| Слуховое представление о стиле литургического чтения на Руси до середины XVII века до нас донесли старообрядцы. И поныне у них жива манера речитации, бытовавшая до раскола. Основана она на иерархически выстроенной системе погласиц. Проникновение в конце XVII века принципов музыкального мышления западноевропейского барокко в область древнерусской гимнографии спровоцировало новые стилистические тенденции, изменившие и певческую, и читаемую часть богослужений: она значительно обеднела, стала менее выразительной, элемент распевности уменьшился, а в псалмочтении — минимизировался. За советский период школа литургического чтения была практически утрачена, и мастерство, приобретению которого в царской России уделялось немалое внимание, сейчас почти утеряно. Только крайним оскудением русской церковной культуры можно объяснить появление нынешних идей о переводе читаемой части богослужения на русский язык. Современные обновленцы как будто не понимают, что это приведет к еще большему снижению уровня сакральности чтения Священного Писания. Ведь русский язык, даже в своем литературном варианте, не обладает той распевностью при необычайно концентрированном выражении мысли, которая присуща его предшественнику — церковно-славянскому. Аналитизм, характерный для синтаксиса русского языка, размывает содержательную суть читаемого, что подсознательно воздействует и на чтеца. В результате библейский текст произносится прозаично, приземленно, низводится до сухого, невыразительного речитатива. Теряется его значимость, он плохо воспринимается на слух и вряд ли способен оставить какой-либо след в сердцах и умах внимающих. А ведь им предстоит не только внимать, но и «исполняти Евангелие Христа». Нельзя забывать и о том, что в IX веке после смерти святых Кирилла и Мефодия начались гонения латинского духовенства на славянскую литургию и письменность в Великой Моравии. Например, один из учеников просветителей славян, Наум, за исповедничество богодухновенности церковно-славянского языка был продан в рабство, где понес великие тяготы унижений и вкусил горечь многих оскорблений (3, т. 5, 619). |
| Моравия, некогда Великая HTML-koд для вставки на сайт или в блог: Анна Радзюкевич Моравия, некогда Великая Мы ходим по земле, по которой ступали князь Ростислав, святые братья Кирилл и Мефодий и их многочисленные ученики. Сегодня здесь растут только трава и деревья. Сокровища хранятся в земле, а часть их – в музее, который был основан тут в 50-х годах прошедшего века. Нигде в мире не открыто и не сохранено большего количества памятников кирилло-мефодиевской миссии, чем здесь, в нескольких километрах от современных Микульчиц, на берегу Моравы. Не бывало, чтобы история таким образом обошлась со столицей: сровняла ее с землей, повернувшись к ней спиной. Я говорю о Микульчицах. Но был ли этот, сегодня чешский, городок, расположенный почти на границе со Словакией, столицей? Др. Йозеф Сольц, директор самого большого в мире музея из тех, что сохраняют память миссии святых Кирилла и Мефодия, считает, что да. Сначала Микульчицы, а потом Велеград были, по его мнению, столицей Государства Великоморавского. Великая Моравия недолго, только около ста лет, до 906 года, существовала в самом центре Европы, на землях сегодняшних Чехии и Словакии, частично Австрии, Венгрии и южной Польши. Ее захватили мадьяры. Микульчицы. Видна река Морава и сохранившиеся фундаменты зданий Все отодвинулось от этого места – два городка, история и людская память. Поля, луга и лес отделяют его от Микульчиц, чешского городка, и Копчан, населенного пункта из трех параллельно идущих улиц, лежащего на словацкой стороне. Между Микульчицами и Копчанами течет Морава. Четыреста метров от Моравы – это и есть то самое место, от которого отвернулась история, пойдя строить другие столицы – Братиславу, Прагу, Ведень, Будапешт, удивительно сосредоточенные в одном месте. Что же особенного было здесь, в этих полях и лугах над Моравой? – Здесь была столица – важнейший город Великой Моравии, которая не существует уже 1100 лет, – утверждает др. Йозеф Сольц. – В эту столицу – Микульчицы в 863 году привез владетель Великоморавского государства князь Ростислав двух миссионеров из Византии – солунских братьев Кирилла и Мефодия. |
| К примеру, о сыне Ярослава, Святославе, говорится, «что он, подобно пчеле, со всякого цветка Писания собрав в один сот – в смысленное сердце свое – сладость, источал ее из уст своих пред боярами, на вразумление им, и являлся им новым Птолемеем..., по собранию драгоценных священных книг разных, которыми наполнял он свои клети, к вечной памяти о себе». О правнуке Ярослава, Ярополке, говорилось так: «бе премного христолюбив, любя пропитание божественных словес». В сказании о вел. кн. Андрее Боголюбском есть то свидетельство, что он «божественному Писанию зело прилежаше». Вел. кн. Константина Всеволодовича (Владимирского) характеризовали так: «Всех умудряя духовными беседы, часто бо чтяше книги с прилежанием и творяше по писанному». У последнего также имелась громадная библиотека (более 1000 экз. книг). От владимирских книголюбов не отставали и Новгородские князья и купцы. Они стремились к созданию при храмах не только библиотек, но и скрипториев. Самыми известными новгородскими коллекционерами рукописей духовного содержания были: кн. Владимир Ярославович, кн. Мстислав Владимирович (сын Мономаха), новгородский посадник Остромир и др. Возможно, благодаря им, в период XI–XIII вв. на Руси находилось в обращении не менее 100 тыс. книг 261 . Отсюда возникает следующий вопрос: откуда они были завезены в новокрещеную страну? Во-первых, естественно предположить, что, в силу этнических связей, существовавших у русских с восточными, западными и южными славянами, славянские книги проникали в Киев (а потом и в другие русские города) сначала с территории Великой Моравии, потом – из Болгарии. Во-вторых, значительная часть этих манускриптов была, несомненно, византийского происхождения 262 . Из исторических источников известно, что прямые контакты между русскими и византийцами осуществлялись через русские (торговые) колонии в Константинополе, аналогичные им общины в Крыму (Херсонес) и Северном Кавказе (Тмутаракань), и через монашеский Афон. По стопам торговли шла культура и религия (миссионерство). |
| Другие, в частности Дурново H. Н., считали, что две славянские азбуки – кириллица и глаголица, – находятся в равной степени под влиянием византийской письменности IX в., которая была представлена в эту эпоху в виде унциала (уставного письма, которым, например, писались официальные тексты, богослужебные книги и т. д.) и минускула (скорописи, употреблявшейся в текстах попроще). По их мнению, эта двойственность перешла и на славянское письмо: кириллица стала соответствовать унциалу-маюскулу, а глаголица – минускулу. Третьи (Трубецкой H. С.), корректируя предыдущую гипотезу, констатировали ту истину, что глаголица, как родная сестра минускула, став официальным письмом в Болгарии, превратилась по виду в современную кириллицу – т. е. стала унциальным текстом славянской письменности. По мнению болгарского исследователя Ив. Добрева, «в палеографических предположениях Дурново и Трубецкого имеются очень преувеличенные моменты, которые не соответствуют характеру кириллического и глаголического письмен. Как с точки зрения визуальной, так и с позиции кинематической, глаголица и кириллица являются унциальным шрифтом, потому что их графическая линия не имеет той непрерывности, которая есть у минускула, но она прерывается у междубуквий, по которым сразу можно установить число отдельных знаков в ряду. Глаголический шрифт, так же как и кириллический, двулинеен, что резко отличает его от четырехлинейного византийского письма. Единственной чертой, которая сближает глаголицу с греческим минускулом, были овальные буквы. Но в кириллическом письме, из-за введенных в него негреческих знаков ь, ъ, , б и ю, ряд букв с овальным элементом был увеличен» 92 . К этим палеографическим замечаниям добавляются еще и исторические: каких-либо знаменательных сведений о существовании кириллического письма во времена Кирилла и Мефодия, его употребление в Великой Моравии и Паннонии в 60–80 гг. IX в., прежде, или одновременно с глаголицей, в исторических источниках мы не находим. Были предположения, однако, что Черноризец Храбр в своем сказании «О письменах» якобы говорит о св. |
| (Перевод 3. М. Буниятова по: Куфи 1981. С. 52) I.3.4 Халифа ибн Хайят Халифа ибн Хаййат ал-Усфури (ум. 854/55 г.) был автором сочинения под названием «История» («Та’рих»), сохранившегося в рукописи 1085/86 г. При его составлении он использовал не только труды своих предшественников, но и устную информацию. В произведении содержатся фрагменты об арабо-хазарских войнах с упоминанием славян. Издание: Халифа ибн Хаййат. Та’рих. Ан-Наджаф, 1386/1967. Переводы фрагментов: Бейлис 2000. С. 35–43; Гараева 2002. С. 454–458, 464–469 (там же – библиография). История I.3.4.1 114/732–33 г. (...) Сказал Абу Халид 169 со слов Абу-л-Бара’а: Марван выступил в 114 году и [продвигался], пока не перешел реку ар-Р.мм 170 . Он убивал, угонял в плен и совершал набеги на славян 171 . (Перевод В. М. Бейлиса: Бейлис 2000. С. 42) I.3.4.2 119/737 г. В этом году Марван ибн Мухаммад предпринял дальний поход из Арминии. Он проник в ворота алан, прошел землю алан, затем вышел из нее в страну хазар и прошел 172 Баланджар и Самандар и дошел до ал-Байда’, в которой пребывает хакан. Хакан бежал [из города] 173 . (Перевод В. М. Бейлиса: Бейлис 2000. С. 43) I.4. Рассказ об «острове Русов» в сочинениях X–XVI вв. I.4.1 Ибн Русте Абу Али Ахмад ибн Умар Ибн Русте – арабский географ, перс по происхождению, жил в иранском городе Исфахан в IX – первой трети X в. Он был автором большого энциклопедического труда «Книга дорогих ценностей» («Китаб ал-а‘лак ан-нафиса»), составленного в 903–925 гг. Существует единственная рукопись седьмого тома сочинения, который посвящен астрономии и географии. В сохранившемся разделе книги содержатся самые ранние в арабской географической литературе сведения о русах, славянах, хазарах, буртасах, булгарах, мадьярах. Весь блок сведений Ибн Русте о народах Восточной Европы исследователи назвали «Анонимной запиской о народах Восточной Европы» и датировали примерно 70–90-ми годами IX в., по упоминанию государя Великой Моравии Святополка. Эта идентификация, как и время написания «Анонимной записки», не общепризнаны. Еще до публикации критического издания труда Ибн Русте (BGA Т. VII) были изданы фрагменты его труда (под ошибочным именем Ибн Даста) в переводе Д. А. Хвольсона. |
| А теперь представьте, что в лесах (Восточной Европы или Новой Гвинеи - неважно) возникают два государства. Если их столицы оказываются рядом, тогда и формирующиеся на столичной основе общенациональные языки очень близки. Но такое случается редко... Еще сотни лет, соседи рядом с границей, владеющие «местными говорами», говорят почти на одном языке, но миграции внутри государств и особенно эра всеобщего образования, радио и телевидения делают свое дело: языки расходятся окончательно. В 870-х годах, когда Русь утверждалась вокруг Новгорода, территория Галиции вошла в состав Великой Моравии. А в следующем веке здесь столкнулись польские Пясты и русские Рюриковичи. Только в 981 году Владимир Святославович впервые отбивает у Польши, у Мешко I, Червень и Перемышль (а также местность будущего Львова), а через 10 лет условно подчиняет остальных белых хорватов. Как раз тогда и Мешко и Владимир приняли христианство, один римского обряда, другой - византийского, заложив основы деления местных племен на «русских» (руських, русинов - вопрос второстепенный) и «поляков» по названию племени полян вокруг первой столицы Польши - Гнезно (к днепровским полянам отношения не имеют). А, да! Покорив белых хорват, Владимир снова отправился отвоевывать Перемышль. И вот так, с большими или меньшими промежутками, тысячу лет. Но как же знакомые со школьной скамьи карты древней Руси с границей вдоль Вислы и с русскими городами Холм, Ярослав, Перемышль?! Проблема в том, что эти карты составляли в 19 веке отечественные историки и, как принято, фиксировали границы на «самые приятные» моменты для своей страны. Тогда как территории пограничья, как мы отметили, постоянно переходили из рук в руки, и польские историки не менее обоснованно учат детей по другим картам. Но в конце концов эти земли стали русскими! Галицко-Волынским княжеством! Разве? В конце концов они стали польскими и были польскими (включая всю Галицию и Волынь) дольше, чем русскими. Перерисовать карты школьных учебников истории, пересмотреть простую хуже воровства схему деления славян - и проблема «исторической памяти» будет наполовину решена. |
| Так, в своё время были опубликованы теории его происхождения от грузинского, еврейско-самарянского, сирийского и целого ряда других алфавитов и письмен. Впрочем, ни одна из этих теорий не в состоянии дать удовлетворительного ответа на вопрос, каким образом и почему возник такой необычный алфавит. Как составители житий Кирилла и Мефодия, так и другие старославянские источники отмечают, что Кирилл составил славянскую азбуку под непосредственным воздействием Божественного откровения. Таким образом, она почти сразу же была признана богоданной, в противоположность алфавитам других народов, заимствованным у соседей или составленным на основе какого-либо существовавшего прежде алфавита. Мудрому Кириллу, действительно, удалось создать нечто новое, значительно отличавшееся ото всего известного в ту эпоху. Выдающимся специалистом по русской палеографии Е. Е. Гранстрем была предложена теория, которая получила самое широкое научное признание и лишила смысла дальнейшее продолжение спора о происхождении глаголицы. Гранстрем доказала, что Кирилл, составляя славянскую азбуку, избирал для неё буквы из византийских криптографических алфавитов и из символов, употреблявшихся в магии, алхимии и других областях знания, находившихся так или иначе в поле зрения византийцев 534 . Поскольку первая, довольно несовершенная славянская азбука была создана в эпоху императоров-иконоборцев, невозможно было ввести её в данное время в Великой Моравии. Государство это всё ещё оставалось в церковной юрисдикции Рима, весьма ревностно относившегося к вопросам иконопочитания. Поэтому необходимо было создать для славян но- —161— вую азбуку, не похожую на прежнюю, благодаря Кириллу она быстро приобрела совершенно оригинальные и даже экзотические черты 535 . Но помимо азбуки, труднейшим делом для людей, работавших под руководством Кирилла, было создание для славян книжного языка, поскольку он у них совершенно отсутствовал. У народа, не имевшего духовного и культурного просвещения и образования, в языке не доставало отвлечённых понятий. |
| К началу второго тысячелетия нашей эры у исконно христианского населения Византийской империи дети принимали крещение в младенческом возрасте по вере родителей и восприемников. Исключение составляли дети-сироты, по тем или иным причинам в младенчестве лишившиеся родителей и не имевшие восприемников, которые могли бы подтвердить факт крещения этих младенцев. По линии церковной благотворительности эти дети определялись в сировоспитательные дома и по достижении отроческого возраста принимали крещение. Кроме того, в условиях многоэтнического состава населения империи, где некоторую прослойку его составляли нехристиане, а также существования наемного войска из варваров (так называли византийцы иноземцев-язычников), всегда оказывались лица, желающие принять христианство . То же явление наблюдалось и в соседних с Византией странах, принявших христианство, – в Болгарии, Моравии, Чехии и в Киевской Руси. После крещения Руси равноапостольным Владимиром собственно христианское население составляли жители Киева, Новгорода, Ладоги, Пскова; периферии этих городов оставались языческими 188 . Что же касается земель с прослойкой инородческого населения – Белозерья, Ростовской, Суздальской, Муромской, Рязанской, то они вместе с их городами-центрами оставались языческими до второй половины XI века 189 . Таким образом, моления об оглашаемых и просвещаемых в то время еще не утратили своей актуальности. Сохранились византийские и славянские литургические памятники, непосредственно касающиеся подготовки к принятию крещения, причем в некоторых еще сохранились следы более раннего времени, например, указание оглашаемым снять свои одежды, а затем одеться и обуться, что в действительности имело смысл в тех случаях, когда завершение оглашения происходило непосредственно перед совершением таинства крещения. В так называемом Дрезденском списке устава Великой константинопольской церкви, датируемом первой половиной XI века 190 , приводится обращение катехизатора к присутствующим в храме в Неделю Православия относительно желающих пройти катехизацию. |
| Нисколько не удивительно, что великие славянские первоучители в эпоху их деятельности и в ближайшее время внушали современникам чувство самой глубокой признательности за принесенные ими дары просвещения. И в пределах еще Великой Моравии, а затем на славянском юге и у нас начали появляться посвящённые их жизни и деятельности памятники разнообразного содержания: жития пространные и краткие, похвальные слова, службы, сочинения, посвящённые таким эпизодам, как обретение мощей св. Климента, грамматические рассуждения, сказание Храбра и др., летописные записи у Нестора, стихотворные опыты, как Азбучная молитва , и пр. Переписывались такие произведения, как Проглас к евангелию, Исповедание веры, приписываемые в написании Константину философу и т. п. Позднее являлись новые легенды о первоучителях; о них упоминали в житиях их учеников. Настоящая книга предлагает собрание всех славянских памятников, относящихся к жизни и деятельности Кирилла и Мефодия. Посвящённое им исследование напечатано нами в Киеве. В прилагаемом введении мы караемся лишь того, что имеет ближайшее отношение к изданию текстов. К сожалению, книга не могла быть приготовлена так полно, как было бы желательно. Необходимо было бы путешествие по славянским землям, чтобы получить недостающие списки текстов; тогда можно было бы важнейшие и древнейшие издать в фотографических снимках, или приложить по крайней мере образчики с них. Во вступлениях к отдельным текстам, полученным позднее, чем было начато печатание, присоединяем дополнительные варианты. Наши библиотеки сохранили значительные материалы, входившие в многочисленные сборники разного содержания, писанные в разных местах русских земель. Не малое число рукописей, писанных на славянском юге, в разное время теми или иными путями поступили в наши библиотеки. В до-татарскую эпоху нашей письменности центрами ее были Киев на юге и Новгород на севере. С этими городами главным образом тесно связаны не только древнейшие русские памятники, но и принесённые с юга, а отчасти и запада, памятники начальной славянской письменности. |
| Большинство сведений о князе Вацлаве взяты из церковных текстов и так называемых «старовацлавских легенд», записанных в средние века как на латинском, так и на славянском языках. Достоверных исторических сведений о нем сохранилось немного, и они достаточно противоречивы. На этом основании некоторые историки даже пытались утверждать, что св. Вацлав — фигура мифическая, и на самом деле его никогда не существовало. Происходивший из династии Пршемысловцев князь Вацлав родился предположительно в 907 г. Дед Вацлава Борживой, правивший страной во второй половине IX в., был первым чешским князем, принявшим христианство. Произошло это при довольно любопытных обстоятельствах. В те времена чешские земли граничили с Великой Моравией и, по некоторым источникам, были у нее в подчинении. Моравский правитель Сватоплук, уже будучи христианином, пригласил Борживоя в гости. Однако угощение для чешского князя и его дружины было подано не на столе, а на полу — как собакам. Удивление Борживоя перевесило его гнев, и он поинтересовался причиной этого оскорбления. Сватоплук ответил, что христианский князь не может сидеть за одним столом с язычником. Борживой задумался и захотел побольше узнать о христианстве. И в результате вместе со своей женой Людмилой принял крещение от равноапостольного Мефодия, просветителя славян, который находился в то время в Моравии. Борживой и Людмила совершили многое для распространения христианства. Они строили церкви, приглашали из славянских стран священников, которые вели службы на славянском языке, занимались благотворительностью. Борживой умер достаточно молодым, в возрасте около 35 лет. Княжеский престол достался сначала старшему сыну Спытигневу, а после его смерти — младшему, Вратиславу (Братиславу), отцу св. Вацлава. Вратислав женился на княжне Драгомире, происходившей из знатного рода Стодоранов. Считается, что она была язычницей, но вряд ли князь-христианин мог заключить подобный брак. Скорее, Драгомира приняла христианство формально. Историки расходятся во мнениях, носили ли ее разногласия со свекровью Людмилой религиозный характер, или это была банальная борьба за власть. Людмила и после смерти мужа пользовалась большим влиянием и любовью подданных. Фактически она оставалась правительницей при своем сыне Вратиславе, что крайне раздражало властолюбивую Драгомиру. Особенно если учесть, что воспитанием ее сыновей — Вацлава и Болеслава — занималась опять же Людмила. |
|
|
