| Если вы посмотрите всю спортивную сферу: все эти фаны, клубы, вся эта колоссальная промышленность, связанная со спортом (безразлично, что это, футбол, бейсбол, теннис) - это все направлено на то, чтобы убить наше свободное время. Занять за рамками восьмичасового рабочего дня нормального гражданина, чтобы у него оставалось времени как можно меньше, чтобы он не думал ни о вопросах государства, ни о вопросах серьезных, философских. Вся индустрия развлечений на этом построена, все красочные журналы, которые хочешь, не хочешь, бросаются в глаза. Все эти " 7 дней " , рассказы об артистах, кто как живет, какие у них особняки, какие у них собаки, какие у них увлечения. Вся эта привлекательная литература о том, что инопланетяне какие-то, где-то высаживаются, неопознанные летающие объекты… И вот этой баландой могут долго и достаточно эффективно кормить людей. Существует и целая литература, детективы, триллеры - литература бульварная, огромная и псевдосерьезная, но она призвана к тому чтобы отбить у нас всякий интерес к занятию серьезными вопросами, серьезными проблемами. Причем в это дело втягиваются люди, которые, казалось бы, должны иметь иммунитет против этой литературы. Мне приходилось в свое время много работать с бывшим министром иностранных дел Андрей Андреевичем Громыко. Этой угрюмый, казалось бы, совершенно серьезный человек, который на все прежде отвечал " нет " , а потом уже начинал думать, что надо ответить по-настоящему. Я был поражен, когда узнал, что он увлекался этой всей литературой. У него была литература о неопознанных летающих предметах. И он мог часами разговаривать и рассказывать, показывать все эти фотографии, в лупу их рассматривать, и переубедить его было совершенно невозможно. Т.е. за рамками чисто служебных дел, у него была эта немыслимая страсть, которой он отдавался с большой верой. Этот поток информации, как я говорил студентам Московского Института международных отношений, вы ее должны легко пропускать мимо своих ушей, мимо своих глаз. Не обращать на нее никакого внимания, потому что она просто отвлекает нас от всех серьезных проблем жизни. |
| Мальчик то убегал вперед, то отставал, то снова пере гонял нас с живостью молодого зверька. Я чувствовал, что в то время как маленький Люсьен и Шарлотта радуются, сам я становлюсь все мрачнее и молчаливее. Может быть, это было следствием раздражения, какое порою вызывает у нас веселье окружающих, когда мы не в состоянии его разделить? Или же во мне, пока еще полубессознательно, начал созревать план будущего обольщения? Уж не хотел ли я своим враждебным отношением к радости Шарлотты обратить на себя, ее внимание? Мне не раз случалось подолгу разговаривать с нею, но в продолжение этой прогулки я едва отвечал на ее восторженные восклицания, которыми она как бы приглашала разделить ее радость. Резкие ответы или холодное молчание настолько явно выдавали мое скверное настроение, что, несмотря на охвативший ее восторг, Шарлотта не могла его не заметить. Два или три раза она бросала на меня удивленный взгляд, и в уголках ее рта чувствовался молчаливый вопрос, который она не решалась выразить словами; потом на ее оживленное лицо легла тень. Мало-помалу под влиянием моей угрюмости ее веселость тоже стала исчезать, и по выразительному лицу девушки я видел, что в душе ее совершается переход к другим настроениям: она вдруг, стала нечувствительной к красоте окружающей природы и как бы ничего не замечала вокруг себя, кроме моей печали. Наконец наступила минута, когда она уже не могла больше преодолеть впечатление, которое производила на нее моя грусть, и голосом, слегка приглушенным от робости, она обратилась ко мне: — Вам нездоровится, господин Грелу? — Нет, мадемуазель, — ответил я так резко, что это, вероятно, обидело ее, потому что голос ее задро жал еще сильнее, когда она опять спросила: — Значит, кто-нибудь огорчил вас? Вы сегодня не такой, как всегда… — Никто меня не огорчал, — сказал я, покачав головой. — Но, правда, сегодня у меня есть основания быть грустным, очень грустным… Сегодня годовщина большого горя, о котором мне трудно говорить…. Шарлотта снова посмотрела на меня. Она не следила за собой, и по ее глазам я продолжал наблюдать волновавшие ее чувства, как часовщик наблюдает через лупу мельчайшие движения часового механизма. |
| Наши русские перья пишут вкрупне, у нас пережито уймища, а не описано и не названо почти ничего, но для западных авторов с их рассматриванием в лупу клеточки бытия, со взбалтыванием аптечного пузырька в снопе проектора — ведь это эпопея, это ещё десять томов “Поисков утраченного времени”: рассказать о смятении человеческого духа, когда в камере двадцатикратное переполнение, а параши нет, а на оправку водят в сутки раз! Конечно, тут много фактуры, им неизвестной: они не найдут выхода мочиться в брезентовый капюшон и совсем уж не поймут совета соседа мочиться в сапог! — а между тем это совет многоопытной мудрости, и никак не означает порчи сапога, и не низводит сапог до ведра. Это значит: сапог надо снять, опрокинуть, теперь завернуть голенище наружу — и вот образуется кругожелобчатая, такая желанная ёмкость! Но зато сколькими психологическими извивами западные авторы обогатили бы свою литературу (без всякого риска банально повторить прославленных мастеров), если бы только знали распорядок той же Минусинской тюрьмы: для получения пищи выдана одна миска на четверых, а питьевой воды наливают кружку на человека в день (кружки есть). И вот один из четверых управился использовать общую миску для облегчения внутреннего давления, но перед обедом отказывается отдать свой запас воды на мытьё этой миски. Что за конфликт! Какое столкновение четырёх характеров! какие нюансы! (И я не шучу. Вот так-то и обнажается дно человека. Только русскому перу недосуг это описывать, и русскому глазу читать это некогда. Я не шучу, потому что только врачи скажут, как месяцы в такой камере на всю жизнь губят здоровье человека, хотя б его даже не расстреляли при Ежове и реабилитировали при Хрущёве.) Ну вот, а мы-то мечтали отдохнуть и размяться в порту! Несколько суток зажатые и скрюченные в купе вагон-зака — как мы мечтали о пересылке! Что здесь мы потянемся, распрямимся. Что здесь мы неторопливо будем ходить на оправку. Что здесь мы вволю попьём и водицы и кипяточку. Что здесь не заставят нас выкупать у конвоя свою же пайку своими вещами. Что здесь нас накормят горячим приварком. И, наконец, что в баньку сведут, мы окатимся горяченьким, перестанем чесаться. И в воронке нам бока околачивало, швыряло от борта к борту, и кричали на нас: “Взяц-ца под руки!”, “Взяц-ца за пятки!”, а мы подбодрялись: ничего-ничего, скоро на пересылку! вот уж там-то… |
| А потому мальчик наедине с собой и молитвословом вынужден жить в постоянной вине – только вина это теперь опредмечивается во всем, что связано с сексуальностью. Как в страшилках о Ссредневековье, всякое проявление сексуального влечения представляется нечистым, каждое движение души – грязным, а любые чувства к противоположному полу – греховными. При этом навык постоянного самонаблюдения и разоблачения собственной греховности никуда не исчезает, а наоборот – обретает внятную цель и стократно усиливается, не давая расслабиться ни на минуту. Мальчик словно в лупу рассматривает себя – и всюду видит одно и то же. И постепенно на глаза начинающему жить человеку опускается фильтр, и его проблема становится общемировой. Грех повсюду! Так появляются православные дяденьки, чей фокус интересов лежит исключительно в области человеческого низа. Бездетные и одинокие, демонстративно протестующие против гей-парадов и уроков секспросвета, републикующие телегонический бред, ищущие на православных сайтах знакомств с нецелованными девственницами и ведущие дискуссии о праве женщины заходить в храм в «критические дни». Так выглядят вчерашние мальчики, которым никто вовремя не объяснил, что чистота не тождественна вечной вине, а покаяние не есть унылое самокозление по занудному списку в конце вечернего правила. Отношения под знаком греха И дальше всё ещё грустнее. Если мальчик не замкнулся в себе, а продолжает бороться, если он смог как-то пройти самый бурный период созревания и свыкнуться с собой таким, вечно виноватым и нечистым – а человек может привыкнуть к такому, заплатив низкой самооценкой, отключением чувств и так далее – ему всё же приходится как-то строить отношения с людьми. В том числе – со страшными своей инаковостью девочками. Он может даже жениться – неразумно, гонимый страхом, ориентируясь на знаки, советы, совпадения и что попало, кроме любви – но и в браке начинает переживать те же чувства, скрупулезно высчитывая дни, разрешенные для супружеской близости. Человек, наполненный виной и постоянным выискиванием еще одной причины для переживания собственного недостоинства, в принципе мало способен на здравые отношения с другими людьми. Ибо сконцентрирован исключительно на самом себе. Его состояние противоположно нормальному христианскому смирению – смиренный человек думает о ближнем, о Боге, о мире, о чем угодно, и лишь потом вспоминает о собственной персоне. Человек же несмиренный живет в состоянии постоянного самоизмерения и сравнения – и абсолютно не важно, переживает он при этом радость превозношения или горечь уничижения. Как было давно сказано, нет смысла думать о себе лучше или хуже, есть смысл думать о себе реже. А мальчик, который слишком долго читал молитвослов, не может думать ни о чем, кроме самого себя и своих бесконечных грехов, ежеминутно выискивая свои вины, отлавливая их, уточняя, чувствует ли он уже себя хуже всякой твари или еще нет. |
| Темное небо прорезала широкая серая полоса, серебряный меч расщепил ее, и утро стало медленно подниматься над Лондоном. Холм, на котором лежало поле, возвышался над всеми холмами, и наши герои различали, как возникает город во все светлеющем свете. Наконец на небе появилось ярко-белое солнце, и город стал виден целиком. Он лежал у ног во всей своей чудовищной красе. Параллелограммы кварталов и квадраты площадей складывались в детскую головоломку или в огромный иероглиф, который непременно надо прочитать. Тернбулл, истинный демократ, часто бранил демократию за тупость, суетность, снобизм – и был прав, ибо демократия наша плоха лишь тем, что не терпит равенства. Он много лет обвинял обычных людей в глупости и холуйстве; и только сейчас, со склонов Хэмстеда, увидел, что они – боги. Творение их было тем божественней, чем больше ты сомневался в его разумности. Поистине, нужна не только глупая практичность, чтобы совершить, такую дикую ошибку, как Лондон. К чему же это идет? Кем станут, какими будут когда-нибудь немыслимые созданья – рабочий, толкающийся в трамвае, или клерк, чинно сидящий в омнибусе? Подумав об этом, Тернбулл вздрогнул – быть может, от утреннего холода. Смотрел на город и Макиэн, но лицо его и взгляд свидетельствовали о том, что на самом деле глаза его слепы, точнее – обращены в его душу. Когда Тернбулл заговорил с ним о Лондоне, жизнь вернулась в них, словно хозяин дома вышел на чей-то зов. – Да,– сказал Макиэн,– это очень большой город. Когда я приехал, я даже испугался. Там, у нас, много больших вещей – горы уходят в бесконечность Божью, море – к краю света. Но у них нет четкости, нет формы, и не человек их создал. Когда же ты видишь такие большие дома, или улицы, или площади, кажется, что бес дал тебе лупу, или что перед тобою – миска, высокая, как дом, или мышеловка для слона. – Словно Бробдингнег,– сказал Тернбулл. – А где это? – спросил Макиэн. Тернбулл печально ответил: «В книге», и молчание разделило их. Все, что наши герои захватили с собой, лежало рядом с ними. Шпаги валялись на траве, как тросточки; плитки шоколада, бутылки вина, консервы напоминали о мирном пикнике; а в довершение беспорядка повсюду виднелись изделия глашатаев нашего безвластия – газеты. Тогда-то редактор «Атеиста» и взял одну из них. |
| Лавру осматривать не пошел, не мог . В грусти бесцельного блуждания нашел отраду — не поискать ли Среднева. Я его знал, встречались в земстве. Про Сухова расскажу, узнаю — донес ли ему старец крест с Куликова поля. У кого бы спросить? И вижу: сидит у ворот на лавочке почтенный человек в золотых очках.... " [От него Шмелёв узнал адрес Среднева и направился к нему.] " На меня повеяло спокойствием уклада исчезнувшего мира, и я сказал со вздохом: " Все в прошлом! " . Олечка отозвалась из другой комнаты: " Нет, все с нами, есть " . Сказала спокойно-утверждающе. Среднев подмигнул и стал говорить, понизив голос: " Прошлого для нее не существует, а все вечно, и все — живое . Теперь это ее вера… " . Осматривая кабинет покойного профессора [в его доме поселился Среднев с дочерью], я заметил медный восьмиконечный крест, старинный, вспомнил Сухова и спросил, не этот ли крест прислал им Вася с Куликова поля. — А вы откуда знаете? — удивился Среднев. Я объяснил. Он позвал Олечку: — Для нее это чрезвычайно важно… Знаете, она верит, что нам явился ... Нет, лучше уж пусть сама вам скажет. Нет, это профессорский, а тот она укрыла в надежном месте... Тот был меньше, и не рельефный, а изображение Распятия вытравлено, довольно тонко, несомненная старина. Возможно, что " боевой " , от Куликовской битвы. В лупу видно, как посечено острым чем-то... саблей?.. Где посечено — зелень, а все остальное — ясное. — Ка-ак?!. Ни черноты, ни окиси? — удивился я... — Только где посечено... а то совершенно ясное. Вошла Олечка, взволнованная: видимо, слышала разговор. — Скажите... все, что знаете... Хочу поехать, узнать все , как было. Для папы в этом ничего нет, он только анализирует, старается уйти от очевидности... и не видит, как все его умствования ползут... А сами вы... верующий? Я ответил, что маловер, как все, тронутые " познанием " . — Маленьким земным знанием, а не " познанием " ,— поправила она с жалеющей улыбкой. Я постарался передать рассказ Сухова точно, насколько мог. Заинтересованный происшедшим здесь … я попросил обоих рассказать мне, как они получили крест. |
| — Я догадался. Если они хотели устроить фейерверк для детишек, но не успели, то ракеты где-то должны сохраниться? Где? На складе. А что я видел на складе? Ящик с цилиндрами. На ящике надпись: «Огнеопасно». А что, если, подумала моя гениальная голова, та изогнутая трубка и есть ракетница? Все гениальное просто! Теперь мы спасены! Я разгоню ракетами всех медведей и прочую нечисть. Я спокойно, как царь природы, пойду к медпункту, выну лупу из микроскопа, разожгу костер, и пусть только кто-нибудь попытается мне помешать! С этими словами Пашка, рассовав ракеты по карманам, направился к двери и решительно оттащил в сторону плиту и кровать. Медведь, что дежурил за дверью, радостно заворчал, полагая, что обитатели подвала решили сдаться ему на съедение. — Глядите на торжество просвещения! — воскликнул Пашка, отступая назад и целясь в зверя из трубки. Он нажал на кнопку. На этот раз сноп зеленых искр осветил подвал нереальным, мертвенным светом, а рев убегающего медведя был слышен, даже когда он умчался километра за два. — Сидите спокойно, — сказал Пашка Альте. — Я пошел разбирать микроскоп и разводить костер. — Погоди, — сказала птица, — ты, конечно, гениальный мальчик. Но можно глупой птице задать тебе вопрос? — Валяйте, — ответил Пашка. — А там много этих самых ракет? — Больше сотни. — А может быть, и не надо разводить костер? — Почему? А как же нас заметят? — А если эта штука, которую ты называешь ракетницей, может посылать цветной огонь высоко в небо, это ведь лучше, чем дым от костра? Пашка задумался. Ему было не очень приятно сознавать, что птица права, но в конце концов Пашка улыбнулся и сказал: — Что ж, даже гениям свойственно ошибаться. Он вышел на поляну перед домом, поднял ракетницу вверх и выстрелил. Ракета звездой взлетела высоко над вершинами деревьев. Даже при свете заходящего солнца было видно, как в невероятной высоте она рассыпалась красными искрами. Альта, прихрамывая и волоча крыло, тоже выбралась наружу. — Я уверен, — сказал Пашка, — что если они не увидят наш сигнал днем, то вечером увидят обязательно. |
| Я быстро разыскал главу, содержание которой мне смутно запомнилось. Да, что говорить, моя догадка была неправдоподобной, фантастичной, но я уже не мог успокоиться, пока не выясню, насколько она основательна. Было уже поздно, когда я лег спать, с нетерпением предвкушая завтрашнюю работу. Но работа эта наткнулась на досадное препятствие. Только я проглотил утреннюю чашку чая и хотел отправиться на берег, как ко мне пожаловал инспектор Бардл из Суссекского полицейского управления — коренастый мужчина с задумчивыми, как у вола, глазами, которые сейчас смотрели на меня с самым недоуменным выражением. — Мне известен ваш огромный опыт, сэр, — начал он. — Я, конечно, пришел совершенно неофициально, и о моем визите никто знать не обязан. Но я что-то запутался в деле с Макферсоном. Просто не знаю, арестовать мне его или нет. — Вы имеете в виду мистера Яна Мэрдока? — Да, сэр. Ведь больше и подумать не на кого. Здешнее безлюдье — огромное преимущество. Мы имеем возможность ограничить наши поиски. Если это сделал не он, то кто же еще? — Что вы имеете против него? Бардл, как выяснилось, шел по моим стопам. Тут был и характер Мэрдока и тайна, которая, казалось, окружала этого человека. И его несдержанность, проявившаяся в случае с собачонкой. И ссоры его с Макферсоном в прошлом, и вполне основательные догадки об их соперничестве в отношении к мисс Беллами. Он перебрал все мои аргументы, но ничего нового не сказал, кроме того, что Мэрдок как будто готовится к отъезду. — Каково будет мое положение, если я дам ему улизнуть при наличии всех этих улик? — Флегматичный толстяк был глубоко встревожен. — Подумайте-ка, инспектор, в чем основной промах ваших рассуждений, — сказал ему я. — Он, конечно, сможет без труда доказать свое алиби в утро убийства. Он был со своими учениками вплоть до последней минуты и подошел к нам почти тотчас после появления Макферсона. Потом имейте в виду, что он один, своими руками, не мог бы так расправиться с человеком, не менее сильным, чем он сам. И, наконец, вопрос упирается в орудие, которым было совершено убийство. — Что же это могло быть, как не плеть или какой-то гибкий кнут? — Вы видели раны? — Да, видел. И доктор тоже. — А я рассматривал их очень тщательно в лупу. И обнаружил некоторые особенности. — Какие же, мистер Холмс? Я подошел к своему письменному столу и достал увеличенный снимок. |
| Архив Пн Состоялась встреча Святейшего Патриарха Кирилла с исполняющим обязанности Президента Молдовы М. Лупу 1 февраля 2012 г. 17:19 1 февраля 2012 года по завершении Божественной литургии в Храме Христа Спасителя Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл встретился с исполняющим обязанности Президента Молдовы Марианом Лупу и его супругой. Также в числе участников встречи, прошедшей в Патриарших покоях кафедрального соборного храма, были митрополит Кишиневский и всея Молдовы Владимир , председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион , Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Молдова в Российской Федерации А.К. Негуца. Мариан Лупу поздравил Предстоятеля Русской Православной Церкви с отмечающейся сегодня третьей годовщиной его возведения на Московский Патриарший престол, сказав: «Ваше Святейшество, для нас огромное удовольствие и честь в этот радостный для всего православного сообщества день быть в Москве, рядом с Вами. Хотелось бы поздравить Вас от нашей семьи, от руководства Республики Молдова и всего молдавского народа с трехлетним юбилеем Вашей Патриаршей интронизации». Он пожелал Святейшему Владыке крепкого здравия и сил на многие лета для того, чтобы и в дальнейшем продолжать порученную ему Богом миссию. Эта миссия важна не только в России, но и в других странах, во всем православном мире, уверен и.о. Президента Молдовы. Он подчеркнул, что хранит в памяти слова Святейшего Патриарха Кирилла о том, что Церковь отделена от государства, но не может быть отделена от общества. «Ваше посещение нашей страны, надеюсь, оставило у Вас очень хорошие воспоминания, — продолжил М. Лупу. — Хотел бы сообщить, что, согласно социологическим опросам, Ваш визит попал в рейтинг самых важных событий прошедшего года в Республике Молдова. И это мнение не только экспертов, но всего общества, мнение наших сограждан. Мы с великой любовью и великой честью для нас ждем Ваших визитов в нашу страну в будущем». Святейший Патриарх Кирилл сердечно поблагодарил М. Лупу и его супругу за участие в праздновании. |
| Архив Пн Приветствие и.о. Президента Молдавии М.И. Лупу участникам Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 3 февраля 2011 г. 19:30 Председатель Парламента Республики Молдова, и.о. Президента Молдавии М.И. Лупу направил приветствие участникам проходящего в Москве Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви. Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу Участникам Архиерейского Собора Русской Православной Церкви Ваше Святейшество! Уважаемые участники Архиерейского Собора! От имени народа Республики Молдова и от себя лично сердечно приветствую Вас, епископат Православной Церкви и всех верующих в связи с началом работы Архиерейского Собора. Столетиями исчисляется многогранная деятельность Православной Церкви, которая была и является оплотом мира, спокойствия и нравственности. И сегодня неоценим ее вклад в сохранение межнационального и межконфессионального согласия. Поэтому Архиерейский Собор является по праву одним из значимых, масштабных форумов, решения которого имеют огромное значение для общественной и культурной жизни православных стран. Убежден, что ваши решения будут способствовать решению актуальных для христианского мира задач — предотвращению этнического и религиозного экстремизма, нравственному воспитанию молодежи, укреплению добрососедства, терпимости и гуманизма. От всей души желаю участникам высокого собрания здоровья, мудрых и плодотворных решений, успехов в служении во благо наших народов, успехов, мира и добра. С уважением Мариан Лупу Календарь ← 20 апреля 2024 г. (7 апреля ст.ст.) суббота Похвала Пресвятой Богородицы (Суббота Акафиста). Прп. Георгия исп., митр. Митиленского (после 820). Прп. Даниила Переяславского (1540). Мч. Каллиопия (304). Мчч. Руфина диакона, Акилины и с ними 200 воинов (ок. 310). Прп. Серапиона монаха. Сщмч. Аркадия Добронравова пресвитера (1933); прмц. Евдокии Павловой (1939). Литургия св. Иоанна Златоуста. Евр., 322 зач., IX, 24–28 . Мк., 35 зач., VIII, 27–31 . Богородицы: Евр., 320 зач., IX, 1–7 . Лк., 54 зач., X, 38–42 ; XI, 27–28 . Служба по Триоди. На утрене по 1-й и 2-й кафизмах и по 3-й и 6-й песнях канона поется Акафист Пресвятой Богородице. (Порядок пения Акафиста указан в Триоди.) Поется великое славословие. 19 апреля 2024 г. 7 января 2024 г. Поделитесь с друзьями |
|
|
