| «Иисус же, видя помышления их, сказал: для чего вы мыслите худое в сердцах ваших?» (ст. 4). Обличив помышления книжников, Господь Иисус Христос проявил Свое Божественное свойство всеведения — способность знать все, даже тайные помышления людей. Ведь иудеи «сказали сами в себе», то есть внутренне (может быть, при этом и переглянулись между собой), но произнести вслух: «Он богохульствует» они не посмели. А Тот, Кто знает тайные грехи человека, совершаемые в душе, в мыслях, Тот, несомненно, имеет власть и силу прощать грехи. «Иисус же, видя помышления их, сказал: для чего вы мыслите худое в сердцах ваших? ибо что легче сказать: прощаются тебе грехи, или сказать: встань и ходи?» (ст. 4–5). Люди недуховные полагают, что слова: «Прощаются тебе грехи», безусловно, сказать легче, потому что внутренняя жизнь им кажется невидимой, неощутимой. Она для них как бы нереальна, не имеет определенных границ и критериев, обладает некой эфемерностью, и о ней нельзя сказать ничего конкретного. Прощены грехи или нет, как будто бы никто не сможет проверить, а сказать парализованному человеку: «Встань и ходи» не решится тот, кто не имеет духовной силы. «Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, тогда говорит расслабленному: встань, возьми постель твою, и иди в дом твой» (ст. 6). Господь говорит так для того, чтобы преодолеть неверие этих людей и показать им, что Он — Сын Божий, Который стал Сыном Человеческим и имеет власть прощать грехи. «И он встал, взял постель свою и пошел в дом свой» (ст. 7). По-славянски сказано: «Возми твой одр», то есть не просто постель, а носилки. Человек, который только что был расслаблен и не способен самостоятельно передвигаться, которого вынуждены были нести четыре человека, не только исцелился, но совершенно окреп, так что поднял то ложе, на котором его принесли. Так Господь показал, что Тот, Кто может исцелять телесные болезни, имеет власть и прощать грехи. Нужно обратить внимание на то, что это знамение, это чудо было совершено для неверующих людей. И если Господь Иисус Христос простил больному грехи, потому что увидел веру его самого и его близких, то исцеление Он совершил, видя неверие книжников. При этом как вера, так и неверие внешне никак не проявились, ведь расслабленный не обращался к Господу с просьбой об исцелении, а книжники не упрекали Его вслух. Однако Господь увидел в сердцах одних людей веру, а в сердцах других — неверие. Потому прощение грехов нужно верующим людям, а чудеса — людям неверующим или маловерующим. |
| Я нахожу, что он пал от веры. Обрати внимание на слова лукавого беса, легкомысленно дерзающего делать все, на что он решается, что говорит, что предлагает. Вы говорите, что змий сказал ему: в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло (Быт.3:5). Он поверил змию, и, поверив, погиб. Таким образом вера была началом зол. Это говорят нам те враги истины, противники благочестия. Но они, нечестивые, не знают истинного определения веры, и не понимают того, что предлагают. Мы не говорим, что всякий, кто верит всему, имеет веру и называется верующим; не тот, кто верит всему, что ни случится, есть верующий, но тот, кто истинно верует Богу. Разве ты доказал, что первый человек погиб, поверив Богу? Он пал, поверив диаволу; он подвергся гибели, не поверив Богу. Для чего же ты искажаешь сказанное? Послушай пророка, который говорит: слушайте же это, главы дома Иаковлева и князья дома Израилева, гнушающиеся правосудием и искривляющие все прямое (Мих.3:9). Нужно было бы сказать, что неверие было началом зол. Если бы он поверил Богу, Который сказал: в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт.2:17), то не пал бы, но имел бы веру, веру, утверждающую во спасение. Не унижай же названия веры. Не тот верующий, кто верит всему, но кто верует Богу, тот только и есть и называется таким. Оставь исследования и прими веру. Вера просвещает все, вера освящает все, вера делает человека достойным Духа Святого. А Стефан , говорится в Писании, был исполненный веры и силы (Деян.6:8). Если бы прежде не воссияла вера, то не последовала бы и сила в этом святом муже. Где вера, там и сила; а где неверие, там и немощь. Вера — начало благ; вера — источник благ. Примем же это оружие спасения. Для чего ты рабски следуешь выражениям и убегаешь от истины? Для чего предлагаешь то, чего не дерзает исследовать и естество ангелов, — что я говорю: естество ангелов? — на что не дерзают и бесы? Ты не хочешь следовать Петру? Не хочешь следовать Павлу, ни ангелам, ни херувимам, ни серафимам? Научись же, по крайней мере, от бесов. |
| Но уже по одному этому примеру становится ясным, какою неуместною была иногда забота о Христе родственников Его, как ошибочно было вмешательство их в дела Его, и плодом какого недоразумения и непонимания являлось оно. А между тем – родственная близость давала основания не только вмешиваться в дела Господа, но и прямо давать Ему советы и указания, пытаться руководить Им. Настоящий вопрос Иуды в этом смысле не нов: совершенно аналогичную ему речь держали к Господу братья Его и ранее. Желая полного явления миру мессианского достоинства Божественного Брата, «братья Его сказали Ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь. Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру» (7:3, 4). Разумея под миром ближайшим образом народ Божий – Иудею, братья Господа полагали, что в столице, в Иерусалиме, должно последовать торжественное явление миру Мессии, то поставление Его в царя, какое раз готово было уже совершиться (6:15); что там должны сделаться известными Его дела, значение которых теряется в Галилее, где они, в глухой провинции, творятся как-бы втайне. По поводу этого разговора, Евангелист замечает, что – «и братья Его не веровали в Него» (7:5). Но из сказанного видно, какого рода это было неверие. Это, в крайнем случае, было временное только колебание, сомнение, порождённое непонятным образом действий Господа. Трудно иначе понять, в какой определённой связи стоит совет братьев Господа идти в Иерусалим с неверием их 300 . Это было неверие особого рода, неверие относительное: это была та слабая, несовершенная вера, которой подобна была вера и других Апостолов ( Мф. 14:31; 17:20; 28:17 ; Ин. 11:15; 20:25 ; ср. вышеприведённое толкование Иоанна Златоуста о Филиппе). Несовершенство этой веры выражалось именно в том, что она не соединялась ещё со всецелым и покорным подчинением воле Самого Господа (как напр. и у Петра Мф. 16:22 ), – этим доказательством веры полной и совершенной. И, быть может, ни с кем другим, как с прочими-же Апостолами, и сравнивал Евангелист братьев Господа, говоря о них: «ибо и братья Его не веровали в Него», – как-бы желая выразить ту мысль, что для братьев Господа и вместе с тем – Апостолов Его вера в Него должна была явиться делом ещё более естественным и необходимым, чем остальным из числа Двенадцати, но – «и они» не веровали... И как-бы иначе можно было объяснить то, что совершенно не веровавшие во Христа братья, – по воскресении Его и до сошествия ещё Св. Духа, уже прямо упоминаются в числе верных ( Деян. 1:14 )? 301 |
| Скачать epub pdf Вера и разум Постановка проблемы Говорить о важности проблемы соотношения веры и разума – совершенно излишне. Но для ее решения необходимо прояснить основные понятия. Вера – основное понятие христианства. «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» ( Мк. 16:16 ). Вопросы веры являются основными и в Посланиях святых апостолов, и в творениях отцов Церкви. Важность этого вопроса очевидна и при взгляде на нее с точки зрения современного человека. Неверие стало главенствующим фактором в мире. Ведь, как обычно представляется, если человек во что-то верит, то лишь потому, что он не может это доказать. А если нечто доказано, то об этом существует знание, а не вера. Современный так называемый цивилизованный человек считает зазорным принимать что-либо просто на веру, без проверки разумом. Вера уходит из жизни людей, и вполне понятна обратная реакция некоторых христиан – во всем виноват разум, а атеизм и неверие – следствие развития наук. Проблема отношения веры и разума – одна из ключевых в христианской философии и богословии. Особенно остро эта проблема стоит в православной апологетике и миссионерстве: имеем ли мы право вторгаться силами нашего разума в вопросы религии – рассуждать о Боге, о чуде, о таинствах и т. д.? Можем ли мы судить разумно или должны оставаться только на позиции веры? Следовательно, если мы скажем, что христианство должно опираться на разум, то, скажут, что мы тем самым поставим веру под начало знания, а «все, что не по вере, грех» ( Рим. 14:23 ). А если мы в своей проповеди Евангелия будем говорить, что надо просто верить в Иисуса Христа, то очевидно возражение: «Почему именно во Христа? Должен быть критерий выбора. Поверить просто так – это легкомыслие». И возражающий будет по-своему прав: нельзя верить «просто так», должно быть некое основание. Но, с другой стороны, вера всегда предполагает акт волевой, свободный, ибо в объекте веры всегда можно сомневаться. Ведь в том-то и заключается подвиг веры, что человек преодолевает в себе это сомнение, отвергает соблазнительные доводы разума. |
| Библия – целый памятник таких катастроф. Да и последующая история христианских народов печально свидетельствует о том, что не только “корни отломились неверием” ( Рим. 11, 20 ), но и почти все народы либо заражались латентно гниющим пустоверием, либо падали во мгновенно разверзающуюся перед ними бездну окончательного и разрушительного неверия, как это болезненно произошло в ХХ веке с русским народом и русской империей. Иными словами, неверие в тех ситуациях, когда прежде личностью или обществом руководила вера, – определяется как неверность или предательство, то есть вполне известная этическая реальность. Абсолютное неверие, определяемое как известная парадоксальная и почти клиническая, хотя и не так уж редкая духовно-нравственная ситуация (в некотором смысле – клинически искаженная вера) имеет и свои более “мягкие” формы выражения, обычно осознаваемые как маловерие. Так, хотя и Сам Христос и объявил причины невозможности исцеления своими учениками отрока лунатика – неверие (“за неверствие ваше” – Мф. 17, 20 ), это “неверие” по своему качеству больше склоняется к маловерию. Классическим образцом маловерия, изображенным в Новом Завете, является так называемое “хождение по водам” апостола Петра. После насыщения тысяч народа малым числом хлебов Иисус взошел на гору помолиться, а ученики ночью поплыли на другой берег Геннисаретского озера. “В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился? И, когда вошли они в лодку, ветер утих” ( Мф. 14,25–32 ). Евангелие здесь в очень живом и убедительном, хотя и парадоксальном образе аскрывает механизм маловерия, а Христос прямым образом указывает на его причину и двигатель – сомнение: “маловер! зачем ты усомнился?” Очень странный материал сомнения (Петр не испугался пойти по водам, но затем испугался сильного ветра!) показывает, что маловерие не столько количественное явление, сколько качественное. |
| Подобным же образом, но в еще более драматическом контексте явилась вера у одного из двух разбойников, повешенных рядом с Иисусом на кресте. В то время как другой повешенный злодей хулил Иисуса, первый сказал: “мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни Меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое. И казал Ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю” ( Лк. 23, 41–43 ). Великое дело, – найти в себе столько достоинства, чтобы умирая на кресте, признать и свою греховность и Иисуса – умирающего исповедывать как Бога, с уверенностью, что одно Его поминание окажется небесполезным. Поскольку такая сила веры является при смерти, неудивительно, что Сам Иисус оценивает ее так высоко, что обещает ему – первому из смертных – уже сегодня райское пребывание (“ныне же будешь со мною в раю”). Такая вера уникальна, но понятна, ибо не просто связана с пребыванием рядом с Иисусом, но и явилась в той особенной ситуации, когда царственность Иисуса прорывалась сквозь позор креста. Скорее поразительно мертвенная нечуткость тех сотен людей, которые по причине своего неверия и маловерия вовсе ничего не учуяли, пребывая рядом со Христом, кто краткое, а кто долгое время. Неверие и маловерие Неверие и маловерие суть такие феномены, которые требуют особого рассмотрения в свете веры. Обратимся снова к Евангелию. Рядом с толпами людей, окружающих Христа любовию и верою, находились и толпы тех, которые или вовсе ничего не чувствовали; или чувствовали – но неприязнь. Прежде всего, это относится к фарисеям, книжникам, саддукеям, не раз обличаемым Христом, которые по отношению ко Христу хранили мрачное неверие или острое неприятие. Порою они прямо посылали своих слуг, чтобы те или привели Его к ним на допрос, или даже сбросили с горы. Много было и таких, которые ходили только поглазеть на Иисуса из любопытства или прагматически – получить от Него то, что считали для себя необходимым или желанным. Но и любопытство, пустое и мелкое, и эгоистический прагматизм закрывали очи веры. |
| Разве не о том же говорил Фома другим ученикам, когда еще не было рядом Господа? Значит и тогда Учитель слышал его? Все правильно. Господь с нами во все дни! Господь Сам сделал шаг навстречу Фоме, простер к нему руки Свои и распахнул сердце. Сын Божий хочет, чтобы ученик осязаемо удостоверился в том, что Он воистину воскрес из мертвых. Но осязания уже не нужно! Апостол Фома с радостью и ликованием воззрел на Божественного Учителя, услышал голос Его и торжественно воскликнул: Господь мой и Бог мой! И возглас этот означал очень многое, потому что именно с этого мгновения Фома не только уверовал в Воскресение Господа, но убедился, что перед ним не просто чудотворец и святой человек, а Сам Господь Бог! Бог, Который не только других воскрешал на глазах свидетелей, учеников Своих, но и Себя воскресил в третий день по Писанию, и имеет полнейшую власть над живыми и мертвыми. Спаситель не отверг желания Фомы увериться, но обратил слово свое к будущим христианам: …блаженны невидевшие и уверовавшие. Божие благословение на всех тех, которые, не видя Господа, свято веруют в Него! Возлюбленные о Господе братья и сестры! Что же поучительного познали мы сегодня из Евангельского чтения? Состоялся серьезный разговор о вере, который приводит к логическому выводу, что вера наша есть первое и необходимое условие спасения. Господь говорит: Веруйте в Бога, и в Меня веруйте ( Ин.14:1 ). За что попал под гнев Божий Израильский народ? За неверие! Ведь Бог так любил избранный народ, заботился о нем, всячески приуготовлял к принятию Мессии. Но когда Искупитель Христос пришел, многие не захотели уверовать в Него. И как счастливы мы, православные христиане, имеющие веру в Иисуса Христа, Сына Божия! В вере — спасение наше, но в вере истинной. Можно ведь, братья и сестры, устами проповедовать имя Господне, но делами отвергаться от Бога. Только та вера оправдывает нас перед Богом и спасает, которая неустанно подкрепляется христианской любовью к Богу и ближним, милосердием, состраданием, чистотой сердца и помыслов и созиданием добрых свершений во славу Возлюбленного Господа. Сила такой веры непостижима, потому что оправдывает, очищает и животворит. Нужно всем нам стремиться к тому, чтобы зажечь в своих душах огонь именно такой, истинной веры православной, ведь Сам Господь, как святого апостола Фому, укрепляет нас в вере и разгоняет наше неверие. Помните о том, что верующий в Сына Божия имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни ( Ин.3:36 ). Потому что неверие есть погибель души, духовная смерть. Будем же, братья и сестры, веровать в воскресшего Спасителя, будем всем сердцем любить Его и творить святую волю Его! Будем добры, милосердны, сострадательны, смиренны, постараемся жить по заповедям Божиим, и наградой тому явится блаженная вечность. Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную ( Ин.6:47 ). Аминь. Христос воскресе! Слово 19. О чудесах апостольских. В Неделю Антипасхи (по Апостольскому чтению) |
| служившего внешним прообразом истинного и живого храма Божия, в коем обитает вся полнота божества телесно, т.е. тела Христа – Богочеловека. Неверие выражается пока еще только в совопросничестве, непонимании и косности, не переходя в открытую вражду ко Христу. Также и вера есть пока безотчетное влечение к свету сынов света. Эта вера может потом перейти и в неверие (Иуда Предатель и соблазнившиеся беседою о хлебе жизни ученики), как и косность неверия может потом обратиться в истинную веру (Никодим). Поэтому евангелист выразительно замечает, что многие, видя чудеса Его на празднике, хотя и уверовали во имя Его, но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех, и не имея нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке (2:23–25), – знал Он цену этой вере, могшей потом перейти и во вражду к Нему, даже в предательство Его на смерть. Выразителями такого отношения к откровению света служат: с одной стороны, первые ученики Христа – Петр, Андрей, Иаков, Иоанн, Филипп и Нафанаил, коему Господь прикровенно открыл единение в Своем Лице неба и земли, божества и человечества, – а с другой – вопрошавшие Христа о знамении Иудеи, коим Господь также прикровенно открыл их неверие и смертоубийственную вражду к Нему. Но наиболее полным выражением первоначальной веры и неверия служат Никодим и Самарянка. Беседа с Никодимом происходит ночью и в Иерусалиме. Никодим – старец, князь иудейский, книжник с головою, заваленною всевозможным хламом бесплодной раввинской учености, софизмов и схоластики, – строгий праведник в лучшем фарисейском духе. Господь говорит Никодиму весьма прикровенно о тайнах Своего лица, учения и царства, – укоряет ученого книжника и учителя Израилева в непонимании слова Божия и истинного нравственно-религиозного идеала, – прямо говорит ему, как представителю раввинско-фарисейской косности и неверия: «Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства нашего не принимаете; если Я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном». По всему видно, что во время беседы Никодим принадлежал еще к тем, коим Гос- |
| тела Христа-Богочеловека. Неверие выражается пока еще только в совопросничестве, непонимании и косности, не переходя в открытую вражду ко Христу. Также и вера есть пока безотчетное влечение к свету сынов света. Эта вера может потом перейти и в неверие (Иуда Предатель и соблазнившиеся беседою о хлебе жизни ученики), как и косность неверия может потом обратиться в истинную веру (Никодим). Поэтому евангелист выразительно замечает, что многие, видя чудеса Его на празднике, хотя и уверовали во имя Его, но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех, и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке (2, 23–25), – знал Он цену этой вере, могшей потом перейти и во вражду к Нему, даже в предательство Его на смерть. Выразителями такого отношения к откровению света служат: с одной стороны первые ученики Христа – Петр, Андрей, Иаков, Иоанн, Филипп и Нафанаил, коему Господь прикровенно открыл единение в Своем Лице неба и земли, божества и человека, – а с другой – вопрошавшие Христа о знамении Иудеи, коим Господь также прикровенно открыл их неверие и смертоубийственную вражду к Нему. Но наиболее полным выражением, первоначальной веры и неверия служат Никодим и Самарянка. Беседа с Никодимом происходит ночью и в Иерусалиме. Никодим – старец, князь иудейский, книжник с головою, заваленною всевозможным хламом бесплодной раввинской учености, софизмов и схоластики, – строгий праведник в лучшем фарисейском духе. Господь говорит Никодиму весьма прикровенно о тайнах Своего лица, учения и царства, – укоряет ученого книжника и учителя Израилева в непонимании слова Божия и истинного нравственно-религиозного идеала, – прямо говорит ему, как представителю раввинско-фарисейской косности и неверия: «Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том что видели, а вы свидетельства нашего не принимаете; если Я сказал вам о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить вам о небесном?» По всему видно, что во время беседы Никодим принадлежал еще к тем, коим Господь не вверял Себя. |
| Господь просвещает каждого человека — мытаря и фарисея, праведника и грешника, эллина и иудея, раба и свободного, мужчину и женщину, и дело человеческой свободы, чтобы уверовать и прийти к Богу 237 . Человек волен просить Господа о помощи, об умножении веры: верую, Господи! помоги моему неверию ( Мк. 9, 24 ). И Господь откликается на всякое человеческое прошение, произнесённое с верой: по вере вашей да будет вам ( Мф. 9, 29 ), как ты веровал, да будет тебе ( Мф. 8, 13 ), дщерь! вера твоя спасла тебя ( Мк. 5, 34 ) и не бойся, только веруй, и спасена будет ( Лк. 8, 50 ). Господь уверяет человека: всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, — и будет вам ( Мк. 11, 24 ), но Он же волен и спросить: где вера ваша? ( Лк. 8, 25 ), упрекнуть: маловерный! зачем ты усомнился? ( Мф. 14, 31 ). Он волен и взыскать с искусителя: А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море ( Мк. 9, 42 ). Вера, таким образом, становится онтологическим условием богообщения и преображения твари, залогом новой жизни и свободы 238 . Вера и неверие не просто два отличающихся друг от друга типа познания или даже два разных качества существования, но принципиально разнородные модусы жизни, определяющие судьбу человека в вечности: Верующий в Него не судится, а неверующий уже осуждён, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия ( Ин. 3, 18 ). Вопрос о вере — это вопрос о спасении человека: Кто будет веровать и креститься, спасён будет; а кто не будет веровать, осуждён будет ( Мк. 16, 16 ). Черта, разделяющая веру от неверия, оказывается пропастью между жизнью вечной, Царством Небесным, пришедшим в силе, и небытием, смертью без воскрешения 239 . «Вера в Бога есть то же самое, что и Царствие Божие…– утверждает преподобный Максим Исповедник. — Ибо вера есть безвидное Царствие Божие, а Царствие [Божие] есть вера, божественным образом обретающая [свои] формы. Если же Царствие Божие есть приводимая в действие вера и оно же непосредственно соединяет с Богом царствующих в ней, то вера ясно предстаёт как связующая сила или действенная связь превышеестественного, непосредственного и совершенного единения верующего с Богом, в Которого он верит» 240 . |
|
|
