| На Соборе 1503 г. снова против костров выступали Нил и другие заволжские старцы. В Соборе 15041505 гг. Нил уже не участвовал, но за прощение выступал его ученик Вассиан Патрикеев. Казнили шестерых поименованных «и еще многих», сказано далее. Но Карташев сомневается, что список намного превышал эти шесть имен, в числе которых был и дьяк Волк Курицын, по-видимому брат Федора, так как лишь несколько десятков человек было разослано по монастырям на покаяние. Многие были в конце концов освобождены. В этом Карташев снова видит следы тайного общества, считая, что на самом деле в ереси состояло значительно большее число людей. Если малообразованных священников покорило полуиудейское учение как религия, то светских привлекала больше алхимическая сторона учения: астрология, псевдонаучное связывание судеб человека с природными явлениями и ворожба на этой почве, что тоже пропагандировалось жидовствующими. В отличие от большинства историков, которые делают упор на протестантско-антитринитарный дух учения отрицание видимой церкви, икон, обрядности, таинств, Карташев делает упор на связь его с иудейством. Он указывает, что иудейство, оставшись племенной религией, не было заинтересовано в полном обращении в свою веру гоев. Для них предлагалась размытая форма иудейства в виде рационалистического вольномыслия с приоритетом Ветхого Завета. Это как бы подтверждает и литература, сохранившаяся от жидовствующих. Например, перевод Моисеева Пятикнижия на живой русский язык того времени с белорусизмами, переработанный по еврейскому оригиналу. Есть еще так называемый «Псалтирь жидовствующих» с фальшивой, как считает Карташев, пометкой: «С благословения Филиппа, Митрополита всея Руси». Это не псалтирь, а еврейский сборник «Махазор» с текстами, из которых нельзя вывести провидение Христа, как в псалмах Давида. Появление ересей активизировало православное творчество, не только в виде полемического «Просветителя». Так не очень образованный, но горячий Геннадий собрал вокруг себя переводчиков, которые сделали первый полный перевод всей Библии на славянский язык. Такого полного перевода не было еще ни на Востоке, ни на Западе, где только Реформация даст переводы на живые языки. Из-за отсутствия книгопечатания на Руси издание этой Библии задержалось на 80 с лишним лет, когда она с исправлениями и дополнениями выйдет в типографии князей Острожских (так называемая Острожская Библия ) в 15801582 гг., опередив весь православный Восток. |
| Списки посланий, сделанные рукой самого Нила, нам неизвестны, как неизвестны и те письма, на которые он отвечал. Три послания Нила Сорского воспроизводятся здесь по рукописи РНБ, Кирилло-Белозерское собр., 89/1166, конец XV – начало XVI в., лл. 126–156, происходящей из Нило-Сорского скита. Маленькое четвертое – по упомянутому единственному списку РГБ, Волоколамское собр., 577, того же времени, лл. 22–22 об. Завещание печатается по рукописи РГБ, собр. Троице-Сергиевой лавры, 188, Сборник, XVI в., лл. 18–19. ПОСЛАНИЕ ВАССИАНУ ПАТРИКЕЕВУ ПОСЛАНИЕ ВЕЛИКОГО СТАРЦА БРАТУ, СПРОСИВШЕМУ ЕГО О ПОМЫСЛАХ Похвальное желание подвигло тебя, о возлюбленный, – ты стараешься услышать слово Божие для утверждения себя, для сохранения от зол и поучения в благом. Но надо бы тебе, господин, это узнавать от хорошо разумеющих. Ты же требуешь этого от меня, неразумного и грешника. А я и как ученик непригоден, оттого и отказывался и откладывал так долго: не потому что не хотел оказать услугу хорошему твоему пожеланию, но из-за неразумия и грехов моих. Что же скажу я, сам не сделав ничего хорошего! Какой разум у грешника? Только грехи. Но поскольку ты меня многократно к этому понуждал, – чтобы я написал тебе слово о созидании добродетели, то я и дерзнул написать тебе то, что выше меры моей, не смогши пренебречь твоей просьбой, – чтобы более ты не обиделся. Вопрос же твой – о приходящих прежних мыслях, из мирской жизни. И это ты и сам по опыту знаешь, – сколько скорбей и разврата содержит этот мир мимоходящий, и сколько лютых зол причиняет он любящим его, и как посмеивается, отходя от рабствовавших ему, сладким являясь им, когда ласкает их чувства, горьким оказываясь впоследствии. Ведь поскольку они считают блага его умножающимися, когда удерживаются им, постольку растут у них скорби. Ибо мнимые его блага по видимости суть блага, внутри же они наполнены многим злом. Поэтому тем, кто имеет разум поистине благой, он ясно показывает себя, – да не будет ими возлюблен. По переходе из этой жизни что бывает? Сосредоточься на том, о чем речь. Какую пользу принес мир держащимся за него? Хотя и славу, и честь, и богатство некоторые имели, не все ли это ни во что обратилось и, как тень, прошло мимо и, как дым, исчезло? И многие из них, вращаясь среди дел мира сего и любя движение его, во время юности и благоденствия своего смертью пожаты были: как цветы полевые, процветше, опали и против желания отведены были отсюда. А пребывая в мире сем, не уразумели они зловония его и заботились об украшении и покое телес, изобретая способы, пригодные для получения прибылей в мире сем, и проходили обучение тому, что венчает тело в сем преходящем веке. И если это все они получили, а о будущем и нескончаемом блаженстве не позаботились, то что надо думать о таковых? Только, что безумнее их в мире нет, как сказал некий премудрый святой. |
| Безмерный пост и пресыщение равным образом предосудительны... Но, - говорит Нил, -безмерный пост и безмерное воздержание приносят еще более вреда, чем ядение до сытости " . Заглядывая в человеческую душу, Нил понял, что исполнение внешних подвигов благочестия ведет к тщеславию, самому ненавистному для него греху. Весь монашеский подвиг у него сосредоточивается на " умном делании " , которое есть не что иное, как борьба с дурными помыслами, которых он насчитывает восемь (чревообъедение, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие и гордость). Сообразно с таким взглядом на значение иночества, Нил составил и свой устав скитского жития. В церкви было три способа иноческой жизни: общежитие, скитское житие и совершенное уединение. Общежитие господствовало во всех русских монастырях и довело до таких злоупотреблений, с которыми Нил не мог помириться. Уединенное житье годилось только для немногих. Напротив, тот, кто не вполне отрешился от всяких страстей, по мнению Нила, приобретает в уединении только злобу и воспитывает внутри себя пороки, которые тотчас проявятся наружу, как только отшельник войдет в общение с людьми. " Аспид ядовитый и лютый зверь, - говорил Нил, - укрывшись в пещере, остается все-таки лютым и вредным. Он никому не вредит, потому что некого кусать ему, но он не делается добронравным оттого, что в пустынном и безлюдном месте не допускают его делать зла: как только придет время, он тотчас выльет свой сокровенный яд и покажет свою злобу. Так и живущий в пустыне не гневается на людей, когда их нет, но злобу свою изливает над бездушными вещами: над тростью, зачем она толста или тонка, на тупое орудие, на кремень, нескоро дающий искру. Уединение требует ангельского жития, а неискусных убивает " . Третий род жития, скитский, состоял в том, что иноки поселялись вдвоем или втроем, питались и одевались от трудов собственных рук, каждый по своим заработкам, и друг друга поддерживали во внутренней борьбе и " умном делании " ; такой способ жизни Нил считал самым удобным для той цели, которую он видел в монашестве. |
| Те из монахов, которые не хотят кормиться своими трудами – «не богомольцы, а иконоборцы». Из подаяний в пользу монахов тот же автор допускал только «урочную годовую милостыню». Вместе с тем он постоянно дает советы светской власти против монашеского влияния и порицает ее за потворство монахам 1695 . В свою очередь, М.Грек указывает на владение монастырей имуществами, как на главную причину зла, обнаружившегося в монастырской жизни: «Ничто, – говорит он, – столько не может озверить нас, как владеть стяжанием, подобно господам, потому что «не может душа двум господам работать, Богу и мамоне вместе, как нельзя одним оком смотреть на землю, а другим на высоту небесную, но обоими нужно смотреть вверх или вниз» 1696 . И в этом случае он представлял в пример русским монахам – картезианцев, которые питались одним подаянием. «Сие же пишу, – прибавляет Максим, – не для того, чтобы показать латинскую веру чистой, совершенно и прямо ходящей – да не будет во мне таково безумие – но да покажу православным, что и не у правомудренных латын есть попечение и прилежание о евангельских спасительных заповедях» 1697 . Нужно заметить, что М.Грек судит о картезианцах по их уставу и рассказам. Но мы знаем уже какова была жизнь картезианцев во Франции в его время. В Commentario d " ltalia помещено также изложение «бесшабашной жизни» картезианских монахов 1698 . В одном из своих сочинений, Максим представил два противоположных мнения о монастырских имуществах, существовавших тогда в русском обществе. Это сочинение написано в диалогической форме, под заглавием: «Стязание о известном иноческом жительстве. Лица же стязующихся Филоктимон, сиречь любостяжательный, да Актимон, сиречь нестяжательный» 1699 . В лице «нестяжателя» Максим приводит собственные возражения. Защитники монастырских имуществ, в подтверждение своего мнения, приводили слова Евангелия, в котором, за отречение от отца, матери, детей и сел, обещается награда сторицей не только в будущей жизни, но и в «нынешнем веке» ( Матф. 19:29 ). |
| Собор запретил все эти отступления, и летописец свидетельствует, что нравы монахов будто бы с того времени улучшились 1522 . Однако церковный историк Флери, говоря о духовных орденах XIV стол. выражается: «эти святые учреждения были тогда в наибольшем упадке»... Прошло уже время, когда парижские картезианцы, узнав о намерении графа Неверского (г. 1175) завещать им серебряные вазы, ответили ему, что они лучше желали бы получить пергамент для своих переписчиков. О них де-Ножан мог сказать: «Они бедны, но обладают богатыми библиотеками». Зато, в тоже время, упрекая каноников св. Виктора в Париже, что они не строго соблюдают уставы, «один латинский эпилог говорит о волке, который дал обет монашества и когда он отчаялся в возможности приучить себя к постной пище, то сделался каноником» 1523 . Понятно, что в самом учреждении, вступившем в связь с миром, заключалась уже опасность для него. Описания монастырского быта в XV-XVI вв. в Англии, Франции и Германии вызывают самую жестокую сатиру, побуждают устраивать конгрегации и союзы и вводить более строгие уставы, но многие монастыри вступают даже в борьбу из-за этих стремлений к улучшению 1524 . В Италии монашество постоянно служило предметом нападок, а в эпоху «возрождения» и ко времени реформации тон этот усиливается. Духовное сословие считается уже самым развращенным и описания современной монастырской жизни достигают высшей степени фривольности 1525 . Развитие монастырского землевладения отразилось на упадке мелкой собственности и положении крестьян, которые со временем вызывают стремление со стороны светской власти к ограничению ею и совершенной отмене в разных государствах с различными особенностями 1526 . С другой стороны, появились попытки реформы монастырей в духе отшельничества и пустынножительства 1527 . Попытки к ограничениям и прикосновению к монастырской собственности в Византии в царств. Константина Копронима (VIII в.), Никифора Фоки (X в.), Алексея Комнена, Исаака Ангела (XII в.), при завоевании Константинополя крестоносцами и т. |
| Трудящиеся монахи не пренебрегают и духовными трудами. Если им случится где-либо трудиться и если там есть подходящее место, то при наступлении времени молитвы и песнопения они прекращают работу и совершают псалмопения, потому что с ними всегда следует священник. «Сказание» о Святой Горе, написанное Максимом также и для старца Вассиана, значительно более кратко 656 . Да и в целом сотрудничество с русским нестяжателем носило совершенно иной характер, нежели беседы с великим князем. Старец Вассиан для обоснования своих нестяжательских взглядов обратился к изучению канонических норм и правил, к Кормчей книге, но усмотрел в ней противоречия в вопросе «о селах», который интересовал его в первую очередь. По его восприятию, одни правила «повелевают», а другие «запрещают» монастырям иметь села. Преп. Максим Грек сделал переводы некоторых правил и толкований к ним и познакомил Вассиана с приемами филологической критики текста, когда текст исследуется не с помощью противопоставления ему другого текста, с противоположным содержанием, но устанавливается история и степень подлинности самого текста. Некоторые упоминания сел в Кормчей появились на какой-то стадии славянских переводов этого памятника 657 . На Соборе, начавшемся 11мая 1531 года, Вассиану Патрикееву были предъявлены обвинения в произвольных, без благословения властей, изменениях в Кормчей. Ряд обвинений был общим с теми, которые предъявлялись Максиму Греку . Некоторые соборные заседания были общими. Дата начала Собора на Максима Грека неизвестна, подготовка к нему и заседания проходили в пределах апреля-мая 1531 года. «Нестяжание» рассматривалось на Соборах как вопрос о землях, селах и зависимых людях («а чудотворцев называешь смутотворцы, потому что они у монастырей села имеют и людей»). После того как Вассиану были прочитаны «свидетельства» о том, что «древънии святии отци и чудотворцы села имели у монастырей», обвиняемый отвечал: «Те держали села, а пристрастия к ним не имели», и поставил под сомнение их чудотворение. |
| Между православными несомненно находилось не мало и таких лиц, которые независимо от всякого постороннего влияния, по собственному своему убеждению и личным воззрениям, являлись противниками крутых мер против еретиков. Они точно также как и первые, основываясь на словах Спасителя и других соображениях, отрицали законность смертной казни. Иные из них, впрочем делали уступку говоря, что если еретиков уже надобно судить, то пусть это делают цари и князья, а не пастыри церкви, иноки и простые люди. Они же настаивали и на том, что вовсе не следует предавать истязаниям человека из-за того только, чтобы выпытать у него сознание в содержимой ими ереси, и вообще проводили ту мысль, что не должно разыскивать и отыскивать еретиков, если они сами не исповедуют своей ереси. Замечательно, Иосиф мнение о пощаде еретиков и снисходительности к ним приписывает самим же еретикам. Эта мысль верна только настолько, насколько она касается известной указанной выше группы православных. Но несомненно также и то, что много было и вполне православных людей, чуждых всякого еретического влияния, которые вовсе не разделяли непомерной ревности к истреблению еретиков. Это как нельзя более ясно видно из слов самого Иосифа, который в одном месте осуждает самих православных за то, что они тужат и скорбят об осужденных на смерть еретиках. 154 Но самыми решительными противниками Иосифа Волоцкого в его взгляде на еретиков выступило целое духовное ополчение старцев Кириллобелозерского и всех монастырей Вологодских 155 , носивших общее название Заволжских монастырей; душою которых был, как известно, Нил Сорский . Преп. Нил, исходя всегда и освящая все духом евангельского учения, возмущался тем жестокими мерами, какие Иосиф Волоцкий предлагал в отношении к еретикам. Свой гуманный взгляд на еретиков Нил высказал еще на соборе 1490 года совершенно независимо и безотносительно ко взглядам на этот предмет Иосифа Волоцкого 156 . С Нилом вполне солидарен был и кружок учеников. Самым замечательнейшим учеником Нила Сорского был Вассиан Патрикеев. |
| Мало того, в письме изложение обеих частей памятника/то есть рассказов о соборе 1525 г. и о соборе 1531 г./соединено связующими словами: «Да в том же соборном списке писано о ...»/л. 347 об./. В оглавлении Сибирского сборника/л. 2/39-я глава названа «Собор на Максима Грека Святогорска». В самом тексте материалы, относящиеся к обоим соборам, перепутаны так сильно, что о разделении обвинений между 1525 и 1531 гг. среди историков идет долгий и довольно безуспешный спор. Отметим, кстати, что заголовки, которые были даны памятнику в более поздних списках, также невозможно отнести к раздельному изложению двух разных соборов/«Прение Данила митрополита ...», «Список с судного списка»/. При сравнении материалов двух соборов в нашем памятнике бросается в глаза одно разительное отличие. Собор 1531 г., несмотря на отдельные пропуски, подчас нарочитые, изложен довольно полно: ни один из основных пунктов обвинительной речи Даниила, открывшей собор, не отсутствует в изложении самого судебного разбирательства. Нет лишь изложения «свидетельств от божественных писаний» по трем обсуждавшимся тогда вопросам: эти «свидетельства» были прочтены на соборе перед вынесением приговора. Известия же нашего памятника о соборе 1525 г., наоборот, весьма отрывочны. Собственно говоря, изложена лишь часть одного из пунктов обвинения/о «сидении Христа одесную Отца "/. Кроме этого и вступительной формулы, сообщающей об открытии собора, никаких известий о соборе 1525 г. нет; не указано даже, чем окончилось обсуждение этого единственного пункта, нет никаких вступительных слов митрополита Даниила на соборе, нет приговора, нет ни слова о судьбе единомышленников Максима, они даже не упомянуты. Между тем как из самого текста 39-й главы, так и из других источников известно, что в 1525 г. обвинение касалось отнюдь не одного этого пункта и не одного лишь Максима 30 . В подлинном соборном списке 1531 г. пропущенное в нашем памятнике изложение свидетельств от божественных писаний, несомненно, имелось. «Свидетельства» эти читались на соборе Максиму Греку и Вассиану Патрикееву в связи с обсуждением вопросов о «сидении Христа одесную Отца», о земельных владениях церквей и монастырей, о поставлении русских митрополитов в Москве. Рассматривавшееся на том же соборе 1531 г. судное дело Вассиана Патрикеева, дошедшее до нас в значительной части, приводит те самые прочтенные на соборе «свидетельства» о земельных владениях церквей и монастырей, о которых упоминает и наш памятник в связи с собором 1531 г. 31 . Упоминание же в «судном списке» Максима о том, что Вассиан присутствовал при этом чтении, свидетельствует, что речь идет о единой судебной процедуре, общей для обоих судебных разбирательств. |
| Указывают на пребывание в Москве «главного любекского книгопечатника Варфоломея Готана» (1493–1495), который положил начало книгопечатанию в Москве, по хронике Реймара Кока (С.В.Арсеньев в Чт. Общ. ист. 1909, IV, 17–20). В.Е.Румянцев, Сборник памятников, относящ. до книгопечатания в России, М. 1872. Е.Е.Голубинский , отводя первенствующую роль в этом деле Петру Тим. Мстиславцу (Мстиславль принадлежал Польше, а у поляков славился уже своими типографиями Краков), признает влияние последних (К вопросу о нач. книгопечат. в России, Богослов. Вести, 1895, 2). К Мстиславцу примкнул сначала в качестве товарища Ив. Федоров, но потом он стал настоящим энтузиастом в книжном деле. Барберини указывает на греческое влияние (Аделунг, I, 152). Первая греч. книга напеч. в Венеции в 1486 г. (Чт. в Общ. ист. 1896, I, 20), ср. еще Владимиров, Нач. славян. книгопеч. в XV и XVI в. (Чт. в Общ. Нестора лет-ца, кн. VIII); И.И.Малышевский , О новонайден. данных для биографии Ивана Федорова (ib., кн. VII). В пользу высказанного предположения может говорить и то, что М.Грек лично был знаком с знаменитым итальянским типографом Альдом Мануцием, издания которого он привез с собой в Москву, успел заинтересовать ими любознательных лиц и давал им объяснения знаков альдинских изданий 2030 . Князю Курбскому он рассказывал, как венецианцы, по завоевании Константинополя турками, воспользовавшись книжными сокровищами Византии, озаботились переводом на латинский язык восточных отцов церкви и печатают их в большом количестве, а затем рассылают не только по Италии, но и во все западные страны. «Поведал мне то Максим и я слышал сие от превозлюбленного учителя моего из самых его преподобных уст» 2031 . Сказанное выше подтверждается и первоначальной типографской терминологией, и словами Ивана Грозного, ссылающегося на образцы печатания у греков (печатавших тогда в Венеции) в Венеции и Фригии (фряги – итальянцы 2032 ), и сказанием о начале печатания в Москве, излагающим состояние книжного дела в России словами М.Грека. |
| п. 1938 ), очевидно понадобившиеся тому же Акакию. К тому же более благоприятному времени его жизни относятся некоторые из нравственно-обличительных сочинений М.Грека, касающиеся современных нравов, монашеских обетов, религиозной внешности и нравственных уклонений, с советами, за которыми обращались к нему разные лица 1939 . При желании еп. Акакия пользоваться ученостью М.Грека, последний легко мог выступать с подобными наставлениями и обличениями. Уже одно обращение Акакия, сознававшего свои недостатки, к М.Греку, свидетельствует в пользу его благодушия и желания воспользоваться наставлениями ученого собеседника, что, в сравнении с другими иосифлянами, только делает ему честь. § IV Возможно, что к этому времени относится похвальное слово М.Грека апост. Петру и Павлу, в котором он касается трех больших латинских ересей, лихоимства и др. нравственных недостатков, в особенности духовенства 1940 . Некоторые полагают, что «послание к некоему другу его сидящему в темнице и просившему у него, как избыть от искушения сатанина и стужаемому от помыслов блудных и от малодушия» 1941 , относится к кн. Вассиану Патрикееву 1942 , но наставительный тон и отсутствие употребляемого обыкновенно Максимом «звания» не позволяет настаивать на этом. В послании Максим удивляется обращению друга, подвергшегося такой скорби и просящего у него совета, когда он сам наиболее требует подобного врачевания. Причину таких напастей он видит в безмерной сытости сладчайшими брашнами и питиями 1943 , в излишестве гордости, влекущей к осуждению ближних, и действии бесов, которые он советует укрощать, как следует иноку, постом, бдением и молитвой 1944 . М.Грек не забывал старых друзей, для которых являлась теперь надобность в письменной беседе, но явились и новые связи. Так, он писал «господину и брату Георгию» (очевидно прежний почитатель 1945 ), что всегда рад с ним беседовать не только чернилами и бумагой, но и устами к устам и лицом к лицу; причем жалуется, что проводит жизнь в различных болезнях и недугах, и просит прощения за продолжительное молчание 1946 . |
|
|
