| —168— основаниям, типов нравственности: автономной и гетерономной (или, точнее, теономной), – „самозаконной“ и богоположенной. Но, вместо этого, он почти всё время выдерживает внимание читателя на общих вопросах теории знания, преимущественно на вопросах о причинности и субстанциальности, нисходя иногда до самых первичных элементов мысли. Все эти вопросы, правда, находятся в некоторой связи со специальным предметом философского исследования автора, так как в философии, по самому её существу и характеру, „всё стоит в связи со всем“. Но задача осторожного и методического, определяемого твёрдо поставленной целью, исследования заключается, конечно, не в том, чтобы по всем и всяким поводам притягивать философию к ответу по всем и всяким вопросам, а в том, чтобы возможно точнее отграничить сферу данного вопроса и углубить его собственные основы. В пределах обсуждаемых автором предметов, он обнаруживает достаточную осведомлённость. Мысль у него гибкая и наклонная к углублению. Изложение, хотя и грешит местами излишней искусственностью, которая порой переходит даже в философскую вычурность (чрезвычайное обилие терминов, которые иногда – и нередко – связываются соединительным знаком по два и по три вместе!), но зато – подкупает строгостью и, так сказать, учёной деловитостью: видно, что занятие философскими вопросами для автора не шутка и не междуделие. В виду всего этого, мы одобрили бы сочинение г. Зеленцова вполне, если бы, к сожалению, этому не препятствовала отмеченная выше, роковая для него, односторонность, явившаяся следствием досадного уклонения от поставленной в заголовке сочинения темы. Во всяком случае, для присуждения автору первой учёной богословской степени сочинение совершенно достаточно“. 17) Заслуженного ординарного профессора Александра Беляева о сочинении студента Знаменского Василия на тему: „Богословское учение и естественно-научные мнения о смерти человека, её происхождении и значении“: „Изложивши в предисловии план своего труда и сказавши во введении о назначении человека, г. Знаменский раскрывает и решает вопросы о существе смерти (глава пер- |
| 27 августа 1926 года власти вызвали епископа Василия в Харьков, и здесь, вдалеке от своей паствы, он был арестован и отправлен в Бутырскую тюрьму в Москву. Объясняя свою позицию по отношению к советской власти, епископ Василий писал: «...Если советская власть не будет ни намеренно, ни ненамеренно требовать от Православной Церкви ее самоубийства и саморазрушения (то есть отказа от устоев Православия), я считаю вполне возможными нормальные отношения между Православной Церковью и советской властью. К сожалению, если советская власть находит основания обвинять часть православных в прошлом или настоящем в нелояльном отношении к ней, то, с другой стороны, и Православная Церковь получает от советской власти... удары по своим устоям. Нормальные отношения еще впереди» . 30 августа 1926 года сотрудники Полтавского ОГПУ составили обвинительное заключение, так охарактеризовав епископа: «Желая создать себе авторитет и, кроме того, усилить тихоновщину как таковую, гражданин Зеленцов созывает нелегальный диспут с булдовцами, во время которого старается доказать, что единственная правая церковь это тихоновская... Почувствовав под собой твердую почву в лице своего авторитета среди верующих, Зеленцов переходит к будированию всей массы, подстрекая последнюю активно выступить и потребовать тихоновскому течению привилегий. Поводом к такому выступлению послужила периодическая проверка имущества церквей всех религиозных течений и культов, когда Зеленцов, распространив среди верующих слух о том, что проверка ведет к передаче церквей другой религиозной группировке, потребовал от последних, чтобы они собрались и своим массовым выступлением заставили власть отказаться от политики передачи какой-либо тихоновской церкви в использование другой религиозной группировке. В дальнейшем Зеленцов настраивал массы перейти от защиты в наступление, и в результате такой работы толпа тихоновцев в конце мая месяца несколько раз подходила к собору, находящемуся в пользовании Синодальной группы, с целью захвата силой собора в свои руки, но присутствие в соборе большого количества молящихся обновленцев во время архиерейской службы не дало возможность осуществить план тихоновцев. Одновременно с этим Зеленцов, помимо синодальной группировки, возбуждает массу против всех легальных церковных группировок, указывая на то, что эти группировки тесно связаны с властью и проводят работу по указаниям власти» . |
| В 1925 году священник Василий подал прошение о досрочном освобождении. В июне 1925 года при обозрении харьковской тюрьмы контрольной комиссией он заявил представителям комиссии: " Убедившись, что советская власть стала народной властью и, уважая право народа самому по своему желанию выбирать и организовывать себе верховное правительство, я теперь ищу мира с сов. властью, обещаюсь по выходе из заключения отдать все свои силы исключительно на служение Церкви " . Епископ Василий (Зеленцов). Москва, тюрьма ОГПУ. 1930 год. Фото с сайта fond.ru 27 августа 1926 года был вызван в Харьков и там арестован, затем препровожден в Бутырскую тюрьму в Москве . 30 августа Полтавское ОГПУ составило обвинительное заключение, таким образом характеризовав епископа: " Желая создать себе авторитет и, кроме того, усилить тихоновщину как таковую, гражданин Зеленцов созывает нелегальный диспут с булдовцами, во время которого старается доказать, что единственная правая церковь это тихоновская. Почувствовав под собой твердую почву в лице своего авторитета среди верующих, Зеленцов переходит к будированию всей массы, подстрекая последнюю активно выступить и потребовать тихоновскому течению привилегий " . Полтавское ОГПУ рекомендовало выслать епископа Василия из Украины на три года. 24 сентября 1926 года особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило владыку к трём годам ИТЛ по обвинению в " дискредитации советской власти " , епископ отбывал срок в Соловецком лагере особого назначения . Летом следующего года епископ Василий отправил два письма митрополиту Сергию (Страгородскому) , в которых выразил несогласие с отдельными положениями " Декларации " 1927 года . Во втором послании, озаглавленном " Необходимые канонические поправки к Посланию Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергия и Временного при нем Патриаршего Священного Синода от 16 (29) июля 1927 г. " , еп. Василий развивал свою главную идею о независимости церкви от государства и утверждал, что советская власть не может быть " от Бога, тогда как она уничтожает все, что есть Божьего на земле " . |
| На это он иногда отвечал с улыбкой: «Да что же особенного такого я сказал, я, право, не знаю, – они не такого заслуживают. Ну, хорошо, я больше не буду, успокойтесь, идите с миром по домам». Осенью 1925 года возникла дискуссия об отделении Украинской Церкви от Московского Патриархата. Уполномоченный по церковным делам Украины Карин настаивает на созыве Собора епископов Украины, без благословения Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Петра (Полянского), который на тот момент был уже арестован. Однако владыка Василий выступил резко против этого решения, объясняя это тем, что без благословения Местоблюстителя, Собор окажется раскольническим. В апреле 1926 года митрополит Ярославский Агафангел (Преображенский) объявил, что вступает в права Местоблюстителя, несмотря на то, что не имел на это канонических прав. Епископ Василий поддержал заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия и 6 мая 1926 года направил митрополиту Агафангелу письмо с просьбой отказаться от неканонических действий. 27 августа 1926 года власти вызвали епископа Василия в Харьков, и здесь, вдалеке от паствы, он был арестован и отправлен в Бутырскую тюрьму в Москву. Владыка Василий писал о своей позиции по отношению к власти: …Если советская власть не будет ни намеренно, ни ненамеренно требовать от Православной Церкви ее самоубийства и саморазрушения (то есть отказа от устоев Православия), я считаю вполне возможными нормальные отношения между Православной Церковью и советской властью. К сожалению, если советская власть находит основания обвинять часть православных в прошлом или настоящем в нелояльном отношении к ней, то, с другой стороны, и Православная Церковь получает от советской власти… удары по своим устоям. Нормальные отношения еще впереди. 30 августа 1926 года сотрудники Полтавского ОГПУ составили обвинительное заключение: «Желая создать себе авторитет и, кроме того, усилить тихоновщину как таковую, гражданин Зеленцов созывает нелегальный диспут с булдовцами, во время которого старается доказать, что единственная правая церковь это тихоновская… Почувствовав под собой твердую почву в лице своего авторитета среди верующих, Зеленцов переходит к будированию всей массы, подстрекая последнюю активно выступить и потребовать тихоновскому течению привилегий. Поводом к такому выступлению послужила периодическая проверка имущества церквей всех религиозных течений и культов, когда Зеленцов, распространив среди верующих слух о том, что проверка ведет к передаче церквей другой религиозной группировке, потребовал от последних, чтобы они собрались и своим массовым выступлением заставили власть отказаться от политики передачи какой-либо тихоновской церкви в использование другой религиозной группировке. |
| В дальнейшем Зеленцов настраивал массы перейти от защиты в наступление, и в результате такой работы толпа тихоновцев в конце мая месяца несколько раз подходила к собору, находящемуся в пользовании Синодальной группы, с целью захвата силой собора в свои руки, но присутствие в соборе большого количества молящихся обновленцев во время архиерейской службы не дало возможность осуществить план тихоновцев. Одновременно с этим Зеленцов, помимо синодальной группировки, возбуждает массу против всех легальных церковных группировок, указывая на то, что эти группировки тесно связаны с властью и проводят работу по указаниям власти». 24 сентября 1926 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило епископа Василия к трем годам заключения в концентрационном лагере, обвинив его в «дискредитации советской власти». Владыка был отправлен на Соловки. 29 июля 1927 года вышла знаменитая декларация митрополита Сергия. Владыка резко с ней не согласился, написав целое послание «Необходимые канонические поправки к Посланию Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия и Временного при нем Патриаршего Священного Синода от 16 (29) июля 1927 г.»: Каноническая законность Всероссийского Православного Поместного Общецерковного Собора 1917/18 годов признана всеми Православными Церквами и не встречает возражения даже со стороны отщепенцев от Всероссийской Православной Церкви, отколовшихся от нее в революционное время. Постановление этого Собора от 2 (15) августа 1918 года содержит в себе отказ Всероссийской Православной Церкви вести впредь церковную политику в нашей стране и, оставив политику частным занятием членов Церкви, дало каждому члену нашей Церкви свободу уклоняться от политической деятельности в том направлении, какое подсказывает ему его православная совесть; причем никто не имеет права принуждать церковными мерами (прямо или косвенно) другого члена Церкви примыкать к чьей-либо политике… Поэтому… ни Всероссийский Патриарх, ни его заместители и местоблюстители и вообще никто во Всероссийской Православной Церкви не имеет канонического права назвать свою или чужую политику церковной, то есть политикой Всероссийской Церкви как религиозного учреждения, а должны называть свою политику только своей личной или групповой политикой. |
| «Сущность поручений, данных мне Делиевым, – рассказывал Косткевич о своей конспиративной поездке летом 1925 г. по Украине и в Москву, – сводилась к тому, чтобы выработать единый фронт против попыток соглашения с Сов[етской] властью, крепче связать с Киевом, т. е. со всеукраинским центром, организации Полтавы и Харькова, для чего обменяться адресами для переписки и получить санкцию Всесоюзного центра на такую тактику». (Специфика следственных показаний объясняет постоянное использование в них таких терминов, как «центр», «организация» и т. п. Сомнительно, чтобы сами церковные деятели ими тогда пользовались.) «Конкретно, – пояснял далее Косткевич, – это сводилось к мысли о роспуске сепаратных “прогрессивных групп» (групп, ратовавших за легализацию Православной Церкви на кабальных условиях власти, – свящ. А. М.), бойкот Лубенского съезда. Кроме того, мне же поручалось обсудить вопрос о новых тайных епископах, т. е. о пополнении руководящих кадров организации. Кандидатами такими для Подолии Делиев считал [протоиерея Поликарпа] Гулевича, [архимандрита Варлаама] Козулю и для Черниговщины [протоиерея Димитрия] Ващинского. [...] Не посвящая никого в свою поездку, я отправился в Харьков с остановкой в Полтаве. В Полтаве я виделся с [архиепископом Григорием] Лисовским [...]. Изложивши ему мысли Делиева, я получил от него ответ, что он присоединяется к точке зрения Делиева, обещает поддерживать её, считает, что постоянную связь с Киевом надо поддерживать и ничего не решать без предварительного соглашения. Связь эту он обещал поддерживать не по почте, а присылая в Киев специальных курьеров к Делиеву. По вопросу о пополнении кадров руководства он высказался за посвящение на Полтавщину [священника Василия] Зеленцова и [иеромонаха Иоасафа] Жевахова». Примечательно, что архиепископ Григорий (Лисовский), хотя и задумывался временами о необходимости «канонической автокефалии» для Украинской Церкви, выдвинул во епископа едва ли не самого ревностного борца с ней – священника Василия Зеленцова – личность, даже по меркам весьма небедных на ярких церковных деятелей 1920-х гг., чрезвычайно выдающуюся. |
| Одной из мер, направленных на укрепление Православной Церкви на Украине, было совершение значительного числа новых нелегальных епископских хиротоний. При этом рукоположения совершались не самостийно, а с благословения священноначалия Патриаршей Церкви: до апреля 1925-го - Патриарха Тихона, после - митрополита Петра. В своих показаниях Г. А. Косткевич достаточно подробно описал, как на практике с помощью посыльных (его самого, в частности) достигалась согласованность действий православных украинских архиереев между собой и с московской церковной властью. «Сущность поручений, данных мне [епископом Георгием] Делиевым, - рассказывал Косткевич о своей конспиративной поездке летом 1925 г. по Украине и в Москву, - сводилась к тому, чтобы выработать единый фронт против попыток соглашения с Сов[етской] властью, крепче связать с Киевом, т. е. со всеукраинским центром, организации Полтавы и Харькова, для чего обменяться адресами для переписки и получить санкцию Всесоюзного центра на такую тактику». (Специфика следственных показаний объясняет постоянное использование в них таких терминов, как «центр», «организация» и т. п. Сомнительно, чтобы сами церковные деятели ими тогда пользовались.) «Конкретно, - пояснял далее Косткевич, - это сводилось к мысли о роспуске сепаратных " прогрессивных групп " (групп, ратовавших за легализацию Православной Церкви на кабальных условиях власти, - свящ. А. М. ), бойкот Лубенского съезда. Кроме того, мне же поручалось обсудить вопрос о новых тайных епископах, т. е. о пополнении руководящих кадров организации. [...] Не посвящая никого в свою поездку, я отправился в Харьков с остановкой в Полтаве. В Полтаве я виделся с [архиепископом Григорием] Лисовским [...]. Изложивши ему мысли Делиева, я получил от него ответ, что он присоединяется к точке зрения Делиева, обещает поддерживать её, считает, что постоянную связь с Киевом надо поддерживать и ничего не решать без предварительного соглашения. Связь эту он обещал поддерживать не по почте, а присылая в Киев специальных курьеров к Делиеву. По вопросу о пополнении кадров руководства он высказался за посвящение на Полтавщину [священника Василия] Зеленцова и [иеромонаха Иоасафа] Жевахова». Примечательно, что архиепископ Григорий (Лисовский), хотя и задумывался временами о «канонической автокефалии» для Украинской Церкви, выдвинул во епископы едва ли не самого ревностного борца с ней - священника Василия Зеленцова. |
| Впрочем, и в личной беседе с представителями петроградской оппозиции в декабре 1927 г. Заместитель заявил им: «Вам мешает принять мое воззвание политическая контрреволюционная идеология» . Петроградцы с этим не согласились. Среди видных внутрироссийских оппозиционеров митрополиту Сергию трудно найти того, кто столь же резко, как митрополит Антоний, выражал бы свое отношение к «красным зверям» (в анонимных записках хлесткие выражения в адрес большевиков встречались и на подсоветской территории). Епископ Василий (Зеленцов) в 1930 г. был приговорен к смертной казни за то, что будто бы в написанном им труде «Исповедание верности Христу» допустил призывы к вооруженной борьбе. «Церковь, – гласило обвинительное заключение по его делу, – Василий Зеленцов определяет как политическую и монархическую партии. “Церковь в борьбе, которую ведет, утверждая свет Христов, обязана сражаться до крови. Сражение кровавое за Христов свет Христова церковь под водительством Христа совершает двояко: мученичеством и военным оружием”» . Полностью, однако, инкриминируемый епископу Василию труд не сохранился, и оценить степень его действительной контрреволюционности по тенденциозно подобранным для обвинительного заключения отрывкам нельзя. В известной же записке епископа Василия «Необходимые канонические поправки к посланию митрополита Сергия и его Священного Синода от 16/29 июля 1927 г.», хотя, как понятно уже из названия, декларация митрополита Сергия критиковалась, выражение лояльности власти со стороны Церкви не считалось ни ненужным, ни, тем более, недопустимым . Так же и «Открытое письмо с Соловков Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию по поводу его послания от 16/29 июля 1927 г.», составленное при самом активном участии епископа Василия, начиналось со слов: «Мы одобряем самый факт обращения Вашего к Правительству с заверением о лояльности Церкви в отношении к Советской власти во всем, что касается гражданского законодательства и управления» . Можно привести целый ряд примеров заявлений «правой» церковной оппозиции о своей гражданской лояльности. Так, самое громкое заявление об отходе от митрополита Сергия – воззвание ярославских иерархов, возглавляемых бывшим Заместителем Патриарха Тихона митрополитом Агафангелом, от 6 февраля 1928 г. – гласило: «Мы всегда были, есть и будем лояльны и послушны гражданской власти; всегда были, есть и будем истинными и добросовестными гражданами нашей родной страны» . В одном из первых и наиболее ярких антисергиевских документов, так называемом Киевском воззвании (по одной из версий, его автором был епископ Дамаскин (Цедрик), по другой – священник Анатолий Жураковский) говорилось: «Совершенно искренне мы отмежевываемся от всякого политиканства и до конца честно можем декларировать свою лояльность […]» . |
| В авг. 1925 г. архиеп. Полтавский Григорий (Лисовский) постриг свящ. Василия в мантию и возвел в сан архимандрита. 25 авг. 1925 г. архиеп. Григорий и тайно прибывший в Полтаву Глуховский еп. Дамаскин (Цедрик) в Троицкой ц. хиротонисали В. во епископа Прилукского, вик. Полтавской епархии. В. остался настоятелем Троицкой ц., по приглашению духовенства служил и в др. храмах Полтавы. В храмах, где служил В., всегда было много молящихся, к-рые стремились услышать его проповедь, привлекавшую не красноречием, но верой, бесстрашием, искренностью. Кроме служения в епархии В. принимал участие в решении общецерковных вопросов, предпринял усилия для умаления влияния григорианского раскола (письмо архиеп. Григорию (Яцковскому) 1 марта 1926), выступил против неправомерных попыток Ярославского митр. св. Агафангела (Преображенского) встать во главе церковного управления (письмо митр. Агафангелу 6 мая 1926). 27 авг. 1926 г. В. был вызван в Харьков и там арестован, затем препровожден в Бутырскую тюрьму в Москве. 30 авг. Полтавское ОГПУ составило обвинительное заключение, т. о. характеризовав епископа: «Желая создать себе авторитет и, кроме того, усилить тихоновщину как таковую, гражданин Зеленцов созывает нелегальный диспут с булдовцами, во время к-рого старается доказать, что единственная правая церковь это тихоновская. Почувствовав под собой твердую почву в лице своего авторитета среди верующих, Зеленцов переходит к будированию всей массы, подстрекая последнюю активно выступить и потребовать тихоновскому течению привилегий». Полтавское ОГПУ рекомендовало выслать В. из Украины на 3 года. 24 сент. 1926 г. особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило В. к 3 годам ИТЛ по обвинению в «дискредитации советской власти», епископ отбывал срок в СЛОН. Летом следующего года В. отправил 2 письма митр. Сергию (Страгородскому), в к-рых выразил несогласие с отдельными положениями «Декларации» 1927 г. Во втором послании, озаглавленном «Необходимые канонические поправки к Посланию Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергия и Временного при нем Патриаршего Священного Синода от 16 (29) июля 1927 г.», В. развивал свою главную идею о независимости церкви от гос-ва и утверждал, что советская власть не может быть «от Бога, тогда как она уничтожает все, что есть Божьего на земле». («Декларация» не содержит слов о том, что советская власть «от Бога». По-видимому, В. ответил на то место в «Декларации», где говорится: «В совершающемся у нас, как везде и всегда, действует ... Десница Божия».- Акты свт. Тихона. С. 512). |
| – Вам мешает принять моё воззвание [Декларацию. – Сост.] политическая контрреволюционная идеология, – сказал митрополит Сергий, – которую осудил Святейший Патриарх Тихон. (И он достал одну из бумаг, подписанную Святейшим Патриархом Тихоном). – Нет, Владыко, нам не политические убеждения, а религиозная совесть не позволяет принять то, что Вам Ваша совесть принять позволяет. Мы вместе со Святейшим Патриархом Тихоном (с указанной бумагой) вполне согласны, мы тоже осуждаем контрреволюционные выступления. Мы стоим на точке зрения соловецкого осуждения Вашей Декларации. Вам известно послание из Соловков? – Это воззвание написал один человек (Зеленцов) [епископ Прилукский Василий Зеленцов, бывший член Собора 1917–1918 гг. – Сост.], а другие меня одобряют. Вам известно, что меня принял и одобрил сам митрополит Пётр? – Простите, Владыко, это не совсем так; не сам митрополит, а Вам известно это через епископа Василия [Беляева]. – Да, а Вы почему это знаете? – Мы знаем это со слов епископа Василия, Митрополит Пётр сказал, что «понимает», а не принимает Вас. А сам митрополит Пётр ничего Вам не писал. – Так ведь с ним у нас сообщения нет! – сказал митрополит Сергий. – Так зачем Вы, Владыко, говорите: сам митрополит Пётр признал Вас? – Ну, a чего же тут особенного, что мы поминаем власть? – сказал митрополит Сергий. – Раз мы её признали, мы за неё и молимся. Молились же за царя, за Нерона и других? – А за антихриста можно молиться? – спросили мы. – Нет, нельзя. – А Вы ручаетесь, что это не антихристова власть? – Ручаюсь. Антихрист должен быть три с половиной года, а тут уже десять лет прошло. – А дух-то ведь антихристов: не исповедующий Христа во плоти пришедшего. – Этот дух всегда был со времени Христа до наших дней. Какой же это антихрист, я его не узнаю! – Простите, Владыко, Вы его не узнаете, – так может сказать только старец. А так как «есть» возможность, то есть, что это антихрист, то мы и не молимся. Кроме того, с религиозной точки зрения наши правители – не власть. – Как так не власть? |
|
|
