| Общество Все рубрики Святейший Патриарх Кирилл Патриарх Кирилл: Миссия в Facebook - показательный пример выстраивания интерактивного диалога с верующими В современной информационной среде любая новость, связанная с Церковью, рассматривается через лупу. Любой недостойный поступок человека, связанного с Церковью, вызывает шквал негативных публикаций. Несомненно, что ряд СМИ прибегает к использованию недостоверной, заведомо ложной информации, практикует технику информационных вбросов. Эти методы, характерные для информационных войн, подчас используются и против Церкви. Патриарх Кирилл: Миссия в Facebook - показательный пример выстраивания интерактивного диалога с верующими В современной информационной среде любая новость, связанная с Церковью, рассматривается через лупу. Любой недостойный поступок человека, связанного с Церковью, вызывает шквал негативных публикаций. Несомненно, что ряд СМИ прибегает к использованию недостоверной, заведомо ложной информации, практикует технику информационных вбросов. Эти методы, характерные для информационных войн, подчас используются и против Церкви. Святейший Патриарх Кирилл Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира. Давайте дружить! © 2003—2024. Сетевое издание Правмир зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Реестровая запись ЭЛ ФС 77 – 85438 от 13.06.2023 г. (внесение изменений в свидетельство ЭЛ ФС 77-44847 от 03.05.2011 г.) Учредитель: Автономная некоммерческая организация информационно-познавательный центр «Правмир» (АНО «Правмир») (ОГРН 1107799036730) Главный редактор: Данилова А.А. Адрес электронной почты редакции: info@pravmir.ru Телефон: +7 929 952 59 99 Чтобы связаться с редакцией или сообщить обо всех замеченных ошибках, воспользуйтесь формой обратной связи . Републикация материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) возможна только с письменного разрешения редакции. Мнение авторов статей портала может не совпадать с позицией редакции. |
| От всего сердца желаю мира и процветания независимому молдавскому государству. Желаю духовного возрастания и крепости молдавскому народу. Желаю процветания молдавской власти — в том смысле, чтобы это процветание в точности соответствовало процветанию народа, а тогда и власть будет иметь огромный авторитет среди людей. Позвольте еще раз поблагодарить Вас за Ваше гостеприимство, за возможность провести время вместе с Вами, поделиться своими мыслями. Благодарю Вас за Ваш подход к решению очень важных проблем, касающихся жизни Молдовы, отношений Востока и Запада. Все это, действительно, может стать очень важным фактором для созидания мира, благополучия, процветания и сотрудничества людей, принадлежащих разным государствам, нациям, культурам, религиям. Пусть Господь благословит Вас и Молдову». В свою очередь М.И. Лупу тепло поблагодарил Предстоятеля Русской Церкви за Первосвятительский визит в Молдову: «Мы очень рады видеть Вас здесь, в Республике Молдова — государстве, которое мы консолидируем и строим, стремясь обеспечить светлое будущее для его граждан. Совсем недавно, в конце августа, мы праздновали 20 лет государственной независимости. Это были 20 лет очень сложных структурных преобразований не только в нашем государстве, но и в целом в регионе, во всем мире. Большие сложности экономического, социального порядка есть и сейчас — мы все проходим через эти сложности. Но именно в этих условиях достижение тех задач, которые мы ставим перед нашим государством, напрямую зависит от уровня культуры, уровня духовности, который мы придадим нашим гражданам, нашему обществу. Здесь огромную роль должны сыграть политический класс и политическая элита, потому что во все времена и во всех странах политическая элита служила неким примером. Вот почему ценностям культурным, интеллектуальным, духовным мы придаем особое значение, прекрасно понимая, что без них нам категорически не удастся достичь всех остальных, мирских ценностей. В этом контексте роль Церкви в том, чтобы продвигать и укреплять ценности христианской веры, терпимости, взаимоуважения, обретает фундаментальное значение для бытия общества в целом. Ценности семьи, взаимоотношения между родителями и детьми, взаимоуважение поколений — все это серьезные темы, с которыми мы сегодня сталкиваемся, и именно в этом наша общая миссия — государства, светских властей и Церкви. |
| Хотя народу было бесчисленное множество, собравшегося отовсюду в Москву поглядеть на шествие, но, сколько я знаю, не произошло никакого несчастия и все обстояло в порядке и спокойно, к удовольствию всех и каждого, несмотря на то что» улицы были загромождены разного рода временными постройками. Глава XI. Освящение Измайловского дворца. Подарки, принесенные туда. Убийство одного французского хирурга. Обычаи русских при браке, рождении, погребении, свадьбе, а также и обычаи между иностранцами, проживающими в Москве 12 декабря царь совершенно неожиданно приехал в 10 часов утра обедать к г-ну Лупу, прибывшему накануне из Архангельска. Не знавши, что там царь, я также отправился туда для поздравления этого купца с благополучным возвращением. Его величество, бывший только с двумя русскими придворными, завидев меня, приказал мне войти к нему. Я принял смелость поднести ему несколько стихов, набросанных мною по случаю взятия Нотенбурга, прося его извинить недостатки, потому что я вовсе не поэт, и смотреть на мое приношение как на выражение моей преданности и моей радости об его завоевании. Государь принял их очень благосклонно и приказал мне рассказать г-ну Лупу подробности вшествия царского в Москву, что я исполнил, к удовольствию его величества. Затем выпили по несколько полных стаканов за продолжение новой славы, приобретенной его величеством. В 2 часа царь возвратился домой. 19-го числа я получил приказание царицы (императрицы) доставить в Измайлово три портрета, сделанные мною вторично с молодых княжен во весь рост. Их высочества отправились из Москвы, должно быть, в одно время со мною, потому что они только что вышли из кареты, как и я прибыл туда. Брат императрицы ожидал уже их с несколькими священниками, для того чтобы торжественно ввести их в Измайловский дворец, вновь отстроенный минувшим летом, потому что старый совсем разрушился. Это был день, в который освящали новый дворец, прежде чем двор войдет в него. Доложивши о себе, я получил приказание подождать в первом покое, где я нашел множество придворных девиц. Пол устлан был сеном в этом покое, и в правой стороне его находился большой стол, уставленный большими и малыми хлебами, и на некоторых из сих хлебов лежали пригоршни соли, а на других – серебряные солонки, полные соли. По обычаю русских, родственники и знаемые тех, которые переезжали в новый дом, как бы посвящали его некоторым образом солью, и даже в продолжение нескольких дней сряду. Это приношение соли (и хлеба) было в то же время знаком всякого успеха, желаемого новым жильцам, желания, чтобы они никогда не нуждались ни в каких необходимых для жизни вещах. Даже тогда, когда русские переменяют жилище, то они оставляют на полу в том доме, из которого выезжают, сено и хлеб, как бы в знак благословений, которые они желают тем, которые будут жить в этом доме после них. |
| – Какое заключение? Да очень простое: кто-то хотел написать имя Рашель, но ему помешали, и слово осталось неоконченным. Запомните хорошенько то, что я вам говорю, и увидите, что, когда дело это будет распутано, окажется, что в нем участвовала женщина, которую зовут Рашель. Смеяться очень легко, мистер Холмс, смейтесь. Вы, спора нет, очень ловки и хитры, но увидите, что последнее слово будет принадлежать мне, старой охотничьей ищейке! – Прошу вас извинить меня, – сказал мой товарищ, не удержавшийся от взрыва невольного смеха, раздражавшего маленького полицейского. – Вам, бесспорно, принадлежит честь открытия на стене этой надписи, которая, как вы совершенно справедливо заметили, сделана вторым действующим лицом вчерашней кровавой драмы. Я не успел еще хорошенько осмотреть эту комнату, но, если позволите, я сделаю это сейчас. Говоря это, Шерлок Холмс вытащил из кармана сантиметр и большую круглую лупу. Вооруженный таким образом, он принялся бесшумно бродить по комнате, то останавливаясь, то опускаясь на колени и временами даже растягиваясь по полу на животе. Эти занятия, очевидно, до такой степени поглотили его внимание, что он, казалось, совершенно позабыл о нашем присутствии. Непрерывно слышалось то его бормотание сквозь зубы, то вздохи или посвистывание, перемежающиеся время от времени восклицаниями, в которых сквозило торжество и надежда. Глядя на него, я находил в нем поразительное сходство с хорошей охотничьей собакой, ищущей след. Она бросается то направо, то налево, издавая по временам громкий нетерпеливый лай, пока, наконец, не нападет на настоящий путь. Манипуляция Шерлока Холмса продолжалась около получаса. Мы глядели, как он с необыкновенной тщательностью измерял расстояние между двумя невидимыми нам следами на полу. Точно таким же образом он измерял что-то на стене. Все эти измерения казались мне крайне непонятными. Затем он старательно собрал с полу небольшое количество сероватой пыли и положил ее в конверт; а в конце он с помощью лупы приступил к исследованию надписи на стене. Он долго и внимательно водил лупой по контурам каждой буквы и затем, считая, вероятно, свое дело оконченным, положил сантиметр и лупу обратно в карман. |
| Доктор Орион Гуд постоял у порога, глядя туда, где все беззвучно говорило о насилии. Потом, быстро ступая по ковру, он пересек комнату, поднял цилиндр и, глядя очень серьезно, примерил его связанному Тодхантеру. Цилиндр был так велик, что закрыл едва ли не все лицо. — Шляпа мистера Кана, — сказал ученый, разглядывая подкладку в лупу. — Почему же шляпа здесь, а владельца нет? Кан не грешит небрежностью в одежде, цилиндр — очень модный, хотя и не новый, его часто чистят. По–видимому, Кан — старый денди. — О Господи! — выкрикнула Мэгги. — Вы б лучше его развязали. — Я намеренно говорю «старый», — продолжал Гуд, — хотя, быть может, доводы мои немного натянуты. Волосы выпадают у людей по–разному, но все же выпадают, и я бы различил через лупу мелкие волоски. Их нет. Потому я и считаю, что мистер Кан — лысый. Сопоставим это с высоким, резким голосом, который так живо описала мисс Макнэб (потерпите, мой друг, потерпите!), сопоставим лысый череп с истинно старческой сварливостью — и мы посмеем, мне кажется, сделать свои выводы. Кроме того, мистер Кан подвижен и почти несомненно — высок. Я мог бы сослаться на рассказ о высоком человеке в цилиндре, но есть и более точные указания. Стакан разбит, и один из осколков лежит на консоле, над камином. Он бы туда не попал, если б разбился в руке такого невысокого человека, как Тодхантер. — Кстати, — вмешался священник, — не развязать ли его? — Стаканы говорят не только об этом, — продолжал эксперт. — Я сказал бы сразу, что мистер Кан лыс или раздражителей не столько от лет, сколько от разгульной жизни. Как известно, Тодхантер тих, скромен, бережлив, он не пьет и не играет. Следовательно, карты и стаканы он припас для данного гостя. Но этого мало. Пьет он или не пьет, вина у него нету. Что же было в стаканах? Осмелюсь предположить, что там было бренди или виски, по–видимому, дорогого сорта, а наливал его мистер Кан из своей фляжки. Мы узнаем определенный тип: человек высокий, немолодой, элегантный, немного потрепанный, игрок и пьяница. Такие люди часто встречаются на обочине общества. |
| Спорить с этими людьми, весьма щедрыми на чужую кровь и чужие страдания, не приходится; не доказывать же, в самом деле, что все перенесённое Россией по своему удельному весу совершенно несоизмеримо с теми реальными улучшениями русской социальной и политической жизни, которые надо искать в лупу, но которые даже и в лупу вряд ли можно найти. Как политические величины и субъекты исторического творчества побежденные народы, по крайней мере на время, сведены почти что на нет и поставлены в рабью зависимость: Германия от своих вчерашних врагов, Россия от своих вчерашних союзников. Искать хотя бы тени утешения в каких бы то ни было видимых результатах своей борьбы они, очевидно, не могут. Значит ли это, что всё их напряжение, все их жертвы, вся пролитая кровь — всё было напрасно, всё бессмысленно? Или, быть может, сфера видимых результатов совсем не единственная сфера, в которой осмысливаются человеческие страдания? Каждый раз, когда в нашу жизнь вторгается смерть, её осмысливание протекает в двух совершенно различных плоскостях. Житейская точка зрения, прежде всего, делит все смерти на своевременные и преждевременные, и часто слышишь рассуждения, что одного «Бог вовремя прибрал», избавив нуждающуюся семью от безрукого рта, а другой умер как-то совсем бессмысленно, попав под автомобиль и оставив нежно любимую семью. Все эти речи о бессмысленности и смысле смерти до её вечного смысла никак не доходят, так как в процессах житейского осмысливания он вообще не обретаем. Подлинный смысл смерти — во взрыве всех смыслов жизни, в перемещении жизненной оси из горизонтального положения в вертикальное, в выходе всех явлений жизни из перспективы, ведущей от настоящего к будущему, и вхождении в перспективу, возносящую время к вечности, т.е. в выходе жизни за пределы себя самой. Но если такие чувства не покидают нас перед каждым заостренным профилем мёртвого лица, всегда перерезающим те тоненькие смыслы, которыми все мы наскоро сшиваем не по нас скроенную жизнь, то неужели же согласимся мы, что все не вмещающиеся в нашей памяти события, которые лишь очень приблизительно именуются стертыми словами — война и революция, могут быть оправданы или осуждены, осмыслены или обессмыслены такими в конце концов всё же случайными и всё же лишь временными результатами, как Версальский договор или Брестский мир. |
| Доктор Орион Гуд постоял у порога, глядя туда, где все беззвучно говорило о насилии. Потом, быстро ступая по ковру, он пересек комнату, поднял цилиндр и, глядя очень серьезно, примерил его связанному Тодхантеру. Цилиндр был так велик, что закрыл едва ли не все лицо. — Шляпа мистера Кана, — сказал ученый, разглядывая подкладку в лупу. — Почему же шляпа здесь, а владельца нет? Кан не грешит небрежностью в одежде, цилиндр — очень модный, хотя и не новый, его часто чистят. По–видимому, Кан — старый денди. — О Господи! — выкрикнула Мэгги. — Вы б лучше его развязали. — Я намеренно говорю «старый», — продолжал Гуд, — хотя, быть может, доводы мои немного натянуты. Волосы выпадают у людей по–разному, но все же выпадают, и я бы различил через лупу мелкие волоски. Их нет. Потому я и считаю, что мистер Кан — лысый. Сопоставим это с высоким, резким голосом, который так живо описала мисс Макнэб (потерпите, мой друг, потерпите!), сопоставим лысый череп с истинно старческой сварливостью — и мы посмеем, мне кажется, сделать свои выводы. Кроме того, мистер Кан подвижен и почти несомненно — высок. Я мог бы сослаться на рассказ о высоком человеке в цилиндре, но есть и более точные указания. Стакан разбит, и один из осколков лежит на консоле, над камином. Он бы туда не попал, если б разбился в руке такого невысокого человека, как Тодхантер. — Кстати, — вмешался священник, — не развязать ли его? — Стаканы говорят не только об этом, — продолжал эксперт. — Я сказал бы сразу, что мистер Кан лыс или раздражителей не столько от лет, сколько от разгульной жизни. Как известно, Тодхантер тих, скромен, бережлив, он не пьет и не играет. Следовательно, карты и стаканы он припас для данного гостя. Но этого мало. Пьет он или не пьет, вина у него нету. Что же было в стаканах? Осмелюсь предположить, что там было бренди или виски, по–видимому, дорогого сорта, а наливал его мистер Кан из своей фляжки. Мы узнаем определенный тип: человек высокий, немолодой, элегантный, немного потрепанный, игрок и пьяница. Такие люди часто встречаются на обочине общества. |
| — Вот. Взгляните, пожалуйста, графиня. Апраксина рассмотрела вырезку, не вынимая ее из прозрачной папки. — Да, — сказала она, — это русский текст. К сожалению, только три слова прочитываются совершенно ясно: «опытная», «больной» и «оплата». Но у меня нет сомнений, что перед нами газетное объявление. Шрифт похож на «Русскую мысль»: это русская газета, выходящая в Париже. — В Париже? Вы уверены, что это не немецкая русская газета? — Таковых пока не имеется, у здешних «новых русских» еще руки не дошли. А эту же газету выписывают, покупают и читают по всей Европе и за океаном, она такая одна на всю русскую эмиграцию; часть тиража теперь даже в Советский Союз попадает. Ну-с, пройдемте в мой кабинет — я попытаюсь разглядеть остальной текст с помощью лупы. Они покинули террасу, прошли через гостиную и расположились в просторном кабинете Апраксиной, занимавшем половину первого этажа ее дома. Инспектор привычно достал с полки со справочной литературой большую хрустальную пепельницу, уселся в кожаное кресло, поставил пепельницу на подлокотник, закурил и приготовился терпеливо ждать. Апраксина достала из футляра лупу, расстелила перед собой кусочек плотного сукна, пинцетом извлекла газетную вырезку из пакета, разложила ее на сукне, расправила ее и закрепила портновскими булавками. Затем она набрала на компьютере отчетливо видные слова и буквы объявления, заполняя точками места стершихся знаков. Получилось у нее следующее: …я опытная си… …и больной со… …д. комн. в з… …Г. Оплата по… Затем она взяла лупу и углубилась в изучение текста, сразу же внося разобранные знаки на компьютер. Через полчаса текст на экране монитора имел уже следующий вид: …уется опытная сидел… …елой больной со зн… …я отд. комн. в загор… …м, ФРГ. Оплата по с… Все остальные знаки стерлись. Инспектор объяснил, почему это случилось: — Бумажка лежала в заднем кармане брюк несчастной девушки и была, видимо, случайно выстирана вместе с ними в стиральной машине. Но бумажка с объявлением была сложена втрое, текстом внутрь — это и спасло середину текста. На оборотной стороне текст полностью стерт. |
| Ко мне заходит Генрих Мартьянович: самый вздорный человек из встреченных мною до сих пор на земле. Лысая голова, узкий лобик, острый, птичий носик, серые глазки навыкате – природа вылепила его, как карикатуру. Но он высокого мнения о своей наружности и считает себя, по крайней мере в недалеком прошлом, неотразимым покорителем дамских сердец. В доказательство он показывает свою фотографию, на которой изображен в молодости: тот же остренький нос – клювик, выпученные, бессмысленные глаза на сморщенном личике, высоко вздернутом твердым стоячим воротником. Я знаю страсть Генриха Мартьяновича: он хиромант. От скуки я протягиваю ему руку и прошу: – Генрих Мартьянович, погадайте. Он вскидывает ручки-лапки кверху. – Помилуйте, я не гадалка! – обиженно восклицает он. – Это цыганки гадают, а хиромантия – наука! Я иногда предсказываю, но только основываясь на строго научных данных! – Извините, дорогой Генрих Мартьянович, я неправильно выразился. Давайте – по точным данным. Генрих Мартьянович не умеет долго обижаться. Он достает из кармана большую лупу. – Пожалуйте вашу левую руку, сударь. Я опять протягиваю руку, он склоняется над ней с лупой. Пока он рассматривает мою руку, я вспоминаю другое время. Два года назад, очень далеко отсюда, таким же летним днем, в воскресенье, я проснулся поздно. Отец был в церкви у обедни, мать возилась с печением воскресных пирогов. Я вышел во двор и присел на крылечко. Было уже знойно, душно, южное солнце палило так нещадно, что снова клонило в сон. Щелкнула щеколда калитки – во двор вошла цыганка. С растрепанными космами черных волос, в цветастой кофте и рваных юбках, лохмотьями висевших внизу одна над другой, в ярком солнечном свете она была очень колоритным пятном. Осмотревшись, цыганка подошла ко мне. – Милый, красавец, дай я тебе погадаю. – Дураков нет, голубушка, проваливай, – засмеялся я. – А думаешь, ты умный? – хитро улыбнулась цыганка. Но было слишком жарко для того, чтобы рассердиться. – Ты еще грубишь – иди подобру-поздорову! – Я не буду грубить. Дай я тебе погадаю, бриллиантовый мой. |
| – На индийском побережье. – Девчонка вот где у меня сидит. Одни сплошные заботы, – сказал он. Но если бы не она, подумалось мне, он все равно нашел бы себе другой источник забот, заботы всегда будут липнуть к нему, как мухи к открытой ране. – Спасибо за то, что вызволили меня из тюрьмы, – сказал я. – Друг Люсинды всегда… – Передайте Тули привет, когда будете ей писать. – Я отправлю вашего приятеля Вордсворта со следующим рейсом в Европу. Почему бы и вам с ним не уехать? – У меня тут семья… – Висконти вам не родня. И он не вашего поля ягода, Генри. – Моя тетя… – Подумаешь – тетя. Тетя не мать. – Мотор у него никак не желал заводиться. – Пора бы дать мне машину поновее. Так подумайте, Генри. – Подумаю. Когда я вернулся в дом, мистер Висконти хохотал, а тетушка смотрела на него с неодобрением. – Что такое? – Я сказала, что десять тысяч долларов слишком малая цена за Леонардо. – Но ведь Леонардо ему не принадлежал, – возразил я. – И вдобавок он получил безопасность. Дело закрыто. – Мистера Висконти не волнует безопасность. – Послезавтра отправляется обратно пароход, и О " Тул отсылает на нем Вордсворта. Он хочет, чтобы я тоже уехал. – Она считает, что надо было просить вдвое больше, – проговорил мистер Висконти. – За Леонардо. – Да, считаю, – сказала тетушка. – Но это вовсе не подлинный Леонардо. Это копия. Потому-то немцы и арестовали князя. – Мистер Висконти слегка задыхался от смеха. – Копия безупречная. Князь боялся грабителей и держал оригинал в банке. К несчастью, в банк попала американская бомба. И никто, кроме князя, не знал, что подлинный Леонардо уничтожен вместе с банком. – Но если копия была так совершенна, каким образом гестапо догадалось? – спросил я. – Князь был очень стар, – сказал мистер Висконти с законной гордостью восьмидесятилетнего. – Когда я зашел к нему по просьбе маршала – он послал меня за обещанной картиной, – князь сказал мне, что это всего лишь копия, но я ему не поверил. И тогда он мне кое-что показал. Если посмотреть в лупу на шестерню землечерпалки, то можно разглядеть инициалы копииста, написанные зеркальным способом. Я сохранил чертеж на память о князе – ведь он мог когда-нибудь и пригодиться. |
|
|
