| Страна, в которой он правил, византийским императором X века Константином Багрянородным была названа Великой Моравией (Μεγλη Μοραβα) для того, чтобы отличить область, занимаемую ею, от той, которая находилась южнее реки Морава и именовалась «Малая Моравия». Таким образом, в данном случае термин «великая» вовсе не указывает на особую обширность страны, но на её положение 491 . Но где располагалась Великая Моравия? Свы- —142— ше ста лет историки и слависты помещали первоначальный её центр в области верхнего течения реки Моравы, там, где она протекает через Моравию. Оттуда, предполагали они, Великая Моравия распространилась и включила в себя впоследствии Словакию, Паннонию, южную Польшу, Богемию и отдельные части восточной Германии. На протяжении последних лет эта довольно устоявшаяся теория была оспорена и исторические исследования дали весьма убедительные аргументы для её существенного пересмотра. Сначала появилась теория, главным образом основанная на новом истолковании источников, которая попыталась переместить эту область значительно южнее в район древнего Сирмиума, подле нижнего течения Моравы, где ныне располагается Славония 492 . Согласно другому, даже более решительному, но нисколько не менее убедительному предположению, отчасти подтверждаемому выводами, почерпнутыми из военной истории данной области 493 , – положение исторического центра Великой Моравии следует перенести ближе к обширной долине реки Тисса, которая течёт из восточной Венгрии в Румынию 494 . Последняя точка зрения заметно —143— набирает вес среди историков и помогает до некоторой степени по-новому взглянуть на общую историческую ситуацию того времени. Конечно, если её принять, неизбежно возникают новые проблемы, которые придётся решать: скажем, каким путём Кирилл и Мефодий прибыли в Великую Моравию? Вероятно, придётся предположить морское путешествие 495 . В чьей юрисдикции находился этот регион согласно церковным канонам – Рима или Константинополя? В любом случае, какая бы из этих теорий ни была в конце концов принята, в сущности это ничего не переменит как в понимании значения и важности деятельности Солунских братьев среди славян, так и в признании их поистине колоссальной культурной роли в жизни этого нового народа, которому предстояло теперь динамично выступить на историческую сцену Европы. |
| Такие попытки не могли оставаться без отражения в народном творчестве и летописных легендах. Еще баварский географ IX в., как мы видели, подметил, что появление предания, о происхождении всех славян от Zerivani было вызвано политическим значением их и широтою границ их regnum’a («Zerivani», писал он, «quod tantum est regnum, ut ex eo cunctae gentes Sclavorum exortae sint et originem, sicut affirmant, ducant»). 75 Хотя, мы не знаем в точности, что это было за племя 76 и к какому времени относится его господство, но возможно, что под Zerivan’aмu следует разуметь сербов, как догадывался Шафарик. В таком случае, едва ли будет смелым предположение, что баварский географ мог вспоминать об объединении славян при Само (в 7 в.), так как в других источниках можно усмотреть ряд преданий о былом величии сербо-хорватов, широте их владений 77 и об участии в восстании Само. Но, так как оно происходило еще до возникновения славянских литератур, то оно не могло оставить отчетливых следов в них 78 (ср. известия Фредегара и летописи об обрах и хронику Далимила). Более заметные последствия в письменных преданиях славянства должно было иметь образование Великоморавской державы, возникшей почти одновременно с появлением в ней Кирилловской письменности и деятельностью солунских братьев. Годы правления Святополка, как правителя Великой Моравы, оставили по себе глубокую память у греческих и у латинских писателей. Аббат Регино величал его своим отзывом: »vir inter suos prudentissimus et ingenio calidissimus«; Константин Багрянородный (еще в 10 в.) называл его мужественным и страшным для соседних пародов; Христан (или Христиан) утверждал, что on »imperabat uniuersae terrae ceu magnificus imperator». 79 Ореол Великой Моравии, как просветительницы славянских племен, вызвал на свет ряд местных сказаний, в которых каждая из славянских земель считала своим долгом скрепить начало своего просвещения со временем или трудами первоучителей, несмотря даже на то, что их начинания не во всех этих странах имели свое историческое продолжение. |
| Новой эпохой в распространении церковнославянского языка стал конец XI века, когда после Крещения Руси в этой стране начал формироваться новый центр славянской письменности и культуры, впитавший в себя лучшие образцы кирилло-мефодиевской традиции. Таким образом, можно выделить следующие этапы начала становления и развития церковнославянского языка: IX век – труды святых Кирилла и Мефодия и их учеников в Великой Моравии; Х век – деятельность учеников солунских братьев в Болгарском царстве; XI век – распространение славянской письменности в Киевской Руси. С тех пор церковнославянский язык стал орудием духовной культуры. Этот язык развивался и «по-разному видоизменялся в разных странах Slavia Orthodoxa (православного славянства), что вело к появлению местных изводов (или редакций) языка средневековой славянской книжности в Болгарии, Сербии и на Руси» с. 5]. Можно утверждать, что изначально по замыслу святых Кирилла и Мефодия созданный ими церковнославянский язык должен был выступать как средство византинизации культуры славян. Это привело к трансплантации византийской культуры сначала в Великой Моравии, а потом на болгарскую, сербскую и русскую почву, в результате чего земли, населенные славянами, поэтапно становились частями византийского мира. Таким образом, церковнославянский язык стал общим литературным языком всего православного славянства, и была сформирована славянская версия византийской культурной традиции. Следует заметить, что церковнославянским языком пользовались не только одни славяне. В X в. славянские диалекты могли в качестве lingua franca выступать языком межэтнического общения между неславянскими племенами. Так еврейский путешественник Ибрагим ибн Якуб около 965 г. сообщает, что славянским языком пользовались варяги p. 261]. Русско-византийские договоры с греками 911 и 944 гг. (еще до Крещения Руси) были написаны на церковнославянском языке. На этом же языке, возможно, велись сами переговоры с. 45-46]. Церковнославянский язык использовали обратившиеся в Христианство варяги и, вероятно, хазары. |
| – И. М.), как сказал пророк: «Воздвигнет Бог небесный царство, что вовеки не разрушится, и царство Его не достанется другим людям, (Он) сотрет и развеет все (другие) царства, а это останется навеки». Не христианское ли это царство, что называется ныне именем Христа? Ведь римляне идолам поклонялись, эти же – одни из одного, другие из иного народа и племени царствуют во имя Христа». 23 По мнению итальянского ученого Агостино Пертузи, «в этих словах Константина или его агиографа заключена вся экуменическая, т. е. универсалистская, концепция Византийской империи, какой она была во второй половине IX в., будучи тесно связанной с политико-религиозным видением власти как прямой эманации Бога. В сущности, в уравнении, предложенном Константином (царство Христово Византийская империя), заключен весь теоретический фундамент доктрины царской власти и «семьи государей и народов», во главе которой стоит василевс и византийский народ, под которыми находятся чужеземные короли или государи и народы, расположенные в порядке фиктивной политической иерархии». 24 С этим нельзя, разумеется, не согласиться, но в то же время нельзя и не заметить, что, утверждая этот «теоретический фундамент», автор жития Константина Философа рвет с «римской идеей», выбрасывая за борт один из основных постулатов официальной государственной идеологии. Отражала ли эта позиция взгляды на данную проблему правящих и вообще образованных кругов славянских стран того времени (Великой Моравии, Блатненского княжества, Болгарии), как полагает Г. Г. Литаврин? Ведь в титуле римского отказано византийскому цесарю и в житии Мефодия, и в сказании «О письменах» Черноризца Храбра. Литаврин склонен придавать этому обстоятельству особенно большое значение, «так как эти памятники созданы ближайшими учениками первоучителей славянства, которые находились в тесном общении с учеными представителями и крупными государственными и политическими деятелями западного (латинского) мира, в том числе с папами Николаем I и Иоанном VIII» 25 . |
| Это положение было излюбленным тезисом Ф. И. Успенского, который красной нитью проходит через всю его многолетнюю работу исследователя. Уже в 1875 г., начиная свой курс по всеобщей истории в Новороссийском университете в Одессе, Ф. И. Успенский указывал, что западная и, особенно, немецкая историческая наука «предвосхищает первичную культурную роль в средней и новой истории почти исключительно в пользу немецкого племени ... Между тем соседний с ним (германо-романским миром. – Б. Г.) восточноевропейский или греко-славянский мир не только в силу давности на Европейском материке, но и по своеобразной культуре, историческому назначению, важной роли во всех европейских событиях – заслуживает по меньшей мере столь же усердного изучения, как и романо-германский мир; без тщательного изучения этого мира событиям средневековой истории по необходимости придаётся ложный свет и неверное толкование» 47 . Подобными высказываниями о роли славян полны многие произведения Ф. И. Успенского. Укажем ещё на одно из них, когда в своём большом синтетическом труде, в котором он как бы подводил итоги своей научной деятельности, Ф. И. Успенский говорит: «И по своему безотносительному значению и по продолжительности воздействия на все стороны жизни византийского государства и, наконец, по взаимодействию государственных, правовых и культурных начал – славяне занимали большое место в истории Византии...» 48 Обоснованию этих положений посвящены многие произведения Ф. И. Успенского, к ним он постоянно возвращался на протяжении всей своей научной деятельности. Мы видели уже выше, что первым научным трудом Ф. И. Успенского, написанным ещё в студенческие годы, было исследование, представленное им на соискание Кирилловской премии по конкурсу, объявленному Петербургским славянским благотворительным комитетом, на лучшее сочинение на тему „О трёх первых попытках государственного объединения западных славян». Оно было глубоко научным трудом, написанным на основе исчерпывающего изучения летописей, хроник, грамот, в нём излагались судьбы государства Само, Великой Моравии до появления угров и разложения Моравской державы, западных славян „под чешскими князьями», Польши при Болеславе Храбром. |
| Закрыть Литературно-языковые аспекты национального возрождения русинов Угорской Руси в XIXbeke Русский язык как культурный код Кирилл Шевченко 03:00 09.02.2024 66 Время на чтение 13 минут Источник: Наука Вера Культура http://dzen.ru/a/X63M19MZjzX3rkzS Наряду с русинами-лемками, населявшими северные склоны Карпат в Западной Галиции, русины исторической Угорской Руси являлись самой западной частью обширного восточнославянского этноязыкового пространства. Будучи прямыми потомками местного автохтонного раннеславянского населения и с раннего Средневековья проживая на южных склонах Карпатского хребта и прилегающих к нему равнинах (территории современных Закарпатской области Украины, восточной Словакии и восточной Венгрии), местные русины ещё на рубеже IX-X веков подверглись агрессии со стороны пришедших с востока кочевых мадьярских племён, были подчинены ими и постепенно вошли в состав Венгерского королевства. Будучи уже с Х в. оторванными от древнерусского государственного и социокультурного организма и развиваясь в рамках средневекового Венгерского государства, угорские русины, тем не менее, сумели в полной мере сохранить чувство общности с другими русскими землями и ярко выраженное общерусское самосознание. Колоссальную роль в этом сыграл церковный фактор. По мнению некоторых карпато-русских историков, именно карпатские русины являлись первыми представителями восточных славян, принявшими христианство ещё в ходе миссии Кирилла и Мефодия в Великой Моравии во второй половине IX века. В дальнейшем именно церковные связи с прочими русскими землями стали исключительно важным фактором сохранения общерусской идентичности у карпатских русинов. Это было особенно показательно в связи с тем, что угорские русины как православный народ в католической Венгрии подвергались растущему ассимиляционному давлению со стороны венгерских властей, что проявлялось в разных видах этнокультурной и этноконфессиональной инженерии. Наиболее ярко это выразилось в ходе навязанной угорским русинам Ужгородской церковной унии в 1646 г.. которая была проведена по образцу Брестской церковной унии 1596 г. и изначально задумывалась в качестве инструмента латинизации и последующей мадьяризации местного карпато-русского населения. |
| Доклад Высокопреосвященного митрополита Калужского и Боровского Климента, управляющего делами Московской Патриархии на конференции «Слово и образ — основа отечественной культуры» 15 травня 2006 р. 10:53 Уважаемые представители государственной власти, общественных организаций, учреждений образования, культуры и искусства, досточтимые отцы, братья и сестры! Значение русского языка для сохранения и формирования культуры России трудно переоценить. Язык служит формой выражения внутреннего содержания, духовной жизни человеческого сердца. Эти вещи, безусловно, являются взаимозависимыми и можно сказать взаимоопределяющими. Традиционно следуя мыслью за великим писателем и классиком русской литературы, наш язык называют великим, могучим, правдивым и свободным, однако необходимо осознавать, что является он таковым потому, что воплотил в себе чаяния и стремления народа, отразил в себе мироощущение, свойственное нашим предкам, выросшее на культурной и цивилизационной почве восточного христианства. Тем не менее, очевидно, что источником для становления русского языка явился язык славянский, прошедший долгий исторический период формирования и получивший литературное выражение благодаря распространению христианства в пределах проживания славянских племен. Собственно самим появлением славянской письменности мы обязаны делу и потребностям православного миссионерства. Хорошо известен тот факт, что просветители славян — святые равноапостольные братья Кирилл и Мефодий стали создателями славянской азбуки и письменности, руководствуясь стремлением к приобщению новопросвещенных народов основам христианского вероучения, а также желанием даровать им доступ к неисчерпаемому сокровищу духовной мудрости Священного Писания и возможность полноценной литургической жизни. Последующее распространение христианства из пределов Великой Моравии, где проповедовали святые братья, свидетельствует о востребованности их трудов. Несомненно, наши предки к тому времени представляли собой благодатную почву для усвоения христианской веры и по слову Евангелия были подобны земле, способной к принятию благого семени и принесению плода во время благопотребно (см. Лк. 8, 15). |
| Н. Бестужева-Рюмина и В. И. Ламанского и напечатанное в 1872 г. под заглавием «Первые славянские монархии на северо-западе». Но это студенческое сочинение представляет собой целую книгу в 266 стр., серьезный научный труд, написанный не только на основании литературы вопроса, но и источников-летописей, хроник, даже грамот, обнаруживающий критическое отношение автора к свидетельствам и к авторитетам, прекрасно изложенный, местами ярко, красочно. Ф. И. говорит об Аварах и державе Само, о Великой Моравии до появления угров и разложения Моравской державы, об объединении западных славян «под чешскими князьями», о Польше и Болеславе Храбром. В общем сочинение охватывает период жизни славян от VII до XI в., при чем центр тяжести падает на IX и X стол. По мнению В. Г. Васильевского , 9 это «лучшее историческое обозрение судеб Польского и Чешского государств». «Если бы мы», говорит он, «имели десяток один-другой таких книг по славянской истории, то и образованная публика не могла бы жаловаться на недостаток доступных для нее общих сочинений по этому предмету, и публицистика не имела бы основания упрекать русских ученых в невнимании к потребностям общества». Серия трудов Ф. И. по византийской истории начинается с исследования из области источниковедения и вместе с тем входящего в область истории византийской образованности. Это магистерская диссертация: «Византийский писатель Никита Акоминат из Хон», СПб., 1874. О Никите Акоминате, историке и современнике Четвертого крестового похода и основания Латинской империи в Константинополе, до тех пор ни в одной исторической литературе не было отдельной монографии. Между тем Никита, говорит Ф. И., «уже по тому одному заслуживает изучения, что в своей истории занимается важнейшей эпохой средних веков, когда враждебные отношения Запада к Востоку достигли самой высокой степени напряжения, разразившись крестовым походом и основанием Латинской империи в Цареграде». «Его воззрения на западных крестоносцев и на взаимные отношения Востока к Западу», по мнению автора, отличаются глубокой правдой и тонким историческим смыслом, какого не представляют и лучшие памятники западной средневековой литературы. |
| Византия была многонациональной. В приграничье жило немало славян, исповедовавших христианство и перенявших греческую культуру. Император направил в Моравию Кирилла и Мефодия. Те разработали азбуку и стали переводить Священное Писание. Так в 866-м появилась Библия на славянском. На самом деле братья, по сути, создали искусственный язык — старославянский. В быту он не применялся. За основу взяли диалект, на котором говорили в окрестностях Салоников, добавив в него элементы греческого синтаксиса. © Public domain Ростислав (князь Великой Моравии) Позже старославянский эволюционировал в церковнославянский — на нем по сей день служат в Русской православной церкви . Талантливый ученик В течение нескольких столетий славяне пользовались двумя системами написания. Одна — всем знакомая кириллица, другая — глаголица. О том, какая более древняя, долго спорили. Глаголицу называли чуть ли не " истинным языком славян " : якобы в ее основе лежат утраченные руны — " черты и резы " . Однако ученые опровергли эту теорию. В XX веке исследователи предположили, что глаголица появилась после кириллицы. Находки археологов и исследования лингвистов не подтвердили гипотезу. Сегодня считается, что Константин и Мефодий изобрели не кириллицу, основанную на греческом алфавите, а глаголицу, в которой свои буквы. Их происхождение неясно. Есть исследования, указывающие на сходство с греческой скорописью, а также древнееврейской, самаритянской, грузинской письменностью. CC BY-SA 3.0 /Apostoloff/ National History Museum, Bulgaria, Sofia, kvartal Bojana Глаголица и кириллица в Национальном историческом музее Болгарии Автором кириллицы называют одного из учеников Константина — святителя Климента Охридского. Он разработал официальный, торжественно-парадный вариант славянского алфавита, способный конкурировать с лучшими образцами византийского уставного письма. Что называется, не для широкого пользования. Но со временем этот " шрифт " превратился в общеупотребительный. На Русь он пришел в X столетии вместе с болгарскими миссионерами. За тысячу лет кириллица распространилась на 108 языков. А глаголицу забыли. В отличие от ее создателей Кирилла и Мефодия, заложивших фундамент для просвещения славянских народов. |
| 11. Главы и стихи в Ветхом Завете. Первоначально в Библии не было разделения на главы и стихи. Только в XIII веке архиеп. Кентерберийский Стэфен Ленгтон (1155-1228) создал для удобства пользования Писанием систему глав, которая удержалась до наших дней. В 1240 году кардинал Гуго Сен-Шерский разбил главы на подглавы, но в 1551 году в парижском издании Библии Робера Этьена эти подглавы были заменены стихами. 12. Церковно-славянский перевод. В VIII–IX веках к семье христианских народов стали присоединяться славянские племена. Географически они находились между двумя сферами церковно-политического и культурного влияния — Византией и Римом. В 862 году князь Великой Моравии Ростислав, сопротивлявшийся германскому натиску, обратился к византийскому императору Михаилу III прося прислать греческого епископа и священников. Через два года в Моравию из Византии приехали миссионеры св. равноапостольные Константин (в иночестве Кирилл) и Мефодий. Братья родились в городе Солуни (Фессалониках) и получили разностороннее и блестящее образование. Константин заведовал библиотекой и преподавал философию. Особенно обширными были его филологические познания. По тогдашним меркам он был настоящим полиглотом. Балканы в то время имели значительную славянскую прослойку, и Константин хорошо овладел славянским языком. Именно это и определило выбор его в качестве славянского миссионера. В Византии Библия читалась по Септуагинте, в западных странах — по Вульгате. Ни тот, ни другой перевод не мог быть понятен славянам. Поэтому солунские братья оказались перед задачей перевести для своей новой паствы богослужебные и библейские тексты. Еще в 50-х годах Константин ездил в качестве миссионера в Болгарию, Сирию и Хазарию и убедился, насколько важно иметь новообращенным Св. Писание на родном языке. С этой целью он составил славянскую азбуку, используя греческие и еврейские буквы. Первый перевод св. текстов на славянский, точнее на староболгарский , язык вызвал много протестов. Константина и Мефодия обвиняли в том, что они вышли за пределы трех священных языков, на которых якобы только и можно читать Писание (еврейский, греческий и латинский). В конце концов с новшеством смирились как в Византии, так и в Риме. Папа Адриан II санкционировал славянское богослужение и славянский перевод Писания. Наибольшее сопротивление солунские братья встретили со стороны германских князей и епископов, которые хотели удержать славян под западным влиянием. |
|
|
