко — ярко. На кустике были капельки росы, словно золото. Тогда я подошла к кусту и хотела их взять. Как только я дотронулась, все исчезло. И я очень загрустила, но солнышко увидело, что я плачу, и прошептало мне: «Не плачь. Все будет хорошо, только не плачь». Когда я услышала эти слова, то так обрадовалась, что захотелось прыгать и петь песенки. И внезапно я увидела на кусте те же самые капельки росы. Я подошла к кусту, села на камушек и смотрела на золотые капли. Вопросы и задания к сказке: Верба и ее листочки Саша Тимченко, 8 лет Я шел по парку и увидел стаю листочков. Они падали на землю. Верба стала грустить. И листья, которые падали с нее, тоже загрустили. Но когда они упали на землю, они написали предложение: «Милая верба, ты нас любила, и мы тебя тоже любим». Вопросы и задания к сказке: Сказка цветов Регина Науменко, 9 лет Жила-была девушка, которую звали Надежда. Надежда была прекрасна, как роза. Лицо у нее было белое, с розовыми щечками, а глаза изумрудные. Но характер у нее был очень колючий. Она часто колола людей своими насмешками, как шипами. Однажды Надежда полюбила очень красивого юношу. Его она никогда не колола и разговаривала с ним ласково. Но случилось так, что ее любимый юноша забыл про нее и не хотел больше к ней приходить. Надежда очень грустила, но не хотела говорить о юноше ничего плохого. Подружки уговаривали Надежду уколоть юношу. Они говорили: — Раз он тебя забыл, уколи его своими шипами. — Я его люблю и не хочу причинять ему вред, — отвечала Надежда. Но Надежда не могла жить без любимого. Тогда она уколола сама себя, пролилась ее красная кровь, и Надежда превратилась в чудесную красную розу. Вопросы и задания к сказке: |
| В России день памяти Веры, Надежды, Любови и матери их Софии имел несколько названий: Девичий праздник, Бабьи именины, Всесветный бабий праздник, Всесветная бабья выть. В этот день женщинам полагалось с утра оплакивать мцц. Веру, Надежду, Любовь и мать их Софию, а также делиться с этими святыми мученицами своими горестями. В некоторых местах было принято плакать и рыдать – это и называлось «всесветная бабья выть». Оплакав свои горести, женщины принимались готовить угощение. Считалось, что родившаяся в этот день обладает мудростью и сумеет создать в доме благополучие и уют. Верба Кустарник или дерево, в народной культуре символизирующее быстрый рост, здоровье, жизненную силу, плодородие. Молодая, особенно освященная в Вербное воскресенье, верба защищает от стихийных бедствий, нечистой силы, болезней и т. п., в то время как старая верба считается прибежищем чертей, водяных и др. «нечистиков» и местом, куда можно отсылать болезни. Как символ роста верба выступает в заклинаниях, благопожеланиях и др. ритуалах. Русские говорили: «Расти как верба», хлеща детей вербой в Вербное воскресенье. На Волыни и в Подолье девушки украшали цветами деревце или ветку вербы на Ивана Купалу (см.: Иванов день) и водили вокруг них хоровод, а затем парни врывались в девичий круг, захватывали вербу и разрывали ее на части. Ветки вербы, освященные в Вербное воскресенье, использовались для защиты от грома, грозы и бури. Русские верили, что верба, брошенная против ветра, прогоняет бурю, брошенная в огонь – усмиряет его, а посаженная в поле – оберегает посевы (Тамбовщина), что выброшенные во двор ветки останавливают град. Белорусы ставили при граде пучок освященной вербы на подоконник (Витебщина); в Карпатах при грозе ломали освященную вербу и жгли в печке, «чтобы дым отвел грозу и дьявол при этом не прятался в трубе»; поляки при буре и граде кропили тучу освященной вербой и святой водой и жгли ветки вербы, клали их на подоконник. Первый выгон скота и первая пахота обычно не обходились без освященной вербы. В Великороссии Ею били скот в Юрьев день при первом выгоне лошадей в ночное (чаще всего на Николу Вешнего), тогда весь день лошадей стегали не кнутом, а вербой. В Белоруссии с освященной вербой выходили и на первую пахоту ярового поля, и на распахивание целины. |
| В народном фольклоре и верованиях Галиции верба оказывается причастной к сфере чудесного, ср., напр., мотивы «золотой вербы» («де не повернешся, золой верби ростуть») и «груши на вербе» («... у нас девки в злате ходят, у нас вербы грушки родят»). В сказке- небылице на лошади вырастает верба до неба. В Галиции известны рассказы о чудесной дудочке, которую можно сделать из вербы, растущей в самой глубине леса, там, где ее не касался солнечный луч и где она никогда не слышала ни петушиного крика, ни шума бегущей воды. С помощью такой дудочки можно развеселить загрустившего человека, заставить танцевать того, кто никогда этого не делал, можно привлечь себе в ульи чужих пчел, разоблачить злодея и убийцу и т. п. Т. Агапкина Вербное Воскресенье Народное название праздника Входа Господня в Иерусалим, последнее воскресенье перед Пасхой. У русских верба отождествлялась с пальмовыми ветвями, которыми в Иерусалиме приветствовали Иисуса Христа встречающие его люди. В субботу перед Вербным воскресеньем ветви вербы приносили в храм, где они освящались. В народном сознании верба олицетворяла здоровье, жизненную силу, плодородие и плодоношение. Существует легенда о том, что верба когда-то была женщиной, у которой было много красивых, сильных, здоровых детей. Но, как всякая женщина, она любила похвалиться своим потомством, и однажды она неосторожно сказала, что ее плодовитость выше, чем плодовитость Матери-Земли. Рассерженная Мать-Земля превратила ее в вербу с огромным количеством детей – пушистых почек, распускающихся ранней весной, когда др. деревья еще находятся в зимней спячке. Русские старались передать животворящую силу вербы людям, полям и животным. Так, в некоторых губерниях в Вербное воскресенье пекли из ржаного теста шарики с почками вербы внутри. Шарики скармливали овцам, чтобы они были плодовиты, ягнятам, чтобы они набирались силы. Шариками из теста угощали друг друга, чтобы быть здоровыми. Женщины, желавшие иметь детей, должны были проглотить несколько почек вербы, освященной в церкви. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Кому пальма, а кому - верба 29.03.2007 343 1 апреля - Вербное воскресенье, а затем начинается Страстная неделя, которая завершится Пасхой. Эти дни важны не только для людей верующих: придти в храм с вербой, покрасить яйца, испечь кулич - это стало и народной традицией. О духовном христианском смысле этих событий размышляет протоиерей Вячеслав ХАРИНОВ, настоятель храма Иконы Божией Матери " Всех скорбящих Радость " на Шпалерной улице. " Начаток жизни " - Почему мы приходим в храм с вербами? Распространено мнение, что так как в Иерусалиме Христа встречали пальмовыми ветвями, а у нас пальм нет, поэтому - верба. Но еще в Ветхом Завете существует повеление приносить в храм то, что является " начатком " всего живого, знаком того, что все - от Бога. Верба - одно из первых растений, которое в это время дает цветоносную почку. О вербе есть много суеверий - в старые времена настой из нее давали скотине, ставили веточки в хлеву, как ограждение от всего злого. Сейчас многие считают, что вербу обязательно нужно окропить святой водой. Церковь не поощряет, но изучает эти вещи как феномен народного благочестия. Обычно вербу хранят около икон в течение года, потом ее можно сжечь. Кстати, этот обычай относится ко всему обветшалому, но имеющему какое-то священное значение. Если вам негде сжечь, можно принести в церковь, где есть специальные печки. ...Вход Господень в Иерусалим был описан за 400 лет до этого события пророком Захарией. Он пишет о царе, въезжающем в Иерусалим на молодом осле. Почему не на коне? На Востоке конь - животное войны, на коне мог въехать царь-тиран, царь-деспот. Осел - животное мира, Христос - кроткий Царь. Интересно, что хозяева безропотно отдают апостолам осла, хотя на бытовом уровне трудно представить, чтобы крестьянин так просто расстался со скотиной. Безмолвными, непротиводействующими Христос мог сделать своих врагов - книжников и фарисеев и тем себя обезопасить. Он этого не сделал, идя на добровольные страдания. Вербное воскресенье - день праздничный. " Не бойся, дщерь Сионова! - это обращение к Иерусалиму, - Се, Царь твой грядет " . Народ встречает Христа ликуя, ведь сбываются пророчества о Мессии, Христос только что воскресил Лазаря. Но понимание Мессии - разное. Многие ждали сильного властителя, который уберет власть оккупантов - римлян, поднимет восстание. Фарисеи и книжники начинают манипулировать толпой, Страстная неделя - картина непостоянства толпы на все времена: за несколько дней возгласы " Осанна! " сменяются на " Распни его! " . |
| В церкви, у левого крылоса, — наша верба, пушистая, но кажется почему-то ниже. Или ее подстригли? Горкин говорит — так это наша церковь высокая. Но отчего же у лужи там... — небо совсем высокое? Я подхожу под вербу, и она делается опять высокой. Крестимся на нее. Раздавать не скоро, под конец всенощной, как стемнеет. Народу набирается все больше. От свещного ящика, где стоим, вербы совсем не видно, только верхушки прутиков, как вихры. Тянется долго служба. За свещным ящиком отец, в сюртуке, с золотыми запонками в манжетах, ловко выкидывает свечки, постукивают они, как косточки. Много берут свечей. Приходят и со своими вербами, но своя как-то не такая, не настоящая. А наша настоящая, свяченая. Очень долго, за окнами день потух, вербу совсем не видно. Отец прихватывает меня пальцами за щечку: «Спишь, капитан. сейчас, скоро». Сажает на стульчик позади. Горкин молится на коленках, рядом, слышно, как он шепчет: «Обчее Воскресение... из мертвых воздвиг еси Лазаря, Христе Боже...» Дремотно. И слышу вдруг, как из сна «Общее Воскресение. из мертвых воздвиг еси Лазаря, Христе Боже. Тебе, победителю смерти, вопием. осанна в вышних!» Проспал я?.. Впереди, там, где верба, загораются огоньки свечей. Там уже хлещутся, впереди. — выдергивают вербу, машут. Там текут огоньки по церкви, и вот — все с вербами. Отец берет меня на руки и несет над народом, над вербами в огоньках, все ближе — к чудесному нашему кусту. Куст уже растрепался, вербы мотаются, дьячок отмахивает мальчишек, стегает вербой по стриженым затылкам, шипит: «Не напирай, про всех хватит.» Отец Виктор выбирает нам вербы попушистей, мне дает самую нарядную, всю в мох-натках. Прикладываемся к образу на аналое, где написан Христос на осляти, каменные дома и мальчики с вербами, только вербы с большими листьями — «вайи»! — долго нельзя разглядывать. Тычутся отовсюду вербы, пахнет горьким вербным дымком. дремучим духом?.. — где-то горят вербешки. Светятся ясные лица через вербы, все огоньки, огоньки за прутьями, и в глазах огоньки мигают, светятся и на лбах, и на щеках, и в окнах, и в образах на ризах. По стенам и вверху, под сводом, ходят темные тени верб. Какая же сила вербы! Все это наша верба, из стариковых санок, с нашего двора, от лужи, — как просветилась-то в огоньках! Росла по далекой Сетуньке, ехала по лесам, ночевала в воде в овраге, мыло ее дождем... и вот — свяченая, в нашей церкви, со всеми поет осанну. Конечно, поет она: все ведь теперь живое, воскресшее, как Лазарь. — «Общее Воскресение». |
| В церкви, у левого крылоса, — наша верба, пушистая, но кажется почему-то ниже. Или ее подстригли? Горкин говорит — так это наша церковь высокая. Но отчего же у лужи там… — небо совсем высокое? Я подхожу под вербу, и она делается опять высокой. Крестимся на нее. Раздавать не скоро, под конец всенощной, как стемнеет. Народу набирается все больше. От свещного ящика, где стоим, вербы совсем не видно, только верхушки прутиков, как вихры. Тянется долго служба. За свещным ящиком отец, в сюртуке, с золотыми запонками в манжетах, ловко выкидывает свечки, постукивают они, как косточки. Много берут свечей. Приходят и со своими вербами, но своя как-то не такая, не настоящая. А наша настоящая, свяченая. Очень долго, за окнами день потух, вербу совсем не видно. Отец прихватывает меня пальцами за щечку: «спишь, капитан… сейчас, скоро». Сажает на стульчик позади. Горкин молится на коленках, рядом, слышно, как он шепчет: «Обчее воскресение… из мертвых воздвиг еси Лазаря, Христе Боже…» Дремотно. И слышу вдруг, как из сна «Общее воскресение… из мертвых воздвиг еси Лазаря, Христе Боже… Тебе, победителю смерти, вопием… осанна в вышних!» Проспал я?.. Впереди, там, где верба, загораются огоньки свечей. Там уже хлещутся, впереди… — выдергивают вербу, машут… Там текут огоньки по церкви, и вот — все с вербами. Отец берет меня на руки и несет над народом, над вербами в огоньках, все ближе — к чудесному нашему кусту. Куст уже растрепался, вербы мотаются, дьячок отмахивает мальчишек, стегает вербой по стрижевым затылкам, шипит: «не напирай, про всех хватит…» О. Виктор выбирает нам вербы попушистей, мне дает самую нарядную, всю в мохнатках. Прикладываемся к образу на аналое, где написан Христос на осляти, каменные дома и мальчики с вербами, только вербы с большими листьями, — «вайи»! — долго нельзя разглядывать. Тычутся отовсюду вербы, пахнет горьким вербным дымком… дремучим духом?.. — где-то горят вербешки. Светятся ясные лица через вербы, все огоньки, огоньки за прутьями, и в глазах огоньки мигают, светятся и на лбах, и на щеках, и в окнах, и в образах на ризах. По стенам и вверху, под сводом, ходят темные тени верб. Какая же сила вербы! Все это наша верба, из стариковых санок, с нашего двора, от лужи, — как просветилась-то в огоньках! Росла по далекой Сетуньке, ехала по лесам, ночевала в воде в овраге, мыло ее дождем… и вот — свяченая, в нашей церкви, со всеми поет «Осанну». Конечно, поет она: все, ведь, теперь живое, воскресшее, как Лазарь… — «Общее Воскресение». |
|
|
