| Писания, Свящ. Предания, веры и морали, и разработала 8 проектов документов (наиболее консервативные из них: Об источниках Откровения «De fontibus revelatione», О сохранении чистоты сокровищницы веры «De deposito fidei pure custodiendo», О Церкви «De Ecclesia»). Комиссия по епископам и управлению диоцезами (кард. Паоло Марелла) представила 7 проектов, касавшихся вопросов структуры еп-ств, епископских конференций, отношений между епископами и приходскими священниками, между епископами и Римской курией, между коадъюторами и викариями, а также проблемы установления юрисдикции епископа над монашескими орденами. Комиссия по дисциплине духовенства и христ. народа (префект Конгрегации Собора кард. Пьетро Чириачи) разработала 17 проектов по проблемам служения и частной жизни духовенства. Комиссия по монашеству (префект Конгрегации по монашеству кард. Валерио Валери) подготовила проект из 32 глав, посвященный проблемам внутреннего устройства монашеских орденов и перспективам обновления монашества. Комиссия по таинствам (префект Конгрегации по дисциплине таинств кард. Бенедетто Алоизи Мазелла) разработала 9 проектов. Комиссия по богослужению (кард. Гаэтано Чиконьяни, затем кард. Аркадио Ларраона) подготовила документ по вопросам мессы и богослужения. Итогом работы комиссии по образованию и семинариям (префект Конгрегации по семинариям кард. Джузеппе Пиццардо) стали 2 проекта о подготовке семинаристов и о католич. школах. Комиссия по Вост. Церквам (гос. секретарь Ватикана кард. Амлето Джованни Чиконьяни ) разработала 10 проектов по вопросам внутренней структуры и жизни Вост. католич. Церквей, а также документ De Ecclesia unitate: «Ut omnes unum sint» (О единстве Церкви: «Да все едины будут»), касавшийся проблемы восстановления единства Церкви. Комиссия по миссионерству (Патриарх Армянской католич. Церкви кард. Григорий Петр Агаджанян ) представила 7 кратких проектов об обновлении и улучшении миссионерской работы. ПК по апостольству мирян (кард. Фернандо Ченто) разработала 1 проект. |
| В результате догматизации папской непогрешимости централизация церковного правления, непримиримость римско-католической идеи достигла своей вершины. Пий IX в большой речи воздал должное значению этого догмата, подчеркнув, что благодаря ему католическая догматика и структура церкви стали простыми, окончательными и обозримыми. Папам последней трети XIX и XX века таким путем действительно удалось сохранить единство церкви, сосредоточить ее духовные и нравственные силы, благодаря чему папство вновь превратилось в великую духовную державу. В результате воздействия догматизации непогрешимости на внутреннюю жизнь церкви положение епископов и их отношение к папе подверглось преобразованиям под знаком папского абсолютизма. Они окончательно потеряли свою самостоятельность и стали как бы служащими папы. Победа централизма была полной. Решения, исходящие из Рима, еще и до 1870 года принимались, как правило, без возражений, а после 1870 года папский централизм распространился и на область теологии; новые теологические направления не могли существовать без утверждения Рима. Если прежде неосуждение каких-либо теологических концепций автоматически означало признание, то теперь лишь выраженное признание обеспечивало их существование. Тем самым духовная направляющая роль курии возросла в огромных размерах: принцип «Roma locuta, causa finita» («Рим высказался, дело решено») осуществлялся полностью. (В переносном смысле он означал: высшая инстанция заявила о своей позиции, дальнейшей дискуссии нет места.) Централизация папской власти, начавшаяся с Тридента, вре менно завершилась. Начиная с Ватиканского собора, папская власть в результате централизации и подчинения всех духовных и нравственных сил церкви укрепилась. Освободившиеся от государственно-административных и политических задач епископы стали независимыми от государства. Пий IX окончательно подключил к сфере интересов папства ставшее, по существу, безразличным для государства высшее духовенство. Он подчинил его папству и с успехом разгромил национальные иерархий, организованные как независимые от Рима единицы. Это стало возможным благодаря тому, что догмат о папской непогрешимости в значительной степени расширил и дисциплинарную юрисдикцию папы, да и сам папа освободился от бремени светской власти. |
| В то время как полигамия является нездоровой традицией, ограниченной лишь некоторыми культурами и регионами, развод, к сожалению, стал повсеместно распространённой практикой, подобно «мору» или «эпидемии», заразным явлением, которое разрушает, разлагает соединительную ткань семьи. Он не оправдывается и тем, что принят почти всеми гражданскими законодательствами, поскольку «брак», «рождающийся» из согласия супругов, не только с их точки зрения, но и «с точки зрения общества является нерушимым по Божественному распоряжению» (G.S. 48). Человеческий закон не может изменить закон Божественный, каковым является закон нерасторжимости. Единство и нерасторжимость называются также «существенными свойствами брака» (кан. 1056). Правда, они определяют не само его существование, которое, как предполагается, уже образовано другими элементами, а лишь образ его существования. И всё же они являются существенными свойствами. По самой природе своей брак должен быть таким, а не другим. Если одно из этих свойств при бракосочетании позитивно исключается, то согласие сторон будет несуществующим и, следовательно, недействительным. Требование единства и нерасторжимости брака исходит из того, что их посредством поощряется и защищается благо супругов, потомства и общества. Если бы некая человеческая сила могла решить судьбу действительного брака и обусловить его конец, то брак был бы тут же скомпрометирован. В связи с этим Второй Ватиканский Собор напоминает, что «священные узы», каковыми является брак, «ради блага как супругов и детей, так и общества, не зависят от человеческого произвола» (G.S. 48). «Нерасторжимое единство» предполагается самой природой брака «как взаимоотдачи двоих людей» (G.S. 48). Целостность и вечность заложены в логике всякой истинной любви. Кто любит и искренне дарует самого себя, тот любит и дарует самого себя навсегда, не раздумывая, не отрекаясь, безоговорочно и безвозвратно, бессрочно и безгранично. 4. Таинственная природа брака Супружеский союз как реальность, установленная и существующая «от начала» творения, по замыслу Бога, его Творца, должен был бы сопровождать и продлевать путь истории человека в его призвании к Божественной жизни. |
| Пий XI заявляет, что выражением «‘благо таинства’ обозначается и нерасторжимость уз, и произвёденное через Христа возвышение и освящение договора в действенное знамение благодати» 65 . Между крещёными «не может состояться такой действительный брачный договор, который тем самым не был бы таинством» (кан. 1055, § 2), действенным знамением благодати. Из этой нераздельности следует, что одно не может существовать без другого, ибо они образуют единую действительность, так что там, где позитивным актом преобладающей воли из согласия хотя бы одной из сторон исключается таинственное достоинство брака, исключается и сам брак. Действительно, таинство является не только одним из существенных элементов предмета брака, но и самим брачным соглашением, возведённым в порядок благодати, с которой оно отождествляется. Именно брак является таинством. По этой причине каноническое законодательство не рассматривает исключение таинства как самостоятельную статью недействительности в ряду исключений права на супружеский акт либо единства или нерасторжимости. В церковной юриспруденции имеют обыкновение относить его к исключению «самого брака». При заключении брака необходимо рассмотреть, что преобладает: намерение заключить действительный брак или намерение исключить брак-таинство. В первом случае таинство неотделимо следует за браком, поскольку по установлению Божию он не может существовать без первого, во втором же случае брак недействителен потому, что, в свою очередь, не может существовать без таинства. 8. Исключение дополнительного элемента В формальный предмет супружеского согласия наряду с существенными элементами и свойствами брака входят также «дополнительные» элементы, но иным образом. Первые образуют специфический предмет супружеского соглашения, а вторые дополняют его и служат тому, чтобы сделать более доступными и гарантировать: а) «благо супругов», б) «благо потомства», в) «благо верности», г) «благо таинства», то есть священного символизма или нерасторжимости. К дополнительным элементам относится «супружеская любовь». Второй Ватиканский Собор в своём попечении, с которым он в своих преимущественно пастырских размышлениях отдал предпочтение супружеской любви в браке и подчеркнул её роль, поднял такой вопрос: можно ли и нужно ли вслед за соборным учительством придать этой любви юридическую значимость в структуре брака и требовать её как существенный элемент, необходимый для его действительности 66 ? |
| Как Потей оценивал общие итоги и значение произошедшего в Риме в декабре 1595 г.? Если верить письму, он был вполне удовлетворен. В конце послания Балабану Потей пишет, что лучше быть под одним верховным пастырем, чем под пятью или шестью, что согласие и любовь с римским духовенством обеспечат защиту святым церквам, «и порядок, даст Бог , будет лучший» 874 . Однако, интерпретируя письмо Потея от 29 декабря, нужно иметь в виду, что оно не было ни частным, ни конфиденциальным. Ватиканские архивы сохранили краткий латинский перевод письма с пояснениями о самой миссии Потея и Терлецкого 875 . Был ли он сделан перед отправкой письма или позже, неясно, но фактом остается бдительный контроль за корреспонденцией Потея и Терлецкого. Можно ли допустить, что это не повлияло на степень откровенности Потея? В конце послания Балабану Потей обещает обо всем рассказать подробнее по возвращении домой. А теперь, писал он, нам осталось только собраться в дорогу и уезжать. И тем не менее сборы затянулись более чем на два месяца. При этом сохранилось лишь одно другое письмо, которое было написано Потеем и Терлецким за это время, – письмо примасу Карнковскому от 13 января 1596 г. 876 Как это объяснить? Деятельность Потея и Терлецкого в Риме в конце декабря 1595 – марте 1596 г. В нашем распоряжении есть ряд данных о том, что делали или пытались делать Потей и Терлецкий в конце декабря 1595 и январе-феврале 1596 г. После церемонии 23 декабря они постоянно бывали на богослужении в греческой церкви Св. Афанасия Александрийского в Риме и дважды сами совершали там богослужение 877 . 11 января кардинал Юлий Антонио Санторио (глава конгрегации по «греческим» делам, которая занималась и вопросом об унии) на аудиенции у папы обсуждал вопрос о поданном «рутенскими» епископами мемориале, в котором они просили приема у папы. Было констатировано, что такой прием пока еще не состоялся, но аудиенция будет предоставлена 878 . Через неделю, 18 января, епископы подали новый мемориал кардиналу Санторио с просьбой об аудиенции. Они просили о приеме ради обсуждения «многих дел» («per molte causa loro»), сетовали, что до сих папа не дал никакого документа (мемориала), который касался бы поднимаемых ими проблем, просили составить такой документ и направить им соответствующие бреве и письма 879 . Как пишет кардинал Санторио, папа передал извинения за откладывание встречи, причиной которому была его подагра и занятость польскими и венгерскими делами, и обещал принять епископов. |
| Примем на время эту так называемую естественную устремленность всякой души к Богу вне зависимости от исповедуемой ею веры. Все равно непонятно, почему обязанность уважать эту веру по данной причине относится к сфере естественной справедливости. Куда скорее, мне кажется, речь идет о простом долге милосердия! Если это так, то долг милосердия вовсе не дает приверженцам ложных религий никакого естественного права неприкосновенности, но побуждает государственные власти предоставить им гражданское право неприкосновенности. Между тем собор совершенно голословно провозглашает естественное право гражданской неприкосновенности для каждого человека. По-моему же осуществление ложных религий не выходит за пределы простого гражданского права неприкосновенности, совсем другого права! Следует различать, с одной стороны, добродетель справедливости, которая, назначая одним людям обязанности, дает другим людям соответствующие права, то есть возможность требовать, – и, с другой стороны, добродетель милосердия, которая тоже предписывает одним людям обязанности, однако не дает при этом никаких прав другим. Естественная устремленность каждого человека к Богу? В декларации «Dignitatis humanae» (статьи 2–3) говорится, помимо врожденного достоинства человеческой личности, о ее естественном стремлении к божественному: каждый человек в осуществлении своей веры, какой бы она ни была, на самом деле якобы обращен к истинному Богу, ищет, пусть и бессознательно, истинного Бога, «подключен к Богу», если угодно, и потому имеет естественное право на уважение к своему вероисповеданию. Выходит, если буддист молится идолу Будды и совершает, согласно католической теологии, акт идолопоклонства, то в свете новой доктрины, установленной II Ватиканским Собором, он выражает тем самым «возвышенное стремление человека к поиску Бога». 225 И, следовательно, этот религиозный акт имеет право на уважение, а человек – право на то, чтобы не встречать преград в его совершении, право религиозной свободы. Отметим сразу, что в утверждении, будто все приверженцы ложных вероисповеданий сами по себе, естественно устремлены к Богу, заключено очевидное противоречие. Религия, основанная на заблуждении, сама по себе может лишь отвратить души от Бога, ибо она увлекает их на путь, который сам по себе к Богу не ведет. |
| Прошедшее 18-23 сент. рассмотрение проекта «О пастырских обязанностях епископов в Церкви», содержавшего также тезисы о коллегиальности, закончилось вынесением этих спорных тезисов на рассмотрение комиссии по пересмотру Кодекса канонического права, а сам проект был отложен до окончательного принятия конституции о Церкви. 3-я сессия В. С. сумела рассмотреть все проекты, определив основные моменты, рекомендуемые к исправлению и дополнению. После дискуссий 30 сент.- 6 окт. по переделанному тексту «О Божественном Откровении» он вместе с внесенными поправками был представлен на рассмотрение папе, поручившему соборным комиссиям внести высказанные замечания в текст. 6-12 окт. проходило обсуждение проекта «Об апостольстве мирян», 12-17 нояб.- «О подготовке ко священству», 17-19 нояб.- «О христианском воспитании». Из-за недостатка времени по ним были сделаны лишь краткие замечания. С обсуждения были сняты 2 документа: «О служении и жизни священников» (рассматривался 13-15 окт.) и «Об обновлении жизни монашествующих» (10-12 нояб.). После состоявшегося 19-20 нояб. обсуждения проекта «О браке и семье» ввиду неразрешенности в нем вопросов, касающихся юридической стороны развода и оценки социальной проблемы ограничения рождаемости, было принято решение о его отклонении и поручение комиссии по пересмотру Кодекса канонического права составить богословское заключение по данным проблемам уже в послесоборный период. Единственный документ, не вызвавший серьезных дискуссий,- «О Восточных католических Церквах» - был рассмотрен 15-20 окт. Острые дискуссии вызвали представленные Собору проекты «О религиозной свободе» и «О Церкви в современном мире». Обсуждение концепции декларации о религ. свободе «Dignitatis humanae» 23-28 сент. сопровождалось протестами против этого документа со стороны «интегристов», указывавших на отсутствие в документе четкого богословского определения свободы, приводящее к двусмысленному ее толкованию, на скрытое отрицание всякой власти над человеком в духовных вопросах, будь то власть светская или церковная, на декларирование права человека следовать и действовать согласно голосу своей совести как единственному источнику морали и Божественного откровения, заложенному в человеке, независимо от заблуждений его совести, и на требование предоставления свободы всем «ложным» религ. объединениям наравне с «истинной» католич. Церковью. Столь резкая критика заставила папу Павла VI организовать специальную комиссию для доработки этого документа. Поскольку 3 предложенных для работы в этой комиссии члена Собора принадлежали к «интегристам» (в т. ч. архиеп. М. Лефевр), 17 кардиналов из «прогрессистского» «Европейского альянса» 9 окт. выразили папе протест, закончившийся удалением кандидатов-«интегристов» и заменой их др. Комиссии не удалось изменить текст «Dignitatis humanae» до конца 3-й сессии, в связи с чем 19 нояб. решением папы обсуждение нового его варианта было отменено, и проект был снят с повестки дня генеральной конгрегации. |
| Нельзя было, конечно, ожидать отказа от этого ватиканского догмата 1870 года, но можно было ожидать (и многие надеялись на это), что это, лишь недавно догматизированное, учение Католической Церкви будет формулировано другими словами в несколько смягченном виде, а, главное, что будет изменено особенно неприемлемое для православных выражение " ex sese et non ex consensu Ecclesiae " — постановления папы, произносимые " ex cathedra " , " не подлежат исправлению " " сами по себе, а не с согласия Церкви " . Эта последняя формулировка неудачна, по-видимому, и с католической точки зрения: об этом свидетельствуют разные толкования (от самых крайних до более умеренных; в католическом богословском мире теперь господствуют умеренные толкования). И в католических кругах многие надеялись, что она будет заменена другой, более ясной. Эта более ясная формулировка была бы, вероятно, вместе с тем и более умеренной, ибо соответствовала бы, вероятно, более умеренным, господствующим теперь, толкованиям. Это был бы, несомненно, некоторый шаг, приближающий несколько больше католическое учение о Церкви и ее иерархической структуре к православному. Но этого не произошло, к сожалению. Может быть, и не могло произойти. И так уже некоторое тесно сплоченное меньшинство Собора (приблизительно 400 его членов против 1900) с опаской и недоверием смотрело на этот декрет о Церкви, видя в нем умаление прав папы. Если бы была затронута еще и самая буква догмата о папской власти и непогрешимости, провозглашенного Первым Ватиканским Собором, то могло бы, может быть, теперь произойти некоторое болезненное церковное разделение. Католическая церковная власть, включая и большинство епископата, эту опасность усмотрела и решила ее избежать. Но как бы то ни было, религиозный подъем в духе истинной соборности, который говорит из многих постановлений Собора и многих речей его членов, настолько велик и подлинен, что можно этот Собор считать одним из самых замечательных и плодотворных явлений духовной жизни нашего времени. Эта охваченность духом апостольской проповеди о спасении во Христе, обращенной к страждущему и находящемуся под угрозой гибели миру, это обращение и к неверующим, это стучание во все двери, это стремление подойти ближе к современному человеку и понять его в его надеждах и нуждах, в его исканиях истины и вместе с тем в его заблуждениях и отчаянии, и пожалеть его, вспоминая слова Учителя и Господа: " Я пришел взыскать и спасти погибшее " ; это чувство солидарности в основной Святыне и в том же едином Господе и Владыке с прочими христианами - все это черты какого-то религиозного подъема, начавшегося в мире с большой силой и носящего явственные черты перво-христианского опыта, перво-христианской проповеди о спасении всему миру, открывшемся во Христе. Это предполагает очищение и освящение проповедующего. А это ведет к Единству во Христе. |
| Во 2 главе второй эпохи, Б, второго отдела последнего периода (стр. 18 программы) необходимо следующее дополненье: „4) Ватиканский собор. 5) Старокатолики; их сношенья с православной и епископальной церковью. 6) Сведенья о действиях латинских миссионеров“. X. Все богословское образованье в наших духовно-учебных заведеньях основано на изучении классических языков. Помимо педагогического значенья, эти богатейшие языки в мир являются священнейшими языками всей христианской церкви. „Обоим классическим языкам, особенно же греческому, суждено было стать орудием распространения, утверждения и всестороннего внутреннего развития христианства, так что без этих языков нельзя иметь прямого доступа к источникам христианского вероученья, правоученья и богослуженья“ 43 . Не владеть этими языками – значит удалить себя от богатых сокровищ творений св. отцов, составленных ими церковных песнопений и молитв и вообще источников византийской истории, знакомится с которыми в подлинниках является необходимость как для учёных исследователей, так и для пресвященных пастырей. Да и в деле общего образованья без знания языков едва ли возможно изученье даже родных нам – русского и славянского, – которые развились под влиянием языка греческого. Поэтому, в интересах духовного посвященья изученье этих языков в духовных семинариях и академиях представляется делом настоятельной необходимости. В виду такого значения классических языков, академическим деятелям с 1848 года слишком полвека пришлось потрудиться над изысканьем мер к усиленью изученья этих языков и улучшенью методов их преподаванья в академиях и семинариях 44 . Академии не могут смотреть на эти языки, как на вспомогательное средство только для богословских наук, так как академиям приходится иметь целью не только знакомить своих питомцев с первоисточниками по богословским предметам, но и приготовлять учителей по классическим языкам в духовные семинарии. Для достиженья первой цели нужно расширить то знакомство воспитанников с языками, какое получено в семинариях, а для второй – нужно дать основательное специальное филологическое образованье – приготовить учителей – филологов. Но для духовных академий, как заведений по преимуществу богословских, объедините две эти задачи и разрешить их на практике невозможно без надлежащей реформы в этом деле. Можно надеяться, что сравнительное языковеденье, давшее о себе знать в настоящее время своими плодотворными результатами, изменить и в духовных семинариях устаревшие методы преподаванья классических языков и несомненно будет способствовать возвышенью общего образования и в духовных академиях. |
| Период между 16 и 19 вв. ознаменовался бурным развитием текстуальной критики и литературной критики библейской, а также филологич. исследований Библии. В этой области немалая заслуга принадлежит гуманистам, многие из к-рых в эпоху Реформации остались верными католичеству. К.б. фактически положила начало историко-литературной критике Библии, причем ряд католич. ученых 16-18 вв. рано пришли к радикальным выводам, предварившим идеи новой исагогики. Впрочем, реакция церк. руководства на науч. достижения К.б. была в этот период резко отрицательной. Работы радикальных экзегетов включались в «Индекс запрещенных книг», а сами они подвергались притеснениям. Это привело к тому, что в 19 в. К.б. пришла в упадок и уступила пальму первенства протестантской, ставшей ареной борьбы радикалов и ортодоксов. К.б. использовала только те достижения исторической критики и др. ее форм, к-рые не противоречили указаниям церк. магистериума.. От модернизма дo II Ватиканского Собора. На рубеже 19 и 20 вв. возник модернизм католический, представители к-рого считали необходимым согласовать истины веры с совр. мышлением. Одним из вождей модернизма был франц. экзегет Луази, сторонник радикального пересмотра исагогики и библейской герменевтики. Радикализм модернистов привел их к уходу за пределы не только католицизма, но и христианства вообще, что сильно подорвало доверие к библеистике в католич. кругах. Однако работы Лагранжа, Риччотти и др. поборников новой исагогики, к-рые оставались верны Церкви и основам ее вероучения, постепенно привели к победе критич. направления. В период между мировыми войнами оно еще с трудом прокладывало себе дорогу, но было, наконец, санкционировано Римом (1943). С этого времени начинается возрождение К.б. Значительный импульс К.б. дал II Bamukahckuй собор. Протестантская экзегеза Толкование Библии и методы герменевтики, сложившиеся в различных протестантских конфессиях. П.э. развивалась преимущ. там, где эти конфессии занимали господствующее положение. Четко сформулировать принципы, общие для всей П.э., невозможно, поскольку в разные эпохи и в разных протестантских исповеданиях на протяжении 400 лет, прошедших с начала Реформации, эти принципы неоднократно менялись. Однако во взглядах на Библию первых вождей протестантизма содержались, как в зародыше, почти все основные направления П.э. последующих времен. Поэтому не удивительно, что представители самых разнообразных школ П.э. утверждают, что именно они сохранили «истинный протестантизм» или дают импульс для его дальнейшего развития. |
|
|
