| Вот что говорил сам кардинал Ратцингер в 1984 г. в беседе с Витторио Мессори: " Проблема 1960-х годов заключалась в том, чтобы принять наилучшие ценности из числа тех, которые выработала за последние 200 лет либеральная культура. Хотя эти ценности возникли за пределами Церкви, они могут найти свое место - будучи очищены и исправлены - в ее (Церкви) видении мира . Сейчас нужно искать новое равновесие " . Хорош консерватор, который говорит об " очищении " веры в точно таких же терминах, что отцы-основатели католического либерализма вроде Ламенне и Рожера! В книге " Принципы католической теологии " 1985 г. Ратцингер пишет следующее: " Ей (Церкви) нужно было отказаться от многих вещей, которые доселе гарантировали ее безопасность и считались ее неотъемлемым достоянием. Ей нужно было разобрать старые укрепления и всецело довериться защите, которую дает ей вера " . Итак, мы видим, что, несмотря на весь свой " консерватизм " 1980-х гг., кардинал Ратцингер по своей сути продолжает оставаться закамуфлированным либералом, который апологетизирует II Ватиканский собор. В отличие от Лефевра, который устыдился своих подписей под документами II Ватикана (впоследствии Лефевр утверждал, что отказался поставить свою подпись под тремя из принятых Собором документов, включающими наиболее спорные фрагменты: Догматической конституцией о Церкви " Lumen gentium " , Пастырской конституцией о Церкви в современном мире " Gaudium et spes " и Декларацией о религиозной свободе " Dignitatis humanae " , подписав при этом все остальные документы, в том числе Конституцию о священной литургии " Sacrosanctum Concilium " . Но как выяснил епископ Бернар Тиссье де Маллере, автор " Биографии " Лефевра, непреклонный прелат все же подписал все эти документы, хотя и голосовал против принятия " Gaudium et spes " и " Dignitatis humanae " ), Ратцингер не устыдился и даже изрек: " Я оправдываю Собор! " . Достаточно посмотреть на последние усилия Ватикана по созданию " фанарского папства " , Равеннских соглашений, появление Opus Dei в России, совсем недавно открывшего свое представительство в Москве , чтобы понять: Православие будут стараться разрушить извне симбиозными способами. Извне - под маской католического неоконсервативного экуменизма, а изнутри - под личиной православного модернизма, взявшего на вооружение методы чисто либеральной дезинтеграции под личиной апелляции к исконно православному традиционализму и консерватизму. Лефевр - католик, совесть которого не вынесла дальнейшего пути распада и соглашательства, - грозно предупреждает: способы и методы борьбы модернистов с христианской верой универсальны, потому что применимы ко всякой Церкви, как к католической, так и православной. Не потому ли, что направления борьбы либерального модернизма создавались некогда одними и теми же людьми с сомнительной репутацией вольных каменщиков? |
| Обратите внимание, что документ идентифицирует проблему как вытекающую из Реформации. «Правило веры» — или эпистемологический метод, используемый для определения религиозной истины протестантов, индивидуального чтения Священных Писаний, как считалось, деградировало в «правило простого разума или природы». По этой причине Собор критикует философию, которая рассматривает материальную действительность как единственный истинный вид реальности. Эта метафизика мешает сверхнатуралистическому чтению Библии, ставя во главу угла историко-критический метод, который поощряет чисто моралистическое чтение Священных Писаний. Хотя позднейшие католические источники и указывают на Первый Ватиканский собор как на классический отказ от фидеизма, это слово нигде не встречается в его канонах. Эта лакуна поддерживает идею о том, что этот термин не был широко распространен в то время. Между Первым Ватиканским собором и публикацией De La Certitude Morale Олле-Лапруна прошло десятилетие . В течение этого десятилетия авторитет неотомизма будет расти, кульминацией чего станет энциклика Aeterni Patris (1879), в которой мысль Фомы рекомендуется для «четкого различения, как это уместно, разума от веры, в то же время счастливо ассоциируя одно с другим». 55 Фома становится знаменит, потому что он ... сохранил права и уважал достоинство [веры и разума]; до такой степени, что разум, носимый на крыльях Фомы до пределов человеческого естества, едва ли может подняться выше, в то время как вера вряд ли могла ожидать большего или более сильной помощи от разума, чем ту, которую она уже получила через Фому. 56 Опять же, слово «фидеизм» нигде не встречается в энциклике, несмотря на очевидную актуальность письма в отношении к последующей католической критике того, что позже будет понято как фидеизм. Постепенно на протяжении XX в. использование термина «фидеизм» дрейфует из этих контекстов XIX в. и проецируется обратно через историю идей для обозначения философов и богословов, таких как Кьеркегор, Монтень, Паскаль, Эразм и Тертуллиан. В каждом из этих мыслителей принятие христианской веры сочеталось с относительным отсутствием доверия к философии для открытия религиозной истины. Термин был воспринят как полезный и для понимания противостояния между теологией и философией, случающегося время от времени по религиозным причинам. |
| Голосу папы внимают миллионы верующих и они должны обладать ясными представлениями, когда именно папа говорит ex cathedra? В противном случае может выйти, что частное и ошибочное мнение папы будет принято за непогрешительный декрет и в религиозных понятиях верующих отсюда произойдет невообразимая путаница. Ультрамонтанские богословы поняли это и старались указать условия, от которых зависит катедратический характер папских определений. Однако задача превысила их силы. Богословы отвечали на вопрос каждый по своему и вследствие этого вышла такая разноголосица, что Пихлер совершенно резонно указывал на необходимость положить конец спорам по этому предмету путем определения тоже ех cathedra. Среди этой разноголосицы и столкновения мнений не мог ориентироваться даже целый богословский факультет мюнхенского университета. В разгар толков, возбужденных программою занятий только что созванного собора в Ватикане, на запрос баварского правительства: какие именно из папских определений суть декреты ex cathedra? факультет отвечал: „общепризнанного критерия, по которому можно было бы судить с достоверностью, что такое то определение папы последовало ex cathedra, не существует... Кажется, если ватиканский собор провозгласит догмат о папской непогрешимости, то он должен будет в тоже время определить и идею решений его ех camhedra: иначе это опять останется в неизвестности и будет предметом споров“. Собор не определил того, что решить было всего необходимее. Поэтому смысл формулы остается и до сих пор не уяснённым. Одно из главных решений вопроса, предложенных богословами, состояло в том, что папские определения обладают всеми свойствами декретов ех camhedra в тех случаях, когда папа изрекает их под внушением Св. Духа. Но дать такое решение значило оставить вопрос без ответа. Другими словами, вопрос здесь разрешается вопросом же, совершенно тожественным по содержанию. Вопрос, когда папа говорит ex cathedra? остается открытым, так как вместо него является другой равносильный: когда папа находится под влиянием Духа Божия? В видах разъяснения этого вопроса было предложено признавать за определения ex cathedra те декреты, которые произнесены папою с сознанием озарения свыше. |
| Откликнувшиеся на осуществлённое Ридингером издание актов Л.С. рецензенты отметили неотразимость его филологической аргументации и признали за его гипотезой достоинство «научного открытия». Тем не менее, они указывали и на необходимость согласования его выводов с более широким историческим контекстом 22 . Важным шагом в этом направлении стала монография Конте 23 , который несколько смягчил радикальность суждений Ридингера относительно «историчности» Собора. При сравнении обеих языковых версий он указал на признаки некоторой «спонтанности» хода заседаний, которые действительно прошли в том порядке и с теми действующими лицами, как это отражено в актах. Можно говорить о «редакционно-теоретическом» первенстве греческого текста, но и о «рабочем» первенстве латинского текста, повлиявшего в свою очередь на окончательную редакцию греческих актов. Кроме того, Конте привёл аргументы в пользу реальности послесоборного послания папы св. Мартина императору и его отправки адресату 24 . Он также указал, что вопрос о «подложности» писем 649 г. африканских епископов можно будет считать решённым только после изучения широкого круга латинских источников, чтобы определить, во-первых, не являются ли их языковые особенности общими для латыни того времени, а во-вторых, не могли ли документы ватиканского собрания VII в. быть доступными и за пределами Рима 25 . Наконец, он отметил, что написание «окончательной» истории Л.С. является задачей будущего и требует «комплексного междисциплинарного труда» 26 . Историческая ситуация Л.С. является ключевым событием начала 2-го этапа моноэнергистских и монофелитских споров, который наступил после смерти имп. Ираклия в 641 г. 27 . Собор состоялся на следующий год после публикации имп. Константом II «Типоса» (648), запрещавшего всякие споры о действиях и волях Христа, спустя 5 месяцев после кончины папы Теодора I и через 3 месяца после интронизации папы св. Мартина I. По такой хронологии он предстаёт деянием папы св. Мартина и непосредственной реакцией на «Типос». |
| [Общее обоснование религиозной свободы] (143/5, 4403) 2. Настоящий Ватиканский Собор заявляет, что человеческая личность имеет право на религиозную свободу. Эта свобода состоит в том, что все люди должны быть свободны от принуждения со стороны как отдельных лиц, так и социальных групп, а также какой бы то ни было человеческой власти, дабы благодаря этому в религиозных вопросах никого не заставляли действовать против своей совести и не препятствовали действовать в должных пределах согласно своей совести: как в частной, так и в общественной жизни, как в одиночку, так и в сообществе с другими людьми. Кроме того, Собор заявляет, что право на религиозную свободу действительно зиждится на том достоинстве человеческой личности, которое познается и Словом Божиим, данным в Откровении, и самим разумом 56 . Это право человеческой личности на религиозную свободу в общественном правопорядке должно признаваться таким образом, чтобы оно стало гражданским правом. (4404) Соответственно человеческому достоинству сама природа людей, являющихся личностями, то есть одаренных разумом и свободной волей, а потому и наделенных личной ответственностью, побуждает и нравственно обязывает всех и каждого из них искать истину, и прежде всего ту, которая относится к религии. Они обязаны также держаться познанной истины и строить всю свою жизнь согласно требованиям этой истины. Однако исполнить это обязательство соответственно своей собственной природе люди могут лишь в том случае, если они обладают психологической свободой и вместе с тем свободой от всякого внешнего принуждения. Следовательно, право на религиозную свободу коренится не в субъективном расположении личности, но в самой ее природе. Поэтому право на свободу от принуждения продолжает существовать и для тех, кто не исполняет обязанность искать истину и держаться ее; и препятствовать осуществлению этого права нельзя, если сохраняется справедливый общественный порядок. [Религиозная свобода и необходимое отношение к Богу] (143/6, 4405) 3. Все это предстанет еще яснее, если учесть, что высшая норма человеческой жизни есть сам Божественный закон, вечный, объективный и универсальный, посредством которого Бог, исполняя Свой замысел премудрости и любви, распоряжается, руководит и управляет всем миром и путями человеческого общества. Бог приобщает человека этому Своему закону, чтобы человек по благому распоряжению Божественного Провидения мог все более и более познавать неизменную истину. Поэтому каждый обязан и вправе искать истину в религиозных вопросах, чтобы мудро составить себе верное и истинное суждение для совести, прибегая к соответствующим средствам. |
| Во-вторых, в русском православии в последние годы также слышатся голоса сторонников разного рода либеральных реформ. Многие из которых имеют под собой весьма обоснованные аргументы, не отреагировать на которые было бы, вероятно, неправильно. Однако, принимаемый во внимание опыт католической церкви однозначно сможет оказать положительное влияние и помочь избежать тех ошибок, с которыми столкнулся Рим, проводя свои реформы в XX веке. В-третьих, результатом либеральных реформ в католической церкви явился раскол, организованный рядом традиционалистов и принявший в настоящее время вполне внушительные масштабы. Тот факт, что данный раскол не уврачеван до сих пор, делает проблему нерешенной, а предложенное исследование актуальным. Более того, Второй Ватиканский собор невозможно однозначно оценить ни с точки зрения православной, ни с точки зрения католической церкви. С одной стороны, соборные постановления дали старт более активному диалогу между православием и католицизмом. С другой стороны, те же соборные решения положили начало процессам внутри католической церкви, которые негативно оцениваются в православии, как в более консервативном направлении христианства. Внутри самого католицизма также находятся те, кто расценивает кризис в церкви, как результат модернизма и либерализма. По их мнению, благодатную почву для этого подготовил именно Собор. Степень разработанности темы исследования. В ходе написания предложенной диссертации был изучен пласт имеющейся литературы, как отечественной, так и зарубежной. Анализ источников выявил факт недостаточной разработанности проблемы. Имеющиеся труды можно условно разделить на несколько категорий. Первые написаны в академическом ключе и являются по большей степени энциклопедическими данными, не предоставляющими каких-либо выводов 3 . Вторые написаны представителями консервативного крыла в католической церкви, а потому представляют мнение заинтересованной стороны и содержат по большей степени исключительно критику 4 . Третьи связывают модернизм исключительно с каким-либо одним проявлением кризиса в церкви, не предоставляя полноты картины 5 . Четвертые на данный момент устарели 6 . Представленное же исследование рассматривает весь кризис целиком, включая все его последствия, связывая каждое исключительно с модернистской направленностью в деятельности церкви. На данный момент проблемным остается отсутствие исследования, связывающего кризис в Римско-Католической Церкви с тремя основными его проявлениями: |
| Никогда прежде не видно было такой расточительности в выражениях благосклонности к защитникам мнения, угодного курии, и в предоставлении влиятельных постов известным поборникам папской непогрешимости. Одних кардинальских шапок, говорят, оставлено было в запасе на 1870 год восемнадцать для пожалования епископам, которые окажутся на соборе наиболее послушными папе. Несмотря, однако ж, на очевидную тенденциозность организации и дисциплины собора, на ту агитацию, которая велась вне собора, на любезности и прещения самого папы, на соборе и вне собора не замедлила выступить сильная оппозиция. В первых числах января каждый из членов собора получил следующее письмо: «Нижеподписавшиеся епископы и другие лица, как показывает прилагаемая при сем петиция, согласились просить вселенский собор о санкции на то католическое учение, в силу которого мы исповедуем, что авторитет римского первосвященника – авторитет верховный и, следовательно, непогрешимый, когда он с апостольской властью учит всех верующих истинам, касающимся веры и нравственности. Между тем весьма важно, чтобы этой санкции, на основании одних и тех же доводов, просило по возможности наибольшее число отцов собора. Поэтому мы просим вас – подписать эту петицию и пригласить к подписи и других отцов, мысль которых оказалась бы согласной с нашей. Затем, эту просьбу, украшенную вашей подписью и, буде возможно, подписью других отцов, благоволите немедленно возвратить одному из нижеподписавшихся епископов». Письмо это покрыто было 43 подписями, между которыми значились имена многих апостольских викариев, епископов in partibus, епископов итальянских, испанских, швейцарских, бельгийских, голландских, одного армянского, одного мексиканского и девяти французских. Архиепископы вестминстерский, Маннинг, и мехельнский, Дешан (De-champs), заправлявшие делом этой петиции, почему-то не подписались. Самая петиция гласила следующее: «Нижеподписавшиеся отцы смиренно и неотступно просят вселенский ватиканский собор, чтобы он декретом, формулированным в категорических и исключающих всякое сомнение выражениях, благоволил утвердить, что авторитет римского первосвященника – авторитет верховный и, следовательно, чуждый заблуждения, когда он говорит о предметах веры и нравственности и когда учит тому, чему должно веровать, чего держаться и что отвергать и осуждать всем верующим во Иисуса Христа»... Затем, подтверждая благовременность и необходимость провозглашения папской непогрешимости догматом из Священного Писания , Священного Предания и постановлений соборов кельнского (1850 г.), утрехтского (1865 г.), балтиморского (1860 г.), вестминстерского (1852 г.) и реймсского (1867 г.), петиция выражает надежду, что «католический народ, всегда оказывавший всецелое, духом и словом, повиновение апостольским декретам римского первосвященника, примет определение ватиканского собора о верховном и непогрешимом авторитете папы с сердечной радостью и преданностью». |
| 5-15 ноября Собор рассматривал проект документа " О пастырских обязанностях епископов в Церкви " (De pastorali munere episcoporum in Ecclesia). Помимо тезиса об управлении Римо-католической церковью епископской коллегией во главе с папой концепция документа содержала новую модель формирования Римской курии . Епископов и кардиналов для работы в конгрегациях курии предлагалось выбирать на национальных епископских конференциях, представив выбранные кандидатуры на утверждение папе (вместо прежнего единоличного назначения папой). Видя в этом ограничение примата папы, " традиционалисты " потребовали прекратить обсуждение этого вопроса, и проект " О епископах " был отложен для новой доработки в свете планируемого решения вопроса о коллегиальности. 18 ноября-2 декабря обсуждался проект документа " Об экуменизме " (De Oecumenismo). Было затронуто два дискуссионных вопроса: о необходимости развития Римо-католической церковью экуменизма и о религиозной свободе. " Традиционалисты " подвергли критике содержавшуюся в проекте оценку " отделенных братьев, " смягчение различий между Римо-католической церковью и другими христианскими церквами, признание виновности Римо-католической церкви в случившихся разделениях и частичное признание благодатности таинств и молитв в " некатолических сообществах. " Критике со стороны кардиналов- " интегристов " А. Баччи и Э. Руффини подверглось рабочее название проекта " О началах католического экуменизма, " замененное по их требованию на " О католических началах экуменизма. " 5-я глава о религиозной свободе стала предметом самых напряженных за весь период Собора дискуссий. По предложению " прогрессистов " и по решению папы эта глава была вынесена из проекта " Об экуменизме " и объединена с декларацией " О религиозной свободе, " а весь проект был направлен на дальнейшую доработку. 22 и 25 ноября состоялись голосования по окончательному принятию конституции о священной литургии ( " Sacrosanctum concilium " ) и декрета о средствах массовой коммуникации ( " Inter mirifica " ). В конституции о литургии, ставшей основой литургической реформы Римо-католической церкви, излагалась умеренная позиция в отношении реформ, и она не вызвала неприятия у соборных " интегристов " (2147 голосов против 4). Декрет " Inter mirifica " был существенно доработан соборными комиссиями и в итоге 1960 участника проголосовали " за, " 164 - " против. " |
| Фомой Каэтаном , кард. Робертом Беллармином и др. теологами); 4) со дня интронизации папы Римского Мартина V, т. к. законный вселенский Собор не может быть созван при отсутствии законно избранного папы Римского (подробнее см.: Izbicki. 1986). В XVI-XX вв. вопрос о статусе К. С. и принятых им декретов продолжал оставаться постоянной темой богословских дискусий. Подробную аргументацию, обосновывающую каноническую законность и вероучительную корректность декрета «Наес Sancta Synodus» развивали представители галликанизма , фебронианства , иозефинизма и др. прогос. и национальных концилиаристских течений в католицизме, находившихся в оппозиции к Папскому престолу (см.: Schneider. 1976. S. 49-88). Лидеры европ. Реформации, в целом оценивавшие К. С. негативно вслед. принятых на нем решений об осуждении Уиклифа и Гуса, нередко ссылались на декрет «Наес Sancta Synodus» в спорах с католиками, считая его показательным свидетельством наличия сомнений в абсолютном характере папского примата даже внутри католич. Церкви (см., напр.: Luther M. WA. Bd. 5. S. 451-452; Bd. 54. S. 208). Реакцией на постоянные попытки оппонентов Папского престола использовать решения К. С. в антикатолич. полемике стала жесткая позиция кард. Р. Беллармина, который исключил К. С. из составленного им списка вселенских Соборов католич. Церкви; это решение, однако, не было официально поддержано Римскими понтификами (подробнее о списках см.: Sieben. 2010. S. 153-190). В период подготовки Ватиканского I Собора декрет «Наес Sancta Synodus» приводился в качестве одного из церковно-канонических и исторических аргументов против принятия догмата о непогрешимости Римского папы. В совр. католич. богословии преобладающей является позиция, подробно обоснованная кард. В. Брандмюллером: предполагается, что К. С. изначально работал в ситуации sede vacante, т. к. ни один из претендентов на Папский престол не был бесспорно законным папой Римским; концилиаристские декреты К. С. объявляются не общими вероучительными положениями, а частными административно-каноническими решениями, принятыми в конкретной исторической ситуации и значимыми лишь в ее пределах (см.: Brandm ü ller. 1969; ср. также: Pichler. 1967; Brandm ü ller. 1997. Bd. 2. S. 415-436; Grohe. 2014. P. 339-340). Однако среди католич. богословов есть сторонники и иной т. зр., отмечающие, что богословская значимость К. С. связана с предпринятой его участниками попыткой преодолеть исторически сложившуюся в католич. Церкви абсолютизацию папской власти с помощью обращения к учению о том, что лишь соборное мнение Церкви, провозглашаемое на вселенском Соборе, может быть признано безусловно истинным и безошибочным (см.: K ü ng. 1962; Vooght. 1965; ср. также: Fink. 1968. S. 565-567). |
| Изменения в политической структуре мн. европ. стран, к-рые произошли в результате буржуазных революций в кон. XVIII - 1-й пол. XIX в., наполеоновских преобразований (в т. ч. секуляризация церковного имущества, упразднение монашеских орденов, передача образования в ведение светских властей), и установление в ряде стран буржуазно-либеральных правительств, а также изменения, происшедшие в результате научно-технических открытий и изобретений сер. XIX в., усиление секуляризации общества и укрепление влияния политических и идеологических течений, целью к-рых, в числе прочих, была борьба с правами и авторитетом Церкви, диктовали необходимость защиты ее интересов. Папа Римский Пий IX разработал программу, направленную на защиту тезиса о Божественном происхождении авторитета Церкви и борьбу с либерализмом. Этапами этой программы стали провозглашение догмата о непорочном зачатии Девы Марии (булла «Ineffabilis Deus» от 8 дек. 1854) и опубликование «Перечня главнейших заблуждений нашего времени» ( Syllabus ), изданного 8 дек. 1864 г. как приложение к папской энциклике «Quanta cura». «Syllabus» состоял из 10 разделов и 80 параграфов, в к-рых перечислялись осужденные папой доктрины: пантеизм, натурализм, рационализм, индефферентизм, социализм, коммунизм и либерализм. Папа Пий IX категорически выступал за необходимость сохранения светской власти папы и верховенство церковной власти над властью гос-ва, поддерживал принцип нерасторжимости брака, находящегося в ведении Церкви, осудил библейские и церковно-клерикальные об-ва и проч. Осуждение в «Syllabus» мн. значимых явлений XIX в., в т. ч. научных открытий, было необоснованно резким, что настроило против папы большую часть общества (в т. ч. католич.). Догмат о непорочном зачатии уже проповедовался до этого мн. зап. епископами, и его принятие не вызвало сопротивления со стороны епископата и верующих. Однако до этого времени введение новых догматов являлось прерогативой Соборов, поэтому фактически провозглашение этого догмата стало отправной точкой к признанию тезиса о папской непогрешимости. |
|
|
