| Подобным образом в ответе Вассиана Патрикеева суду о его отношениях с Вассианом Рушаниным Погодинский список сокращает несколько слов, имеющихся в Сибирском списке; в Барсовском списке эти слова также включены в ответ Вассиана, хотя незначительная редакционная правка фразы, сделанная в Погодинском списке, сохранена и в Барсовском списке. Сибирский список/л. 333/: А яз ему и с Максимом, и без Максима не говаривал ничего, и дела ми до них нет. Погодинский список/л. 49 об./: А яз ему с Максимом не говаривал ничего, и дела мне до них нет. Барсовский список/л. 124/: А яз ему с Максимом и без Максима не говаривал ничего, и дела мне до них несть. Есть несколько других случаев, когда Барсовский список ближе к Сибирскому, чем к Погодинскому/лл. 114 об., 115, 122, 125, 129 об./. Чаще всего Барсовский список учитывает изменения в написании имен собственных, сделанные в Погодинском списке. Но в нескольких случаях, когда Погодинский список употребляет наряду с первоначальной формой Сибирского списка «Рушанин» также форму «Рушенин»/л. 49-об./, Барсовский список расходится с Погодинским и следует за Сибирским. Барсовский и Сибирский списки употребляют форму титула «всея Русии», а Погодинский список – «всеа Русии». В конце памятника Погодинский список постоянно сокращает союз «и» в начале вопросов и ответов, а Барсовский список, следуя за Сибирским, сохраняет этот союз/лл. 124–135/. Погодинский список столь же последовательно заменяет «чего для» Сибирского списка на «для чего», а Барсовский оставляет и здесь форму Сибирского списка. В некоторых случаях разночтений между Сибирским и Погодинском списками Барсовский список не следует ни за одним из них, а дает свою, третью редакцию. Так, например, в конце Погодинского списка имеется не вполне удачный перевод одного из ответов Максима суду из прямой речи в косвенную. Барсовский список дает иную редакцию этого места, несколько более удачно переводящую прямую речь в косвенную и лучше сохраняющую первоначальный смысл текста. Сибирский список/л. 336 об.–337/: |
| В 1563 г. издан был Апостол, в 1565 г. – Часослов и затем печатание остановилось надолго. Сказание о книгопечатании у Калайдовича «Записка об Иване Феодорове» (В. Евр., 1822, 11), служ. приложен к его статье Ив. Федоров, первый Москов. типограф (ib., 1813, 18) и в изд. В.Е.Румянцева. Первопеч. Апостол, В.Е.Викторова (Тр. III Арх. съезда, II). Ср. еще И.М.Снегирева , О сношениях датского короля Христиана III с царем Иваном Васильевичем касательно заведения типографии в Москве (Сборн. Им. Общ. ист., 117–131). Н.П.Лихачев, Бумага и древн. бумажн. мельницы (49–53, 84–86). – После случая в Москве русские печатники перебрались в Запад. Россию и работали в Заблудове, Львове, Вильне, Остроге. Диакон Иван Федоров погребен в 1583 г. на монастыр. кладб. базилиан. Судьба типографии Ивана Федорова (Ист. Вестн., 1902, 7, с. 325). Опровержение легенды об уничтожении его могилы и надгробной плиты (Г.Л.Воробьев, Город Львов, с рисунк. и снимком плиты (Ист. Вестн. 1901, 10, с. 283–313, Stan. Ptaszycki, Iwan Fedorowicz, drukarz, ruski we Lwowie, z koca XVI wieku, Kr. 1886 – о деятельности его во Львове, об отношении к нему кн. Острожского, о типогр. в Конст-ле, о командир. Федорова Стеф. Баторием в Краков в 1583 г. Памятник ему поставлен в Москве. Вместе с тем следует упомянуть, что при Иване Грозном, в 30 верстах от Москвы была устроена на р. Уне первая бумажная мельница, но выделка бумаги была так плоха, что итальянцы по-прежнему доставляли бумагу в Москву. Вследствие возбужденного негодования духовенства и книжников (vi et armis, Коллинс), как раньше против деятельности М.Грека, печатание потерпело неудачу и должно было надолго прекратиться 2033 . Печатание книг, по возобновлении его, с разных сличенных списков, возникло потом (в Троиц. лавре) опять под влиянием мысли М.Грека 2034 . 1914 Мы знаем, что в Белозерской пустыне свободомыслие было обычно. Еще при жизни Иосифа, его монахи следили за этим и, по извещению двух из них, возникло дело о сомнительной книге, уничтоженной одним из пустынников. Опасность была предупреждена Вассианом, который добился даже пытки относительно одного из доносчиков, поплатившегося за это жизнью, тогда вел. князь выразил свой гнев против иосифлян за то, что ввели его в грех . Можно думать, что и коллективный протест вологодских монастырей по вопросу о еретиках, вызвавший ответ Иосифа, не обошелся без участия Вассиана (Прибавл. к Твор. св. отц. 1851, с. 506–507, 521–522) |
| В «Прении» впервые предусматривалась такая радикальная мера, как насильственная конфискация земель великокняжеской властью. В 12-м пункте сочинения Иосиф Волоцкий заявляет, что «Васиан пустынник, яко да великаго князя научит и вся благородныя человеки, иже у манастырей и у мирских церьквей села отъимати» (Там же. С. 279). Вассиан соглашается с обвинением, но с существенной оговоркой, хотя она весьма противоречиво излагается в разных списках, даже с противоположным смыслом. В Синодальном списке говорится: «...аз великому князю у манастырей села велю отъимати и у мирскых церквей» (Там же); но в 3 соловецких списках есть существенное разночтение: «…а не у мирских церквей» (Там же. Примеч.). Изложение Синодального списка противоречит тому, что было сказано в 11-м пункте, где допускалось «земли держати» у мирских соборных церквей под контролем «священного собора», т. е. учрежденного «совета мирских священников». Поэтому, вероятнее всего, первичное, авторское чтение изложено в соловецких списках, оно соответствует праву «мирских соборных церквей» держать села. Остается необъясненной причина разного отношения к кафедральным и приходским церквам. Можно допустить, что в списках отражены разные этапы размышлений автора в поисках верного решения, но и в этом случае мотивы этих решений остаются за пределами авторского изложения. Можно предположить вмешательство в текст более радикальных сторонников инока Вассиана, к-рые, усилив его позицию в 12-м пункте, забыли (или не сумели) привести в соответствие с ней др. части «Прения». В любом случае наличие в текстах подобных идей говорит о том, что в общественном сознании (точнее у какой-то части монашества) появилась мысль о допустимости отчуждения части церковной земельной собственности. Вассиан (Патрикеев) допускал возможность насильственного вмешательства гос. великокняжеской власти в решение проблемы монастырского землевладения. В этом состоит отличие его позиции от учения преподобных Нила Сорского и Максима Грека. Идеи нестяжательства развивал в своих сочинениях троицкий старец Артемий. |
| Вассиан Патрикеев доказывал, что «монастырям сел не подобает держать», и при этом ссылался на интересы крестьян. Эта апелляция к народу, «зашита» его интересов, исходящая от представителя боярской оппозиции, весьма примечательна. Борьба «иосифлян» и «заволжских старцев» завершается в первой трети XVI столетия торжеством «иосифлян». У кормила церковного управления становятся выходцы из Иосифо-Волоколамского монастыря. Возникшая в начале XVI в. полемика «иосифлян» и «заволжских старцев» оставила неизгладимый след в литературе, способствовала развитию публицистики, которая достигла своего небывалого расцвета в XVI столетии. Проблемы государственной власти единодержавного правителя, характера и предела его «самовластия» стоят в центре внимания публицистических произведений. Эти вопросы поднимали архиепископ Вассиан в своем послании на Угру Ивану III (1480 г.), московские еретики, Иосиф Волоцкий . В конце XV – начале XVI в. их решению посвящены легендарно-исторические повести о мутьянском воеводе Дракуле, Иверской царице Динаре, о Басарге. «Повесть о мутьянском воеводе Дракуле». «Сказание о Дракуле воеводе, или Повесть о мутьянском воеводе Дракуле», созданная в конце XV в., ставит вопрос о характере власти единодержавного властителя, о значении его личности и занимает важное место в развитии жанра историко-легендарной повести. В 40-е годы прошлого столетия А. X. Востоков выдвинул предположение, что автором ее является государев дьяк Федор Курицын, возглавлявший посольство в Молдавию и Венгрию в 1482 – 1484 гг. Эта гипотеза встретила поддержку и у современного исследователя повести Я. С. Лурье. Исторический прототип Дракулы – воевода Влад Цепеш, управлявший Румынией в 1456 – 1462 и 1476 гг. О его необычайной жестокости в Европе ходило много рассказов (в Германии даже был издан ряд «летучих листков» о Дракуле). Текст русской повести вероятнее всего восходит к устным рассказам, услышанным ее автором в Венгрии и Румынии. Написанная в форме посольской «отписки», «Повесть о Дракуле» главное внимание сосредоточивает на деяниях самовластного воеводы. |
| весьма важных церковно-политических вопросов, появляются такие редакции Кормчих, в которых нельзя не видеть тенденции дать основания для решения этих вопросов в том или другом направлении. Одни из таких Кормчих отличаются, так сказать, прогрессивным характером, другие – строго-консервативным. Из Кормчих, редактированных в первом направлении, нам известна одна, составленная в 1517 г. иноком-князем Вассианом Патрикеевым, по прозванию Косым. Цель составления этой Кормчей была – доказать, что монастыри не имеют права владеть населенными вотчинами. Это был один из самых жгучих вопросов того времени, по которому в среде самого монашества происходила жаркая литературная полемика. Вассиан принадлежал к партии противников монашеского землевладения. Пользуясь покровительством и родственным расположением самого великого князя Василия Ивановича, он пришел к смелой мысли опровергнуть канонические основания вотчинного быта русских монастырей. С этою мыслью он обращается к тогдашнему м-ту Варлааму, как видно, сочувствовавшему идеям и инока-князя, и просит у него благословения написать новую Кормчую, в которой бы не было замеченного им в старых Кормчих противоречия с священным писанием, т.е. не было бы оснований для монастырского землевладения. Благословение дано, но с условием ничего не выкидывать из старой Кормчей, ибо говорил митрополит – кто имеет целомудренный разум, тот не соблазнится смыслом правил, говорящих о монастырских селах. Вассиан избрал оригиналом для своего списка такую Кормчую, в которой правила изложены были в системе Фотиева номоканона и, значит, все правила, в которых говорилось о монастырях и монастырских имуществах, находились в одном титуле. Так как в них прямо упоминались монастырские села, то противоречие их с божественными писаниями, запрещавшими монахам владеть населенными вотчинами, должно было казаться Вассиану непримиримым. Он уже кончил списывание своей Кормчей, когда к нам прибыл в 1518 г. знаменитый Максим Грек , вызванный с Афона вел. кн. Василием Ивановичем для разбора его библиотеки, в которой было не мало |
| Греку на судах 1525—1531 годов. Следует напомнить о том, что параллельно с «восточными» делами Карпов был занят и проблемами западными, с 1517 года постоянно принимал участие в приемах послов и переговорах с ними. При этом очевидно, что он привлекается именно как знаток восточного вопроса. Мы уже приводили его пространную речь на переговорах с Франческо да Колло, которому он отвечал на предложения об участии в антитурецкой коалиции и в борьбе с «бесерменст- вом»; его основной тезис — сохранение верности «греческому закону», то есть православию. Он принимал участие в переговорах с Герберштейном в 1517 и 1526 годах (кстати, тот во второй свой приезд интересовался судьбой Максима Грека, но, несмотря на обилие информаторов, не смог узнать ничего достоверного — «кажется, его утопили») . С Карповым мы встретимся еще раз, а теперь надо напомнить основные факты биографии еще одного лица, с которым будет связана судьба Максима Грека в Москве. Отчасти их свяжут те же явления русской жизни, которыми были вызваны и вопросы великого князя об афонских монастырях, но теперь темы их бесед расширятся. Князь–инок Вассиан происходил из рода Гедиминовичей, потомков великого князя Литовского Гедимина, внук которого Патрикий положил начало роду Патрикеевых. В конце XIV века он перешел на русскую службу, сначала в Новгород в качестве служилого князя, а в 1408 году в Москву. Его сын Юрий Патрикеевич породнился с московскими Рюриковичами, был женат на сестре московского великого князя Василия I Анне, дочери Дмитрия Донского. По данным других родословий, Юрий был женат на сестре не Василия I, а Василия II, что менее вероятно . Следовательно, внук Юрия, наш Василий (будущий Вассиан), приходился Василию III троюродным дядей, а не братом, и был, бесспорно, старше его (в 1489 году, когда он командовал войсками, княжичу Василию было десять лет). Князья Патрикеевы стали сподвижниками великих князей, вошли в состав знатнейших родов старомосковского боярства, неизменно поддерживавших централизаторскую политику. Иван Юрьевич, отец Василия, поддерживал и сохранял близкие семейные отношения с московским домом; он возглавлял бояр, ездивших в Тверь за невестой Ивана III, княжной Марией, и сопровождал ее в Москву. В 1492 году Иван III с семьей жил в доме Патрикеевых, когда строился великокняжеский дворец. К концу XV века И. Ю. Патрикеев был московским наместником, фактически главой Боярской думы. Карьера его сына Василия Ивановича также была успешной . Он был воеводой, одерживавшим военные победы, принимал |
| «Исследователи часто говорят о том, что нет прямых свидетельств об отношении Нила Сорского к еретикам, – пишет в связи с этим Е. В. Романенко. – Однако они существуют. В древнейшем списке “Просветителя” рукой старца Нила написано: “Аще бо кто обесчестить образъ царевъ, главною казнию мучится. Колми паче Небеснаго Царя или святых Его подобие, или церквы кто обесчестить, которые муки достоин есть? Но по божественных правилехъ зде главною казнию казнится и проклятию вечному предасться, по смерти же съ диаволомъ и съ распеншими Христа иудеи, рекшими ‘кровь Его на нас и на чядех наших’, въ огнь вечный осудятся” (РНБ, Сол. 326/346. Л. 216 об.)» 65 . Но оснований считать, что Нил Сорский – автор этого периода в седьмом Слове «Просветителя», а не только его переписчик, нет. Да и что это за «божественные правила», осуждающие иконоборца на смерть и на вечное проклятие? Переводчик на современный русский язык Слов в защиту икон Иосифа Волоцкого иеродиакон Роман (А. Г. Тамберг), видимо, таких «правил» не нашел и перевел эти слова как «по Божественному правосудию» 66 . Мы знаем, что иконоборцы расправлялись так с иконопочитателями, но чтобы иконопочитатели с иконоборцами, – как будто, не знаем. Да и Нил Сорский в своих сочинениях обычно указывает, что или кого он имеет в виду, цитирует или пересказывает. Это – не его стиль и дух; несомненно же – Иосифа Волоцкого . А кроме того, хорошо известно мнение Нилова ученика Вассиана Патрикеева о недопустимости смертной казни еретиков 67 , и – что и другой Нилов ученик, Герман (очевидно, Подольный), был противником осуждения еретиков, ибо из адресованного ему второго послания Нила Полева следует, что он говорил, что «судити не подобает никого – ни верни, ни неверни, но подобает молитися о них, а в заточения не посылати» (Нил Полев решительно не был с этим согласен) 68 . Такой же, мне представляется, должна была быть и позиция учителя Вассиана и Германа, кроткого, но твердого в своей кротости Нила Сорского . В этом «нестяжатели» тоже вернулись именно к «золотому веку» русской духовности, конкретнее – ко взглядам, выраженным в первой трети XV в. митрополитом всея Руси Фотием, – о недопустимости применения смертной казни к еретикам: «…кровь и смерть да не будуть на таковых…» (тогда это были предшественники «жидовская мудрствующих» – стригольники) 69 . |
| в несоответствии провозглашаемых идеалов и собственной жизненной практики, в несоблюдении аскетических норм, в непоследовательности нестяжательского учения, к-рая выразилась, в частности, в том, что В. не распространял свои обличения «многостяжания» на светских землевладельцев и вел. князя (несмотря на то что в вотчинах светских владельцев положение крестьян было значительно более тяжелым, чем на монастырских землях). Соч. и ист.: Сб. РИО. СПб., 1882. Т. 35 (по указ.); Послания Иосифа Волоцкого/Подгот. текста А. А. Зимина и Я. С. Лурье. М.; Л., 1955; Казакова Н. А. Вассиан Патрикеев и его сочинения. Л., 1960; Зимин А. А. Переписка старцев Иосифо-Волоколамского мон-ря с Василием III//Лингвистическое источниковедение. М., 1963. С. 131-135; он же. Выпись о 2-м браке Василия III//ТОДРЛ. 1976. Т. 30. С. 132-148; он же. Россия на рубеже XV-XVI ст.: (Очерки соц.-полит. истории). М., 1982; Судные списки Максима Грека и Исака Собаки/Изд. подгот. Н. Н. Покровский; Под ред. С. О. Шмидта. М., 1971; Анхимюк Ю. В. Слово на «Списание Иосифа» - памятник раннего нестяжательства//Зап. ОР ГБЛ. 1990. Вып. 49. С. 115-146. Лит.: Павлов А. С. О Кормчей князя-инока Вассиана Патрикеева//ПС. 1863. Ч. 3. С. 93-112; Макарий. История РЦ. Кн. 4. 2 ч. (по указ.); Греков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в. М.; Л., 1952-19542: В 2 кн.; Базилевич К. В. Внешняя политика Рус. централизованного гос-ва, 2-я пол. XV в. М., 1952; Черепнин Л. В. Рус. феодальные архивы XIV-XV вв. М., 1948-1951. 2 ч.; Каштанов С. М. Соц.-полит. история России кон. XV - 1-й пол. XVI в. М., 1967; Синицына Н. В. Максим Грек в России. М., 1977; она же. Типы мон-рей и рус. аскетический идеал (XV-XVI вв.)//Монашество и мон-ри в России, IX-XX вв.: Ист. очерки/Отв. ред. Н. В. Синицына. М., 2002. С. 116-149; Казакова Н. А. Когда началась полемика нестяжателей с иосифлянами//Из истории феодальной России: Сб. ст. Л., 1978. С. 111-115; Мазуринская Кормчая: Памятник межслав. культурных связей: Исслед. Тексты. М., 2002; Плигузов А. |
| 654 Творогов О.В. Древнерусские хронографы. Л., 1975. С. 187; см. также: Седельников А.Д. Досифей Топорков и Хронограф... С. 762–766; Клосс Б.М. О времени создания русского хронографа//ТОДРЛ. Л., 1971. Т. 26. С. 244–255; Творогов О.В. Хронограф Русский//ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 39. С. 177–181. 655 Ср.: Строев П.М. Библиологический словарь и черновые к нему материалы... С. 94; Смирнов И.М. Синайский патерик... С. 159–161; Леонид, арх. Систематическое описание... Ч. II. С. 278. 657 По мнению Седельникова, Волоколамский патерик и Хронограф прежде всего сближает идея провиденциализма, главная в творчестве Досифея. Небольшое количество соответствий ученый объяснял оригинальным характером Волоколамского патерика как историко-литературного произведения и тем, что Досифей работал над ним спустя 20 лет (?) после редактирования Хронографа. См.: Седельников А.Д. Досифей Топорков и Хронограф... С. 770–773. 658 Ср.: ВМЧ. Сентябрь. 1–13, Стлб. 453; Жиги с преподобного Иосифа, игумена Волоцкого, составленное Саввою... Прилож. С. 2, 9. Примеч. 659 См.: Некрасов И.С. Зарождение национальной литературы в Северной Руси. Одесса, 1870, Ч. I. С. 41–42, 46–48. 660 См.: Казакова Н.А. Судное дело Вассиана Патрикеева... С. 286–312; Судные списки Максима Грека и Исака Собаки/Подгот. к печати Н. Н. Покровским /Под ред. С.О. Шмидта. М„ 1971. С. 99, 112–113. Ср.: Ключевский В.О. Древнерусские жития святых... С. 295; Смирнов И.М. Синайский патерик... С. 163; Дмитриева Р.П. Досифсй Топорков (Вощечников)... С. 202. 661 Это может объяснить факт обратного влияния Волоколамского патерика на Хронограф, на что указывал А.Д. Седельников (Досифей Топорков и Хронограф... С. 771). 663 См.: Строев П.М. Хронологическое указание материалов отечественной истории, литературы, правоведения до начала XVIII столетия//ЖМНП. 1834. Ч. 1. Отд. 2. С. 169; Он же. Библиологический словарь и черновые к нему материалы... С. 44–45; Филарет (Гумилевский) . Обзор русской духовной литературы... Кн. I. С. 213; Венгеров С.А. Источники словаря русских писателей. СПб., 1900. Т. I. С. 508; Дмитриева Р.П. Вассиан, по прозвищу Кошка//Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1988. Вып. 2. Ч. 1. С. 119–120. Из последних работ обобщающего характера см.: Ольшевская Л.А. Вассиан Кошка – волоцкий агиограф XVI века//Документальное и художественное в литературном произведении. Иваново, 1994. С. 133–148. |
| Она не сживалась с общежитием, все её члены, начиная с главного руководителя их Вассиана Патрикеева, удалялись из Кириллова, но не для того, чтобы начать созерцательно-духовную жизнь, подобно преп. Нилу Сорскому , а потому, что общежитие стесняло их произвол, скитничество же доставляло им к тому свободу. Если отбросить те идеальные мысли, какие одухотворяли Нилов скитский строй, то он становился близким к устройству северных безуставных общин, жизнь в которых была обставлена нравственными опасностями, но для многих была очень заманчивой. При отсутствии строгого надзора, обет послушания здесь легко заменялся своеволием. Богатые постриженники, владея собственностью, не оставляли своей прежней роскошной жизни, сообщались с миром, и его соблазнами. Поведение таких иноков, очевидно, должно было отличаться не менее мирским характером, чем поведение членов общежитий, против которых они ратовали. Для характеристики подобного скитского иночества достаточно вспомнить отзыв Зиновия о Вассиане Патрикиеве, свидетельство автора «Надсловия» к скитскому уставу преп. Нила, слова инока Иннокентия Охлебинина о самочинниках и позднейшее показание Стоглава 95 . Отрицая вотчинный быт, эта группа таким образом отрешалась в то же время от созерцательно духовного взгляда на иночество, который был провозглашен преп. Нилом, и брала под свою защиту преимущественно внешние формы, которые вытекали отсюда. Главным её деятелем был Вассиан Патрикиев, которому иночество было разрешено, лишь как замена смертной казни, и который поэтому не утратил своих боярских тенденций и после пострижения в Кириллове монастыре. Он выступил как бы защитником воззрений своего учителя, преп. Нила, в начале XVI в. главным образом уже в то время, когда умер виновник его пострижения – Иван III, и когда скончался преп. Нил, а сам Вассиан уже не жил в Кириллове. Так как подробности его публицистической деятельности были уже не раз предметом исследований, то мы не станем излагать ее еще раз. Для нас важнее вопрос, кто были его споспешниками в Кирилловом монастыре. |
|
|
