| В несколько двусмысленных словах она заявила, что подобно тому, как ее родственники желали лишить ее дом единственного наследника, так и он лишал народ его прямого наследника, что идет вопреки интересов народа. Жизнь коротка, и мщение не может удовлетворить никого. «Мы умрем, говорила она, и будем как вода вылитая на землю, которую нельзя собрать; но Бог не желает погубить душу и помышляет, как бы не отвергнуть от Себя и отверженного». В заключение, как бы с целью показать, что ее ссылка на дело царя была только случайным отступлением, она опять ловко возвращается к своему собственному делу и говорит, что теперь может идти спокойно и счастливо домой, потому что царь, выслушав ее справедливую жалобу и оказав помощь обиженной, оказался к ней ангелом Божиим. «Ибо, говорила она, господин мой царь, как ангел Божий, и может выслушать и доброе, и худое. И Господь Бог твой будет с тобою». Давид не мог не заметить главной цели ее просьбы и понял, что в этом именно и заключалась вся сущность ее. Зная пристрастие Иоава к Авессалому, он тотчас же догадался, что все это дело было подстроено им. Узнав из расспроса женщины, что так это именно и было, он послал за Иоавом и дал ему позволение отправиться в Гессур и привезти домой находящегося в изгнании князя. Иоав с великим удовольствием исполнил это поручение, и Авессалом опять появился в Иерусалиме. Но, хотя и выказав снисхождение к преступнику, Давид однако же не сразу возвратил ему все свои милости; его чувство справедливости не позволяло ему относиться к Авессалому, как к человеку, который бы не совершил никакого тяжкого преступления. Молодому человеку позволено было жить в его собственном доме, но строго запрещено появляться во дворце; отец решительно не мог его видеть или позволить ему пользоваться каким-нибудь из преимуществ царского сына и наследника. Такие отношения продолжались в течение двух лет. Напрасно Авессалом жаловался на эти ограничения и просил Иоава походатайствовать о нем. Последний видел опасность полного восстановления царственных преимуществ этому честолюбивому беззастенчивому юноше, и решительно отказался даже ответить на просьбу повидаться с Авессаломом. |
| Разодрав свои одежды и надев на себя, вретище, Давид принудил Иоава сделать то же самое и идти пред гробом Авенира во время его погребения. Во время погребения не только сам царь, но и народ плакали о столь безвременной гибели столь доблестного человека. Это был человек, который один только был способен и готов объединить всех израильтян под одним знаменем, и он был убит как раз накануне предложенного им акта воссоединения народа. На самого Давида могло в таком случае падать подозрение, что он нарочито заманил Авенира, как главную опору Иевосфея, для того, чтобы погубить его, и это обстоятельство могло возбудить против него израильские колена. Кроме того, это значило запятнать кровью первые шаги своего царствования и быть участником в самом низком преступлении, между тем как все его сердце стремилось к достойной и мирной жизни. Все, что он теперь мог сделать, это было почтить умершего таким погребением, которое бы вполне доказало его собственную невинность в отношении Авенира. Отказываясь от всякой пищи в течение целого дня, он неудержимо плакал над его гробом, заражая плачем и весь окружающий его народ. Это горькое оплакивание воплотилось у него в надгробном гимне: „Смертью ли подлого умирать Авениру? Руки твои не были связаны, И ноги твои не в оковах, И ты пал, как падают от разбойников! 60 . Вместе с тем такое дело слишком живо раскрыло и опасное могущество Иоава. Давид мог выражать свое негодование в ближайшем кругу своих приближенных, но не смел высказать укора в лицо ему самому. «Знаете ли, – говорил Давид, –что вождь и великий муж пал в этот день в Израиле? Я теперь еще слаб, хотя и помазан на царство, а эти люди, сыновья Саруи, сильнее меня; пусть же воздаст Господь делающему злое по злобе его» ( 2Цар. 3:38, 39 ). Весть об умерщвлении Авенира быстро распространилась по всей стране, и повлекла за собою весьма важные результаты. На время, как и опасался Давид, Израиль совершенно устранился от дальнейших сношений с человеком, который, как казалось всем, так низко умертвил столь высокочтимого и знаменитого военачальника. |
| Хитрый Ахитофел сразу увидел, что с отвержением его плана неминуемо погибнет и все дело восстания, и, чтобы предупредить неизбежное себе наказание от Давида, совершил самоубийство. События скоро оправдали его опасения. Вокруг Давида собралось сильное войско, с которым можно было выступить для подавления восстания. Враждебные войска встретились около горы Галаада, на вершине которой Авессалом расположился лагерем. Кругом расстилался обширный и густой Ефремов лес, в котором и произошла решительная битва. Полный упования на Бога и полагаясь на испытанную отвагу и стойкость своих преданных военачальников Иоава, Авессы и Еффея, Давид легко мог предвидеть исход сражения и перед выступлением своих войск с отеческою любовию наказывалвсем: «сберегите мне отрока Авессалома». Начавшаяся битва оказалась вполне несчастною для Авессалома: его неопытные войска растерялись по лесу и под храбрым натиском войска Давидова обратились в беспорядочное бегство, потеряв 20 000 человек убитыми и еще более погибшими в лесу. Сам Авессалом поскакал в отчаянии на муле в лес, но «когда мул вбежал с ним под ветви большого дуба, то Авессалом запутался волосами своими на ветвях дуба и повис между небом и землей, а мул, бывший под ним, убежал». В этом положении несчастный юноша был застрелен Иоавом, который в пылу битвы и мщения за унижение царя не задумался пренебречь даже просьбой самого Давида. Между тем Давид с трепетным сердцем ожидал известия об исходе битвы. Вестники одни за другими быстро приходили к нему с извещением о победе. Но сердце его было больше всего занято судьбой его злополучного сына и первым его вопросом было: «благополучен ли отрок Авессалом?» И когда он узнал о постигшей Авессалома участи, то чувство отеческой любви и горя превозмогло в нем всякую радость о победе. «И смутился царь, и пошел в горницу над воротами, и плакал, и когда шел, говорил так: сын мой Авессалом, сын мой, сын мой, Авессалом! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом сын мой, сын мой»... Горе царя распространилось на весь народ, «и обратилась победа того дня в плач для всего народа», и только по настойчивому увещанию Иоава прекратить этот неуместный, хотя и естественный плач, Давид ободрился духом, чтобы должным образом воспользоваться плодами победы и возвратиться в Иерусалим. |
| Умирая, Давид завещал Соломону: «Вот, я отхожу в путь всей земли, ты же будь тверд и будь мужествен и храни завет Господа Бога твоего, ходя путями Его и соблюдая уставы Его и заповеди Его, и определения Его и постановления Его, как написано в законе Моисеевом, чтобы быть тебе благоразумным во всём, что ни будешь делать и везде, куда ни обратишься; чтобы Господь исполнил слово Свое, которое Он сказал обо мне, говоря: “Если сыны твои будут наблюдать за путями своими, чтобы ходить предо Мною в истине от всего сердца своего и от всей души своей, то не прекратится муж от тебя на престоле Израилевом”» ( 3Цар. 2:2–4 ). Затем Давид наказал Соломону оказать милость сынам Верзеллия Галаадитянина, помогавшему Давиду во время бегства от Авессалома, и покарать некоторых из числа тех, кто при жизни провинился перед ним ( 3Цар. 2:5–9 ): Иоава и Семея. Что за странное распоряжение? Выходит, Давид лишь старался выглядеть великодушным, на самом деле никому ничего не прощая и сводя старые счеты руками сына? Скорее всего, дело в другом. Мы уже видели, что Иоав, Адония и прочие, пользуясь большим авторитетом и властью, уже проявляли в той или иной степени свои властолюбивые стремления еще при жизни Давида. Вполне естественно предположить, что эти люди могли представлять собой смертельную опасность для молодого и неопытного царя, каким был Соломон. И для того чтобы обезопасить последнего, Давид и дает ему столь жестокое распоряжение. После воцарения Соломон исполняет завещание Давида: предает смерти Иоава ( 3Цар. 2:26–34 ), отправляет священника Авиафара в ссылку (первосвященником остается Садок). Также Соломон вынужден казнить Адонию ( 3Цар. 2:25 ), после того как Адония просит отдать ему в жены одну из служанок Давида, Ависагу Сунамитянку, прислуживавшую Давиду перед смертью ( 3Цар. 2:17 ). Это было вполне определенным выражением притязания на царство, так как Ависага считалась наложницей царя, хотя реально таковой не являлась. Так, когда Давид воцарился в Хевроне, то первое требование его к Авениру было вернуть ему Мелхолу, жену его, дочь Саула, которая после его бегства была отдана другому мужу ( 2Цар. 3:13–16 ). Когда Адония попросил того же самого, то Соломон сказал матери своей: «зачем ты просишь Ависагу Сунамитянку для Адонии? Проси ему также и царство, ибо он мой старший брат» ( 3Цар. 2:22 ). Соломон видит продолжающиеся претензии Адонии на воцарение и вынужден его казнить. 15.2. Дарование Соломону мудрости. Божие обетование Соломону |
| Давид возвращается в Иерусалим; и те, которые его преследовали, и те, кто примыкали к Авессалому, стараются с ним помириться и получить прощение. Тем не менее царствование Давида продолжает быть беспокойным. После победы над Авессаломом первыми Давида призвали вернуться в Иерусалим представители колена Иудина. Они же и встретили его у Иордана. Это вызвало недовольство и беспокойство прочих израильтян, чем воспользовался некий Савей из колена Вениаминова. Он пытается отделить колена Израильские от Иудеи и устраивает восстание, возгласив: «Нет нам части в Давиде, и нет нам доли в сыне Иессеевом; все по шатрам своим, Израильтяне!» ( 2Цар. 20:1 ). Давид после убийства Авессалома был огорчен и оскорблен действиями Иоава. Поэтому во главе войска, которое посылается против Савея, он ставит другого человека – Амессая ( 2Цар. 20:4 ). Однако Иоав, узнав об этом, догоняет Амессая, убивает его и сам возглавляет погоню ( 2Цар. 20:10 ). Это еще одно деяние Иоава, которое показывает, насколько тот заботился о своем собственном положении при дворе царя. Ради этого он не останавливался перед убийствами, которые совершал хладнокровно, расчетливо и коварно. Как в случае с Авениром ( 2Цар. 3:27 ), так и в случае с Амессаем. Иоав осадил Савея в Авеле-Беф-Маахе. Жители, увидев, что город может быть взят и разрушен, отсекли Савею голову и отдали Иоаву ( 2Цар. 20:15–22 ). 14.9. Перепись народа В самые последние годы своего правления Давид неожиданно для своих приближенных решает устроить перепись населения. Иоав возражал: «Господь Бог твой да умножит столько народа, сколько есть, и еще во сто раз столько, а очи господина моего царя да увидят это; но для чего господин мой царь желает этого дела?» ( 2Цар. 24:3 ). Для чего, собственно, переписывали людей в древности? С двумя целями: чтобы определить, во-первых, сколько человек можно призвать в случае военных действий, во-вторых, чтобы знать, сколько налогов и податей можно собрать с той или иной территории. Во времена Давида не было регулярного налогообложения, его благосостояние держится главным образом на военной добыче, на подношениях и дани окрестных народов. Но уже в его время начинается содержание царя и его двора за счет внутренних государственных резервов. Что касается военной мощи, мы неоднократно видели, что Сам Господь обеспечивал израильтянам победу. Нередко даже по указанию Божию количество войска сокращалось перед сражением, для того чтобы именно Божия победа была явлена для всех. Если две переписи в пустыне проводились по благословению Божию и имели назидательное значение (вспомним о судьбе колен Симеона и Левия), а также явились началом израильских родословных записей, то у этой переписи не было никакой благословенной причины. |
| Напротив, его племянники показали себя жестокосерднее его, так как они совершили коварную и кровавую месть за прежнее преступление Авенира, относительно которого можно было сказать нечто в извинение». Смысл всего этого места может быть такой: «Сегодня пал вождь и великий муж в Израиле. И я показал себя, в отношении к нему, снисходительным и великодушным, как подобает помазанному царю. Напротив, сыновья Саруи оказались жестокосерднее меня. Пусть же воздаст Господь делающему злое, по злобе его!» Думал ли Давид в настоящем случае о наказании Иоава? Из страшного проклятия его, и из позднейшего наставления относительно его Соломону, можно заключить, что думал. Но исполнение его, в настоящем случае, он предоставляет Богу. Некоторые думают, что не наказав Иоава смертью, он, все-таки, не оставил его совсем без наказания: именно он лишил будто бы его звания главнокомандующего своими войсками. Последнее выводится из того, что при осаде Иерусалима, последовавшей вскоре после смерти Авенира, Давид обещает сделать главным военачальником того, кто прежде всех войдет в крепость иевуссеев ( 1Пар. 11:6 ). Обещание это показывает, что Иоав, бывший прежде военачальником у Давида, теперь не был уже им, и, следовательно, «лишен был этого звания за убийство Авенира». 23 Такое заключение нам кажется поспешным. Иоав был доселе военачальником только иудейских войск. Таким он остается и теперь. Но после воцарения Давида над всем Израилем к иудейским войскам присоединяются и другие из других колен, и в количестве, несравненно, большем. Правда, их военачальник Авенир убит, и убит именно Иоавом, но у них остались, конечно, и другие видные начальники. Подчинить их Иоаву, к тому же убийце Авенира, было бы нетактично со стороны Давида, а быть может, даже и опасно, тем более, что и подчинялись они Давиду, быть может, при условии, что во главе их останется Авенир. И Давид избирает путь для избрания военачальника самый лучший и беспристрастный, предоставляя, так сказать, самому ему выказаться. Этому благоприятствовали и обстоятельства. В Хевроне собрались для воцарения Давида старейшины всех колен со своими войсками, иудейские и израильские ( 1Пар. 12:23–40 ). На коронационных торжествах решено было завоевать крепость иевусеев. И вот, все войска, под управлением своих военачальников, оправляются к ней. Во главе всех войск идет лично сам Давид, который и заступает место главнокомандующего. Кто же из соподчиненных ему военачальников должен стать главным над всеми войсками, решить это он предоставляет мужеству и храбрости каждого. «И сказал Давид: кто прежде всех поразит иевусеев, тот будет главою и военачальником. И взошел прежде всех Иоав, сын Саруи, и сделался главою» ( 1Пар. 11:6 ), в каком достоинстве признается он беспрепятственно и всеми ( 2Цар. 8:16 ). |
| Здесь и ожидали его представители северных колен. Представители же иудеев, пришедши в Галгал ранее других, не остановились здесь, а перешли на восточную сторону Иордана, и сопровождали царя при его переправе через Иордан. Это усердие иудеев к царю, выходившее за пределы установленного, так сказать, церемониала, возбудило в остальных израильтянах подозрение в их корыстных видах, ропот, недовольство и, в конце концов, возмущение, во главе которого стал вениаминянин Савей. Подавить это возмущение Давид поручает Амессаю, ставя его, таким образом, фактически главнокомандующим вместо Иоава. Он именно повелевает созвать ему иудеев в течении трех дней, и с ними явиться в Иерусалим. Но Амессай не выполнил данного ему поручения в назначенное время. Дальнейшее замедление могло быть опасно. Савей, со своими мятежными толпами, мог занять крепкие города, и отсюда овладеть страной. В таком затруднительном положении Давид нашел себя вынужденным обратиться, кажется, снова к Иоаву, 36 и повелел ему отправиться для преследования Савея с наличными силами. Иоав беспрекословно принял это поручение, и отправился в преследование со своими людьми, хелефеями и фелефеями, и всеми храбрыми (гибборимами). Вместе с ними отправился и брат его Авесса. Вблизи большого камня у Гаваона, он встретился с Амессаем, который, надо полагать, с собранным им войском, шел в Иерусалим. Встреча, по-видимому, была самая любезная. Иоав осведомился о здоровье Амессая, назвав его свои братом, правою рукою взял его за бороду, чтобы поцеловать его, а левою так поразил его мечом в живот, что выпали внутренности его на землю, и он умер. После этого Иоав и Авесса погнались за Савеем и осадили его в Авель Беф-Маах. Так как им нужен был только Савей, то получив его голову, они сняли осаду города. Иоав возвратился к царю, и снова стал главнокомандующим ( 2Цар. 20–22, 23 ), каковым и оставался уже до смерти Давида. По-видимому, в этом умерщвлении Амессая, главной и единственной пружиной было честолюбие Иоава. Иоав убил Амессая именно как своего соперника, чтобы устранить его с дороги своей. |
| Но участие Иоава в заговоре Адонии ясно показало его внутреннее расположение, или точнее, нерасположение к Соломону. Этим внутренним его отношением к Соломону и определяются дальнейшие отношения к нему Давида и Соломона. Если бы Давид предполагал, что Иоав принял сторону Адонии только потому, что надеялся при нем удержать свое место военачальника, и опасался лишиться его при Соломоне, если бы он считал его человеком, «готовым сделать для царя все, чего бы он не потребовал, кроме сложения власти главнокомандующего», то для привлечения его на сторону Соломона было бы достаточно его оставить спокойно в должности главнокомандующего и при Соломоне. Но, очевидно, Давид считает невозможным привлечь Иоава к Соломону этим путем, потому считает необходимым, перед самой своей смертью, предостеречь Соломона пред Иоавом, и в случае новой вины последнего пред Соломоном, поступить с ним с самою большою строгостью, даже предать его смерти. Вот слова, с которыми Давид обратился к Соломону перед своей смертью. «Ты знаешь, что сделал мне Иоав, сын Саруин,, как поступил он с двумя вождями войска Израильского, с Авениром, сыном Нировым, и Амессаем, сыном Иеферовым, как он умертвил их, и пролил кровь бранную во время мира, обагрив кровью бранною пояс на чреслах своих, и обувь на ногах своих. Поступи по мудрости твоей, чтобы не отпустить седины его мирно в преисподнюю ( 3Цар. 2:6 ). Как понимать эти слова Давида? Различные писатели относятся различно к этим словам Давида. Одни признают их неподлинными, или потому, что они свидетельствуют о Давиде, как человеке, заботившемся о том, чтобы преступления не оставались ненаказанными, каковым Давид будто не был, но каковым хотел представить его библейский писатель, 54 или потому, что Давида считают неспособным к тому, что он мог дать «такое поручение, внушенное чувствами непримиримой ненависти и вероломного расчета». 55 Правильное понимание этих слов покажет, что они могли быть сказаны Давидом, не возвышая чрезмерно, и не умаляя его нравственного величия. |
| Северные же колена примкнули уже к готовому мятежу, вероятно, соблазненные посланцами Авессалома, не поскупившимися на обещания разных благостынь нового царя. Когда же предприятие не удалось, им оставалось только возвратиться к старому порядку вещей, который вовсе не был несносным для северных колен, они, не чувствуя себя слишком виновными перед Давидом, как потому, что не были связаны с ним родственными узами, так и потому, что не были зачинщиками мятежа, не задумались немедленно пригласить Давида снова царствовать над ними. Напротив, колено Иудино глубже чувствовало свою неудачу, досадовало и стыдилось своего поступка. Его представителям совестно было явиться на глаза Давиду с повинной и с предложением верноподданства, сделавшегося столь сомнительным, и они медлили. Давид понял затруднение своего колена и, все-таки считая его, не смотря на временное увлечение, более верным оплотом власти своего дома, решился ободрить его кротким приглашением и напоминанием его обязанности. Он поручил своим друзьям, Садоку и Авиафару сказать старейшинам Иудиным: «зачем хотите вы быть последними, чтобы возвратить царя в дом его, тогда как слова всего Израиля дошли до царя в дом его? Вы – братья мои, кости мои и плоть моя вы. Зачем хотите вы быть последними в возвращении царя в дом его? И Амессаю скажите: не кость ли моя и плоть моя ты? Пусть то и то сделает со мной Бог и еще больше сделает, если ты не будешь военачальником при мне вместо Иоава навсегда». Особенное обращение к Амессаю объясняется тем, что он был теперь в отпавших коленах самым значительным лицом и, вероятно, имел еще у себя под рукой остатки армии. Притом же Давид, возмущенный до глубины души самовольством Иоава, убившего Авессалома, вопреки прямому приказу царя, хотел воспользоваться этим случаем, чтобы отделаться навсегда от неукротимых сыновей Саруи. Воззвание Давида произвело свое действие, и старейшины Иудины послали приглашение Давиду возвратиться. Царь поднялся и подошел к Иордану, а представители от колена Иудина уже ожидали его на другой стороне реки, в Галгале, и, как только заметили приближение царя, перешли реку, чтобы встретить его и с торжеством переправить на свой берег. |
| Но Авессалом, которого мы помазали над нами, умер на войне; почему же теперь вы медлите возвратить царя» (XIX, 9–10). Давид узнает об этом возврате к нему всего народа израильского, но желает, чтобы дом отца его, т. е. колено Иудино, первым послало к нему своих старейшин, дабы проводить его в Иерусалим. Таким образом воины колена Иудина должны были служить почетною стражею возвращающемуся в Иерусалим Давиду. Это и совершается вследствие влияния первосвященников, к которым Давид посылаешь сказать о своем желании. Вместе с этим посланием он приказывает сказать Амессаю: «не кость ли моя и плоть моя – ты»? 306 . И обещал Давид Амессаю сделать его военачальником «вместо Иоава навсегда» (XIX, 13). Очевидно, Давид узнал, что Иоав сам убил Авессалома, и притом, давно тяготясь «сынами Саруиными» (2 Ц. III, 39; XIX, 22), он решился сбросить с себя иго влияния Иоава. Несколько предупреждая события, мы здесь скажем, что это не удается Давиду и Амессай погибает, как погиб Авенир, от руки сынов Саруиных. Давид начинает свое обратное шествие в Иерусалим, окруженный старейшинами и воинами колена Иудина, с царскою пышностью и приходить в Галгал, переправившись через Иордан при помощи Вениамитян, под главенством того Семея, который осыпал Давида проклятиями во время его бегства. Семей умоляет его о прощении, и Давид с истинно государственною мудростью отвечает Авессе, требовавшему смерти Семея: «Ныне ли умерщвлять кого-либо в Израиле? Не вижу ли я, что ныне я царь над Израилем?» (XIX, 22) 307 . По всей вероятности также к Иордану вышел навстречу Давиду хромой Мемфивосфей сын Ионафана, оклеветанный пред Давидом слугою своим Сивою. Здесь он оправдывается пред Давидом, который снова принимает его в дружбу, не решаясь однако наказать Сиву, который помог ему на пути, когда он шел в изгнание. С Давидом переходит Иордан и богатый житель Галаада, содержавший на своем иждивении Давида в Маханаиме (XIX, 32), престарелый Верзеллий, и здесь прощается с царем, уговаривавшим его ехать с ним в Иерусалим. |
|
|
